Когда твой чабрец сорван и унесен, Он уже больше не служит тебе. И каждый раз, как им кто-то будет пользоваться…
Бросив мокрую тряпку в ведро, Рей подошла к расстроенному пианино и решила попытать удачу — вдруг старичок всё-таки сможет не фальшивить? Её мокрые пальцы закружились над клавишами, когда она поняла — оно не расстроено. Почему же По соврал? Каких-то пару минут она изучала музыкальный инструмент, потому что считала, что у него есть душа, и лишь потом принялась играть знакомые ноты, вполголоса подпевая: Сын садовника, живший неподалеку… Рей так увлеклась игрой, что не сразу поняла, что дверь хлопнула. Она со вздохом подскочила с места, запнувшись носом туфли о скамью, и тихо чертыхнулась. — Простите, не хотел вас испугать, — сказал мужчина. — Вы пианистка? — Нет, всего лишь официантка. И мы закрыты, сэр. Приходите позже, — отчеканила она, как учила Маз на случай, если в заведение явится непрошенных гость. К тому же, не было По, чтобы налить господину. Мужчина был высок и крепок. Из-под козырька твидовой кепки торчал нос и острый подбородок. Этот нескладный человек пугал Рей, но она пыталась не подавать виду и спровадить его, как можно скорее. Интуиция никогда не подводила её, а сейчас так и кричала об опасности. На констебля незнакомец не походил, а на того, кто затаскивает невинных девушек в тёмные переулки — ещё как. — Значит, новенькая. Склонив голову набок, он продолжал смотреть на Рей, но не прямо в глаза, а куда-то в сторону, словно был очарован её линией плеч. — Сэр, пожалуйста, покиньте заведение. Мы откроемся через пару часов и будем рады угостить вас чем-нибудь крепким, — как можно спокойнее проговорила она. Незнакомец расхохотался вполголоса, хотя Рей не видела ничего смешного в своих словах. Она была оскорблена до глубины души и насупилась, как воробей под проливным дождём. — Хозяйки нет. Отлучилась по делам, но должна вот-вот вернуться, — предупредила гостя Рей, словно это могло хоть как-то спасти её, если вдруг мужчина решит перерезать ей горло. После этих слов он снял кепку и продолжил рассматривать Рей: видно её причёска и кривые швы фартука интересовали его гораздо больше. — Маз мне и нужна. Подожду её здесь. — Он весьма неловко проковылял к столу и сел. — Нальёте мне выпить? Явно он не любил считаться со словами юных девушек. Рей не оставалось ничего, кроме как взять чистый бокал и плеснуть туда немного бренди. Подойдя к посетителю ближе, она уловила слабый аромат гвоздики, корицы и пороха. Вблизи он был совершенно несуразным, даже диким; совершенно не похож на англичанина. Больше на цыгана. — Бренди, — оповестила незнакомца Рей. — Тёплый? — скривил губы мужчина, сделав глоток. — Вы не уточнили, что хотите, сэр, и я подала вам то, что было. И я не бармен, а простая официантка. — С моей стороны это было неразумно. Но и тёплый бренди сойдёт, — безучастно заметил незнакомец, после снял с рукава Рей пушинку. Девушка отпрянула назад, как от пощёчины, решив соблюдать безопасную дистанцию. Это было невежественное вторжение в её личное пространство! Вот нахал. «Поскорее бы кто-нибудь вернулся», подумала Рей. — Желаете ещё что-нибудь? Глаза мужчины снова встретились с её. Рей почувствовала, как по позвоночнику прошёл ток. Вдруг он очередной приспешник Платта? Девушка помнила, где лежали столовые приборы. Успеет ли она добежать до бара, схватить нож и всадить его в горло мужчины? В прошлый раз удалось. Но, вероятно, в этот раз ей не удастся скрыться — по району рыскают люди констебля, и убийство привлечёт к её личности ненужное внимание. А может выбежать через заднюю дверь, а после — через щель в заборе к заброшенным докам? — Где вы научились играть так? — вопрос мужчины застал её врасплох. Рей поджала губы, вспоминая уроки нотной грамоты и игры на инструменте, которые давал ей отец. Он был виртуозом, выдающимся пианистом и настройщиком. Музыка была у неё в крови. — Брала уроки у частного репетитора дома. — И откуда же вы? — Из Дублина. Я — двоюродная племянница Маз Канаты, — посчитала нужным добавить Рей, чтобы дать понять господину, что с ней лучше не играть. — Не знал, что у Маз такая талантливая племянница. — Спасибо, сэр, — кивнула девушка. — Подлить еще бренди? Он едва заметно улыбнулся, и на правой щеке появилась ямочка. — Будьте так добры. И спойте мне что-нибудь. — Это не входит в перечень моих обязанностей, — весьма резко ответила Рей. — Ваш бренди, сэр. — Даже если я очень настойчиво попрошу? — он достал из кармана несколько купюр и положил перед собой. Рей и раньше играла за деньги, но ещё никогда не чувствовала себя настолько униженной, словно её покупают. Как проститутку. — Видимо, вы оцениваете свой талант очень высоко. Мужчина накинул сверху ещё одну купюру. Конечно, ведь она аккомпанировала музыкантам из Каира в «Клозери де Лила», пока жила в Париже и прислуживала Платту. А там была гораздо более утончённая публика, чем на задворках Бирмингема. — Хорошо. — Рей поднялась на сцену и села за пианино. — Что мне сыграть, сэр? — Что изволит ваша душа. Рей быстро пришла в голову старая шуточная песенка «Старый дедушка Коль», которую ей часто играл в детстве отец, но она долго не понимала смысла, но зато сейчас хотела с помощью незатейливых слов и мелодии задеть названного посетителя:Старый дедушка Коль Был весёлый король. Громко крикнул он свите своей: — Эй, налейте нам кубки, Да набейте нам трубки, Да зовите моих скрипачей, трубачей, Да зовите моих скрипачей!
Выбранная композиция рассмешила мужчину: — Вы весьма остроумны, юная леди. Но позвольте сыграть что-то более серьёзное. — Рахманинов или Римский-Корсаков? — фыркнула Рей. Хоть большинство «серьёзных» произведений в её репертуаре игрались с оркестром, она была не прочь поставить нахала на место. — Без разницы. Я всё равно не люблю русских, — пожал плечами мужчина, потягивая бренди. Рей опустила подушечки пальцев на клавиши и, выдержав театральную паузу начала игру, выбрав партию фортепиано Римского-Корсакова, посвящённую Францу Листу. Композиция эта звучала красиво и оказалась вполне удовлетворительным в смысле фортепианной техники и стиля, да и казалась Рей подходящей для сложившейся ситуации. После того, как девушка закончила играть, повисло молчание, прерываемое лишь её тяжелым дыханием и тиканьем часов. Она и забыла, что вызывала музыка в её душе — бурю, всепоглощающую и бесцеремонную; продирает до костей. Музыка — вот истинный наркотик, а не опиум или любовь. Рей прочистила горло и положила вспотевшие ладони на колени, а после обратилась к мужчине: — Надеюсь, мне удалось отработать чаевые, сэр. Он встрепенулся, вырванный из раздумий голосом Рей. — Я бы заплатил вам столько же, только сыграйте ещё, пожалуйста. — Простите, но мне нужно возвращаться к уборке. Мы скоро открываемся. Дверь хлопнула, принося внутрь шум улицы и холодный ветер. На пороге появилась Маз Каната в компании Роуз, которая что-то тараторила без умолку, как бывало каждый раз, когда её что-то возмущало до глубины души. — Маз, — вежливо поприветствовал её мужчина. Женщина посерела, словно увидела мертвеца. Она медленно стянула перчатки с сухих кистей и сунула их в карман пальто. — Кайло, — не без доли пренебрежения сказала она. — Ты, как всегда, не пунктуальна. Или ты специально ушла, чтобы не встречаться со мной? — У меня появились непредвиденные дела в городе. Надеюсь, моя племянница предложила выпить? — Да. И сыграла на пианино. Незаконно держать такой талант в этой забегаловке. — Прошу, не переходи на личности. Это забегаловка поит и кормит твоих людей, Кайло, — выплюнула Маз. — Ты пришёл поговорить по делу или просто осыпать меня оскорблениями? Он встал из-за стола. Только сейчас Рей поняла причину неуклюжести мужчины — его правая нога была короче левой. — Поговорить. С глазу на глаз, Маз. Маз строго посмотрела на девушек, прикусивших языки, и удалилась с мужчиной в служебное помещение за баром. Когда они скрылись за дубовой дверью, Роуз потащила коллегу за собой. — Роуз, кто этот мужчина? — Т-с-с, — шикнула на неё девица, — быстрее! — Роуз! Мне больно! — взвизгнула Рей, когда девушка сжала её ладонь до хруста. Она потащила коллегу за собой на задний двор таверны, а потом, прошмыгнув под сухой виноградной лозой, забралась на рассохшийся ящик из-под импортного табака и привстала на носочки, чтобы подслушать разговор в открытую форточку. — Кто это? — Главарь банды «Рыцари Рен», дурочка! — Роуз потянула её за собой. — А теперь заткнись и иди за мной! Рей последовала её примеру и, прижавшись щекой к холодному камню, затаила дыхание. До них доносились лишь отголоски беседы, потому что оба старались говорить достаточно тихо, боясь быть подслушанными. Но Рей могла поклясться, что оба курили в данный момент. — …гончие констебля рыщут по городу из-за убийства в поезде, уже грянули проверки в несколько цехов верфи Билбринджи, и скоро доберутся до нас. — И что ты хочешь от меня? — …Нужно спрятать товар… — Иисусе, Кайло!.. Мы так не договаривались! — Старые договорённости больше не в силе, потому что ты, старуха, первая кто их нарушил. — Да как ты смеешь? — Никто не застрахован от поджогов, Маз. Даже твоя забегаловка. Думаю, пара коктейлей Молотова приведут тебя в чувства… — Мелкий… — Оставь любезности себе, Маз. Надеюсь, мы пришли к общему знаменателю. Армитаж привезёт товар. Я всё сказал… Послышался скрип стула. Потом какая-то возня. Спустя мгновение до ушей любопытных девушек донёсся обеспокоенный голос Маз: — Иногда я скучаю по Бену. Он был славным парнем и я жалею, что не помешала тебе убить его. После этого, вероятно, мужчина ушёл, громко хлопнув после себя дверью. Рей и Роуз вернулись в таверну тем же путём, когда хозяйка паба встретила их в гостевой зале. Она раздосадованно достала бутылку вермута и сделала большой глоток из горлышка, не скривившись и не прыснув от горького обжигающего напитка. — Мадам Каната, мы можем вам как-то помочь? — первой подала голос Роуз, явно понимающая больше, чем Рей. — Да. Будьте тише воды, ниже травы и больше не играйте в прятки — иначе я вам уши залью воском, поняли? — злобно бросила женщина. — Роуз, принеси мне перо и бумагу. Мне нужно передать кое-кому письмо. Девушка удалилась, оставив тётушку со лже-племянницей наедине. Рей, хоть и не была кровной родственницей женщине, но переживала за неё. Она переминалась с ноги на ногу несколько мгновений, но потом решилась подойти к Маз и ласково приобняла женщину за плечи. — Простите, что подслушали разговор, тётушка, — опустила голову Рей. — Бог простит, милая. Надеюсь, Кайло не обижал тебя? — Нет, не беспокойтесь. Кайло был весьма любезен. Насколько может быть человек вроде него, — успокоила её девушка. — Молю, не называй этого мужчину по имени. Он не достоин никакого имени, кроме Дьявола! Рей решила задать рискованный вопрос, ответ на который, вероятно, не хотела знать: — Вы сказали, что он кого-то убил — это правда? Маз уронила голову на плечи. — Кайло забрал ни одну душу. Он проливал кровь, прикрываясь честью. Я искренее верила, что он сможет изменить ситуацию в нашем городе, но Рен лишь растлевал тьму и смрад в Бирмингеме, — словно теряя самообладание, разразилась мадам Каната. — Не заблуждайся насчёт мужчин вроде него, милая. Он — убийца. «И я тоже», сказала про себя Рей. — Ладно, не будем о грустном, милая… Нужно открываться! Где носит По? — Он уехал в банк, тётушка. — Неужели. Я думала, он просадил все свои деньги в азартных играх. — Тётушка, могу я спросить? В слепящем солнечном свете, залившем помещение сквозь старинные окна, Маз окутали густые, удушливые облака пыли; она казалась гораздо старше своих лет — дряхлая и сухая, как слива. — Да, только если твой вопрос не расстроит меня ещё больше, — она встряхнула головой. — Позволите сыграть вечером нашим гостям? — Думаю, не стоит. — Вы же знаете о моей мечте! Почему же тогда против? Вы стесняетесь моих талантов? — ахнула Рей. — Дело не в этом, просто… — Пожалуйста, тётушка Маз, хотя бы одну песню. — Чёрт с тобой. Играй, только весёлое. Хватит уныния на сегодня. Рей чуть с ума не сошла от радости, услышав в ответ, и обняла женщину так крепко, как только могла.***
Этим же вечером, как и положено в будние дни, паб «Такодана» закрылся раньше полуночи. Маз Каната, поблагодарив лже-племянницу за игру и сославшись на головную боль, ушла спать, а Роуз и Кайдел, поболтав немного о гостях и перемыв тарелки, тоже удалились. Рей осталась в зале наедине с По, чтобы помочь ему закончить дела. — Поздравляю, mia bella, сегодня ты стала звездой Бирмингема, — похлопал её по плечу бармен. Девушка благодарно улыбнулась: — Не говори глупостей. Пару песенок не сделают меня звездой. Я просто работала на публику. — Главное — на какую! Самую благодарную во всей Великобритании, — он достал два бокала и наполнил их элем. — Выпьем же за это. — Поверь, это лишь малость, — скромно сказала Рей. — Думаю, я смогу найти в своём репертуаре что-то особенное, если тётушка позволит мне выступить ещё раз. — Если какой-нибудь тип предложит тебе прогуляться по набережной после твоего выступления, то имей в виду: он ни черта не смыслит в романтике. — Не думаю, что кто-то предложит, посмотри на меня, — фыркнула Рей, сделав небольшой глоток пива. — Дурочка, — ласково сказал По. — Я бы не дал тебе проходу, если бы ты казалась мне хоть чуть-чуть аппетитней моей бабули Розитты. — Спасибо, утешил! — горько усмехнулась девушка. По вышел из-за барной стойки, уселся рядом на стул и грубовато приобнял девушку. — Допивай, mia bella. Клянусь девственностью Девы Марии, что однажды ты станешь звездой! По взъерошил ей волосы и, видя, что Рей вот-вот разрыдается от накативших за эти дни эмоций, а не от благодарности, как он мог подумать, поспешно вернулся за барную стойку. Девушка вытерла краем фартука слезинку из уголка глаза. — Расскажи мне о себе, mia bella, молю. Мне очень интересно что в твоей симпатичной ирландской головушке. Девушка горько рассмеялась. — Ты что, священник, По Дэмерон? — Важнейшее качество толкового бармена — умение выслушать гостя, подливая ему так, чтобы он не замечал, и не осуждать, когда тот начнёт изливать душу. В этом мы, бармены, отличаемся от священников. Девушка опрокинула бокал. — Только не смейся, — попросила бармена Рей, сделав небольшой глоток эля, готовясь к метафорическому рассказу о своей жизни. — Мне с детства нравилось представлять себя королевой. Королевой кого-нибудь. Драконов. Вампиров. Древних римлян… Какая разница кого, самое главное — осанка, белые перчатки и наследник престола, держащий тебя за руку. Я представляла перед сном, как меня возьмет в жёны какой-нибудь принц — наденет мне на голову корону. Или как я встречу прекрасного незнакомца где-нибудь в саду, и он окажется не только моим будущим мужем, но и королём какой-нибудь маленькой страны. По улыбался во все тридцать два зуба и не забывал наливать девушке. — Потом была эпидемия, и родители умерли. Война, которая вновь ранила меня. У меня осталось только одно — страсть к музыке. Я мечтала путешествовать, покоряя сцену Франции, Италии, Германии, Польши… — Я уверен, тебе однажды это удастся! Рей благодарно улыбнулась мужчине. Она уже начала своё восхождение на Олимп алкогольного опьянения. — По, скажи, только честно — почему ты соврал, что пианино расстроено? Он пожал плечами: — Обещаешь не расстраиваться, mia bella? — Рей отрицательно покачала головой. — Так наказала Маз. Она…сомневалась в твоих музыкальных способностях, впрочем, до сегодняшнего вечера. Ещё когда твой дядя прислал телеграмму и попросил принять в Бирмингеме, она…была не в восторге. Но сейчас поменяла своё мнение. — Её можно понять, По. Простушка-ирландка, которая говорит «сдача», а все вокруг слышат «кошка», которая вероятно и грамоты не знает. — Рей допила бокал, когда наконец почувствовала, как в голову ударил градус и щёки запылали алым пламенем. — Но обещаю, я не посрамлю ни её чести, ни «Такоданы». — Я тоже надеюсь на это, mia bella. Надеюсь, что ты станешь частью Бирмингема.