Стихийное бедствие

      Алена шагала, полная тяжелых раздумий. Несколько дней их компания не знала отдыха и покоя, они спали на ходу. Но на заре третьего дня они приблизились к месту указанному на карте, ближе чем когда-либо до этого она находилась к талисману. Яна, с темными кругами под глазами и спутанными белокурыми волосами шагала с трудом, опираясь на Ваську, которая тоже выглядела не ахти. Лучезар, который уже раз сто попытался тихо слинять куда-то в лес был поручен ей, поскольку остальным его состояние, как в сердце нож. Алена уверенно брела вперед, сверяясь с бумажкой в руке и с парнем под другую руку. Шансов вырваться у него было немного, хоть он об этом и не подозревал, судя по его хитрому выражению лица. Девушка была сильной, очень сильной, хотя с виду и не скажешь. Объяснялось это просто — эта способность перепала ей вследствие земенского происхождения. В общем если Луч не психанет и не вспыхнет вдруг (а он мог, Алена сама видела, и потому слегка опасалась держать его) она не даст ему сбежать. Сложно представить, что с ней сделают девочки, если она позволит ему ускользнуть. Земенка слегка вздрогнула.              Но все было спокойно, и они продолжали путь, а Алена, сама не заметила, как погрузилась в воспоминания. Она размышляла, все ли хорошо с ее лучшей и единственной подругой — Асей. При мыслях о том, из-за чего случилось их знакомство, она бледнела и слезы так и просились на глаза. Она вернулась к тому самому дню. Худшему дню в ее жизни.              Крики. Кровь на ветвях земного града. Трупы повсюду… И она сама, бегущая посреди всего этого ужаса и истошно выкрикивающая имя сводного брата. Она не могла смотреть под ноги, закрывала глаза, металась, как колосок на ветру. В бочку перед ней со свистом воткнулась стрела, чудом не задев ее саму. Она разрыдалась от страха и отчаянья овладевавших ею. От стрел аэров не было спасения. Они разили метко, обзор с воздуха был отличный, и они убивали простых безоружных людей без разбору.              «Даня! ДАНЯ!» — то кричала, то шептала себе под нос юная земенка.              Она должна была прятаться, как ее трусливая матушка среди прилавков на рынке, спасать собственную жизнь, как и все остальные здесь. Никому не было дела до других. Но она искала брата, самоотверженно или, скорее, безрассудно. Она увидела записку на деревянном столе — Даня ушел за полевыми цветами для нее, в поле. Но как давно? Она не знала. Если он успел спуститься с дерева он в безопасности, скорее всего. Этим безжалостным тварям в воздухе нужны земены и никто иной. Они не станут искать в поле, сейчас не сезон жатвы. Ну, Алена очень надеялась на это.              Она пробиралась вдоль стены одного из домов в самом эпицентре схватки. Сквозь щель между телегой для сбора урожая и деревянной лестницей она видела стоящего на лестнице патриота — мужчина с каштановыми волосами, высокий, крепкий и сильный на вид. Он что-то орал аэрам, но его слова тонули в общем шуме и гаме. На крышах домов расположились стражи земного города, которые метали в противников специальные топоры — довольно безуспешно — или замахивались тяжелыми молотами, если по глупости аэры оказывались слишком близко. Не все из них могли летать, многие, даже большинство, сражались на ветвях дерева. И все равно у них было преимущество, так как некоторые умели перемещаться в пространстве. Алена сжала кулаки, глядя, как один из воинов иноземцев вытаскивает окровавленное копье из ни в чем не повинного приконченного мирного жителя. У них вообще есть сердце, или в груди вместо жизненно важного органа гуляет ветер?              К горлу подступал неумолимо комок тошноты, на глазах блестели горькие слезы. И вдруг она увидела его. Ее брат лежал, распластавшись на самом краю ветви и не шевелился. Она с воплем бросилась к нему, прямо через поле битвы, перепрыгивая через трупы и стараясь держаться подальше от врагов. Один из аэров возник перед ней из ниоткуда, и девушка чуть не врезалась ему в грудь. Но вдруг на него обрушился земен, и тот испарился. Топор вонзился глубоко в кору, и мужчине пришлось повозиться, чтобы его достать. Обогнув чертыхающего и проклинающего всех на свете мужчину, она побежала к брату, не замечая больше ничего и никого.              Даня был совсем плох. Он едва дышал, вся его грудь и дерево под ним было залито алой густой кровью. Его сестра кинулась на колени, и попыталась нащупать пульс. В этом, однако, не было нужды, поскольку юноша, еще такой цветущий и красивый, а ныне бледный, как лен, прохрипел:              «— Сестричка…»              И затих. То были его последние слова.              Алена шептала, умоляя его держаться, хватаясь из-за всех сил за его ледяную руку. Стоял рассвет. Первые лучи солнца только-только появились из-за горизонта, освещая побоище. Чела брата коснулся солнечный свет, освещая пепельные волосы и полуприкрытые глаза, в которых уже не виделась жизнь. Но девушка твердо верила — его можно спасти? Вот только где все врачеватели? Здесь столько людей при смерти, а они запропастились куда-то! Вскакивать и кричать: «Врача!» — небезопасно. Привлечешь внимание, и Даню прикончат, а еще теплящаясь жизнь иссякнет окончательно. Вместе с жизнью земенки, потому что жизни без ее персонального солнышка она не представляла. Кто будет подбадривать ее в трудную минуту? Кто будет источать позитив и радость, поднимать настроение по утрам? Кто в конце концов, как не он, будет дарить ей эту незабываемую улыбку?..              Внезапно она увидела, что по полю брани мчится низенькая девчушка. Ее тусклые волосы развевались, лицо, с большими, расширившимися от ужаса глазами, сияло озабоченностью. Она скользила от трупа к трупу, ища хоть кого-то живого. Подняв глаза, она поймала взгляд Алены. Взгляд, полный невыразимой боли и безысходности. И к огромному удивлению земенки, девчушка, спотыкаясь о мертвых, понеслась в ее сторону. С невероятной скоростью оказавшись совсем рядом, она так же плюхнулась на колени и прикоснулась к груди Дани. Девушка зажала рот рукой, чтобы не закричать от счастья и нежданного везения. Неужели девчушка — врачевательница, пусть и совсем маленькая. Да хоть какая! Лишь бы спасла…              Не бывает такой удачи в этом мире, верно? Не бывает. К малышке подскочили трое врачевателей в роскошых и дорогих халатах, схватили и принялись оттаскивать от раненого.              «Нет!»              «НЕТ!!!»              Алена кричала, малышка тоже. Ребенок брыкался, бился в чужих руках, но хватка была цепкой.              «Его леть спасти! Я ведаю!»              Но взрослые не слушали девочку. Земля ушла из-под ног Алены. Она задвинула куда-то на задворки сознания предписания и, подскочив к одной из женщин, жестко выдернула локоть малышки из ее ладони. Освободив вторую ее руку, она наклонилась и умоляюще прошептала, дрожавшим голосом: «Прошу, деяти, оже сможешь». Девочка решительно кивнула. Хоть она и выглядела крошечной, во взгляде ее была уверенность.              Врачеватели опомнились, но Алена загородила ребенка и брата собой.              «Только попробуйте подойти» — прошипела она не своим голосом. Трусы. Вот кто они. Жалкие трусы, трясущиеся из-за собственных жизней. Эти врачеватели не спасают жизни! Они спасают только свою шкуру!              Однако куда девушку было заметить стрелу, летящую ей в плечо из-за спины? Последним, что она видела, прежде чем потерять сознание от пронзающей все тело острой боли, был бой на лестнице между тем самым патриотом и холеным белобрысым аэром, чьи одежды выглядели так, будто он по меньшей мере наследник зиждителя. Богатством буквально светило в глаза все его одеяние, с серебрянной вышивкой и кинжал с блестящей рукоятью, которым он орудовал весьма умело. Она заметила, сквозь закрывающиеся веки, как земен увидел что-то за ее спиной и лицо его вытянулось. Воин отвлекся, и подлый аэр воспользовался этим. С воинственным победным кличем он оставил противнику широкую цапарину от брови до губы. Лицо земено принялась заливать кровь и Алена, хоть экспертом и не была, предположила, что этот шрам останется навсегда.              

⍋তত⍋ত⍋তত⍋

             Она почувствовала рывок и вернулась в реальность. Лучезар глядел на нее с кислой миной, видно надеялся, что сможет свалить, пока девушка не видит.              — Ты плачешь, — констатировал он безэмоционально. Ни волнения, ни сочувствия, ни хотя бы интереса.              Алена облизала пересохшие губы и почувствовала соленый вкус слез. Она и не заметила, как они потекли по ее щекам. Тут подоспели девочки — хотели узнать, почему они остановились.              — Он и тебя до слез довел?! — обалдело уточнила Васька, грозно поглядывая на брата.