***
Выйдя из такси, Уён поежился от холода, который встретил его в этот непогожий вечер. Судя по сообщениям, которые он получил несколько минут назад, Сан уже был на месте. Зайдя в ресторанчик, где они частенько зависали, когда он также работал в Сеульском центре безопасности, Чон столкнулся с хозяином. Мужчина средних лет быстро узнал его, поздоровался и проводил до столика, за которым сидел Сан. Завидев Уёна, не раздумывая ни секунды и не стесняясь чужих любопытствующих взглядов, друг подскочил со своего места. Он кинулся его обнимать. - Я не могу дышать… - хрипло произнес Уён, стуча товарища по спине, призывая ослабить слишком крепкие объятья. - Если бы ты только знал, как я рад тебя видеть. - Надеюсь, ты уже сдал билет в Канхвадо, который успел купить? - Как ты узнал? Сан, наконец, отпустил его и удивленно посмотрел. “Везде свои шпионы”, - подумал Уён, садясь напротив товарища. Пока Чхве тараторил, рассказывая о том, как сильно он волновался за него, Уён молча наблюдал. Они давно не виделись. И до этой минуты ему казалось, что он совершенно не скучал по шумному другу, который порой был настолько приставучим, что хотелось стукнуть. Но вот теперь чувство тоски навалилось на него тяжелым грузом. После смерти родителей у Уёна, кроме Сана, никого не было. Они всегда держались вместе, поддерживали друг друга и однажды, даже пробовали встречаться, но достаточно быстро пришли к выводу, что допустили ошибку. Благо все закончилось хорошо, и они остались друзьями. А потом Уён познакомил его с Хонджуном. Несмотря на бурно развивающийся роман, друг не забывал о нем и не уставал напоминать о своем существовании в его жизни. За это Чон был Сану благодарен. - Почему ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения? - спросил Чхве, не скрывая своего негодования. - Потому что это отвлекает от работы, - не соврал он. - Черт возьму, в какое адское место тебя отправили, что у тебя нет времени даже на отдых? Уён нервно хехекнул, оставив его вопрос без ответа. Ему вдруг стало интересно, как бы Сан отреагировал, узнай правду. Вероятно, он был бы зол. Досталось бы всем: Хонджуну за то, что поручил ему такое опасное дело, а ему за то, что согласился. Хозяин лично накрывал им стол, приговаривая, как он рад видеть их в стенах своего заведения. Пока стол наполнялся блюдами и закусками, Чон удивлялся их количеству. - Ешь, пока не лопнешь. Я угощаю, - оповестил Сан. Открыв бутылку соджу, он наполнил его стакан. Себе он открыл банку пива. - Зачем ты заказал так много? - Ты, очевидно, плохо питаешься. Куда делись мои любимые пухлые щечки? Сан наклонился, потянулся и похлопал Уёна по, как он уверял, исхудавшему лицу. Чон тут же нахмурился, оттолкнул его руку и произнес: - Мои ввалившиеся щеки - не твоя забота. - Характер не поменялся. Все такой же вредный, когда голодный. Поэтому просто жуй. Некоторое время они спорили, перекладывали еду из тарелок друг друга и соревновались в занудстве. Однако после нескольких опустошенных рюмок разговор стал клеиться лучше. Они стали предаваться воспоминаниям. В ходе разговора Уён, наконец, почувствовал некое облегчение. Заботы о деле, о Паке и “Джанго” ушли на второй, или быть может даже на третий план. Он улыбнулся. - Ура! - вдруг воскликнул уже немного опьяневший Сан. - Ты это сделал! - Зачем так кричишь? Ты дурак? - Нет. Я просто счастлив! Мой друг не разучился улыбаться! Уён шикнул на него, наивно предположив, что это сможет усмирить Сана. Но в конечном счете, когда Чхве залился громким смехом, он и сам рассмеялся. Собственный смех вдруг показался ему чужим. Чон вдруг понял, что давно не смеялся так искренне и беззаботно. Налив себе еще одну стопку, он выпил ее залпом. Не закусив, Чон повторил. Во рту стоял вкус горечи, но Уён не был уверен в том, что виной тому был алкоголь. Сан перестал смеяться, и над ними вдруг повисла гнетущая тишина, которую прервал вопрос друга. - В чем дело, Ён? Он помотал головой и попросил не обращать внимания, но Сан слишком хорошо его знал, чтобы не заметить тяжесть на его сердце. Чон вновь улыбнулся, однако в этот раз улыбка получилась кривой. Она заставила веселого друга нахмуриться. - Ты же помнишь, что можешь рассказать мне все? - Санта Клауса не существует, - ухмыльнувшись, ответил Чон. - Иди ты на хер. Сан надулся, а он тихо посмеялся. Вновь наполнив свою стопку и взяв ее в руку, прежде чем выпить ее, Уён сказал: - Мне тяжело. Я боюсь… что не справлюсь. Чон чувствовал на себе его пристальный взгляд. Сан был человеком проницательным. Его интуиция порой пугала. Наверно поэтому он работал в полиции и расследовал преступления. Сан бы давно добился большего, чем просто место рядового сотрудника убойного отдела. Но он сам не хотел лезть вверх по карьерной лестнице, находя это слишком обременительным. - Если чувствуешь, что не можешь. Остановись. - Серьезность, с которой Чхве произнес слова, заставила Уёна повернуться и посмотреть на друга. - Не делай того, что не хочешь. Если впереди то, что тебе не нравиться - возвращайся. В этом нет ничего постыдного… вернуться назад - не преступление. - Ох, боже… - Он вновь чуть улыбнулся, наблюдая за совершенно пьяным товарищем. - Надеюсь, Хонджун за тобой приедет, потому что пить ты так и не научился… - Не съезжай с темы! - вновь завопил Чхве. - Скажи мне, что тебя так беспокоит? Сана уже было не остановить. Он нащупал нужное направление и теперь, нацелившись достичь результата, был готов пытать своего лучшего друга, пока тот не даст чистосердечное признание. К счастью для Уёна, он знал, как заставить внимание Чхве переключиться с его скромной персоны. - Хватит обо мне. Лучше расскажи, как вы живете с Хонджуном и почему вы все еще не поубивали друг друга? - Что? Убийство? - Он возмущенно фыркнул. - Что за бред? У нас любовь! Мы любим друг друга и днем, и ночью… и в обед… а также за завтраком и… Уён подпер голову рукой и слушал в пол уха рассказы друга об их “медовом месяце” с Хонджуном, который затянулся на годы. И пока один говорил, второй думал о том, стоит ли последовать чужому совету? Неизвестное, возможно когда-то давно забытое желание, которое подпитывалось азартом и интересом, говорило не бояться. Оно протягивало руку, зовя за собой в неизвестность. Если Уён возьмет эту руку, то чьей она окажется? Кто станет его проводником в этом непроглядном тумане? Выпив очередную стопку, Уён с досадой для себя признал, что хотел бы взять за руку человека, который не выходит из его головы даже покурить. “Чертов Пак Сонхва. Как ты это сделал? И что теперь делать мне?”***
Хонджун подъехал к ресторанчику, адрес которого ему оставил Сан. Он знал, что им понадобится трезвый водитель, поэтому сам вызвался добровольцем. Помимо прочего, Ким хотел лично убедиться, что Чон в порядке, а волнение Сана на его счет больше не будет беспокоить их. Припарковав машину через дорогу, он достал телефон и посмотрел уведомления. Сан написал, чтобы он зашел и присоединился к ним. Однако внутрь он не спешил. Не то чтобы Хонджун слишком сильно ревновал любимого к Чону, но отрицать наличия этого чувства было бессмысленно. Кошки скреблись на его душе, когда он видел их вместе. Потому что их общение выдавало многолетнюю связь, которой оба дорожили. Уён был хорошим парнем, добрым и наивным. Отчего иногда Хонджуну было его очень жаль. Некоторое время он сидел в машине и размышлял об отношениях с Саном. Это были очень хорошие три года его жизни. Хонджун имел успех во всем, который заставлял чувствовать душевный подъем и счастье. Однако пелена страха иногда окутывала его разум. Он боялся однажды проснуться и понять, что все оказалось иллюзией. В такие моменты Сан говорил: “Живи настоящим, и не думай о завтрашнем дне”. Вероятно, так и надо было жить в этом непростом мире. Отстегнув ремень, он уже дернул за механическую ручку, когда вдруг заметил что-то странное. Перед ним стоял автомобиль, который все это время казался ему пустым. Однако блеск в боковом зеркале привлек его внимание. Хонджун присмотрелся и заметил торчащий объектив камеры. Почуяв неладное, он вновь завел свой автомобиль. Через несколько секунд он остановился посреди дороги, закрывая неизвестному обзор. Как и следовало ожидать “папарацци” был застигнут врасплох, но шума он поднимать не стал. Из чего Ким сделал вывод, что слежка была тайная. Мужчина лишь раз посигналил, в попытке привлечь его внимание, но Хонджун его проигнорировал. В боковое зеркало, он заметил, как тот махал ему рукой и кричал в приоткрытое окно, чтобы он отъехал. Ким намеренно перегородил дорогу, чтобы “папарацци” не удалось быстро скрыться с места преступления. Достав из бардачка перчатки и кепку, взяв из пакета баллончик, Хонджун вышел из машины. Он громко стал извиняться, пока обходил машину. Неизвестный был так поглощен своей злостью, что вряд ли запомнит его лицо, которое к тому же скрывал козырек кепки. - Зачем ты вышел, придурок?! Просто убери машину! - Простите Господин! Он даже поклонился, прежде чем прыснуть “папарацци” в лицо из баллончика с надписью “освежитель воздуха Аврора”. Когда на его лицо попало средство, мужчина испугался. Мозг лихорадочно подавал сигнал, заставляя воображение превратить “освежитель” в баллончик со слезоточивым газом. Когда он почувствовал приятный цветочный аромат, до него стало доходить, что что-то не так. Но уже было поздно. Хонджун открыл дверь и ударил его в лицо. Мужчина тут же потерял сознание. Быстренько проверив его состояние, Ким юркнул в машину, дотянулся до фотоаппарата, что лежал на соседнем кресле. - Так и знал… Черт… - выругался он, быстро просмотрев фотографии. На каждой из них был Чон Уён. Обведя взглядом салон, он не обнаружил больше ничего стоящего внимания. Порывшись в карманах мужчины, Хонджун забрал его телефон, бумажник и обнаружил удостоверение полицейского. “Контроль безопасности центрального округа. Убойный отдел. Группа 2. Ли Су Хёк.” - И что все это значит? - задавался он вопросом. Времени на размышления не было. Ким оставил удостоверение, оторвал камеру-регистратор и вернулся в свою машину. Он сдал назад, встал на прежнее место. Схватив телефон, набрал номер Ёсана. - Сейчас я назову адрес, - начал Ким, - проверь камеры в округе. Если они работают, сотри запись за последний час или день… как получиться. Да, у нас проблемы. Кажется, Уёна вычислили. Сбросив звонок, он кинул телефон на сиденье. Сняв свою маскировку и поменяв куртку, благо одна всегда лежала в машине про запас для непредвиденных случаев, Хонджун вышел и направился в ресторанчик. Надо было поторопить двух друзей и завершить их встречу, даже несмотря на все недовольства Сана, которые наверняка на него обрушатся.***
Проблемы сыпались на их головы, как снег. Клиенты продолжали тянуть резину, не торопились оплачивать полученный товар. Некоторые отказывались от сделок. Ко всему прочему полиция устроила несколько рейдов. Хотя они ничего не обнаружили, но нервы потрепали. Причиной всех бед стали слухи возникшие на фоне самоуправства на их территории китайцев. Назревал конфликт, который большинство предпочитали тихонько переждать. Поддерживать видимость, что в “Джанго” все в порядке становилось с каждым днем все сложнее. Из-за этого два главы были раздражены. Чонхо приходилось метаться по всем их районам и следить за порядком. Казалось, что все катилось по наклонной, но никто из них не собирался так легко сдаваться и уступать свой трон в этом преступном городе. Возвращаясь в “Дюну”, на парковке Чонхо вновь заметил знакомый автомобиль. Ёсан не появлялся некоторое время, и он искренне надеялся, что старший одумался и больше не вернется. Но, кажется, он ошибся. Проезжая мимо, Чхве присмотрелся. В машине никого не оказалось. Это показалось ему странным. Тревога тут же сковала сердце. Было очень трудно перебороть желание резко затормозить и выскочить из автомобиля. Вместо этого он быстро завернул на свободное место недалеко от машины старшего и остановился. Не покидая салона, Чонхо вглядывался в зеркало заднего вида, пытаясь в полумраке разглядеть номера. Машина точно принадлежала Ёсану. Но тогда, где он сам? В памяти всплыли слова Минхо о “полицейском, крутящемся вокруг”. От мысли, что Кана могли вычислить и поймать, внутри все похолодело. Стало страшно. Он почувствовал дрожь в руках, когда взял телефон. Как бы Чонхо на него не злился, если с Ёсаном что-то случится - он вряд ли это переживет. Пребывая на грани истерики, Чхве искал в телефонной книге его номер. В этот самый момент дверь открылась, и машина покачнулась, когда позади него кто-то сел. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел Кана. Из груди вырвался вздох облегчения. - Как ты меня напугал… Ёсан моргнул. Судя по его выражению лица, он не понимал, что так испугало младшего. Он не понимал, что за прошедшую минуту часть жизни пронеслась у него перед глазами. Та самая часть, которой он дорожил и бережно хранил в своих воспоминаниях. Откинувшись на спинку сиденья, Чонхо на некоторое время прикрыл глаза. Он вновь тяжело вздохнул. Страх, наконец, отступил, однако тревога стала его верным спутником. - Чонхо… - вдруг позвал Ёсан. Голос старшего был не такой, как обычно. В нем слышалась некая строгость, словно он собирался завести серьезный разговор. Это удивило Чхве. Он открыл глаза и вновь посмотрел на старшего через зеркало. - Знаю, что ты не хочешь меня видеть, но… - Ёсан запнулся. Сделал небольшую паузу. - Я схожу с ума от волнения. Слышал, что дела у вас идут неважно… - Не буду спрашивать откуда ты это узнал, - перебил Чонхо, прекрасно все понимая. - “Девушка из реки Хан” была убита людьми Цзюн Мина. Они пытаются спровоцировать конфликт между “Джанго” и “Вольфгангом”. - Зачем ты мне это говоришь? - Чтобы ты был осторожен. Не ходи один. - Они не нападут в лоб. - Они - нет, а шестерки из мелких банд, которые топчутся на окраине по вашей вине, могут и подкараулить за углом. В его словах был смысл. Когда “Джанго” захватывали территории, они не были особо вежливыми. Просто брали, что хотели, уничтожая тех, кто не хотел подчиняться. Уцелевшие ушли в подполье за пределами Сеула, и принялись ждать своего второго шанса. Периодически случались столкновения на границах, но их быстро подавляли. У Чонхо сложилось впечатление, что их нападения являлись ничем иным, как проверкой их терпения. - Хорошо, - недолго помолчав, в итоге произнес Чхве. - Я буду осторожен. В салоне было темно, но в отражении зеркала он все равно смог различить улыбку Ёсана. Сердце вновь отозвалось. До недавних пор ему казалось, что он сумел позабыть это трепетное чувство. Однако, как оказалось, есть вещи, которые остаются неизменными. Например, любовь к человеку, сидящему позади него, который все это время делал вид, что не знает о его чувствах. Чонхо отвернулся, в очередной раз хороня заживо желание хотя бы просто любоваться им. На некоторое время в машине воцарилась тишина, хотя Чхве казалось, что его сердце стучало слишком громко и предавало своего носителя, выдавая секрет. - Не приезжай, - нарушил тишину Чхве. - За нами следят. Тебя могут заметить и тогда у нас будут проблемы. Я тоже… волнуюсь. Поэтому, пожалуйста, больше не появляйся около клуба. - Я понимаю, - вполголоса отозвался Кан. После короткой паузы, он вдруг произнес: - Мне жаль. Если бы у меня был шанс вернуться в прошлое. Я бы попытался все исправить. Ёсан не видел кривой и досадной улыбки, которая появилась на лице Чонхо в тот момент. - Не стоит сожалеть. Все так, как должно быть. Я здесь, ты там… Чонхо ждал, что Ёсан захочет что-то еще сказать, но видимо говорить им больше не о чем. Он почувствовал, как машина вновь покачнулась. Дверь открылась. В этот момент его душа, казалось готова была разорваться на миллион частей, так тяжело ей было. Вновь встретив Ёсана, ему отчаянно не хотелось его отпускать. Раздираемый изнутри страхом и безрассудной любовью, Чонхо сделал то, о чем уверен будет жалеть. Но слова сами сорвались с языка. - Хён, давай как-нибудь поужинаем вместе. Недолгое молчание ощущалось словно вечность. Не будь он в машине, то просто бы ушел. Но теперь Чонхо был вынужден ждать ответа. Это была пытка, на которую он от чего-то решил подписаться добровольно. Дурак. Сердце замерло, когда чужая рука коснулась его плеча. Аккуратное, полное робости касание было почти невесомым, но оно заставило Чонхо задохнуться в мире полном кислорода. - Конечно. Я буду только рад, - ответил Ёсан прежде, чем выйти из машины, оставив Чхве сражаться один на один со своими чувствами и мыслями.***
- Хорошо поработали. Спасибо, что помог, - поблагодарил коллега. - Сегодня день какой-то суматошный. Уён ничего не ответил, лишь кивнул. Его внезапно попросили поменяться сменами. Делать ему все равно было нечего, поэтому он согласился. Но Чон не знал, что его заставят бегать по двум этажам и быть на подхвате то в одном баре, то в другом. Болело все тело, а голова гудела. Ему хотелось побыстрее оказаться дома, запрыгнуть в кровать и погрузиться в блаженный сон. - Уже столько времени, а нам еще убирать зал на цокольном этаже. - Я закончу здесь, а вы с хёном можете заняться зеленым залом. - Предложил Уён. - Правда? Один справишься? Чон кивнул. Коллеги чрезмерно обрадовались и поспешили оставить его, пока он не передумал. На самом деле большая часть зеленого зала была танцполом, который убирали дважды в день сразу после закрытия и за пару часов до открытия клуба. Сам же бар был крохотным, кухни не было, поэтому уборка самой стойки, мытье посуды (благо есть посудомоечная машина), займет не больше получаса. В то время как для приведения в порядок барной зоны второго этажа потребуется гораздо больше времени. Большая барная стойка из красного дерева, тянулась вдоль зеркальной стены, заставленной красивыми и разнообразными по форме бутылками алкоголя. Уёну предстояло загрузить посуду в машинку, протереть все поверхности, написать список для обновления ассортимента на завтра, проверить холодильник для льда и еще куча мелочей, которые по какой-то причине не могли быть сделаны спустя двенадцать часов его сменщиком. Логичнее было бы оставить тех двоих здесь и самому пойти в зеленый зал, но они бы его не пустили. А убираться всем вместе ему не хотелось, потому что Чон устал притворяться дружелюбным. Он предпочел тихое одиночество и рутинную работу, вместо поддержания бестолковых разговоров. Уён достаточно шустро справлялся с уборкой, даже несмотря на вялость и сонливость. Он уже сделал большую часть работы, когда услышал шаги на лестнице. Обернувшись, Чон увидел А Ён. - Вот ты где, - произнесла девушка, подойдя к стойке. Мысленно Уён проклял все, но вместе с тем улыбнулся ей. Хотя улыбка, возможно, вышла немного натянутой. - Время пять утра, а ты все еще на ногах, - между делом заметил он. - Я полночи пребывала в крайне неудобном горизонтальном положении и имитировала оргазм. Если бы человек мог спать стоя, я бы это сделала. Меня тошнит от наших упругих матрасов. Не нальешь мне? Он очень хотел домой, но сочувствие к ней заставило его достать чистый стакан и хороший виски. А Ён благодарно улыбнулась, а также произнесла короткое “прости”. В тот момент Чон понадеялся, что раз она все понимает, то допьет и уйдет, но девушка медленно тянула горький алкоголь и продолжала болтать. - Обычно этот старпер уходит раньше. Но сегодня ему захотелось чего-то “особенного”. Видите ли минет в качестве прелюдии нам наскучил. А еще мы выяснили, что его вялый хер не встает, потому что я плохо стараюсь. Попробовал бы он оживить то, что уже давно умерло. Она говорила, говорила и, кажется, не собиралась останавливаться. Уён продолжал делать свои дела, пока его терпение затягивало петлю и готовилось к самоубийству. Ему хотелось выть от отчаяния, но чертова жалость продолжала поддерживать в нем тягу к альтруизму. - А Ён, почему ты здесь работаешь? - вдруг спросил Чон. - Из-за денег. - Ты им должна? - Не я. Моя мать взяла в банке кредит на дом, но мой брат-красавчик пришел и сказал: “Я так хорош, что мне предложили стать моделью. Нужно всего лишь заплатить…” - Она имитировала противно скрипучий голос горе-родственника. - Но у нас не было денег, кроме тех, что взяла мать. - Она их отдала? - Нет. Он их украл. Уён предполагал этот вариант ответа, но ему все равно стало тошно. Однако девушка рассказывала эту историю совершенно спокойно, как какую-то обыденную вещь, вроде того “что вы ели на завтрак”. - Дальше все по сценарию, - продолжила она. - Новый кредит под большой процент, нехватка средств, скандалы, кредиторы, погромы и угрозы. Мать не выдержала. Заболела. Мой братец вернулся не с чем. Его обманули, забрали деньги… Его поимели. Сначала фигурально, а потом буквально, когда долги все же пришлось отдавать. - Она горько ухмыльнулась. - Мы сделали проституцию семейным делом. Ха! Только этот ублюдок не выдержал и сломался, а я вот нет… - Он… - Накачался наркотой и сдох. Кажется сосать чужие письки ему не понравилось. У Чона не было слов. Он был поражен ее чрезмерной откровенностью и безразличием, с которым она отзывалась о брате. Должно быть А Ён и правда ненавидела его. Уёну, который стал сиротой в тринадцать и пол жизни мечтал вновь стать кем-то горячо любимым, было сложно понять ее чувства. - Кажется, я тебя утомила. Прости, - вдруг произнесла девушка, - иногда мне хочется поговорить, но не с кем. - Тебя никто не хочет слушать, потому что ты много болтаешь, - произнес еще один поздний гость. “Почему люди этого места никогда не спят?” - сокрушался Уён. Легкой походкой к ним подошел молодой человек. На вид он был моложе Чона. Стройный, невысокий. Его лицо было красивым: пухлые губы, аккуратный носик, хитрые лисьи глаза, на подбородке красовалась одинокая родинка. Уёну показалось, что он прежде его встречал. Возможно, случайно сталкивались в VIP комнатах или в коридорах “Дюны”. - Мито, бываешь ли ты когда-нибудь милым? Мне кажется, что нет. И за что тебя клиенты любят? - явно не питая к парню теплых дружеских чувств, А Ён скривилась. - У меня талант. - Акробат что ли? - Фокусник. Некоторое время они обменивались колкостями и не замечали Уёна. Он, собственно, был этому рад. Не желая вмешиваться, Чон быстренько доделывал свои дела, надеясь свалить в ближайшие десять минут. Но внезапно Мито выпалил, что хочет выпить. Они посмотрели друг на друга. Уён встретился с его высокомерным и требовательным взглядом. Юнец вел себя так, словно был королем этого мира, а не просто пастельной прислугой. Конфликтовать не хотелось, так как чутье подсказывало ему, что этот малый может здорово усложнить ему жизнь. Поэтому он поставил перед ним стакан и бутылку того самого виски, что наливал А Ён, и отвернулся. - Какой-то невежливый нынче у нас персонал. И где они таких только находят? Никаких манер. - Нашелся тут аристократ, - язвительно заметила девушка, рассмеявшись. - Между прочим, он самый лучший среди всего сброда. А еще и чертовски милый. - Кажется, от выпитого ты ослепла. Уён бросил на них короткий взгляд, и заметил с какой неприязнью на него смотрел этот Мито. Как будто он успел ему насолить. - А ты почему в таком плохом настроении? Слышала, что прохлаждаешься уже несколько дней и никого не принимаешь. Тебя что наказали и лишили заработка? - Не твоего ума дело, - огрызнулся он. - Я зарабатываю больше всех в этом клубе. - Но глава Пак давно не появлялся. - Заметив, как Мито нахмурился, А Ён зловеще улыбнулась. Почувствовав слабое место, она нанесла точечный удар по чужому самолюбию. - Точно! Наша главная наложница впала в немилость босса. Какая досада… - Заткнись! Он все равно придет ко мне! Вот увидишь! “Какой кошмар. Куда я попал?! Мама, находясь на небесах, почему ты не подсказала мне правильный путь?!” - Чон тяжело вздохнул. Сегодня он узнал слишком много, большую часть из которого ему не хотелось знать вообще. Вновь посмотрев на Мито, он подумал о том, что было бы неловко оказаться в одной комнате с ним и Паком. Это могло привести к недопониманию и возможно конфликту. Хотя с Мито ему совершенно точно делить было нечего, но кто знает, что было в чужом воспаленном любовь мозгу. - Чего уставился? Когда вопрос прозвучал, Чон осознал, что таращился на молодого парня слишком долго. Покачав головой, он отвернулся и в это самое мгновение Уён заметил двух боссов “Джанго”. “Да вы издеваетесь!” - вопил внутренний голос, когда он встретился с холодным и немного жутким взглядом Пака. - Какого хрена ты тут делаешь? - задался вопросом Минги. Они не сразу поняли, к кому конкретно он обращался. Мито и А Ён, завидев мужчин, отреагировали по-разному. Девушка немного струхнула, а вот юнец чуть ли не подпрыгнул от радости. Он подскочил к Паку и начал рассказ о том, как долго они не виделись. Сонхва перевел на него усталый взгляд, но ничего молодому человеку не ответил. Тем временем, Минги приблизился к барной стоке и вновь повторил свой вопрос, уже обращаясь непосредственно к Уёну. Ему пришлось объяснять, что он поменялся сменами. Лицо Сона было мрачным. Чону показалось его поведением странным. Он переглянулся с А Ён, которая быстро допила виски и подмигнула ему, таким образом благодаря за компанию. Уён забрал ее стакан и повернулся к раковине, чтобы помыть его. - Тебя не должно сегодня быть здесь, - услышал Чон за своей спиной. После Минги отвлекся на шумного Мито. - Господи, почему ты такой неугомонный? Сон продолжал сокрушаться, но Уён игнорировал драматизм, который был присущ натуре босса “Дюны”. Его больше интересовал Пак, который протянул руку к лицу Мито и погладил парня по щеке. Он украдкой наблюдал за ними в зеркало, которое удачно отображало то, что творилось за его спиной. Но когда Сонхва вновь повернулся и их взгляды встретились, Чон тут же отвернулся. “Соберись, Чон Уён. Его личная жизнь - не твоя забота. Тебя это не касается. Не думай об этом… не думай…” Пока Минги разгонял всех, Уён закончил с уборкой. Поставив на место последний чистый стакан, он вспомнил про бутылку, которую оставил на стойке. Обернувшись, чтобы забрать ее, Чон вдруг столкнулся с Сонхва. Посмотрев по сторонам, он обнаружил, что они остались вдвоем. Уён так увлекся и погрузился в свои мысли, что не заметил, как Пак подкрался к нему. - Не собираетесь домой? Выглядите уставшим, - произнес он, потянувшись за бутылкой. - Есть еще кое-какие дела, - ответил Сонхва, облокотившись на край стойки. - Но я правда устал. Было бы неплохо, если бы кто-то пожалел меня, обнял, поцеловал… - Тогда не стоило отпускать того парня. Он бы вас не только обнял, поцеловал, но и все остальное сделал. И, судя по всему, совершенно бесплатно. Он тихо посмеялся. От его смеха, мурашки бежали по коже Уёна. Ему нравился этот звук щекочущий слух, который пробуждал в нем приятное волнение. Чон вернул виски на место и вновь повернулся к мягко улыбающемуся мужчине. Работа на сегодня, наконец, закончена. Можно было идти домой. Но Сонхва стоял на его пути и походил на притаившегося охотника. Чон не был уверен, что ему удастся избежать плена чужих рук, поэтому медлил, не решаясь идти. - Боишься меня? - вдруг спросил Пак. - Нет, - честно ответил Уён. - Но предпочитаю быть осторожным. - В нашу первую встречу, ты не осторожничал. Сонхва выпрямился, оттолкнувшись от стойки. Он закрыл собой проход. В то же мгновение Чон почувствовал себя загнанным в ловушку. Ему захотелось отступить, чтобы увеличить расстояние между ними. Но он переборол возникшее желание. Ведь это вряд ли поможет ему спастись. - В тот вечер, я встретил мужчину, который оказался главой мафиозной группировки. Если бы я только знал… бросил бы курить заранее, - съехидничал он. - Почему с тобой так сложно? На этих словах Сонхва потянулся к Уёну, который инстинктивно попятился назад. Но он схватил его за плечо и дернул на себя. Очевидно, Пак устал притворяться “хорошим” и перешел в наступление. Но сегодня Чон не собирался так просто сдаваться, поэтому всеми силами сопротивлялся. - Ты вообще в курсе, что я тебе нравлюсь? - встречая его сопротивление с улыбкой, поинтересовался босс “Джанго”. - Какое у вас богатое воображение, глава Пак. - Я же просил называть меня по имени… Понимая, что Уён сопротивляется слишком отчаянно, Сонхва вдруг отпустил его. Чон на пару мгновений потерял равновесие. По инерции его тело наклонилось назад. Инстинкты заставили его размахивать руками в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться. Именно тогда Пак сделал шаг ему навстречу. Уён зацепился за него и в тот же миг оказался в ловушке чужих рук. - Вот так бы сразу, - победоносно ухмыльнувшись, произнес Сонхва, прежде чем поцеловать своего строптивого бармена. Уён не успел среагировать и как-то воспротивиться решительным действиям Пака. Его губы вновь попали в сладкий плен, из которого, если честно, не хотелось вырываться. Приятное покалывание стало следствием напористого, но вместе с тем нежного поцелуя. Звуки, которые издавались в момент старательного посасывания его губ, смущали. Уён попытался отвернуться, но в итоге лишь упростил задачу страстному мужчине, повернув голову под более удобным углом. По-джентльменски Сонхва приобнял его за талию и прижался чуть сильнее. Даже если Уёну и хотелось отстраниться, такой возможности у него не было, так как за спиной была лишь барная стойка. Пак щекотал его губы языком, призывая пойти ему на уступку и приоткрыть рот. Но Уён держал оборону, старался не поддаваться соблазну. Наконец, оторвавшись от него, Сонхва посмотрел ему в глаза. Томный, но вместе с тем очень ясный взгляд, который не скрывал жгучего желания обладать им, заставил сердце пропустить удар. Пак взял его руку, которая все это время упиралась ему в грудь. Он заставил пальцы Уёна расслабиться и разжать кулак. Поднеся его ладонь к губам, мужчина поцеловал холодные, как лед, пальцы, затем спустился вниз до запястья. Словно завороженный, Уён наблюдал за действиями красивого мужчины, который сводил с ума и доводил его терпение до истощения. - Что мне сделать? - вдруг спросил Сонхва, вновь заглянув в глаза Чона. - Хочу тебя. Всего. Без остатка. Он положил его руку себе на шею. Почувствовав тепло его кожи, Уёна пробила дрожь, словно от короткого электрического разряда. Пак вновь приблизился. В нос ударил уже знакомый запах парфюма, который возбуждал его рецепторы. Вновь захотелось целоваться. Но вместо того, чтобы податься вперед и удовлетворить свое желание, Уён отвернулся. Не потому, что ему была противна близость с этим человеком, а потому что он боялся не сдержаться и отдаться его власти, как он и просил, всецело. Сонхва тяжело вздохнул. Руку Чона он все еще держал на своей шее, не давая тому отстраниться достаточно далеко. Приблизившись, мужчина поцеловал подставленную ему щеку. Его губы скользнули вверх, и оставили короткое мягкое касание на виске. - Ты шпион? - раздался шепот над самым ухом. Уён вздрогнул. Сказанные им слова поразили его словно молния. Он резко повернулся, вновь сталкиваясь с Паком лицом к лицу. Его внимательный взгляд, казалось, смотрел куда-то вглубь него. Сердце забилось чаще. - Кто тот злодей, что подослал ко мне тебя? - продолжал задавать вопросы Сонхва. Его тихий голос, звучал спокойно и даже немного холодно. - Он знал, что ты мне понравишься? Или это была случайность? - Нет… Я не шпион… - Тогда зачем ты пришел в “Дюну”? Чон нахмурился. Он попытался отдернуть руку, но Сонхва не отпустил. - Я пришел заработать денег, - раздраженно выпалил Уён, - но это не значит, что я стану продавать себя. У меня есть гордость! - Это похвально, - согласился Пак. - Но что прикажешь делать мне? Тебе нужен конфетно-букетный период? Хорошо. Он у тебя будет, только скажи. - Нет, мне этого не нужно… - Тогда переспи со мной. - Нет. - Но я ведь тебя возбуждаю… ты хочешь меня… почему упрямишься? - Это просто инстинкты. Трудно не возбудиться, когда тебя так целуют… - Ну, раз тебе нравиться, давай продолжим… Кажется, этот мужчина всегда получал то, что хотел. Поэтому он не церемонился с Уёном и не опускался до того, чтобы просить разрешения. Он просто целовал его, не обращая внимания на возмущенное мычание, удары в грудь и другие попытки сопротивления. Пак стискивал его в своих руках с такой силой, что у Чона перехватывало дыхание. Ему удалось лишь на мгновение отстраниться и сделать вдох, прежде чем Сонхва вновь впился в его губы жадным глубоким поцелуем. Их языки столкнулись, и начали борьбу за первенство. Уёну не хотелось уступать, он старался изо всех сил. Он так увлекся процессом, что не заметил, как прильнул к Паку, как обвил его шею руками и повис на нем. Сонхва улыбнулся, когда Чон с томным стоном на выдохе, втянул его нижнюю губу и причмокнул. Он был готов поклясться, что паршивец издевался над его выдержкой. Возбуждение шевельнулось внутри него, и приятная тяжесть опустилась вниз живота. Заметив увлеченность Уёна, он решил воспользоваться ситуацией. Его руки скользнули по спине Чона, легли на бедра. Сонхва не спешил, ему не хотелось спугнуть паршивца раньше времени. Он аккуратно гладил его бока, бедра, проверяя чужую бдительность и настрой. Убедившись в том, что разум Уёна полностью поглощен их поцелуем, он подхватил его и, слегка подбросив, водрузил на стойку. Судя по выражению лица Чона, он был растерян. Сонхва улыбнулся и, удобно умостившись между его ног, прижался к его паху. - Знаешь, было очень тяжело избегать тебя, - вдруг произнес Пак. Он наклонился и поцеловал в подбородок вновь упирающегося в его грудь Уёна. - Я и сегодня хотел пройти мимо, но не смог… Когда он об этом сказал, Чон задумался. В самом деле, последние полторы недели они не сталкивались с Паком. Он даже не был уверен в том, что тот вообще приезжал в клуб. Жар чужого тела, распространялся на него. Уён чувствовал, как воздух вокруг них накалился. Уставший разум и без того плохо соображал, а под действием чужой ласки, казалось, был готов вовсе отключиться, спуская все с тормозов. Слова Пака что-то пробуждали в глубине его сердца. Ему нравился тот трепет, с которым он на него смотрел. Нравилась подаренная нежность, что сочеталась со страстью. Он чувствовал себя нужным, желанным. Это заставляло думать будто Чон особенный. Но в то же время, Уён не забывал, что действительно был шпионом. Ему бы очень хотелось встретиться с этим мужчиной при других обстоятельствах, но судьба не предоставила ему иного выбора. - Будь моим… Его шепот вновь вернул Чона в реальность. Сонхва потерся носом о его подбородок и вновь повторил эти волшебные слова. Уён почувствовал, как часть него начала биться в истерике. Если он хотел это прекратить, то сейчас самое время оттолкнуть Пака. Но невозможно было противостоять поцелуям, которыми его одаривал Сонхва. Он поцеловал подбородок, шею, ключицы. Уён запрокинул голову и просто наслаждался этими чувственными прикосновениями теплых губ. Проклянув все на свете, Чон просто отдался на волю судьбы, наивно полагая, что дальше поцелуев Пак не зайдет. Однако вскоре он почувствовал, как горячие руки касаются, его обнаженной груди и живота. Когда Пак успел расстегнуть его рубашку Чон не знал, но вот момент, когда тот начал расстегивать его штаны - не упустил. - Черт возьми… что ты делаешь? - спросил Уён, цепляясь за плечо Сонхва. - То, что хочу. Он хищно улыбнулся и приспустил его штаны. Чон занервничал, попытался приподняться, но Сонхва поспешил отвлечь своего напуганного мальчика. Пак вновь приблизился, сомкнул их губы в поцелуе. Уён тут же заглотил наживку и охотно ответил на мокрый, тягучий поцелуй. В это время, рука Сонхва скользнула под его нижнее белье и высвободила затвердевший член. Он уже касался Уёна и сумел довести до разрядки, поэтому эти ощущения хоть и были все еще смущающими, но не в новинку. Чон не сопротивлялся его ласке. После очередного поцелуя, Сонхва вновь прильнул к его шее. Он втягивал и покусывал его кожу, оставляя засосы. Уён тихо стонал, лаская слух Пака. В ответ неторопливо лаская чужую возбужденную плоть, он прокладывал дорожку поцелуев все ниже. Достигнув пупка Чона, Сонхва обвел его языков, вызывая у партнера щекотку. Уён вздрогнул и шумно втянул воздух через нос. Паку нравилась его реакция. Он покусывал, а потом облизывал, заставляя Чона думать о том, что его хотят съесть живьем. И вот когда его поцелуи продолжили спускаться, Уён вновь вздрогнул. - Нет… Не надо… - взмолился он. Сонхва, продолжив водить языком около лобка, посмотрел на него исподлобья. Стоило их взглядам встретиться, как низ живота Уёна скрутило сильное возбуждение. Черт возьми! Ему казалось, что он мог кончить только от одного этого бесстыдного взгляда. - Я хочу сделать это. И вновь не считаясь с его мнением, Пак опустился ниже и поцеловал розовую головку члена, а после заглотил ее. Уён попытался этому воспротивиться, но он оказался слишком слаб против вожделения. Чону было крайне стыдно. Он не смог сдержать протяжные стоны, когда Сонхва втягивал и ласкал его плоть. Звуки, которыми сопровождался оральный секс, сводили с ума и смущали. Уёну было хорошо. Даже волшебно. Он давно не испытывал чего-то подобного. Его бедра дрожали и всякий раз пытались сомкнуться, поэтому Сонхва приходилось удерживать их. Уён и представить себе не мог, что окажется в подобной ситуации. На глазах наворачивались слезы, а лицо полыхало. Он захлебывался собственными стонами, от которых Пак, казался, в восторге. С каждым новым движением его рта и языка, Уён сильнее прогибался в пояснице и толкался в чужой горячий рот, заставляя Сонхва вобрать в себя свой член как можно глубже. Он стонал от наслаждения, полностью отдавшись ощущениям и позабыв обо всем на свете. Чувствуя приближение предела своих возможностей, Уён приподнялся и в это самое мгновение он увидел отражение в зеркальной стенке бара. Раскрасневшееся лицо, приоткрытый рот, взгляд полный вожделения… Это был он… Чон Уён… так страстно желавший секса. Вид, который предстал перед ним, смутил еще больше, чем сама ситуация. Он зажмурился и отвернулся, не желая больше смотреть на того себя, который так развязно стонал от минета. Почувствовав, что его партнер находится на грани, Сонхва выпустил из плена возбужденный член Чона. Но он провел вдоль него языком, заставляя несчастного бармена содрогнуться и сладко стонать. - Уён, - позвал его Пак. - Скажи “да”… - Нет… - с придыханием ответил он. - Вот ведь паршивец. Сонхва расстегнул свои штаны. Уён крепко зажмурился и не смотрел. Он представил жгучую боль, которая непременно настигнет его, когда Пак попытается пронзить сжатое кольцо мышц, проникая внутрь. Но к его удивлению, Сонхва даже не предпринял попытки поиметь его. Вместо этого он навалился, потерся своим возбужденным членом о него, а после, обхватив их обоих, начал ритмично двигать рукой. В то же мгновение хриплый стон вырвался из глотки Уёна. Он подался вперед, ухватился за плечи Пака. Волна возбуждения с новой силой обрушилась на него и заставила все тело содрогнуться. Чон вновь обвил руки вокруг шеи Сонхва, притянул к себе и поцеловал. Он жадно впился в его губы, словно это был последний шанс на спасение его бессмертной души. Чон стонал ему в рот, содрогался от каждого движения и был готов отдать ему всего себя, в момент, когда возбуждение достигло своего пика. - Ах… Их гортанные стоны слились в унисон. Уён вцепился в волосы Пака, прижался к нему своей грудью и тихо прошептал имя. Сонхва провел языком по его шее и подбородку, а после вновь поцеловал. Почувствовав привкусу собственной плоти, Уён вновь смутился и подумал о том, что когда-нибудь он хотел бы довести Пака до такого же ватного состояния, когда мозг не мог думать ни о чем другом, кроме наслаждения, дарованного чужими устами. Они практически одновременно достигли кульминации и излились. Горячая жидкость измазала живот Уёна, пока он продолжал наслаждаться лаской чужих губ. Когда Сонхва, наконец, отпустил его и отстранился, Уён поспешил закрыть лицо руками. Послышался тихий и очень самодовольный смех. - Какой развратный вид, - произнес Пак, проводя пальцами по его животу и размазывая следы их страсти. - Перестань… - жалобно попросил Чон. Вновь обвив его талию руками, Сонхва заставил Уёна приподняться. Он все еще прятал свое смущенное лицо за ладонями. - Ты прелесть, - уверял Пак, убирая его руки от раскрасневшегося лица. - Так бы и съел… Чон попытался вновь спрятаться, но Сонхва не позволил. Он поцеловал его в щеки, нос, чмокнул в губы. Это была чудесная идиллия, которая могла продлиться еще некоторое время… - Sorry?! Not sorry! - произнес внезапно появившийся Минги. Стоило Уёну услышать его голос, как он весь сжался и уткнулся в шею Пака. Наверно, он предполагал, что таким образом сможет спрятаться и стать невидимым для Сона. Сонхва погладил его по голове и обнял, пытаясь унять чужую дрожь. - Не то, чтобы я хотел вам мешать, - продолжил Минги, как ни в чем не бывало, - но, Сонхва, у нас вообще-то еще есть одно дело. Нам необходимо твое присутствие. - Мог отправить смс… - Тебе некогда было их читать. - Хохотнув, ответил Сон. - Заканчивай быстрее. Мы устали ждать. Он ушел, не дожидаясь ответа. Уён мысленно сокрушался и проклинал свою слабость, которая внезапно возникла к Паку. Он с трудом нашел в себе силы отпрянуть от него, оттолкнуть и спрыгнуть с барной стойки. Найдя полотенце, он быстро стер с себя сперму и начал застегиваться. Чон старался не смотреть на Сонхва. Потому что, во-первых, стыд все-таки решил проявить себя. Во-вторых, было страшно оглянуться и вдруг увидеть полное безразличие на его лице. Но внезапно руки Пака вновь сомкнулись на его талии. Он прижался к нему со спины. Уён взглянул на отражение в зеркале. Сонхва смотрел ему в глаза через него. Сердце пропустило удар, когда он, не отрывая взгляда, прижался к его лицу своей щекой. - Мы можем продолжить, - шепнул Пак. - Останься, позже я подвезу тебя… - Нет, - перебив, ответил Уён. Взгляд Сонхва изменился. Он прищурился, зловеще ухмыльнулся. Крепче стиснув руки на его талии, Пак прильнул к его уху и произнес: - Когда ты сдашься, я не отпущу тебя. Выпустив Уёна из своих объятий, Сонхва взглянул на себя, поправил пиджак и ушел, ни сказав больше ни слова. Испытав внезапный приступ отчаяния, Чон поспешил покинуть “Дюну”. Он выскочил на улицу. Холодный утренний воздух обжег лицо. Уён глубоко вдохнул, наполняя легкие кислородом, которого, казалось, все это время ему катастрофически не хватало. Он пытался сосредоточиться, но мысли были рассеянными. Среди них лишь одна была явной. “Ты пропал, Чон Уён… потому что влюбился.”