The Moreau Complex

      Объективно это была его вина. Никому не нужно было говорить об этом, он знал, что они все это знают. Но ему хотелось, чтобы они это сказали. Так было бы легче.       Кайден этого не сделал. Морской пехотинец-биотик облокотился на полированный металл, читая текст. Стихотворение было красивым. Его выбрала её семья. Любимое стихотворение детства. Кайден явно испытывал чувства к коммандеру. Это можно было понять, если не знать, по тому, как он закрыл глаза и с трудом заставил себя отступить.       Даже Рекс не стал формулировать обвинение. Кроган просто... держал Лиару в вертикальном положении. Она была вне себя от горя и едва держалась на ногах во время своей траурной речи. Все они плакали, каждый по-своему, и оплакивали её по своему обычаю. Гаррус даже попытался сказать, что Джокер ни в чём не виноват, словно турианец мог прочесть единственную мысль, которая крутилась в голове.       Лейтенант Джефф Моро знал лучше.       Их не было на мостике. Они не слышали её голоса, гневного и умоляющего одновременно. Они не видели, как она парит в пространстве, изо всех сил пытаясь дышать.       Шепард могла попасть на шаттл вместе с Кайденом. Они стояли вместе, когда всё произошло. Когда взвыли сирены и коммандер отдала приказ об эвакуации. Шепард могла бы выжить, если бы Джокер не отказался покинуть "Нормандию". Эта служба должна была быть для него свидетельством идеального корабля и непокорного идиота.       Хуже всего было разговаривать с её матерью. Знал ли он, что Шепард происходит из грёбанного рода королевских особ Альянса? В этом был смысл, но он никогда не интересовался её связями, потому что Шепард была не из тех офицеров, которых продвигают по службе через кумовство. Шепард была просто... грёбаной Шепард.       Это было уже после службы, когда памятник был установлен, и вообще какого чёрта. Те, кто действительно знал Шепард, плакали. Плакали те, кого она спасла. Другие просто были рядом. Как он полагал, это наказание за известность. Она была первым человеком-Спектром. Чёрт, он не просто убил Шепард, он отбросил назад всю чёртову человеческую расу.       — Вы лейтенант Моро, верно?       Джокер узнал её с первого взгляда. Она была старше, но Шепард выглядела так же, как она. Рыжие волосы, большие голубые глаза. Они были немного меньше ростом, но вы никогда не поймете этого, пока не увидите их в строю. Они обе вели себя как чертовски сильные личности. У женщины на голубом платье было столько медалей, что хватило бы на статую. Свидетельства долгой и гордой военной карьеры. Такую женщину маленькая Шепард боготворила.       — "Джокер". Мэм. Так меня называет Шепард - ваша дочь... так меня называют все. Мэм.        Его обычное нахальство не могло спасти его сейчас, да он и не мог ни о чём думать. Он должен был посмотреть в лицо этой женщине, когда убил ее дочь. Он убил её дочь и рылся в её вещах, как грёбаный извращенец. Потому что кто-то должен был копаться в вещах Шепард, и Джокер был бы проклят, если бы заставил других сделать это.       Это была его вина. Он возьмёт удар на себя. Сейчас он мало что мог сделать для Шепард.       — Насколько я понимаю, вы были близки?       — Я бы пошёл за ней в ад и обратно, — ложь. Почему он лгал ей? Он последовал за Шепард на Илиос, совершил ради неё предательство, но отказался встать с блядского кресла, чтобы спасти ей жизнь. Но Шепард всё равно спасла его. Как сказать кому-то, что его ребёнок был из тех, кто встречается только раз в галактике, а он, черт возьми, убил его. Из-за корабля. Прочистив горло, Джокер выдвинул вперёд коробку, которую держал в руках весь день.       — Я нашёл несколько её вещей, которые, как мне кажется, могут понадобиться семье, то есть вам. Мэм.       Джокер не замечал, что его руки дрожат, пока её руки не легли поверх его. Он уставился на них. Эти пальцы кормили Шепард печеньем, вытирали её слёзы, хлопали на церемониях её повышения. Он не имел права принимать от неё утешения. Когда он поднял голову, капитан Ханна Шепард смотрела на него такими же напряжёнными глазами, какими обычно смотрела на него его Шепард.       Она словно снова стояла перед ним, наклонив голову и спрашивая о его прозвище. Действительно ли с ним всё в порядке. Потому что она всегда хотела знать, всё ли у тебя в порядке. Шепард разговаривала с каждым человеком на корабле и везде, где они бывали. Она не всегда утешала, она не всегда уважала ваши границы - Катра Шепард без колебаний говорила кому-то, что им лучше "признаться", потому что ей "нужно было знать, годятся ли они для службы". Он быстро перестал верить в это - Шепард было не всё равно.       Шепард ездила на твоей заднице, влезала в твои дела, не позволяла тебе отвести взгляд, и к тому времени, как она заканчивала с тобой, ты становился лучше, чем когда-либо мог себе представить. Глубоко вдохнув, Джокер постарался привлечь к себе максимум внимания, отчаянно пытаясь скрыть, как близок он к тому, чтобы развалиться на части.       — Похоже, ты уже это сделал, Джокер. Спасибо, что вернул мне её частичку.       Смотреть на то, как мать Шепард уходит, держа в руках белую картонную коробку с парой семейных фотографий, огромную футболку, которую Шепард, похоже, хранила десятилетиями, и пару вещей, было самым тяжёлым в его жизни.       Мать Шепард была не единственной, кто наблюдал за ним на мемориале. Довольно привлекательная женщина с тёмными волосами, одетая во всё чёрное, анализировала его. Она тихо говорила в свой коммуникатор дальнего радиуса действия.       — Он явно расстроен. Но я не понимаю, зачем ему присоединяться к нам. Он достаточно долго был с Альянсом, чтобы ненавидеть нас больше всех.       — Он сделает это. Он винит себя. Сделай предложение.