Дальше по плану.

Мне следовало догадаться, что легко мне не отделаться. И всё же, я наивно полагала, что после ночи, проведённой в компании герцога, смогу относиться к нему как прежде. Теперь, спустя пару недель, признаю – это лишь одно из множества моих заблуждений. Не прошло и двух дней после той ночи, а я уже теряла голову. Каждое слово и жест Александра возвращали меня в ту комнату, в его объятия. Причём происходило это совершенно спонтанно. Например, он ухмыляется, споря о чём-то с Рэйчел, а у меня перед глазами его довольное лицо в момент, когда его пальцы так бесстыдно шарили у меня между ног. И ведь именно когда я об этом подумала ему нужно обернуться на меня и сверкнуть своими голубыми глазами: «я знаю что ты вспоминаешь». Или вот, он берётся обеими руками за спинку стула, подвигая его ближе к столу, а у меня мурашки по коже от воспоминания о том, как эти руки сжимали мои бёдра. И чтобы вы думали, именно в тот момент когда я плотнее сжимаю ноги он бросает взгляд на моё лицо: «я знаю о чём ты думаешь». И всё бы ничего, но такая его сверхъестественная, не иначе, дедукция начинала пугать. Я даже стала побаиваться как бы не начать дёргаться как припадочная. Вот и сейчас, когда мы с Александром стоим в беседке чужого сада, я не могу не вспомнить тот вечер в его лаборатории. Когда он показал мне комету и мы остались совершенно одни… – Я знаю, что хорош, но не теряй бдительности. Сегодня она может нам пригодиться. Вот! Видите? И так каждый раз. Ну не читает же он мысли, в самом деле! – Я… я не теряю! Фыркнула я, думая о том, что для пущего эффекта было бы лучше ещё отодвинуться от него на пару сантиметров. Но я не смогла себя заставить этого сделать. Стыдно, каюсь. Уж очень приятно его рука лежала у меня на талии. Герцог на это закатил глаза в его привычной манере типа: «я же говорил» и ответил: – Неразборчиво. Я почти ничего не понял. Я кивнула и настроилась слушать, как вдруг Александр притянул меня ближе, вынуждая прижаться спиной к его торсу. – Тс! Кажется, они подошли ближе. – прошепчет мне в самое ухо, и я почти закатываю глаза. Ну разве нельзя проговорить это каким-то менее приятным тоном? Я вдохнула поглубже, силясь успокоить взбунтовавшееся сердце. Ну и как тут сосредоточиться? С горем пополам, я попыталась игнорировать такое тесное присутствие, такого желанного герцога и прислушалась. Вопреки предположению Александра, мужчины, чей диалог мы собирались так бессовестно подслушать, прошли мимо беседки и, судя по звукам, направились назад в бальный зал. Я облегчённо выдохнула, когда герцог ослабил хватку. Уже по его самодовольному лицу поняла, что сделала это слишком громко. Потому, проигнорировав его чеширскую улыбку, отодвигаюсь от него и впиваюсь пальцами в перила. Пора сказать ему... – Я хотела поговорить... Набираюсь смелости взглянуть ему в глаза, но вместо озорства которое так и пёрло из него несколькими секундами ранее, вижу лишь сведённые к переносице брови. – Не здесь, леди Харрингтон. Меня легко передёргивает от холодного тона, но потом он подмигивает, и я поджимаю губы. Он прав, плющ может и скрывает беседку от любопытных глаз, но только не от ушей. Он первым спускается по низким ступеням и подаёт мне руку. – Прошу. Как истинная леди принимаю помощь, и мы под руку возвращаемся к этому безумию из золота, музыки и неприлично дорогого алкоголя. А ведь могли бы вернуться к чему-то более приятному. Герцог, будто вновь услышав мои мысли, легко щипает меня за бок. Ну и ладно. Танцевать я тоже люблю.

***

Когда экипаж въезжает на территорию Честерфилд хауса, мы, своей разношерстной компанией, вываливаемся на свежий воздух, и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать, наконец разминая шею. А всё потому, что Ева и Сэм, которым представилась возможность ехать по бокам от меня, вдруг дружно решили задремать. А лучшего аналога подушке, чем моё плечо, они не нашли. Так что, теперь свободно вдыхаю прохладный вечерний воздух, тихо желая хорошего вечера тем же Еве и Сэму. – Не повезло с посадочным местом? Легко вздрагиваю, когда голос Александра раздаётся прямо у меня над ухом. И как ему удаётся всегда так подкрадываться ко мне? – Вовсе нет. В моём крыле было тихо и спокойно. Я воспротивилась сесть рядом с ним. Должна была догадаться, что он не упустит возможности поддеть меня. – Ну вот и славно. Сжимаю кулаки и поднимаю голову к небу, пока он обходит меня кругом. Господи, дай мне сил не пнуть этого герцога и не оставить его истекать кровью в ближайших кустах. Полагаю, это было бы преступление против короны. – Прогуляемся? Он любезно подставляет мне локоть и я берусь за его бицепс. И я знаю, что это фривольно, но решаю, что могу позволить себе эту маленькую шалость. Лицо герцога мгновенно становится слишком довольным, и я шикаю на него, пока он, проигнорировав это, ведёт меня вглубь сада. Уже стемнело и на улице становится холоднее, от чего я быстро замерзаю и уже двумя руками обнимаю его плечо, пытаясь согреть заледеневшие пальцы. Александр стремительно оценивает ситуацию и накидывает мне на плечи своё пальто, мельком прикоснувшись тыльной стороной ладони к моему носу. – Может пойдём внутрь? Пожимаю плечами и невзначай вдыхаю поглубже, чтобы получше расслышать запах одеколона, которым пахнет его пальто. – Я бы ещё погуляла, но если ты хочешь… Не успеваю договорить, как он тут же возвращается на прежнее место, рядом со мной, и обнимает меня за плечи одной рукой. – Идём. Спрячь руки в карманы, а то пальцы вон какие холодные. Зарываюсь носом в стоящий воротник и льну ближе к его боку. И всё-таки он очень заботливый. И даже иногда бывает милым. И вредным. Но милым. Под вечернюю тишину прогулки осматриваю сад и вновь взвешиваю, уже давно принятое, решение. Я доверяю ему. Осознавать это странно и волнующе, но я больше не хочу отрицать. Прячу улыбку в его же воротнике и покорно следую за ним к одинокой скамейке. – Как тебе этот вечер? Вдруг подаёт голос Александр, присаживаясь на ту самую скамейку. Я опускаюсь рядом и прислоняю голову к его плечу. Пока я обдумываю, что ему ответить, он педантично поправляет волосы у меня на виске, и я чувствую холод его пальцев. Потому, игнорируя сопротивление, хватаю его руки в свои и прячу под пальто. – Не знаю. Нам не удалось узнать ничего стоящего. Он фыркает, а мне вдруг становится не смешно. – Ты торопишься. Нельзя разузнать всё сразу. – он прислоняется щекой к моей макушке, и я замираю. – Я знаю. Но у меня всего один год. Если я ничего не сделаю, – заминаюсь и убираю голову с его плеча, теперь рассматривая землю под нашими ногами. – то... в общем… овцы и бородатые сыновья. Горько усмехаюсь, а он молчит, оставляя нас сидеть в тишине пару минут. Его пальцы в моих руках уже тёплые, но я не отпускаю их. Я очень не хочу их отпускать. С ним хорошо. Слишком хорошо чтобы я могла противостоять этим чувствам. – Ты вообще не рассматриваешь возможность нашего брака? Веки становятся тяжёлыми и я позволяю им опуститься. – Я… – Если я собираюсь бороться за эти отношения, то я должен знать, что ты этого хочешь. – Но я не знаю, – сжимаю его пальцы сильнее и со всей силы прижимаю наши руки к своей груди. – я боюсь оступиться. У меня лишь одна возможность выбрать и я не понимаю откуда мне знать, если… – Если не попробуешь? – его шёпот звучит обречённо и я киваю. Он не может меня винить и он об этом знает. Потому вместо слов он изловчается перекинуть одну руку мне через голову и теперь выходит, что он обнимает меня с обеих сторон. Я выдыхаю напряжение, прислоняясь боком к его груди и мягко улыбаюсь, когда он целует меня в лоб. – Я тебя чем-то обидел? – Нет. С чего ты взял? Герцог набирает побольше воздуха, и я спокойно жду, когда он настроится. – Ты не захотела сесть рядом со мной в экипаже и я подумал… может, сделал что-то не то? – Нет, дело не в этом. – спешу его успокоить и чувствую насколько спокойней теперь опускается и поднимается его грудь. – Просто мне нужно было немного пространства. Он хмыкает. – От меня? – От твоей завышенной самооценки. Вот теперь его выдох звучит обижено. Кто бы сомневался! – Чего это она завышенная? Я считаю очень даже честная оценка. – я фыркаю, а он умудряется пощекотать меня и я начинаю извиваться. – Ну, то есть, я конечно и вправду очень красивый. Но и ты тоже ничего, честно. Почти задыхаюсь смехом и толкаю его плечом в грудь – Вот именно об этом я и говорю. Он снова пробегается пальцами мне по рёбрам, и я поднимаюсь на слабые ноги, надеясь сбежать. Герцог встаёт за мной и внезапно выдыхает горячий воздух мне в шею. – Так, если вы перестали дурачиться, леди Харрингтон, то я предлагаю перейти в лабораторию. Потому, что я уже начинаю замерзать. – Ты прав. Будет жаль отморозить такой длинный нос.

***

В лаборатории тихо и темно. Но уютно. Здесь пахнет опилками, кофе и бумагой. Мы с герцогом проходим вглубь помещения и из освещения здесь только лунный свет, льющийся из окон над нашими головами. Я провожу рукой по столу, сосредоточившись на его фактуре. Каждый раз, как Александр приводит меня сюда, меня не покидает чувство, будто он делится со мной личным. Самым сокровенным. Вот и сейчас, он так пристально следит за моими шагами и жестами, будто боится, что я что-то сломаю. В этот момент он кажется уязвимым, как никогда, и я полностью поворачиваюсь к нему. Заглядываю в его поразительно-голубые глаза и задаюсь вопросом: как этот человек, с таким трепетом относящийся ко всему здесь, мог совсем недавно разбить все те зеркала? – Жаль, что ты разбил те зеркала. Он цепляется взглядом за одну из рам бывшего зеркала, но молчит. – Мне нравилось твое солнце. Я запинаюсь, обдумывая насколько глупо это прозвучало, но герцог лишь усмехается. – Мое солнце не в зеркалах, Агата. Мы стоим друг напротив друга на расстоянии метра, поглощённые тишиной наступающей ночи, и делим между собой это мгновение. Его глаза полные любви, и я пропускаю мысль о том, что прожить с ним всю жизнь было бы не так уж и плохо Как зачарованный, он подходит ко мне вплотную и размыто перебирает пальцами по моим волосам. Сегодня они закручены в кудряшки, как в ту ночь, когда мы встретились в офисе коронера и он уже тогда на них поглядывал. Потому лишь убеждаюсь, что ему такое нравится. – Ты пошла танцевать с Эзрой. Почему? Он сжимает губы, а я почти физически ощущаю на себе его острый взгляд. – Ты так сильно ревнуешь, милый? Опираюсь рукой на стол и коварно улыбаюсь. Я знаю, что дразниться плохо, но ничего не могу с собой поделать. Не тогда, когда он так сильно закипает от каждого слова. – Ещё как. Александр часто кивает, и его рука плотно обвивает мою талию. – Он тот ещё засранец и, к тому же, явно уродливее меня. Я отворачиваюсь и закатываю глаза на его самолюбие, но он обхватывает пальцами мой подбородок и поворачивает к себе, вынуждая смотреть ему в глаза. В такие моменты мне кажется он мог бы уговорить меня на что угодно и я бы даже не успела засомневаться. Только бы он продолжал так требовательно вглядываться в мои глаза. Вот и сейчас, я подчиняюсь, а он уже двумя руками обнимает меня за талию, отрезая пути к бегству. – Что подвигло тебя на это? – Я, в отличие от некоторых, всё ещё думаю о деле, – теперь я кладу пальцы на его подбородок и тянусь опасно близко к его губам. – а не только о глупостях. – Ну-ну. Его улыбка слишком самодовольная, и я коротко чмокаю его в губы, чтобы стереть её. – Ты самая лучшая женщина на свете. Я зеркалю его довольное выражение лица. А затем тихо пищу, когда он вдруг берёт меня под бёдра, вынуждая обнять его за шею обеими руками, и сажает на стол. – Так, о чем ты хотела поговорить? Его тон все ещё насмешливый, но я немного остываю, теперь задумчиво теребя волосы у него на затылке. – Я много думала о том, что мы сделали той ночью… Взгляд герцога снова становится серьёзным, а я удивляюсь абсолютному спокойствию на душе. Я совершенно не боюсь. – Ты жалеешь о том, что сделала? – его вопрос тихий, но мысли нет. Я прямо сквозь голубые радужки слышу, как они жужжат в его голове. Пугают. И я качаю головой, отгоняя их. – Нет. А ты? Он шумно вдыхает и зарывается носом мне в шею. – Жалею лишь о том, что не совратил тебя раньше. – признание заставляет улыбнуться и я прижимаю его голову поближе. – Очень по-джентельменски. Он фыркает мне на ухо и, бегло поцеловав в щеку, выравнивается. – Я знаю. Спасибо. Уже в который раз закатываю глаза, а он продолжает: – Так и что ты надумала, думая о том, что мы сделали? Его лицо самодовольное, но от меня не ускользает то, как дёргается его кадык, стоит ему это произнести. Как же мне знакомо это чувство. Это желание большего. Молча беру одну его руку в свои и рисую пальцем узоры на его ладони. Александр затихает. Не пытается торопить или остановить своеобразную медитацию. Терпеливо ждёт и я слегка улыбаюсь, чувствуя огромную благодарность. – Я думала о том, что была бы не против повторить. Его глаза темнеют, и он делает шаг ко мне, нависая сверху. Даже сидя на столе, я умудряюсь быть ниже. Думаю об этом и краснею, вдруг, всего на секунду, представив, как бы смотрелась на нём. По-настоящему… – Знаешь, я бы всё отдал за возможность читать твои мысли в такие моменты. Ибо я просто не могу смотреть на то, как ты краснеешь без возможности узнать почему. Его наглая улыбка зависает прямо над моими губами, и я набираюсь вредности ответить тем же. – Потом как-нибудь покажу. Он резко выдыхает, будто получив удар под дых. И я засчитываю это как победу. – Я безбожно влюбился в тебя, ты это знаешь? Киваю и легко улыбаюсь, пока он наклоняется и чмокает меня в губы. – Но это не всё. – он щурится, и я заминаюсь, заправляя прядь за ухо. – Я была бы не против повторить, но на этот раз… полноценно. Герцог молчит и, стоит мне начать заламывать пальцы, берёт мои руки в свои. – Была бы не против или хотела бы? Кусаю губу и краснею. – Я хотела бы этого. Он утвердительно кивает головой. – Так… Его большие пальцы нежно гладят тыльную сторону моих ладоней, а взгляд блуждает по комнате. Он продолжает молчать, а я не выдерживаю: – О чём ты думаешь? – О том, что неприлично давно мечтаю о том же, но не знаю как это сделать. Александр отпускает мои руки и вместо этого приглаживает мне волосы, оставляя ладони на плечах. – Я не хочу причинить тебе боль. – Вот именно, – я хмурюсь, игнорируя то, как он качает головой. – я доверяю тебе. – Я не хочу предать это доверие. – шепчет, а у меня сжимается сердце. – Я боюсь, Агата. – Я знаю, – он наклоняется ко мне и прислоняется лбом к моему. – я тоже. – Вдруг мы торопим события? Мне хочется отмахнуться, но вместо этого лишь хмурюсь. – Оттягиваем неизбежное, – он набирает воздуха, но я не даю ему встрять. – я хочу тебя. Целиком и полностью. Мой голос уверенный, а взгляд передо мной мгновенно становится возбужденным. Я вижу противоречия на его лице. То, как желание исполнить все мои прихоти борется со здравым смыслом. И я не знаю кто из них побеждает, но он сдаётся. – Ладно. Так уж и быть, искусительница. Я согласен. Я закатываю глаза то ли от раздражения, то ли от удовольствия. На лице появляется самая, что ни на есть, дьявольская улыбка. – Но это не значит, что у меня нет своих условий. Прохожусь взглядом поверх его головы и обнимаю его за шею. – Я вас слушаю. – Это хорошо. Было бы славно, если бы еще и не перебивала. Прикрываю глаза и медленно киваю. Каким же душным он бывает. – У меня есть знакомый доктор. Женщина. Этих слов оказывается достаточно чтобы я начала волноваться. – Я хотел бы посоветоваться с ней о том, как лучше будет всё сделать. Я отнимаю от него руки и потираю глаза. – Александр, если о нашей связи кто-то узнает – мне конец. Герцог кладёт ладони мне на щеки, привлекая внимание. – Я знаю. Она никому ничего не скажет, ей можно доверять. И я, конечно же, не стану называть твоего имени. Его глаза искренние, и я облизываю губы. Никто не узнает. – Ладно. Герцог целует меня в кончик носа и опускает руки. Хоть бы никто не узнал. – Хорошо. День выбирай сама, – герцог в очередной раз начинает бурчать, а я закатываю глаза. – но только не на этой неделе, я буду занят. Он выдыхает и бросает в меня строгим взглядом. – Идёт? Решительно киваю и закидываю руки ему на плечи. – Идёт! – Но это ещё не всё. Теперь он оживляется и чуть ли не подпрыгивает на месте. – У меня будет для тебя домашнее задание. Его улыбка коварная, и я понимаю, что ни о чём приличном речь не пойдёт.