Моя рука, твоя рука и так далее

— Я не понимаю. Вот нихуя не понимаю, — выдаёт Саша, только Андрей закрывает за ними дверь. — Она считает, что если она рядом, это не измена. — Но это не так. Андрей пожимает плечами. — Зачем тебе это? Андрей садится на диван рядом с Сашей. — Ради тебя, ради неё. Чтобы вы оба у меня остались. Саша тяжело вздыхает, приглаживает взлохмаченные волосы и говорит неуверенно: — Ну тогда давай попробуем, что ли... — Можно я тебя ещё раз поцелую? — как-то совсем по-мальчишески неловко и невинно просит вдруг Андрей, сложив лодочкой ладони у себя на коленях. Саша тянется к нему сам. Целует аккуратно, нежно, помня, что через стенку Агата. Сашка. Как и он сам. От осознания такого совпадения и того, что Агата совсем рядом, низ живота опаляет жарким возбуждением. Саша хмыкает удивлённо, и притягивает Андрея за плечи к себе поближе. *** Когда Саша уходит, Андрей идёт к Агате в спальню. Та бездумно скроллит что-то в телефоне, выглядит крайне рассеянной, даже подавленной. — Саш, — присаживается он рядом с ней на край кровати. Она поднимает голову, но смотрит куда-то мимо него. — Знаешь, — произносит она глухо, — это было так странно. — Ты видела, как мы…Тебе было противно, наверное? Можем всё отменить. Позвоню Саше, он поймёт. Точно поймёт. Он и согласился-то… — Нет-нет, Андрюш, в том-то и дело. Мне не было противно. Вот что удивительно. — Но ты всё равно расстроена, а я не хочу тебя обижать. Наша семья – для меня самое главное. — Андрюш, рано отступать. Мы ведь даже толком не попробовали. Вы не попробовали. Просто может… Вы пока без меня… это так странно было. Свечку держать, прямо как в Средние века,— она нервно хихикает и добавляет уже спокойнее. — Вам же хочется, Андрюш, я же видела. Видела, как … Она наконец смотрит ему в глаза — Что? — Как он на тебя смотрел. Так, будто… Она снова хмурится, и Андрея переполняет любовь к ней и огромная благодарность. — Сашка-Сашка, я так тебя люблю. Очень-очень сильно, — он обнимает её за плечи, — лучше тебя никого нет. — Угу, — мычит она, соглашаясь, но растерянность не покидает её голос, а напряжение — плеч. Они сидят обнявшись какое-то время, а потом она выпутывается из его объятий и идёт в ванную. И пропадает почти на целый час. Андрей уже начинает беспокоиться, когда она возвращается — вся влажная, разморённая, пахнущая смесью каких-то трав. В ванне нежилась, похоже. Андрей ложится с ней рядом, зарывается носом в мокрые волосы, распутывает пояс халата. Поначалу она вся льнёт к его рукам, выгибается под ласками, отвечает на поцелуй, но когда он опускает руку ниже, раскрывая её пальцами, ощущая их кончиками влагу, она вдруг замирает и зажмуривается. — Не хочешь? — Хочу. — Что-то не так? — Не знаю? — Это из-за того поцелуя? Плохая была идея. Она приподнимается на локтях и смотрит ему внимательно в глаза, нежно проводит рукой по его щеке и улыбается. Впервые за вечер по-настоящему . Без капли тревоги. — Отличная идея, замечательная. — Ну тогда расслабься, — довольно хмыкает он и спустившись ниже, закидывает её длинные ноги себе на плечи и припадает губами к влажным складочкам, получая в награду протяжный стон наслаждения. *** Следующие несколько их своеобразных свиданий проходят по одному и тому же образцу. Агата всегда поначалу с ними. Она мила, обходительна, и старается не сильно отсвечивать. А ведь Саша решил было, что она собралась быть с ними и за дверьми спальни тоже. Но нет, она моментально испаряется, стоит атмосфере в комнате стать более интимной. Будто увидев их поцелуй однажды, передумала. Что ж, Саша её понимает. Он не представляет, как сам бы… Они несколько раз уединяются в мастерской Андрея, но дальше поцелуев ни разу не заходит. Андрей, хоть и заявлял ранее о своих намерениях перейти к более близким формам контакта, жены в соседней комнате явно стесняется. Саше вообще-то тоже неловко, но напряжение, копящееся в нём уже давно, готово уже вылиться в раздражение и даже злость. Когда в очередной раз Андрей отводит его руку от своей промежности, хоть сам, как и Саша, явно возбуждён, тот психует и выбегает из комнаты. Агату он находит в гостиной за компьютером. Удивлённая, она поворачивается в кресле в его сторону, и Саша выпаливает: — Агат. Ерунда всё это. Искусственно. Фальшиво. Ничего не получится. До этого нихуя не получалось, почему сейчас что-то должно измениться? Чем это нам всем поможет? Только нервы друг другу потреплем и всё. Разбежимся мы с Князем, и на этом конец. Да и не вместе мы, так, хернёй маемся. Я не для этого всю жизнь его любил, чтобы жизнь ему на старости лет разрушать. И тебе проще будет. Ну мало ли, что нам, дуракам престарелым, сентиментальным в голову стрельнуло. Не зря говорят, седина в бороду… У вас же семья. У меня, между прочим, тоже. Нахуй всё, короче. Он выдаёт это на одном дыхании и бухается на диван. Агата недоумённо приподнимает брови. — Алёна знает? — Алёне я теперь нужен исключительно для образцовых семейных фотосессий и формальных мероприятий. Саша говорит это раздражённо, сразу же ругая себя за излишнюю ядовитость и откровенность. Хотя казалось бы. Куда ещё откровеннее— он признался этой женщине, что любит её мужа. Это же ёбнуться можно, какой пиздец. — Вы что, уже не вместе? — Ну да, но официально брак решили не расторгать. — Поэтому ты наконец решился Андрею признаться? — Может поэтому, а может, просто понял, что это мой последний шанс. Заебался всю жизнь бояться и сам от себя бегать. За фасадом примерного семьянина прятаться. Дети, конечно, святое. Но что-то же должно быть лично для меня? Музыка да Князь— вот всё, что у меня осталось. Хотя Князь и тот твой... Агата в задумчивости дёргает острым носиком, поправляет хвостик на затылке и решительно встаёт. — Идём, — говорит она, протягивая Саше руку. Он смотрит на её аккуратную ладонь, на длинные, чуть узловатые пальцы и поднимает взгляд выше. Без косметики, в нелепой, больше подошедшей бы подростку, пижаме, с этим своим хвостиком дурацким, она сейчас крайне хорошенькая, и кажется моложе своих лет. Такая милая, но на лице застыли решительность и упрямство. — Ну что ты, ну! Пошли! — нетерпеливо трясёт она рукой. И Саша осторожно берёт её изящную ладонь в свою большую руку. Она сдёргивает его с дивана, ему приходится поддаться ей, потому что сама она его однозначно не подняла бы, и он следует за ней. К Андрею. *** Андрей так и сидит на краю разложенного дивана, в той же позе, в которой Рене его оставил пять минут назад, увидеть их обоих он явно был не готов. Андрей резко вскакивает, а его большие глаза смешно округляются. — Князев, у тебя совесть есть? Потрогай его… там, — всё ещё держа Сашу за руку, заявляет Агата оторопевшему мужу. Саша, не веря своим ушам, нервно смеётся: — Прямо при тебе? — Да хоть при мне. — О, Господи, какой пиздец. Андрей всё ещё молчит. — Не хочешь, что ли? — требовательно дёргает Сашу за руку Агата. — Хочу. — Ну так давай, — отпускает Агата Сашину руку и толкает в спину в направлении Андрея. От неожиданности тот пятится назад. И Саша, уже было сделавший шаг в его сторону, застывает. — Саш? — растерянно произносит Андрей. — Да? — почти одновременно отзываются Ренегат и Агата. — Са-ша, — по слогам повторяет Андрей. И ещё раз, медленнее, будто смакует, — Сашка, Сашки … И начинает ржать. Ему действительно смешно, или у него истерика, непонятно, но Агата, стоящая рядом, тоже начинает хихикать, прикрыв рукой глаза, и вскоре хохочет уже вовсю. Оба смеются высоко и звонко. Саша отмечает, что Андрюхин смех за прошедшие двадцать-тридцать лет почти не изменился. Как и то, как при этом сияют его глаза. Андрей садится на край дивана и сквозь смех еле произносит: — Потрогай его, потрогай, по… И снова заходится хохотом, сгибаясь пополам. Они оба так задорно смеются, что Саша больше не выдерживает. Сам начинает ржать. — Какой абсурд, идиотизм же, — басит он, и бухается позади Андрея на диван. — Взрослые же люди, а чё придумали, а? Агата взвизгивает от смеха в ответ на эту реплику, отчего Сашу ещё сильнее пробирает. Он прикрывает лицо руками и заваливается на спину поперёк дивана, вытирая кончиками пальцев выступившие слёзы. — Решили тут на старости лет из продавленного дивана траходром устроить, — бубнит сквозь хохот Саша. — Траходиван, — давится смешком Агата. — Траходиван в траходоме, — уточняет Андрей. — Два старых дебила, блядь, — констатирует Саша. Они смеются ещё несколько минут, постепенно успокаиваясь. Саша трёт бороду, чешет нос и протяжно выдыхает, понимая, что истерика наконец прошла. Потом толкает тоже уже успокоившегося Князя в бок: — Это так дико тупо, пиздец. Вот что мы творим вообще? Князь, а, Князь, пойдём лучше бухнём? Тот поворачивается в его сторону, неожиданно серьёзный и сосредоточенный, смотрит будто даже сурово, улыбка сразу слетает с Сашиного лица. — Что? — спрашивает он шёпотом. Андрей, прищурившись, смотрит на него и молчит. — Да что, блядь? Андрей не отвечает. Резко наклонившись, накрывает Сашины губы своими. Тот только успевает ахнуть от неожиданности, как язык Андрея уже вовсю шарит у него во рту. Возбуждение накрывает лавиной, член наливается кровью, низ живота наполняется жаром, а яички поджимаются. Андрей целует напористо, мокро, страстно, шарит руками по телу, хватает грудь через футболку. Саша больше не может сдерживаться, он хватает Андрея за плечи и рывком заваливает его на диван, теперь сам впиваясь в нежный рот. Они оба лежат на боку, лицом к друг другу, Саша снова целует и больше не медлит. Тут же запускает руку за резинку домашних штанов Андрея, собственнически обхватывая стоящий, чуть влажный на головке член. Ощущения просто потрясающие. Совсем не как от своего. Член у Андрея поменьше, лежит в руке удобно, он весь гладкий и с нежной кожицей на головке, по которой Саша проходит большим пальцем, прежде чем двинуть рукой вверх, оттягивая крайнюю плоть. Андрей тут же охает ему в рот и прерывает поцелуй, утыкаясь губами Саше в стык плеча и шеи. И Саша начинает ему дрочить, так и не вынимая руку из белья. Андрей подаётся бёдрами навстречу, рука его ложиться на Сашину ширинку. Саша шипит сквозь зубы и нехотя отпускает член, пытаясь помочь Андрею с молнией, когда случайно поднимает глаза — в кресле напротив, поджав под себя ноги, сидит Агата. Она так и не ушла. Сидит тихо, как мышка, вся собравшаяся и будто слегка испуганная. Она так близко, что Саша может рассмотреть её чуть прикрытые тяжёлыми веками глаза с масляной поволокой возбуждения, скулы, пылающие ярким румянцем, испарину на переносице, и приоткрытые влажные красные губы. У Саши, и так уже до предела возбуждённого, от такой картины проходит по яйцам такой жаркой волной, что, того и гляди, прямо сейчас кончит. Андрею наконец удаётся высвободить Сашин член. Совершенно не замечая присутствия жены, он обхватывает его пальцами и начинает двигать рукой. Саша протяжно хрипло стонет, невольно прикрывая глаза, ловя за веками образ смотрящей на них Агаты, коротко рычит и тянется к Андрею. Теперь, заведённый реакцией Агаты, уже действует смелее. Приспускает резинку штанов вниз, сразу вместе с трусами, отчего возбуждённый член Андрея, заманчиво покачнувшись, выскакивает на свободу, и обхватив его кольцом из пальцев, начинает медленно двигать рукой. Андрей довольно мычит, и Саша снова смотрит на Агату. Та, как заворожённая, следит за его рукой на члене её мужа, и коротко облизывает губы. Саша от такого её отклика будто впадает в экстаз — ощущения все обостряются, голова становится тяжёлой, словно набитой ватой, а в яйцах отчётливо пульсирует. Ему хорошо до одури. Но всё же мало. Он отпускает Князя, тот разочарованно мычит. Саша переворачивается на спину, отчего диван опасно скрипит под ним, и тянет Андрея на себя. — Садись сверху, — командует он. И пока разомлевший Андрей, хлопая глазами, пытается понять, чего от него хотят, сам усаживает его к себе на бёдра. Андрей растерянно ойкает и замирает – похоже, заметил Агату. Но Саша не даёт ему загнаться по этому поводу. Держа Андрея за задницу дёргает на себя, так, чтобы члены соприкоснулись, и обхватывает их своей большой ладонью, притирая друг к другу. Андрей шипит и накрывает его руку своей. Саша ловит Агатин взгляд — возбуждённый, влажный, шальной — и притягивает Андрея за затылок для поцелуя. Дальше ему становится совсем хорошо. Мягкие, но напористые губы Андрея, его рука поверх Сашиной, ласкающей их члены быстро, резко и до звёзд перед глазами, его мягкая подтекающая головка, трущаяся о Сашину. Тяжесть его тела на бёдрах, запах их возбуждения и какой-то Дюшин особенный, пряно-мускусный, всегда такой возбуждающий. Так всегда хотелось узнать, каковы на вкус его кожа, его губы, его… Андрей протяжно стонет, оторвавшись от Сашиного рта, кидает взгляд в сторону Агаты и начинает пульсировать, изливаясь вязкими белёсыми струйками на Сашин член. Сперма сочится между их пальцев, оседает жемчужными каплями на чёрной Сашиной футболке. Андрей стонет несколько раз, отрывисто вскрикивает и оседает, сползая набок. Выдохнув, ложится сбоку от Саши, и тянется к его всё ещё стоящему члену. Начинает двигать рукой — быстро и резко. Саша ловит его взгляд, направленный в сторону Агаты, и когда вспышки оргазма проходятся по яйцам, тоже пытается посмотреть на неё. Но у него не получается, всё что он видит это побелевшие костяшки её, впившихся в подлокотники кресла, пальцев, и тут же жмурился от проходящего сквозь всё тело яркого, сияющего удовольствия. Он вскидывает бёдра, и вроде даже вскрикивает, так ему заебато, извергаясь брызгами спермы на многострадальную футболку. Когда последняя волна оргазма наконец слизывает остатки напряжения с тела, Андрей снова его целует. Саша довольно мычит ему в рот, ощущая себя абсолютно выжатым, будто он не дрочил сейчас, а несколько часов трахался. Блядь. А ведь и правда. Они с Андреем сейчас, считай, потрахались. Первый раз. Он распахивает глаза и отрывается от чужих губ. Андрей весь взлохмаченный, глаза его кажутся аквамариновыми, такие они яркие, а лицо его будто моложе становится на добрый десяток лет. Он почти такой же, как в 2011-ом, когда уходил из Шутов. Саша тогда несколько часов уговаривал его этого не делать. А Андрей упрямо поджимал губы и морщил лоб. Но когда Саша посреди потока аргументов признался «я так всё это время скучал» Дюшино лицо осветила улыбка. Которая пропала, стоило Саше снова начать его упрашивать. Но Саша очень хорошо запомнил каким счастливым был Князь только потому, что Саша признался ему в том, что чувствует. И вот теперь Андрей выглядит таким же сияющим. Таким же красивым. Таким же молодым, как был десять лет назад. С этого момента Саша всегда будет говорить ему о своих чувствах. Постоянно. — Мы это сделали? — вдруг понимает он. — После стольких лет. Андрей тепло ему улыбается: — Как там было? “После стольких лет? Всегда”. Саша фыркает. Приняв сидячее положение, недовольно рассматривает свою испачканную футболку. Потом моргает, трёт глаза и хмурится, понимая, что его хорошо так клонит в сон. — Который час? Мне ехать надо. Завтра репетиция, а мне до квартиры ещё добираться. — Зачем тебе ехать куда-то, — мягко говорит Андрей и слегка касается его губ своими, — переночуешь у нас, в этой комнате. Завтра сразу на репетицию и поедешь. — Хорошо, — слишком быстро соглашается Саша. — Но мне надо в душ. — Конечно, сейчас у Агаты, всё что тебе надо, попросим. И футболку постирать надо, — указывает пальцем на пятна спермы на ткани Андрей. И вот сейчас Саша, оглядываясь по сторонам, понимает, что Агаты нет в комнате. Будто и не было её с ними, просто померещилась. Андрей в последний раз чмокнув его в губы, натягивает трусы с штанами, и встаёт с дивана. Саша следом поспешно приводит себя в порядок. Агату они находят в гостиной. Уже в халатике и с распущенными волосами, она выслушивает Андрея с нечитаемым выражением лица и выдаёт Саше полотенце и постельное белье, стараясь при этом не смотреть в глаза. А Саша не может оторвать от неё взгляда. Всё пытается понять по выражению её лица, насколько всё плохо. Насколько сильно они напортачили. Насколько то, что она увидела, может всё испортить. А ещё она дико хороша сейчас. Хоть и явно смущена. Всё же она Саше тогда не померещилась. И ему, по идее, сейчас тоже должно быть неловко. Но ничего кроме восторга, переполняющего всё его существо, он выжать из себя не может. *** Когда Саша исчезает в ванной комнате, Андрей идёт к Агате на кухню. Та рассеянно трётся у столешницы, переставляя кружку с чаем с места на место. Потом наливает себе воду из графина в стакан. Ставит стакан рядом с кружкой, и берётся снова за чай. Андрей, больше не в силах на это смотреть, отбирает у неё кружку, отодвигает стакан и аккуратно приподнимает её подбородок. Она тут же прикрывает глаза и протяжно вздыхает. — Что не так? —Да всё так, — шепчет тихо. — Ты вся напряжена… — Неудивительно… После такого. — Но мы же… Ты сама… Она резко распахивает глаза, облизывает губы и шепчет: — Я вся мокрая, вы… Меня это так завело. — Серьёзно? — расплывается в улыбке Князь. — Мне понравилось. Я сама не ожидала, думала, что… Он не даёт ей договорить, накрывая её чуть влажные губы своими, придавливая к столешнице и пробираясь рукой под полы халата. Одна рука привычно уже ложится на её полную круглую грудь, поглаживая нежную кожу, сжимая небольшой сосок, а вторую он запускает в такой манящий промежуток между ног. На ней трусики, это самую чуточку разочаровывает. Она действительно сильно возбуждена, ткань ластовицы насквозь мокрая. Он нежно касается промокшей ткани, ловя губами её стон, и мягко давит, потирая круговыми движениями бугорок клитора. Она вся подбирается, слегка подаваясь бёдрами вперёд, и он, сдвинув резинку трусиков вбок, аккуратно накрывает пальцами мягкую, влажную от её соков плоть. Разводит пальцы в сторону, проскальзывая вниз, касаясь кончиками обильно текущей дырочки и снова ласкает её чуть выше, зажимая клитор между пальцами. Он делает всё медленно, как она любит, поглаживая её сверху, между складочками, куда пальцы так привычно и удобно ложатся, и снова скользя вниз, каждый раз чуть ближе к влагалищу, но не проникая внутрь, только надавливая слегка на чувствительный вход. Чтобы ей хотелось проникновения всё сильнее, чтобы она жаждала его внутри, чтобы, когда он наконец… — А-а-ах, — протяжно стонет она, оторвавшись от его рта, когда два пальца легко проскальзывают в её жаркое нутро. — Тише-тише, — шепчет он ей в покрасневшее ушко, вспоминая, что где-то, за закрытой дверью кухни, ходит Саша. И она утыкается лицом ему в шею, и тихо стонет в неё, обхватывая кожу губами, слегка прикусывая. Андрей продолжает ритмично двигать рукой, массирует внутри двумя пальцами, а большим потирает клитор, ощущая, как уже начинает сводить запястье. Но Агата такая жаркая в его руках, такая мокрая, так хочется доставить ей удовольствие, чтобы она поняла, как сильно он её любит, и как благодарен ей сейчас. Андрей безумно рад, что это сумасшедшая затея нравится теперь всем её участникам. Если Агату так завела их с Сашей дрочка, то что будет, когда они… На этом моменте у него мозг будто коротит, он опять возбуждён, хотя казалось бы, прошло не так много времени, причём стоит так сильно, что перед глазами начинают плясать звёзды. От шальной мысли посадить её на столешницу и наконец овладеть ею, его останавливает только звук хлопнувшей двери ванной. Но оторваться полностью от жены он уже не в состоянии. Ласкает её ещё отчаяннее, хватает за затылок, зарываясь пальцами в кудри, отстраняет от своей шеи и, ворвавшись языком в рот, снова жадно целует. Даже сквозь глубокий поцелуй, прорываются её стоны: протяжные, сладкие, пьянящие. Она течёт всё интенсивнее, а внутри неё становится всё уже. Она уже сама насаживается на пальцы, трахая ими себя бесстыже-отчаянно. И Андрею теперь кажется — она тоже слышала хлопок двери. Когда она начинает пульсировать внутри, дрожать и выгибаться от удовольствия, выплёскивая ему на пальцы очередную порцию смазки, до Андрея доносятся тяжёлые удаляющиеся шаги. *** Саша, с полотенцем, наброшенным на голые, чуть влажные плечи, прислоняется лбом к косяку закрытой двери на кухню, прислушиваясь к звукам по ту сторону, и прикрывает глаза. Стоны совсем тихие, приглушенные поцелуем, но все ещё достаточно отчётливые. Женские стоны. Он вроде только кончил, но снова чувствует, как тяжелеет в паху, а во рту пересыхает. Так хочется распахнуть дверь и присоединиться к ним. Но, собрав волю в кулак, Саша разворачивается и делает шаг. А потом ещё один, и ещё. Прочь от кухни. В сторону выделенной ему на эту ночь комнаты. *** Просыпается Саша от ощущения чего-то тяжёлого и тёплого на животе. Он жмурится, мычит и открывает глаза. Непонятным грузом оказывается, лежащий на нём в позе сфинкса, кот. Сашу припоминает, что раньше его не видел. Андреева старая кошка Катя уже умерла, осталась только собачка, которая всегда Сашу сначала облаивала, а потом ныкалась от него по дальним углам. Сашу такая негостеприимность даже немного обижала. Кот смотрит немигающим взглядом своих круглых жёлтых глаз, будто ждёт чего-то. Саша поднимает руку — кот не шевелится — и медленно кладёт на его полосатую, лобастую голову. Кот коротко мяукает и тычется мокрым носом Саше в ладонь. — И где ты был всё это время, м? Кот, естественно, не отвечает, только громко тарахтит на своём кошачьем, пока Саша почёсывает его шею, да так сильно, что вибрация отдаёт Саше прямо в живот, в котором вдруг громко начинает урчать от голода. Саша гладит слегка прижатые к голове ушки кота — шотландская вислоухая, всплывает в памяти — обхватывает его под брюшком и садится, опустив ноги на пол. Кот взбрыкивает капризно и спрыгивает с рук. Потёршись напоследок о Сашину ногу, юркает в приоткрытую дверь. Саша трёт глаза и тяжело вздыхает. Он окончательно проснулся и теперь в полной мере осознаёт, где он и что вчера произошло. Становится стыдно. Надо привести себя в порядок и побыстрее уехать. Что Саша и делает. Натягивает штаны, футболку, и, стараясь не шуметь, выходит из комнаты. Пройти незамеченным в ванную не получается, его окрикивает Агата. — Саш, завтракать будешь? Саша неловко застывает и медленно обернувшись, идёт на кухню. Андрей сидит за столом, склонившись над тарелкой с кашей, глядит на Сашу с хитрой улыбкой. А Агата, прислонившаяся к холодильнику с кружкой в руках, смотрит чуть встревоженно, будто не уверена, как после вчерашнего ей себя с ним вести. — Я… Я поеду. — Садись поешь, — хлопает по дивану рядом с собой Андрей и радушно улыбается. Саша бросает неуверенный взгляд в сторону ванной комнаты. — Потом зубы почистишь. Говорят, лучше вообще после еды это делать. — А что есть? — сдаётся Саша. — Каша, здоровье наше, — радостно декламирует Андрей и демонстративно отправляет ложку в рот. — Овсяная? — Овсяная. Мммм, вкусно и полезно, — довольно тянет Андрей и начинает уплетать её за обе щеки. Саша несколько минут с умилением наблюдает, как тот быстро и методично поглощает овсянку, и чувствует, как тугая пружина внутри ослабевает. Андрей, несмотря на свой возраст, всё также прекрасен — чуть вздёрнутый нос, всё ещё по-детски пухлые губы и очаровательнейшая манера поджимать подбородок. Саша засматривается на него, но как бы Князь не был хорош собой, желудок снова о себе напоминает. Саша смотрит на довольного Андрея, отодвинувшего в сторону уже пустую тарелку и жующего теперь бутерброд с сыром, и поднимает на Агату глаза. — А колбасы нет? Агата хмыкает в свой кофе, но её взгляд теплеет. — В этом доме не водится. — Кашу ешь, кому говорят, — шутливо настаивает Андрей. Саша расстроенно выдыхает, и хлопнув себя по коленям, решительно встаёт. — Ну нет, так нет. Он подходит вплотную к Агате, та изумлённо хлопает глазами, аккуратно отодвигает её за бедра от холодильника и открывает дверцу. Вздыхает разочарованно, осматривая полки. Молочка, овощи, фрукты, курица и яйца. Негусто. Здоровое, мать его, питание. — Саш? — неуверенно тянет Агата. Саша поворачивается к ней и подмигивает, замечая, как она смущённо отводит глаза, заправляя вылезшую из причёски прядь за ухо. Саше хочется перехватить её руку и сделать это самому. Но он сдерживается, достаёт яйца и помидоры, и неловко протискивается обратно между дверцей холодильника и Агатой, замечая, как она ещё сильнее смущается, хоть и старается не подавать вида. Она демонстративно захлопывает холодильник, так и оставленный Сашей открытым, пока тот бесцеремонно хлопает дверцами гарнитура в поисках сковородки. — Снизу, справа от раковины, — подсказывает Агата. В тусклом свете пасмурного утра глаза её кажутся практически чёрными из-за захвативших радужку зрачков, а на губах играет лукавая улыбка. Красивая какая всё-таки, и почему ещё совсем недавно Саша этого не замечал? Он хмыкает и поворачивается к Князю: — Пожарить и тебе? Или уже кашей наелся? Князь задумчиво вытягивает губы трубочкой, смотрит на недоеденный бутерброд и кладёт его обратно на тарелку. — А давай! — А ты будешь? — улыбается Саша Агате и зажигает огонь под самой большой конфоркой. — Или ты по утрам только кофе пьёшь? Она смотрит, как Саша по-хозяйски обшаривает верхние полки, выуживает оттуда соль и специи, как обильно льёт масло на сковородку и режет помидоры, и произносит: — Одно. Крадёт у него кусочек помидора, и коснувшись напоследок плеча рукой, садится рядом с Андреем. Когда всё готово, Саша с Андреем едят прямо со сковородки. Агата варит себе и Саше кофе, наливает мужу чай. Наблюдает какое-то время, как Андрей ест: отправляет кусочек за кусочком яичницу в рот, подбирает корочкой хлеба помидорную жижу со дна сковородки, и следует его примеру. — Вкуфно, — бубнит она, с аппетитом уплетая Сашину яичницу, и указывает на него вилкой, — ты плохо на нас влияешь. Но довольное лицо Агаты полностью опровергает её слова. Саша смотрит, как они едят, переговариваясь и хихикая, подтрунивая над ним, и ощущает, как за рёбрами начинает теплеть. Где-то там предательски трепыхается и бьётся так сильно, будто пытается вырваться наружу, сумасшедшее Сашино сердце, которое, казалось, должно уже было к его годам успокоиться. Но ему, дикому и непослушному, всё неймётся. — Мне казалось, я поэтому тут и нахожусь, — наконец отвечает Саша Агате, и тоже берётся за вилку. Андрей вопросительно приподнимает бровь. — Чтобы плохо на вас влиять. Агата давиться яичницей. Откашлявшись, вытирает кончиками пальцев губы, и заходится смехом. Андрей тоже тихо хихикает. На смех прибегает их странная, истеричная собачка и звонко лает на Сашу с другого конца кухни. Тот делает громкое «рррряф» и малявка, взвизгнув, убегает прочь. Андрей теперь хохочет в голос, а Саша прячет лицо в ладонях, наконец понимая, во что он вляпался.