Пересказанные легенды: Окарина Времени

— Прошу прощения, ваше высочество, — произнес Рауру, закрывая за собой дверь. — У Джейкоба, это тот мальчик мельника, возникла срочная нужда. Зельда захлопнула книгу и хмуро посмотрела на своего учителя. Вообще говоря, ей нравилось проводить время в одиночестве, свободно устроившись среди этих могущественных артефактов и читая книги об искусстве магии. От иных заклинаний в них у нее начинала кружиться голова — столько возможностей, столько планов можно было претворить в жизнь, она могла бы защитить свое королевство так, что никто бы и не заметил. Саму ткань мироздания она могла бы изгибать по своей воле — и оттого Зельда еще сильнее стремилась все изучить. Но причины, по которым ее наставник задерживал уроки, ей не очень нравились. — Вы полагаете, что это подобающе — заставлять принцессу ждать из-за сына мельника? Рауру улыбнулся, но не так, как это делала Импа, когда Зельда давала ей особенно остроумный ответ, и даже не так, как отец. У священника была привычка улыбаться перед тем, как сказать нечто, что он считал очень мудрым. Зельда не всегда была согласна с его оценкой таких слов. — Если вы открыли душу близкому вам человеку, тому, кому вы доверяете, следует ли ему оставить вас из-за того, что у вашего отца заболел живот? — Это не то же самое. — Разве? — Принцесса и король ближе по статусу, чем принцесса и простой… — Представьте на секунду, что вы не принцесса. И зачем ей это делать? — Можем мы наконец начать урок, пожалуйста? — Хорошо, давайте приступим. Сосредоточьтесь на дыхании. Сделайте вдох, затем выдох. Контроль над магией происходит из контроля над собой, а контроль над собой идет от дыхания. Вдох, а теперь выдох. Зельда обвела взглядом комнату, полную магических жезлов, книг, масок и разнообразных инструментов, вздохнула и закрыла глаза. Он всегда начинал с этого. Она подозревала, что ему просто хотелось отложить начало, чтобы подготовить то, чему он действительно хотел ее обучить. А что, если в следующий раз, когда он заставит ее ждать, она сама начнет упражнения с дыханием, чтобы ему пришлось сразу же перейти к настоящему уроку? — Вы чувствуете их? — спросил Рауру, когда выждал некоторое время и решил продолжать. — Да, — и это был очередной его неизменный вопрос. Зельда задумывалась, может быть, он не чувствовал магию вокруг без подобного упражнения. А магия в этом помещении бурлила как вода в омуте. Каждый зачарованный предмет тянулся к ней собственным, узнаваемым узором силы. Одни были теплые и успокаивающие, другие требовательные и властные. Самые отвратительные тихо взывали о необходимости использовать их — ради общего или личного блага. — Вытяните руки. Зельда подчинилась, не открывая глаз. Священник вложил ей в ладони что-то тяжелое и металлическое. Ощупав узорчатую поверхность и тонкие натянутые струны, она поняла, что это та золотая арфа. Из всех чудесных артефактов в хранилище арфу Зельда ценила больше всего. Вокруг нее была дружелюбная и радостная аура, словно у щенка, что бегал и тыкался носом во все вокруг, и все вокруг вызывало у него любовь. Неважно, кто держал ее в руках. Зельда ущипнула одну струну, и в комнате зазвучала низкая глубокая нота. Сама арфа была готова петь и пританцовывать, если бы могла. Единственным, что так же притягивало и манило Зельду, был набор стрел, сотканных из чистого золотого света. Наверное, они хранили в себе больше всего благородства, в них чувствовалась строгость и жесткость. Это оружие было выковано для битвы с великим злом, и кто бы ни создал его, о музыке и радости он явно не думал. — Сегодня не будет жезлов? — спросила Зельда. — Нет. Вы добились значительного прогресса. Жезлы и посохи полезны для обучения, поскольку сконструированы так, чтобы облегчать высвобождение потоков магии. Однако чтобы действительно овладеть заклинанием, необходимо уметь брать силу для него из себя самого. Давайте посмотрим, сможете ли вы создать источник света без жезла. Вы можете черпать силу из звучания арфы, если будет нужно. — Но я уже освоила заклинание света. — Вы изучили его. Я не могу сказать, что вы его уже освоили в совершенстве. — Но я правда освоила. Я уже создавала свет у себя в комнате, и направляла магию только с помощью масляной лампы. — Пожалуйста, принцесса, заклинание света. Спорить с ним было бесполезно. Губы Зельды сами сложились в коварную усмешку. Она ему покажет. Если он считает, что все, на что она способна, это чары света, она покажет, как он ошибается. За последние недели она тайком пробиралась в храм при каждой удобной возможности. Священники приветствовали ее и разрешали читать книги. Она поняла, какое именно заклинание может сотворить, чтобы продемонстрировать свои способности. Могущественное, через которое можно было проявить весь ее гений и навык так, чтобы у Рауру не осталось выбора, кроме как обучить ее чему-нибудь более интересному. Вдох. И выдох. Она снова щипнула арфу, и магия в ней запела так же громко и прекрасно, как пели струны. Магия была энергией в ее изначальной и основной форме. Нужно было лишь придать этой энергии некую форму, и чем больше вокруг было энергии, тем больше она могла использовать. С каждым новым звуком магия все больше щекотала ей руки. — Хорошо, — сказал Рауру. — Сосредоточьтесь. Вдох. Выдох. Она сосредоточилась на той магии, что гудела в арфе, и на том, как долго она оставалась спящей. Сколько раз ею пользовались за прошедшие столетия? Перед ней были все дороги судьбы, по которым могла пройти арфа, если бы попала в иные руки. Где она была раньше, где находилась сейчас и где могла бы быть. Управление временем требовало человека с достаточным умом, чтобы понять его течение. Такого, который мог представить все пути, по которым проносила его судьба. И у кого же был ум, достаточно острый для подобных изысканий, как не у нее? — Зельда? Она еще раз дернула струну, ощутила как та кольнула пальцы, и представила момент, когда извлекла первую ноту. Струна замерла. Все замерло. Она резко открыла глаза и посмотрела на свои руки. Струны были изогнуты и натянуты, далеко от положения покоя. Арфа не издавала ни звука, и даже магия в ней стала чувствоваться слабее. Рауру застыл на месте, глядя на нее и не успев до конца нахмурить брови. У него был приоткрыт рот, но слова несомненного предостережения так не были произнесены. В комнате вообще ничего не двигалось. Пылинки неподвижно висели в лучах света. Почти неощутимые раньше дуновения воздуха не гладили кожу. Померк даже зов предметов силы. Их голоса замерли на ноте молчания, как струны арфы. Потом струна все-таки сдвинулась. Медленно. Так медленно, что Зельда могла бы обойти все помещение, пока та добралась бы до середины колебания. Она издавала неприятный растянутый звук, который резал уши. Почему она так медленно двигалась? Заклинание должно было отправить ее назад, в момент за секунду до того, как она начала играть. И тогда Рауру бы услышал, как она играет дважды в одно и то же время. Может, оно и добралось бы до цели, но сколько это заняло бы? Сколько раз колебалась струна, когда звучала каждая нота? Ее движение было незаметно глазу, наверное, она совершала десятки, сотни колебаний. А эта единственная нота не прошла еще и половины одного. Зельда считала секунды до того момента, когда струна добралась до середины движения и не начала отклоняться в другую сторону. Шестьдесят семь секунд, если, конечно, время шло как положено. А насколько быстро колебались струны? Она предположила, что примерно двести раз в секунду, хотя число это взяла из головы. Тогда ей нужно было сидеть так почти четыре часа. А если она неправильно посчитала? Нужно было как-то ускорить процесс? Если вернуться к книге, может, она поймет, что вышло не так. И успеет все исправить. Она протянула руку, и тут ее коснулся один-единственный всполох магии. Он исходил от самого сильного и темного артефакта в комнате. Маска в форме сердца не шевелилась, но неужели эти выпуклые глаза всегда были такими яркими? Да, наверное, это ее ответ. Самый сильный инструмент способен исправить ее ошибку. Если она ее наденет, то сможет овладеть всем, чему ее учил Рауру, и не только. Если только надеть эту маску. Краем глаза Зельда заметила движение. У Рауру дернулась рука. Она отвернулась от маски и посмотрела на наставника. У того лицо стало более суровым, губы двигались, складывая слова. По-прежнему медленно и растянуто во времени, но не задом наперед, как все вокруг, а обычно. В глазах Рауру был гнев. — Что-о-о-о-о… — его голос прорвался через скрежет арфы, — вы-ы-ы делаете! Тут его рука сломала невидимый барьер и взмахнула в сторону Зельды. Заклинание развеялось. Зельда откинулась назад на стуле, арфа лежала у нее на коленях, и последняя нота еще звенела в воздухе, словно ничего и не произошло. — Отвечайте! — воскликнул Рауру. — Что это было за безумие? Она никогда раньше не видела, чтобы пожилой священник злился. И это зрелище почти лишило ее дара речи. Но не вполне. — Я сотворила заклинание! — Зельда поднялась на ноги и подхватила арфу, чтобы та не упала. — Делала то, чему вы должны меня учить. И все должно было сработать. — Нет. Вы играли со временем, не создав сперва точку закрепления! — Я создала! Я должна была вернуться назад всего на несколько секунд. И в следующий раз все получится. — Отдайте это, — Рауру вырвал арфу у нее из рук. — Вы хоть понимаете, как близки были к тому, чтобы провести в таком состоянии всю оставшуюся жизнь? Если бы я не понял, что вы хотите сделать… — вместо завершения мысли, он только покачал головой, вернул арфу на подставку и повернулся к Зельде спиной. — Богини, даруйте мне терпение. Вот почему я говорю вам работать над основами. Простые чары. Нельзя сразу перескакивать в конец обучения. — Почему? У меня почти все получилось. Рауру низко опустил голову и все еще не смотрел на нее. — Почему вы думаете, что мне все еще нужно работать над этим? Зельда вытянула руку. От лампы на стене исходил свет. Энергия с ее поверхности лилась во все стороны и по пути вбирала в себя цвета. Коснувшись этого света магией, Зельда ощутила нетронутый потенциал, скрытый в нем. Легким жестом она велела свету подчиниться ей, и тот последовал ее воле без промедления. Отделившись от стен и дальних углов комнаты, он собрался в золотистый шар, который повис между Зельдой и Рауру. Яркий комок энергии потрескивал и покачивался в воздухе. Рауру со вздохом повернулся обратно лицом к Зельде и ее заклинанию. — Я могу его контролировать. Она заставила шарик подлететь к его лицу, остановила у самого кончика носа и вернула к себе. Рауру лишь сильнее нахмурился. Он провел рукой перед шаром света, и когда ничего не произошло, хмурое выражение его лица каким-то образом стало еще выразительнее. Он взмахнул рукой снова. Ее свет исчез. — Принцесса, — он говорил медленно и глухо, как если бы сдерживал себя, чтобы не закричать. — Это — сила, а не контроль. Вы должны это осознать, не только о магии, но и о себе. — Что это значит? Я же здесь не для того, чтобы учиться самоконтролю, я пытаюсь защитить свое королевство от врагов. Вы поможете мне этого добиться или нет? Рауру только вздыхал. — В вас заложен потенциал, какого я еще не видел. У меня ушел год на то, чего вы добились за неделю. Лучший мой ученик, наверное, смог бы сотворить простейшее заклинание света без помощи жезла спустя пять месяцев учебы. Вы сделали это за день. Я понимаю, что вам это кажется медленным. Но если вы продолжите перепрыгивать с одного на другое, то никогда не овладеете заклинаниями в совершенстве. Здесь — он указал на предметы вокруг, — вы использовали внешний свет, чтобы сотворить свой. — Так эффективнее. — Но не всегда у вас будет такая возможность. Используйте сперва свет арфы. Затем мы перейдем к немагическому свету лампы. И когда вы освоите это, попробуем создать свет из ниче… — У меня нет на это времени! — да как же он не понимает? Почему все такие медлительные? — Драгмайр уже что-то задумал, и я все еще не до конца поняла его план. И мне кажется… нет, я знаю, что он начал войну с моблинами, и я не знаю, зачем. Вы думаете, я смогу остановить его заклинанием света? — Если вы беспокоитесь об этом, мы можем изучить основы других чар. Например, охранных. Так вы сможете защитить себя. — Мне нужно то, что гарантирует победу. Покажите мне магию времени. Это же Храм Времени, правильно? Он покачал головой: — Зельда, магия времени не гарантирует победу. Это сила, к которой даже Три Богини прибегали крайне редко. Хайлия и ее защитник воспользовались ей всего раз за всю описанную историю. И сделали они это для того, чтобы избавить мир от демонов, — он выдвинул стул, поставил напротив стула Зельды, сел и указал ей тоже садиться. — Давайте начнем с самого начала. Как вы считаете, почему этот храм некогда назвали Храмом Времени? Она уселась и заставила себя успокоиться. Рауру пытается меня чему-то учить. Он упрямый и медлительный, но наставника лучше у меня нет. Одной из наиболее раздражающих особенностей этих тайных уроков было то, что у Зельды не было над ним власти. Если бы он отказался ее учить и решил отправить обратно в замок, что ей тогда оставалось? Прочие учителя удерживали свои места благодаря королю и старались заслужить ее милость. Но перед отцом Рауру она чувствовала себя бессильной. И сейчас вынуждена была вести себя как прилежная ученица и не выказывать раздражение. — Большинство храмов называются по одному и тому же принципу, в честь богов или богинь, которым там поклоняются, или в честь небесного покровителя. Обычно он не является богом, но служит посредником для них, или сделал что-то важное для ордена храма в прошлом. — Все верно, но как вы считаете, в прошлом в моем ордене был некто по имени Время? — Нет. И время не является богом, такого нет даже в самых старых текстах, которые я читала. — И значит, название это не совсем такое, как у обычных храмов. Но вы не ответили на вопрос — отчего он назван так, как назван? Теперь вздохнула Зельда. Трепет Рауру стал явственно виден. — Вы его защищаете — сам поток времени. Но священники сами бы не стали брать на себя такую ответственность. Значит, эту обязанность на них кто-то возложил. Три Золотых? — Очень хорошо, — Рауру улыбнулся. — На самом деле это сделала Хайлия, после того, как Три покинули эти земли. Тогда, давным-давно, мир был еще юн, а демонов изгнали и закрыли им вход сюда. Так верят в моем ордене. Детали всегда теряются за давностью лет. Но в наших записях содержатся все известные с вознесения Хайлии попытки изменить время, а также все беды, которые были вызваны этими попытками. Некоторые из нашего ордена придерживаются теории, что каждая из них раскалывала мир на части. — Что это значит? — Это один из наиболее сложных вопросов. Большинство наших послушников не затрагивают его, пока не проводят за обучением несколько лет. — Тогда вы должны были рассказать мне это еще неделю назад. Рауру хмыкнул и продолжил: — Один из наиболее громких споров среди ученых нашего ордена касается того, что некоторые полагают, будто мы живем во временной линии хаоса. Много веков назад Хайлия и ее защитник воспользовались Трифорсом, чтобы изгнать демонов и стереть с лица земли весь их род. Но один из них выжил, похитил Трифорс и пожелал вернуться во время, когда демоны еще не были уничтожены. Он вернул своего господина. — Но ведь Короля демонов победили. Так гласит история о Хайлии и ее защитнике. — Да, их победили снова. Но мы живем в том времени, где демон похитил Трифорс, чтобы воскресить своего хозяина. И скверна демонов все еще с нами. Она осталась в нечистых созданиях, что живут на окраинах известного нам мира, — в моблинах, осьминосах и прочих. — И герудо? — Нет, — резко возразил Рауру, и его улыбка исчезла. Он был разочарован, что Зельда могла предположить подобное. — Они такие же люди, как и все остальные. Люди, жизнь которых более сурова, чем они того заслуживают. Но это уже другой урок. Вернемся к нашему вопросу. Если мы живем в мире, где Король демонов был воскрешен, пусть и на короткое время, что случилось в том времени, где этого не происходило? Где он так и остался в заточении? Зельда несколько секунд обдумывала значение вопроса Рауру. — Вы хотите сказать, что где-то есть другой Хайрул? Где нет моблинов и вообще нет никаких монстров? — Возможно. Эта история стара как этот храм, а может и старше. Даже если бы я научил вас всем заклинаниям, что есть в этих стенах, отправиться туда, чтобы увидеть это самому, невозможно. Но история эта учит нас тому, как хрупок мир. Эгоистичные попытки вмешаться в ход времени лишили нас рая. Поэтому, принцесса, я не стану учить вас ничему, что относится к этой области. Еще долгое время. — Зельда, — раздался голос Импы снаружи. — Если вы желаете продолжить наши тренировки, то нам уже скоро стоит начинать. — Но вы только подумайте, что я могла бы сделать. Я могла бы остановить герудо, когда они еще не начали войну. Священник покачал головой: — Тогда вы не поняли этот урок. На сегодня все. Подумайте о том, что я вам сказал. Нет ничего постыдного в том, чтобы отрабатывать основы ремесла. Особенно ремесла настолько опасного, как магия. Он поднялся и протянул Зельде руку, чтобы помочь встать со стула. Она приняла помощь, хотя поддержка в таком действии ей не требовалась. Они вышли из комнаты и тут же встретили Импу за дверью. — Как она? — Талант ее трудно переоценить. Но ей стоит научиться терпению. — Другие ее учителя говорили то же самое. — Она все еще очень юна. — Я еще здесь, — возмутилась Зельда. — Ненавижу, когда взрослые говорят так, как будто я их не слышу. — Юность не оправдание. Что ж, попробую покрепче вбить в нее этот урок. — Вбить? — переспросила Зельда. — Желаю удачи. Боюсь, у вас задание куда труднее моего. — Я все еще вас слышу! — Зельда прошагала мимо Импы к Двери Времени и к лестнице, которая вела в основную часть храма. Она старалась не обращать внимания на растущее притяжение магии, что манило ее с той стороны Двери. Она дошла до ступеней, а Рауру и Импа все продолжали говорить. Взрослые, как и всегда, только что куда-то опаздывали, а в следующую минуту принимались сплетничать. Зельда опустилась на каменные ступеньки и посмотрела на Дверь. Бездна времени и Священной реальности. А что будет, если я ее открою? Она представила, как Три Богини наделяют ее силой, дающей власть над временем. И она разрушила бы планы Ганондорфа еще до того, как он начал их воплощать. Она исправила бы все, что было не так, и превратила бы Хайрул в тот потерянный рай. Ее власть уходила бы в глубь веков, назад, в то время, когда она еще не родилась. Она могла бы увидеть мать. Предупреждения Рауру звучали в ее ушах, но разве с благословением Богинь все не вышло бы как надо? Глядя на каменную резьбу, она снова начала слышать их. Три голоса, чье пение было исполнено невыразимо прекрасной гармонии. За Дверью оно было трудно различимым и приглушенным, но все же слышным. Оно звало ее и стремилось к ней, именно к ней. Она была их “даром драгоценным”. Отчего она не могла изучать подобную магию? Разве не было бы лучше, если бы она сейчас освоила все, что могла? Не когда Рауру посчитает ее готовой, а сейчас. А что, если это не у меня должен быть Трифорс? Она была Избранной, что бы это ни значило. Но избранной для чего? Может быть, для Трифорса, но может и для чего-то другого. Бывали ли в истории другие Избранные? С детства она слушала сказки о великих королевах и могучих рыцарях Хайрула, которые сражались с чудовищными тварями и злодеями-узурпаторами. Многие из них говорили, что чудесные умения и их успех происходят из даров, которыми их наделили Три Золотых или Хайлия. Но были ли эти предания только сказками, или их герои были такими же, как она? Может быть, сейчас злом выступал Ганондорф, а она была оружием, с помощью которого Богини могли его победить? Но в песне не было ответов. Только обещание мудрости, что помогла бы разрешить все беды этого мира, и священного знания, которым никто больше не обладал. — Зельда, — произнесла Импа, и песня замолчала. Она стояла, сурово склонившись над ней. — Ну где вы витаете? Я уже несколько раз вас окликнула. — Ой, — она вскочила. — Задумалась, наверное. Они начали подниматься по лестнице. — Так, а что будет на уроке сегодня? Как убедительно врать? Или как двигаться так, чтобы тебя не заметили? — Терпение. Зельда разочарованно вздохнула: — Ты же тогда серьезно говорила. Что научишь меня тому, что умеют “иглы”. — Да, — ответила Импа. И сколько бы Зельда ни упрашивала, больше никакой информации телохранительница не выдала. Вместо того велела ждать. А это в свою очередь только подстегивало нетерпение Зельды, что казалось ей ироничным. Когда они дошли до замка, стража почтительно поклонилась и пропустила их, не говоря ни слова. Импа повела ее не в крепость, а во внутренний двор. Остановились они у каменной скамьи, которая стояла на небольшом возвышении в самой его середине. Зельда проходила мимо нее, наверное, тысячу раз, если не больше. И не особенно задумывалась об этом месте. Со скамьи был виден каждый уголок двора, начиная от садика и заканчивая стражей у ворот. — Садитесь, — сказала Импа. Она огляделась по сторонам, суровыми взглядами отпугивая всех, кто подходил слишком близко, и только когда рядом никого не осталось, и их не могли бы услышать, заговорила. Голос был негромким, словно она делилась чем-то невероятно важным. — Вы останетесь здесь, во дворе до тех пор, пока я не приду и не заберу вас. Постарайтесь отыскать на этой территории и в людях на ней все, что покажется вам хотя бы немного интересным. Продолжайте, пока я не отведу вас на ужин. Импа повернулась и пошла прочь. — Что? — Зельда вскочила, пытаясь последовать за ней. — Это и есть урок? Оставаться здесь? И чему это меня научит? Импа обернулась к ней и сложила руки на груди. — Вы же умная девочка. Уверена, вы поймете. — Ты меня наказываешь, да? Что я сделала? Импа глубоко выдохнула: — Принцесса, это действительно ваш следующий урок. Если он вам не нравится, я найду вам другого наставника. Зельда заворчала, но вернулась к скамейке и уселась на нее. Импа чуть заметно улыбнулась, уходя, подавая этим знак, что пусть задание и выглядело скучным, она не стремилась проявить жестокость. Но Зельда от этого только разозлилась. Это не обучение терпению, это пытка. Первый час она сидела, наполненная тихой яростью, ничему не научилась и ничего особенного не заметила. Только когда ноги затекли, она решила побродить вокруг, размять конечности и, если повезет, понять, чего же от нее хотела Импа. Проще всего казалось начать с двоих дворцовых стражей. Она попробовала разговорить их, и они отвечали ей, поскольку их обязанностью было подчиняться королевскому роду, но не сообщили ничего нового и интересного. И ничего такого, что могло быть важным. Одного стражника она не видела раньше и начала расспрашивать его. Его звали Страйя, и он был совсем молодым юношей незнатного рода, с лицом, усыпанным прыщами. Он попал сюда вместе со множеством новых стражников и слуг, которыми заменили погибших при нападении моблинов пару недель назад. Он долго разглагольствовал о своей мечте стать рыцарем. Зельда не мешала ему. За всю жизнь она пока что знала только двоих человек простого происхождения, которых посвятили в рыцари. Один из них спас в сражении ее отца, второй потерял при нападении руку и ногу. Как выяснилось, он и с раздавленной ступней дрался за десятерых и не дрогнул, даже когда лишился еще и руки. Ее отец лично посвятил его в рыцарство на следующий же день и на церемонии сказал, что это слишком малая честь, чтобы отплатить за подобную жертву. Юнец-выскочка из городских трущоб, который все никак не мог освоиться в новых доспехах, вряд ли удостоился бы такого. Впрочем, даже когда Зельда сказала ему, как малы шансы на такое повышение, он продолжал о нем говорить. Очевидно, он пребывал в мире грез, и все-таки она понадеялась, что когда-нибудь он добьется своего. Разговор отклонился от цели, она извинилась, отошла и отправилась расспрашивать слуг и дворян, что ходили по территории замка. Графиня Монтебрэ при разговоре показалась ей отстраненной и невнимательной. Но у пожилой леди по меньшей мере хватило такта подобрать причину, чтобы уйти, пробормотав что-то про дочь. Минуту спустя во двор прошмыгнула кухарка Селли, у нее было заплаканное лицо. Она нашла пятачок земли в саду, вдали от дорог, и опустилась на траву. Зельда задумалась, стоит ли подойти к служанке и спросить, что случилось, но та явно не хотела ни с кем разговаривать. А что, если Импа хотела понять, смогу ли я разговорить тех, кто говорить не хочет? Она сделала несколько шагов по направлению к Селли, но остановилась. Нет, это значило бы, что либо Импа заранее знала, что девушка сюда придет, либо сама заставила ее плакать. И то, и другое было маловероятно. Она вернулась к скамейке. Во дворе не появилось новых лиц, стража тоже еще не сменилась. Зельда принялась изучать растения, камни и лозы, оплетавшие стены замка. Она рассматривала прогалины темной земли в местах, где люди слишком много ходили по траве и вытаптывали ее. Как же скучно! И как это поможет ей научиться быть как шиика? Разве важно было узнать, что у ворот появился новый стражник? Вряд ли. И сам этот юноша Страйя ничем среди прочих не выделялся. Важно ли было, что Селли из-за чего-то расстроилась? Или что графиня волнуется за свою дочь — пусть даже это было для нее только оправданием? Что из этого было уроком? Наверняка здесь было нечто скрытое. Что она упустила? — Корона Хайлии, — выдохнула Зельда, растянулась на скамье и принялась разглядывать небо. Делать было нечего, изучать было нечего. Вторую половину дня она могла бы провести, занимаясь с Рауру или читая книги из библиотеки. Так она хотя бы чего-то бы добилась. Судя по солнцу, до ужина и прихода Импы оставалось еще несколько часов. Может, ей удастся улизнуть и сесть почитать, а Импа и не заметит. Но нет, Импа была очень умной. Наверное, она заплатила стражникам, чтобы те сказали ей, если Зельда уйдет со двора. И если Зельде хотелось узнать от нее что-нибудь еще, надо было слушаться. Раздались шаги, кто-то приближался. Зельда повернула голову и увидела, что во двор зашел и оглядывается по сторонам Борра, один из дворцовой стражи. Он встретился взглядом с Зельдой и поклонился. Но искал он явно не ее, и был не в доспехах, то есть не на службе. Догадаться, кого же он искал, было несложно. — Она вон там, — сказала Зельда и указала на садик. Борра снова поклонился и отправился за Селли. Зельда наблюдала за тем, как он идет, потому что больше ей, в сущности, наблюдать было не за чем. Может, это из-за него у девушки было такое плохое настроение. Странно, ведь этот мужчина ее обожал. Но взрослые часто вели себя странно в таких вещах. Когда Борра прошел мимо одного участка стены, Зельда перестала смотреть на него и вместо того пристально вгляделась в саму стену. Там был прямоугольный выступ, похожий на вертикальный проход, который тянулся от фундамента до самой крыши замка. Он был сложен из того же камня, что и стены, ширины такой, что могли бы встать два вооруженных рыцаря. — Это же… это не… — она подалась вперед и прищурилась. Она знала, что по ту сторону стены идет коридор, прямой и ровный, без каких-либо выступов, боковых комнат, ничего подобного. Поднявшись со скамьи, она направилась к загадочной каменной выпуклости. Платье зацепилось за кусты, окружавшие этот участок стены. Она дернула и слегка надорвала его. Кто-нибудь из дворцовых портних потом поправит. Широко раскинув руки, Зельда так и не сумела коснуться противоположных краев. Значит, взрослый человек сможет здесь протиснуться, учитывая толщину каменной кладки. Осознав, что она обнаружила, Зельда в изумлении раскрыла глаза. Один из тайных проходов замка. Может, это Импа от нее и ожидала? Она попятилась от стены и чуть не упала в тот самый несчастный куст. Выпутавшись из него, она принялась искать любой знак или подсказку о том, как попасть внутрь. Архитекторы замка своим искусством были известны всему королевству. Они не стали бы делать вход слишком явным, но все же были ограничены в строительстве камнем и раствором. Не было признаков того, что проход мог открыться здесь сам, а значит, он уходил под землю. И тогда, выходит, ему нужна была опора? Ведь на земле стоял замок, заполненный людьми, день за днем их проходили здесь многие сотни. Без каменных стен и основания за прошедшие века тоннель бы обрушился. Значит, надо было понять, в какую сторону шли каменные опоры. Зельда опустилась на колени и стала ощупывать землю у стены. Прижимая тыльную сторону ладони к кладке, они выковыривала пальцами комья грязи и зарывалась все глубже, пока не почувствовала под мягкой почвой камень. Прямо у поверхности земли камни меняли направление и вели к центру двора. Зельда побежала назад и перескочила дурацкий куст, озираясь в поисках входа. Он не мог быть просто спрятан под травой. Ведь открыть его означало потревожить слой почвы, и остался бы след, который легко можно было бы увидеть даже недели спустя. Вход должен был находиться под чем-то более постоянным, что легче было замаскировать — камень, кирпичи, дерево. А дерево со временем сгнивало, поэтому разумнее всего было взять камень или кирпич. Она дошла до самой скамьи и внимательно осмотрелась. То немногое, что было сложено из кирпича, не подходило по размеру и не позволило бы взрослому человеку пролезть. Оставался камень, и поиск стал трудным, ведь двор окружали каменные стены, а внутри тянулась мощеная дорога. Зельда потопала по дороге, а потом вернулась к стене и пошла по кругу, вглядываясь в поверхность кладки. — Принцесса, — окликнул ее Страйя, когда она проходила мимо. — Вам нужно что-то… — Все в порядке, — отрезала Зельда, не сводя глаз со стены. Она не остановилась, даже когда едва не врезалась в дворцового посетителя. Наверное, окружающие думали, что она сумасшедшая или дурачится, как ребенок, но это не имело значения. Она была близка к разгадке, она чувствовала. Но только обогнув весь двор, она так ничего и не нашла. Не было странных выступающих секций размером с человека, нигде не менялся рисунок кладки, она не становилась слишком толстой или слишком тонкой. Ничего. Значит, не стена. Вход должен был находиться в самом дворе. Зельда вернулась к месту, где раскапывала опоры, и проследила направление, куда вел тоннель. Прямо к центру. Ох, Импа, это очень жестоко. Она фыркнула, уставившись на скамью, стоявшую ровно в центре двора. На камнях, которые, как она полагала раньше, нужны были для выравнивания земли. А теперь понимала, что служили они другой цели. Она встала на колени и провела руками по плитам под скамейкой. Так же, как и со скрытой дверью в храме, часть их образовывала квадрат, который можно было сдвинуть в сторону или вверх. Она ощупала его края. Почти везде щели были слишком узкие для пальцев, но вот она нашла место, где с виду крепкий строительный раствор подался внутрь при нажатии. Ладонь скользнула в открывшееся пространство, ощупала его, и Зельда услышала тихий щелчок. Камни со скрежетом сдвинулись и раскрыли темный лаз тоннеля. Зельда покрутила головой, чтобы понять, заметил ли это кто-нибудь. Стражники смотрели прямо на нее, но не двигались с места и не выказывали тревоги: они не видели, что она делала у скамейки. Снова заглянув в квадратную дыру, она заметила вбитые в стенку ровные металлические кольца, по которым можно было спуститься. Довольно улыбаясь, Зельда свесила ноги в дыру и полезла вниз. До каждого кольца ей приходилось неудобно тянуться, ведь тот, кто делал лестницу, не подразумевал ее использование детьми. Добравшись до конца, она очутилась на утоптанной земле с мелкими камушками. Света из люка хватало ненамного — можно было разглядеть место, где стояла Зельда, и то, что находилось на пару шагов во все стороны от него. Но она понимала, куда идти, направлений, кроме как вперед, здесь не было. И она осторожно пошла вперед, держась за стену. В темноте расстояние казалось больше, чем то, что она проходила по земле наверху, но вот ладонь коснулась стены, вставшей на пути. Ощупав ее, она обнаружила другую лестницу из колец, которая вела наверх, в тот тайный проход, который она и заметила снаружи. По-прежнему в темноте она начала взбираться, подтягиваясь по неудобно и далеко расставленным кольцам. В какой-то момент воздух изменился, и она почувствовала вокруг себя давящий камень, о который зашуршало ее платье. С каждым новым кольцом сердце стучало все быстрее. Здесь не могло быть никого, кроме насекомых, и все же она никогда не чувствовала себя в такой тесноте и взаперти. Темнота никогда не пугала ее, и все же сейчас она только и думала о том, что у нее ослабнут руки или соскользнет нога, и она рухнет вниз. Высоко ли она уже забралась? На два этажа? Или на три? Наверное, это была плохая идея, думала она, но продолжала лезть. Сверху послышался некий звук, тихий и доносящийся по тоннелю явно издалека. Это была музыка, и насколько Зельда могла судить, играли на лютне. Рука ее нашарила очередное кольцо и подтянула тело наверх. Еще шаг, и еще один следом. Музыка звенела над головой. Какая знакомая мелодия. Обычно острые и обрывистые звуки лютни сейчас выводили плавный и неспешный напев. Музыкант не тратил силы на усложнение узора нот и ненужные украшения, это была лишь красивая колыбельная, исполняемая мастером. Зельда прикрыла глаза, хотя и так ничего не видела. Мелодия всплыла в памяти. Это было что-то из давних времен, когда ее держал в могучих руках вождь Даруния и баюкал, словно она была младенцем. Чей-то низкий голос напевал колыбельную, и вождь горонов мурлыкал в такт. Потом она вспомнила и другое. Импа напевала эту же мелодию, когда укладывала Зельду в постель. Нет, не Импа — она никогда не пела. Это был отец. Тогда они провели целый день на природе, у него были там какие-то дела. Однако он удостоверился, что пока он занят, она могла бегать неподалеку и занимать себя играми. Когда они вернулись в замок, после такого насыщенного дня у нее едва хватило сил добраться до кровати и свернуться там в клубок. Последним она вспомнила женский голос, далекий и почти позабытый, который пел под аккомпанемент лютни. Это была ее песня, ее колыбельная. Зельда не слышала ее уже несколько лет. Но кто ее играл? Надо было это выяснить. Она потянулась к следующему кольцу, но не нашла его. Пошарив рукой над головой, она не смогла нащупать ничего, кроме каменных стен, обступивших со всех сторон. Свет, нужен свет. Она искала его, но не находила ни единого проблеска, даже внизу. Не было ничего, что можно было ухватить и направить ближе к себе. Наверное, если спуститься, она могла бы дойти до света, который падал из люка, и забрать его с собой. — Нет, — пробормотала она. В ней самой была магия, как повторял Рауру с дюжину раз, если не больше. Настоящий мастер для сотворения света мог призвать энергию изнутри себя. Я могу. Вдох. И выдох. Она сосредоточилась на дыхании и на том, что было в ней самой, в ее сути. Звуки лютни не мешали концентрации, а только укрепили ее, помогая все глубже вглядываться в себя и извлекать оттуда силы. Перед ней вспыхнула крошечная искра света. Она позволила заметить камни вокруг, покрытые пылью и грязью, а потом погасла. Еще, еще глубже. Хватило бы огня как от свечи, и она смогла бы добраться доверху. Осколок света вернулся и задрожал, то вспыхивая, то угасая. Почти получилось. Лютня перестала играть. Свет погас. — Нет. Поздно. Наверное, если поторопиться, она смогла бы еще увидеть, кто же играл. Забыв про чары, Зельда принялась лихорадочно искать следующее металлическое кольцо, но никак не могла его нащупать. Песня кончилась, и она осталась в темноте одна. Какое-то время она не двигалась с места, вися на лестнице и надеясь, что лютня зазвучит вновь, но этого не произошло. — Принцесса Зельда? — раздался снизу голос. — Принцесса? Принцесса Зельда! — Я здесь, наверху, — крикнула она. — Я нашел ее! — это кричал Страйя. — Я сейчас поднимусь и… — Не надо! — отозвалась Зельда. — Я спускаюсь, если на лестнице будет человек, он мне помешает! Она полезла уже вниз и вскоре коснулась ногами земли в ровном тоннеле. — Хвала богиням, вы целы, — стражник опустился рядом с ней на колено и обхватил ее за плечи. Он ощупал ее руки, проверяя, не пострадала ли она. — Я в порядке, — сказала она и оттолкнула его от себя. — Идемте. Когда она выбралась на поверхность, лаз окружало несколько людей. Там были Селли и Борра, тот второй стражник, который стоял на воротах вместе со Страйей, две девушки-поломойки, а в центре группы Импа, деловито скрестившая руки на груди. Она хмурилась, но Зельда часто видела у нее это выражение и знала, что оно означало не гнев, а скорее напротив: Импа пыталась скрыть написанную на лице гордость. — Вот она, — сказал стражник. — Зачем же вы туда полезли, — сказала Селли, заглядывая вниз, в темноту. — Посмотрите, как запачкались. Но Зельда, не обращая на них внимания, направилась сразу к Импе. — Чему вы научились? — спросила та. — Я отыскала секретный проход в замок! — Зельда указала на люк. Что за глупый вопрос? Но Импа покачала головой: — А еще? — Еще? А что еще ты… а, вот это Страйя, он новый стражник. — Рад познакомиться, леди Импа, — стражник вылез из люка, выпрямился и поклонился низко, точно самому королю. — Очаровательно, — отозвалась Импа, не глядя на него. — А еще? — Я… — а что еще она могла рассказать? Что Селли из-за чего-то расстроилась? Что через пару часов после полудня двор на некоторое время почти полностью пустел? Что кто-то в замке играл на лютне? Все это явно было не то, что Импа хотела бы слышать. Зельда оглядела двор и каменный выступ с проходом, который теперь, когда она поняла его предназначение, торчал совсем на виду. Она подумала о том, что так и не смогла заставить свет появиться, сколько бы ни пыталась. — Я поняла, что когда я спешу, то делаю ошибки. И что-то важное может быть прямо перед носом или под ногами, а я об этом так и не узнаю. И что нужно потратить время и действительно изучить что-то, а не предполагать, что я и так все знаю. Импа кивнула и наконец позволила себе улыбку. — Хорошо. А теперь давайте-ка умоем вас перед ужином.