Моя тернистая печаль 🪷

На пепелище кружили вороны. Кровь текла ручьём, а пламя слепило глаза. Цзян Чэн никогда не забудет этот день. День, когда он потерял всё. Словно сама неудача перешла молодому господину дорогу. Сначало орден, а после и золотое ядро… Как же тогда жалко чувствовал себя Цзян Чэн. Он видел, как шлюха младшего Вэня издевалась над телом его матери. Как застыл меч в руках отца. Он смог спасти только брата, переключив внимания грязных псов на себя. Но ради чего? Даже под пытками Цзян Чэн молчал. Он просто не мог выдать место нахождения своей сестры и Вэй Ина, что бы там не говорили злые языки. Цзян Чэн помнит, как верный пёс Вэнь выжигал его ядро, как нанёс увечья на его грудь. Боль прожигала его кожу, не давала сомкнуть глаза и хоть на секунду забыть обо всём, хотя так хотелось. А после его спас Вэй Ин, конечно, не без помощи этих псов. Но тогда Цзян Чэн не мог отличить добрых и злых людей в клане Вэнь. Для него они были все монстрами, а перед глазами застыла картина: убийство его людей, его семьи, его друзей. Вэй Ин отдал своё золотое ядро Цзян Чэну, хотя тот и не знал об этом. Возрождение золотого ядра было для него чудом, которое вновь дарило юному господину надежду. Но после загадочной пропажи Вэй Ина пелена вновь закрыла глаза Цзян Чэна. Он больше не мог думать ни о чём, кроме мести. И снова он остался один. Ветви деревьев покачивались на ветру. Была глухая ночь, прохлада неприятно ощущалась на коже. Цзян Чэну оставалось только терпеть холод, ведь он не стал разводить костёр: боялся что его заметят эти грязные вэньские псы. Костяшки на руках покраснели. В ночной тишине было слышно, как стучат его зубы. «И что теперь?» — спрашивал он сам себя. Юноша удивлялся, как три великих Ордена — Гусу Лань, Цинхэ Не, Ланьлин Цзинь и уже павший смертью храбрых Юньмэн Цзян, — не смогли справиться с одним-единственным кланом Вэнь и его предводителем Вэнь Жоханем. Если бы они все объединились, если бы дали отпор наглости ордена Цишань Вэнь, тогда… А ведь и правда, что бы было тогда? Были ли живы его родители? Облачные глубины не сгорели дотла? Власть Вэней была бы свергнута? Как так? Почему они не работали сообща? И вообще, возможно ли это было? Цзян Чэн уже составил план своей мести ордену Цишань Вэнь. Конечно, в одиночку он не справится, нужно было найти союзников, что помогут ему. «Все они будут гореть в Диюе!» — думал Цзян Чэн.

•••꧁ꯦ꧂•••

Вечером, на следующий день после неудачной охоты, Цзян Чэн отправился на свой страх и риск в ближайший город. Ночные улицы освещали фонари, множество торговцев расхваливали свой товар, предлагая покупателям сладости, украшения и какие-то безделушки. Множество угощений манило (бывшего) юного господина Цзян, но денег хватало только на одну бутылочку вина, да и то не было лучшего качества. Это вам не «Улыбка Императора» из Гусу. Цзян Чэн с тоской вспомнил беззаботные дни, когда всё было хорошо. Если тогда бесконечный правила Стены послушания казались мукой, то сейчас Цзян Чэн отдал бы всё, чтобы снова вернуться в то время. «И что мне теперь делать?» — в очередной раз спрашивал он. — «Такими темпами я долго не протяну». Когда Цзян Чэн уже собирался уходить из городка, на пути, как по всемирному закону подлости, возникло несколько псов из ордена Цишань Вэнь. Цзян Чэн как можно быстрее забежал в переулок, но, кажется, один из них заметил его. Он окликнул своего товарища, и те уже вмести направлялись в сторону переулка, где прятался Цзян Чэн. «Вот чёрт!» — выругался юный господин. Молодой господин направился вглубь переулка. Он переключился на бег, но и люди из ордена Вэнь не отставали. Цзян Чэн наконец вышел из переулка, хотя лучше сказать, что выбежал. Многие торговцы уставились на погоню, ведь та разгорелась не на шутку, а зрелищ в последнее время ой как не хватало. На пути совсем не вовремя появился торговец. Он вёз за собой тележку, под завязку забитую овощами. «Да вы издеваетесь?!» — ругался про себя молодой господин. — «Чтоб вас!» Когда мужчина заметил Цзян Чэна, тот застыл, словно замороженный. Не Цзян Чэн, разумеется, а торговец. В самый последний момент Цзян Чэн перепрыгнул через телегу, но задел её, и на землю повалилось большинство овощей. Люди ордена Вэнь не заморачивались насчёт товара. Они оттолкнули мужчину и опрокинули телегу. На это у них ушло, пусть и не большое, но хоть какое-то время. Цзян Чэн успел забежать в очередной переулок, но в этот раз ему повезло меньше. Этот заканчивался тупиком. А торговые улицы уже разрывали крики горожан. Кто-то кричал, что люди из Вэнь гонятся за вором, кто-то выражал недовольство, а кто-то просто решил поддержать толпу своим возмущением. Но внезапно кто-то окликнул: — Сюда! Он там! «Сволочь!» — подумал Цзян Чэн. — «Самая что ни на есть натуральная сволочь». Казалось, что псы Вэнь бежали быстрее ветра. Ведь как только Саньду Шэншоу услышал эти слова, Вэни уже стояли перед ним. Их лица и одежды чуть ли не жгли Цзян Чэна воспоминаниями. Сгоревшая Пристань Лотоса, его орден, матушка и даже отец сейчас стояли перед его глазами, как живые. Они не стали медлить и сразу кинулись на Цзян Чэна, но тот вовремя отпрыгнул. Он уже и не скрывал свою личность, скинул капюшон от накидки и показал своё лицо. Юноша потянулся к мечу. А люди ордена Вэнь оскалились, под стать диким псам, что собирались напасть на свою добычу. Теперь Цзян Чэн рынулся в бой. Он отбивал удары двух мечей с искрами и звоном, уворачивался от атак в бешеном танце и перематывался по земле, стараясь не попасть под удар. «Долго я не протяну.» — Как только в голове Цзян Чэна проскользнула эта мысль, он пропустил один удар. Лезвие прошлось по его правому плечу, слегка задевая спину. Теперь сражаться будет ещё труднее. Вот чёрт. Цзян Чэн с горем пополам сумел отбить ещё несколько ударов, а после один из людей Вэнь толкнул его, и тот позорно упал на мокрую от крови землю. Неизвестный Вэнь приставил лезвие меча к шее Цзян Чэна. Лезвие неприятно холодило шею, и Цзян Чэн понимал: одно неверное движение, и его жизнь уже никто не спасёт. Цзян Чэн зажмурил глаза и оскалился, мыслено проклиная всех Вэней, что существовали, существуют и когда либо будут существовать Удар мечом — и уже были видны брызги крови. У Цзян Чэна заболела шея, но. это неправда, да? Молодой господин резко распахнул глаза. Он не мог поверить тому, что только что увидел. Перед ним стоял Лань Сичэнь, который с помощью Шоюэ отсёк голову мужчине, что держал меч у шеи Цзян Чэна. Второй пёс Вэнь, увидев одного из нефритов Гусу, решил сбежать, но Лань Сичэнь, как только тот двинулся, мгновенно пронзил его своим мечом. По виду Цзэу-цзюня и не скажешь, что он долгое время провёл в бегах. На его лице читалась ненависть. Цзян Чэну стало не по себе: он и представить не мог, что благородный Лань Сичэнь способен хладнокровно убить человека, смотреть на кого-то с такой ненавистью. Цзян Чэну всегда казалось, что эта глупая улыбка никогда не спадает с лица старшего Ланя, что он способен на милосердие даже к своему врагу, но, видимо, он сильно ошибался. Как только Лань Сичэнь заприметил Цзян Чэна, то тут же поспешил ему на помощь. — Молодой господин Цзян Ваньинь, с вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил он. — Да… — только отойдя от ступора, пробормотал Цзян Чэн. А после всё, что помнил Цзян Чэн, так это то, что Лань Сичен отвёл его в безопасное место. В лесу стоял домик, он был настолько стар, что крыша покосилась, а на деревянных стенах появился мох. Как только Цзян Чэн открыл рот, чтобы поблагодарить своего спасителя, то Лань Сичен поднял ладонь и сказал: «Не стоит». А после добавил — «Ваша рана, я схожу за лекарственными травами, водой и приготовлю мазь. Позвольте помочь». Только и сказал Лань Сичэнь, он оторвал от своих одеяний кусок ткани и подошёл к Цзян Чэну. Но тот, выпучив глаза, горячо прошипел: — Не стоит! — Но позво… — Лань Сичэнь подошёл ещё чуть ближе. Цзян Чэн отолкнул старшего Ланя. После, немного помолчав, он сказал: — Я сам справлюсь! Лань Сичэнь не стал спорить, он тихо кивнул и вышел из домика. А Цзян Чэн остался один. Он нагло присел на чужую кровать, зажал кровоточащую рану. Всё происходящее казалось ему сном. Как так он мог попасться Вэням? Да к тому же повстречать самого Лань Сичэня, который, между прочим, уже долгое время был в бегах, что некоторые уже начали считать, что тот мёртв. «Интересно, а Лань Ванцзи и учитель Лань Цижэнь знают о месте нахождения Лань Сичэня? Думают ли они, что он мёртв?» Цзян Чэн лишь прикрыл глаза, а после погрузился в сновидения. Проснулся он от того, что что-то стянуло его плечо. Цзян Чэн сонно промычал. Лань Сичэнь уже обработал его рану и стянул обрывком своих белых одеяний. — Что вы делаете? — слабо противился Цзян Чэн. — Извините, вы спали, я решил… — Лань Сичэнь поднял на молодого господина тяжёлый взгляд. «Его что-то тревожит?» — подумал Цзян Чэн. — Я всего лишь хотел помочь, — продолжил Лань Сичэнь. «Хотел помочь? Хотел помочь? Помочь?» — Чем ты мне можешь помочь? — позволил себе грубость Цзян Чэн. Его глаз нервно подёргивался. Лань Сичэнь опустил брови. — Я понимаю каково вам сейчас. — Да что ты можешь понимать? — перешёл на крик Цзян Чэн. В старом домике повисла тишина. Лань Сичэнь больше не тревожил Цзян Чэна. Они всё делали молча. Если Лань Сичэнь куда-то уходил, то он не сообщал о своём уходе юному господину. А Цзян Чэн и не спрашивал. Ему было как-то всё равно. В один день, когда Лань Сичэнь ушёл куда-то в очередной раз, Цзян Чэн, выждав немного времени, собрался и тоже ушёл. Он хотел вернуться к той горе, где последний раз видел Вэй Ина. За последние дни молодой господин не мог не думать о том, куда же пропал его друг. И вот, собрав волю в кулак, он всё же решил разыскать Вэй Ина. Но по пути хлынул дождь, сгущая тёмные тучи на небесах. Многие деревни да и города затопило, а Цзян Чэн продолжал идти. Плечо ныло, а ноги ослабели. Не обнаружив никаких следов на месте, где они с Вэн Ином расстались, Цзян Чэн решил отправиться в ближайшую деревню, расспросить местных жителей, может они встречали господина в чёрно-красных одеяниях. Цзян Чэн не смог дойти до деревни, единственную дорогу затопило. Лететь на мече в такую погоду тоже было опасно. Он остановился под деревом, несмотря на опасность, что в дерево с лёгкостью могла ударить молния, сейчас ему было всё равно. Хоть умереть, плевать на всё. Тихий холод окутал все тело, он прикрыл глаза, с волос струилась вода. «Неужели это всё? Я так глупо умру?» Гроза бушевала, а молния искрилась в небесах. «Что это?» — подумал Цзян Чэн, когда почувствовал тепло на своей талии. Белые одеяния насквозь промокли, лобная лента слегка съехала. Лань Сичэнь прижал к себе Цзян Чэна, поднял его и понёс… Куда он мог его понести? — Что вы?.. — только и спросил молодой господин, но Лань Сичэнь лишь бросил на него быстрый взгляд и ускорил темп. Они быстро дошли до старого домика, точнее это Лань Сичэнь шёл. Цзян Чэн прибывал в состояние между бессознательнием и сознанием. Он чувствовал себя так, словно мог в любой момент потерять сознание. Лань Сичэнь положил молодого господина на кровать, стянул с себя верхний, мокрый подол одеяний. А затем принялся снимать одежду с Цзян Чэна. — Что вы? — возмутился тот. — Ваша одежда промокла, позвольте помочь, — Лань Сичэнь начал стягивать с молодого господина верхние одеяния, но тот его оттолкнул. — Не смейте! — Но вы… — Я сказал нет! — выкрикнул Цзян Чэн. Ему казалось, что после его выходки Лань Сичэнь попросит его уйти, но нет. Да как сам первый нефрит мог попросить уйти того, кто нуждался в помощи. Чего и вовсе Цзян Чэн не ожидал, так это того, что Лань Сичэнь обнимет его. — Я знаю о ваших родителей, — Лань Сичэнь прошёлся по мокрым волосам Цзян Чэна. Конечно это не вежливо, но кто об этом узнает? Сейчас они одни, они оба пережили многое и сейчас… «Почему он не уходи? — спрашивал себя Цзян Чэн. — Он может меня понять? Как?» Если так подумать, Лань Сичэнь долго был в бегах, он не виделся ни со своим братом, ни с дядей. Его родители умерли. «Действительно может понять?» — последнее о чём подумал молодой господин. После отношения наследников улучшились. Лань Сичэнь помогал найти Цзян Чэну союзников. А после провёл на тайный совет кланов, где тот выступил и взял на себя ответственность: он собирался вести за собой три великих клана для противостояния клану Вэнь. И те доверились ему. Время шло, ведь все понимали приближается война. После собрания Цзян Чэн хотел «похвастаться» Лань Сичэню. Но тот словно сквозь землю провалился. Где он? Отойдя немно, он обнаружил первого нефрита с… Кто это с ним? Рядом с Лань Сиченем стоял юноша, он явно был чуть младше самого Цзян Чэна, одет он был в грязные жёлтые одеяния. Волосы собраны в высокий хвост. «Он явно не из высших кровей. Так почему же Лань Сичэнь с ним разговаривает?» Цзян Чэн подошёл к ним, когда Лань Сичен заметил его, то его улыбка стала слабей, не такой, когда он разговаривал с этим юношей. — Глава Клана Цзян, — первым подал голос юноша. Он поклонился. — Господин Цзян Ваньинь, — поприветствовал его первый нефрит. — Лань Сичэнь, не представите мне своего собеседника? — Да конечно, Мэн Яо. «Мэн Яо? Неужели это тот самый юноша, который заявил самому главе клана Ланьлин Цзинь, Цзинь Гуаншань, что он его внебрачный сын?» — Вот оно как, — задумчиво опустил голову Цзян Чэн. Внутри что-то кольнуло, Цзян Чэн не понимал почему, но ему больно было смотреть на лицо Лань Сиченя которое чуть ли не светилось при нахождении рядом с этим Мэн Яо. Разве он выглядит так, когда находится рядом с самим Цзян Чэном?.. Стоп, что за мысли? Похоже, Цзян Чэну нужен отдых, раз в его голову лезет всякий бред… Теперь Глава Клана Цзян, Цзян Чэн, решил оставить эту «парочку», ведь было ясно видно, что новый глава клана им только мешает. Пусть Цзян Чэн был строг, груб и парой резок, сейчас он не мог ничего поделать, он не мог навязываться самому Лань Сичэню, ведь после всего, что они пережили, Цзян Чэн начал уважать старшего Ланя, как уважал своих родителей. А «парочка» и не стала противиться уходу молодого господина. После Цзян Чэн обязательно распросит Не Хуайсаня об этом Мэн Яо.