Touching the flames tonight

— Какого черта, — прошипел Дью, стоя перед зеркалом в своей комнате. Он пытался наложить маскировку уже, наверное, в десятый раз, но если рога и светло-серую кожу еще как-то можно было спрятать, скрыть слишком яркие для человека огненно-оранжевые глаза под маской, то замаскировать длинный, пропорционально его телу, хвост точно не получилось бы. Да и какое удовольствие от прогулки в полной экипировке. Гуль снова выругался. Ему захотелось что-то поджечь, но он сразу же отогнал эту мысль подальше. В нем бурлила магия, и неизвестно, как бы она отреагировала, если бы мысль превратилась в намерение. Он чувствовал себя так, как будто несся со снежной горы всё быстрее, всё менее уверенный, что контролирует движение. Дью кипел от ярости, потому что отсутствие маскировки означало, что он застрял в стенах жилого крыла и больше не мог восстанавливать социальную батарейку прогулками. А именно сегодня прогулка ему была критически нужна: огненного гуля ждал долгий, напряженный день, на который он многое запланировал, чтобы освободить завтрашний день. Потому что завтра приедет Эфир. В конце концов вместо озера Дью оказался у гулетт. Огненный гуль сидел на полу в комнате Кумулюс с большой чашкой зеленого чая с ягодами в руках и смотрел, как Циррус и Кумулюс вырезают выкройки, чтобы сшить себе новые плащи. — Ты рад, что он приезжает? — спросила Кумулюс, поворачивая ножницы. — Конечно. Как и все, — ответил Дью, пожимая плечами. — Детка, ты ведь знаешь, что вам снова придется попрощаться. Ты только-только снова стал похож на себя, — вздохнула Циррус. — Вот именно, Цир, — отрезал гуль. — Мы в порядке. Я в порядке. Гулетт его слова, правда, не убедили, но они не стали давить на Дью, за что он был им благодарен. На самом деле его эмоции и правда были непростыми. Ему не хотелось признаваться, что он холодеет от страха при мысли о том, как он увидит своего бывшего возлюбленного, потому что и сам не знает, чего от себя ожидать. Когда гулетты закончили с выкройкой, они забрались на кровать, и Дью устроился между ними, обвитый руками и хвостами, впитывая в себя всю любовь и поддержку своей прекрасной стаи, прежде чем отправиться на репетицию. Огненный гуль погрузился в музыку с головой. Репетиция прошла воодушевлённо, и ее омрачило только то, что, вероятно, из-за побочного действия магии, рвущейся из тела Дью, усилители фонили каждый раз, когда гуль приближался к ним ближе, чем на два шага. Когда они закончили, Копиа приобнял огненного гуля, приблизив губы к его уху, сделал комплимент его незамаскированному виду и напомнил о завтрашней встрече за чашкой кофе у него в офисе. Дью вежливо улыбнулся и кивнул. Папа был интересным и приятным собеседником, Дью был рад общению с ним, но гулю хотелось посвятить день Эфиру. На случай если тот, конечно, этого захочет. Огненный гуль был в предвкушении. Радостном предвкушении, конечно. Он так скучал по гулю квинтэссенции, так хотел снова обнять его, увидеть его улыбку. Но что если эта улыбка будет сиять так ярко, что Дью захочет её поцеловать? Что если она погаснет, если Дью потянется за поцелуем? Что если Эфир сам захочет поцеловать Дью? Огненный гуль прокручивал в голове тысячу вариантов и сам не знал, хотел ли он, чтобы Эфир вёл себя «как раньше» и потом снова оставил его, или же обращался с ним как со всеми остальными из стаи, оставив после своего отъезда горькое послевкусие неловкости. Дьюдроп так глубоко погрузился в свои мысли, что первое ритуальное соитие из двух, которые он взвалил на себя сегодня, он буквально перетерпел, смущенно извинившись за разочарование перед водным гулем, имя которого он сразу же забыл, потому что все его мысли были заняты сценариями предстоящей встречи с Эфиром, даже пока его тело было занято тем, что впускало в себя чужой член. Приводя себя в порядок после секса, Дью чувствовал себя провалом и отчитывал сам себя за неспособность сконцентрироваться и кончить хотя бы из уважения к партнеру, а ещё за то, что его эмоции брали над ним верх. Он должен был справиться с этой ситуацией как ответственный, сильный гуль, которым он себя заслуженно считал. Со вторым гулем он почти восстановил самоконтроль и был так соблазнителен и горяч — первоклассная шлюха — что, потерявшись в стонах удовольствия, гуль даже не заметил, что Дью покинул его комнату с напряжёнными плечами и полувставшим членом в штанах. Душ не помог огненному гулю смыть усталость и тревогу, засевшую под ребрами, и, хотя он не собирался идти к Свиссу сегодня, он все-таки оказался в его комнате, привычно сидя на краю кровати, пока мультигуль ловкими, но неторопливыми движениями переплетал его волосы. Дью казалось, что прикосновения Свисса в этот раз были чуть более настойчивыми, что его пальцы чуть дольше задерживались у корней волос, там, где они могли соприкоснуться с его кожей. Или же это было его воображение, потому что, к стыду огненного гуля, который сегодня трахался дважды, но не кончил ни разу, с каждым случайным прикосновением мультигуля член Дью становился чуть тверже. Дью нервно вздохнул, и в этот момент Свисс закрепил косу резинкой, а затем обнял огненного гуля, скрестив руки на его груди. — Твоим волнением можно отапливать все министерство, — заметил мультигуль. Дью хотел огрызнуться, но слова застыли у него на языке, когда Свисс повседневным тоном продолжил, — можно отсосать тебе? Огненный гуль засомневался. Бугор между его ног стал ещё заметнее от такого прямого предложения, но снимать стресс, вызванный волнением от приезда Эфира, таким образом казалось неправильным, и Дью не мог себе объяснить, почему. В то же время, мысль о том, что улыбчивый, излучающий уверенность гуль мог сделать своим ртом… — Пожалуйста, Дью, — Свисс соскользнул с кровати и стоял перед огненным гулем на коленях, — я просто хочу, чтобы ты немного расслабился. Просто помощь. Дью сглотнул и кивнул: «Ладно». Мультигуль провел ладонями по бедрам блондина и развел их, устраиваясь у него между ног. Свисс положил руку на твердеющий член огненного гуля, вырвав из него возбужденный вздох, и сделал несколько ласкающих движений прежде чем приспустить штаны и трусы Дью, давая себе возможность прикоснуться губами к светлым волосам в его паху. Он начал двигать тремя пальцами от основания члена к головке, разгоняя горячую кровь, а носом прильнул к коже внизу живота, вдыхая запах. Дью развел ноги шире и тихо застонал, когда язык и губы Свисса присоединились к движению его пальцев, и запрокинул голову, откинувшись назад и облокотившись на локти, когда мультигуль всосал в рот головку его уже полностью вставшего члена. Дью позволил себе закрыть глаза и просто дрейфовать в наслаждении, пока Свисс двигал головой между его ног, чувствуя, как с каждым движением низ его живота наполняется теплом. Дью был благодарен Свиссу за то, что с ним всё было просто, никаких сложных, двусмысленных чувств, только его губы и руки тогда, когда он хотел этого. Ему не нужно было ничего ожидать, или отдавать взамен, или бояться, что его неправильно поймут. Свисс был бесценен тем, что не привязывался ни к кому в особенности, но был рядом тогда, когда это было необходимо огненному гулю, уставшему от своих собственных мыслей. Пальцы Свисса массировали яички Дью, размеренные движения головы мультигуля вверх и вниз вновь сменились влажным скольжением его тёплых, мягких губ по чувствительной головке члена. А затем он начал сосать её. Тело огненного гуля содрогнулось, Свисс издал тихий стон, щекоча кожу Дью неровным дыханием. «О», успел подумать огненный гуль, прежде чем его сознание наконец-то блаженно опустело, а реальность сжалась в одну пульсирующую точку, в которой существовало только горло Свисса вокруг его члена. Мультигуль взял член Дью так глубоко, что его губы коснулись его основания, сглотнул, и огненный гуль выдохнул «Свисс», предупреждая. Тепло в его паху распустилось фейерверками, а затем мягко разлилось по всему телу. Свисс проглотил все до капли и, не открывая глаз, принялся медленно и почти невыносимо нежно целовать живот огненного гуля. Его руки, обнимающие бедра блондина, едва заметно дрожали. Дью было хорошо. Ему хотелось притянуть голову мультигуля к себе и поцеловать. Но его комната уже давно начала становиться слишком знакомой, и Дью засомневался, напомнил себе, что он сам же не хотел усложнять. — А ты? — отдышавшись, все же спросил он. — Не беспокойся, я просто хотел немного помочь. Не бери в голову, — подмигнул мультигуль. — У тебя получилось, — Дью расслабленно улыбнулся в потолок, а потом фыркнул, — это что, сейчас была шутка? — Ага. Не лучшее, что я могу делать своим ртом, да? — Это, кстати, было глубоко впечатляюще, — Дью распирало от смеха. Теперь уже фыркнул Свисс. Когда он уходил, он краем глаза попытался взглянуть на штаны Свисса, и его непрошеную гордость немного задело то, что он не увидел между ног мультигуля ни следа возбуждения. Но, в конце концов, это всего лишь был жест помощи, и эта помощь пришлась очень кстати. *** Эфир стоит на пороге с чемоданом в руке, и вся стая бросается к нему, обнимает, целует, плачет и смеется. В гостиной стоит невыносимый шум, или же это шумит кровь в его ушах — Дью точно не знает. Спустя, наверное, полчаса, когда все давно уже стихло, Эфир и Дью всё ещё стоят там же, на пороге, вжавшись друг в друга, не говоря ни слова, оплетя друг друга хвостами. Дью не знает, что говорить, и не стыдится слез, потому что на его коже там, где лицо Эфира касается его шеи, тоже солёная вода. *** Стая разбрелась по своим делам, оставив Дью и Эфира убирать со стола кружки и тарелки из-под приготовленного Кумулюс пирога. — Я рад, что ты в порядке, — пальцы Эфира легко скользнули по темным следам на шее Дью, когда он наклонился к посудомоечной машине. — А ты? Уже всех очаровал в своей новой церкви? — огненный гуль спешно перевел разговор на Эфира. Тот засмеялся. — Местные коты от меня в восторге. И начальство. Наверное, поэтому у меня нет времени на что-то большее. — Что ещё я ожидал услышать от такого трудоголика, — улыбнулся Дью. — Сам такой, — Эфир показал Дью язык, — расскажешь мне все ваши последние сплетни? Пока они говорили, с лица огненного гуля не сходила улыбка. Он был доволен тем, что, кажется, они с Эфиром были на одной волне. Его тревоги, как обычно, были напрасными. Все было хорошо. *** Аромат кофе в чашке с рисунком граната удачно смешивался с запахом корицы, с которым огненный гуль почти смирился. В кабинете Папы негромко тикали напольные часы, и Дью невольно косился на стрелки, хотя знал, что Эфир всё равно сейчас занят — у Фантома накопилось слишком много вопросов к старшему гулю квинтэссенции. Копиа понимающе и немного печально улыбался одними глазами. Дью удивлялся тому, как мало он знал о мужчине после всех этих лет совместных путешествий — нет, он, конечно, помнил его жесты, манеры и привычки, но Копиа никогда раньше не делился с ним тем, что творилось у него в голове. Или Дью никогда раньше не интересовался. Впрочем, как оказалось, гулю тоже было о чем рассказать человеку. Когда из его волос вылетела случайная искра, оставив черный след на бумагах Папы, Дью извинился и объяснил, что из-за ритуала контроль над магией дается ему сложнее, чем обычно. Копиа засиял и с детским любопытством начал расспрашивать гуля про то, как он ощущает магию своего элемента изнутри, но по мере того, как Дью делился подробностями, лицо Папы становилось всё более задумчивым. — Я хочу доверить тебе секрет, — сказал он, крутя в пальцах ложку, которой размешивал сахар. — Можешь рассчитывать на то, что я его сохраню, — ответил Дью. Копиа встал, задев локтем столешницу, и принялся, стоя в полоборота к гулю, готовить себе ещё одну чашку кофе. — Я всегда хотел иметь то, что есть у вас, гулей, и у моих братьев. Дело в том, — Папа нажал на кнопку, и кофемашина зашипела, — что во мне нет ни капли магии. Я совсем не могу её использовать. Дью кивнул. — Я подозревал это, если честно. — Да, это непросто скрыть, тем более от такого умного гуля, как ты. К сожалению, не все в министерстве так же лояльны, как твоя стая. Сестра Император очень обеспокоена тем, что этот секрет, выйдя наружу, может ослабить мое положение. По спине Дью пробежал холодок. В последний раз, когда положение прошлого Папы было слабым …нет, он не хотел об этом вспоминать. — Копиа, ты можешь рассчитывать на мою помощь, если она тебе понадобится, — ответил он, глядя прямо в глаза мужчины, лицо которого снова осветилось улыбкой. Они выпили ещё по одной чашке кофе, и Дью поднялся, собираясь уходить, когда Копиа спросил, может ли задать гулю личный вопрос. — Конечно, но я не могу обещать, что отвечу, — пожал плечами огненный гуль. — Ты всё ещё хочешь быть с Эфиром? — Дью замер, он не ожидал такого вопроса. И, честно говоря, не был уверен в ответе. Некоторое время он молчал, и Копиа уже открыл рот, чтобы извиниться и сказать, что это неважно, но гуль всё-таки заговорил. — Наверное, самый честный ответ — не знаю. Мне сложно ответить после того как мне его так не хватало, а потом он взял и приехал, — пальцы Дью теребили кончик косы, и паузы между словами выдавали, что эта фраза даётся ему непросто. — Его приезд всё снова спутал. Но я думаю, мне всё-таки кажется, что мы …действительно остались просто друзьями. Копиа кивнул, как будто своим мыслям. — Спасибо за откровенность, Дью. Возвращаясь в гостиную, стараясь никому не попасться на глаза без маскировки, гуль был задумчив, направляя мысли в то место, где на его сердце была трещина, которая не болела так сильно, как ему этого хотелось.