Бирмингемские псы

      — Маз, давно не виделись. Угостишь нас?       Вопрос незнакомца повис камнем на шее утопленника; было так тихо, что, казалось, можно услышать жужжание мухи на другом конце улицы. Четыре женщины, оказавшиеся наедине с бандитами, начали испуганно переодеваться.       Их главарь — Рей поняла это по тому, как он вальяжно сел напротив хозяйки «Такоданы», закурив сигару, — был уродлив и неопрятен. Его сальные седые волосы, свисавшие на лоб, скрывали мелкие глазки, но не мешали без стыда разглядывать девушек; Роуз заёрзала на стуле под пристальным взглядом мужчин, а Кайдел так и застыла в своём новом нарядном платьице.       Двое других мужчин были более симпатичны, но не менее омерзительны по своему поведению; один из них плюнул себе под ноги, а второй — ковырялся в носу большим пальцем. Рей заметила, что из его рукава торчала отвёртка. Главарь кивком приказал приспешникам стоять у входа в паб, сторожить.       Девушка нервно сглотнула. Она стояла совсем близко к барной стойке, где был установлен телефон. Сколько ей понадобится времени, чтобы позвонить в полицейский участок? Вероятно, немного. Но время будет точно не на её стороне — один из мужиков с лёгкостью свернёт ей шею, прежде чем она скажет «На помощь!» секретарю констебля. Рей раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, она была рада, что мужчины пришли в «Такодану» не в её смену, а с другой — эта дикая ситуация вызывала нервный тик. И почему именно сейчас нет По Дэмерона? Он смог бы заболтать им зубы, плеснуть чего-нибудь крепкого, пошутить по-итальянски глупо или вообще, применил бы силу. Наверняка, он, как и прочие мужчины, умеет драться. Да и Маз как-то обмолвилась, что Дэмерон служил на войне. Что-то он да помнил.       Наверное, помнил. И спас бы их. Четырёх испуганных женщин без оружия.       — Энрик Прайд собственной персоной. Ты постарел с нашей последней встречи.       — А ты, как хорошее вино, Маз, только хорошеешь. И твои девочки, как с обложки. Эта, — он указал костлявым пальцем на Рей, — новенькая, я полагаю? Не видел тебя раньше. Как тебя зовут, дорогуша?       Энрик Прайд, человек, имя которого девушка слышала ранее, окинул её взглядом с головы до пят; глаза его нагло обследовали фигуру девушки в ситцевом платье и с особым вниманием — голые ноги. Рей не вполне поняла смысл этого взгляда, но жутко занервничала, отступив на пару шагов назад, и ударилась о деревянный угол барной стойки.       Он отвёл взгляд, тем самым освободив её от оков. Рей облегчённо выдохнула, не осознавая до этой минуты, что задержала дыхание.       — Её зовут Кира. Моя племянница, — вместо неё ответила Маз Каната.       — Вон оно что! Полагаю, что ты в молодости была такой же красавицей.       — Благодарю за комплимент, но не стоит, — женщина стряхнула пепел на пол, — девочки, оставьте нас, пожалуйста.       Кайдел принялась собирать вещи со стола, а Роуз помогала ей.       — Все останутся на своих местах. Думаю, так диалог пойдёт лучше, а, парни? — Двое других закивали. — Так нальёшь нам? Я буду бренди. Джобер, Таниссон?       — Эль! — хором откликнулись мужчины.       Маз молча указала Рей, чтобы та разлила им напитки по бокалам. Девушка беспрекословно приступила к выполнению задачи. Или приказа. Тут как посмотреть. Девушка опять задышала с трудом, потому что Энрик начал её рассматривать, как под лупой на приёме врача. Она достала бокалы, протёрла их сухой тряпкой, потом открыла вентиль пивной колонны, наполняя их элем, а затем налила и бренди для Энрика Прайда. Задев рукой пробку, Рей наклонилась, чтобы поднять её с пола и заметила его.       Револьвер.       — Ваши напитки, — продекламировала Рей. — Угощайтесь. Мы недавно открыли новый бочонок шотландского эля.       — Какой вкус, — Энрик облизнул сухие губы языком, — выпивку вы не разбавляете, это факт. Только ради выпивки стоит заглядывать в «Такодану», Маз.       — Я устала от этой бессмысленной болтовни, Энрик, — наконец не выдержала женщина, — что нужно тебе? Или, точнее, твоему хозяину?       Мужчина рассмеялся.       — Хозяину? Я что, по-твоему, пёс?       Маз неопределённо пожала плечами. Они беседовали, как два старых неприятеля, не замечая окружающих. Тем временем Роуз и Кайдел, прижавшись друг к другу плечами, встали за спиной хозяйки.       — Мы все кому-то служим, Энрик. Таков закон. Без хозяина невозможно жить — для кого-то это Бог, для кого-то Король, а для кого-то, — Маз Каната подкрутила новую сигарету, выдерживая паузу, — люди вроде Сноука.       — Значит, ты тоже несвободна?       — В такой же степени, как и ты. Мы оба цепные псы наших хозяев, Энрик. Только суть в том…       — …Суть в том, что теперь я умотался слушать твою болтовню, Маз. Хватит наседать мне на уши своими блядскими аллегориями. Думаешь оттянуть время? Думаешь, что кто-то придёт на помощь?       — Я давно перестала полагаться на кого-то, кроме самой себя, — Маз Каната покачала головой. — Могу предположить, Энрик, что тебе что-то нужно от меня?       — Умная женщина, — прохрипел он, — люблю таких.       — Подотри слюни.       — У тебя есть кое-что, что забрали у Сноука. Он хочет это вернуть.       — Не понимаю, о чём ты, — развела Маз руками.       — Вот как? — Энрик насмешливо улыбнулся. — Таниссон, какая из троих тебе больше нравится?        Рей сжала кулаки и выпятила подбородок. Кайдел, начав вскипать, вцепилась до белых костяшек рук в Роуз, которая, в свою очередь, побледнела, как моль. Таниссон — тот парень, что ковырялся в носу, — подошёл к начальнику и начал ходить кругами вокруг официанток, словно был на конных скачках и выбирал, на кого поставить кругленькую сумму.       — Эта, — Таниссон подошёл вплотную к Кайдел, — такое личико красивое, как у куколки. Как тебя зовут?        Кайдел отшатнулась в сторону, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину, но тот схватил её за локоть и бесцеремонно притянул к себе. В его глазах отчётливо читалось вожделение и ярость.       — Убери от неё руки, — зашипела Роуз, пытаясь вырвать подругу из лап бандита.       — Энрик! — закричала Маз Каната.       — А что ты возмущаешься? — рассуждал он. — Я просто хочу вынести максимальную пользу из происходящего.       — Позволяя мальчишке блуд? Отпусти её, щенок! — Маз теперь обращалась к Таниссону. — Ты оглох?       — Бабуля, но здесь не Вам решать, — хохотнул тот.        — Значит, ты не отдашь собственность Сноука? — вкрадчиво спросил Энрик.       — Я ни черта не знаю, о чём ты толкуешь! Забирай своих мальчишек и проваливай отсюда, пока тебе не досталось!       — От кого? Я вижу здесь только четырех беспомощных женщин, которые трясутся, как сучки, и двоих вооруженных мужчин. В моей власти сделать с вами всё, что вздумается…       Что вздумается. Слова Энрика эхом отразились в разуме Рей.       Она непроизвольно потянула ладонь под столешницу, нащупывая металлическую рукоять револьвера. Девушка не знала, заряжен ли пистолет, как и не знала, будет ли её угроза красным платком перед носом быка, и не разъярит ли еще больше мужчин. Стоит ли риск последствий? Определённо, стоит. Рей всегда рискует, ходя по острию ножа и играя в салки со смертью. Что ей стоит сейчас провернуть такой же фокус.       Возможно, она пасовала, потому что на волоске висела не только её жизнь. Не удастся скрыться, когда свидетелями было столько людей. Не удастся придумать столько поддельных историй, как с Кирой.       — Повторюсь: я не имею понятия, о чём ты толкуешь, Энрик, — сквозь зубы процедила Маз. — Оставь нас в покое. И уходи. Немедленно.       Рей всё время старалась выключить ту часть сознания, которая билась над решением внезапно возникшей ситуации. Всё было скверно. Чертовски скверно. Боже, где ты, когда так нужен?       — Раз ты не хочешь по-хорошему, — Энрик поднялся из-за стола, — будет по-плохому!       Он оглядел женщин спокойно и бесстрастно. А затем случилось следующее — бокал разбился о пол вдребезги; шум и гам наполнили «Такодану». Закричала Кайдел, когда мужчина прижал к её тонкой шее нож, а Маз Каната рассыпалась ругательствами, пытаясь оттолкнуть от себя Энрика, размахивающего острым осколком. Среди гомона Рей заметила, что Роуз сползла по стене и мелкими шажками стала перебираться к лестнице, а потом и вовсе скрылась. Возможно, она пошла звать на помощь.       Рей попыталась тоже покинуть паб, но Джобер схватил её за руку и со всей силы впечатал в пол. Его грязная рука проскользнула под юбку девушки. Рей завизжала, пинаясь и царапаясь. До слуха донеслось тихое «дрянь», когда мужчина ударил её по лицу. Рот наполнила слюна вперемешку с кровью.       — Где ещё одна?! — зарычал Энрик, ударяя Маз по лицу. — Куда делась желтокожая девка? Мелкая сучка сбежала!       — Видимо, Бог услышал нас, — сквозь слёзы сказала Кайдел и подползла к хозяйке паба.       — Что ты там вякнула?       Снова удар и крик.       — Довольно! Хватит! Хватит! — закричала Маз.       Женщина обняла за плечи Кайдел. Рей заметила краем глаза, что платье той было порвано и не скрывало миниатюрную грудь. Таннисон возвышался над ними, как туча, и выглядел весьма самодовольно.       — То, что вы ищите, в подвале, — пробормотала Маз. — Ключи у меня. Забирайте и уходите.       Энрик взял связку в ладонь и повертел в руках.       — Благодарю, но за все действия следуют противодействия, Маз. Связавшись с щенком Реном, ты сама навлекла на себя и свою дыру беду…       — Кого ты назвал щенком, натс?       Брови Энрика взлетели вверх. Наконец-то дымка перед глазами Рей от выброшенного адреналина спала. Сцена походила на спектакль абсурда.       — Так-так-так, — Энрик расхаживал кругами между Кайдел и Маз. Рей, стараясь быть как можно тише, на четвереньках, подползла к барной стойке. — Кайло Рен. Что за встреча?       — Не скажу, что разделяю твоей радости, — ответил мужчина. Он стоял, загородив своей широкой спиной Роуз, дрожащую от страха. Видимо, она привела их на помощь. Рядом с ней стоял Армитаж Хакс. — Кажется, ты забылся, раз пришёл сюда со своими людьми и устроил…беспорядок.       — Беспорядок? Мы всего лишь пришли пропустить по стаканчику-другому, повеселиться с девушками, — ответил он, но, заметив на лицах женщин пустоту, продолжил: — Разве я не прав, дамы? Разве вам не весело?       Энрик обвёл присутствующих взглядом.       — Жаль, конечно, что они не разделяют твоего веселья, — Кайло состроил угрожающую гримасу. — Мужчин красят манеры, Энрик.       — А ты что, принц, мать его, Датский? — огрызнулся Прайд, допивая остатки эля.       — Возможно и так, но мне хватает гордости, чтобы не опускаться до такого, как ты.       — Ну конечно, мистер святоша! А шлюха, что ты подложил под меня? Думал, я не догадываюсь?       — Не догадывался ты на протяжении нескольких месяцев, — сказал Кайло как можно терпеливее и очень внятно, — и кто после этого идиот?       Рен сделал несколько шагов вперёд, почти сталкиваясь лбами с Энриком.       — Забываешься.       — Да? — мужчина покачал головой, доставая из кармана пальто зажигалку и начиная играть её крышкой. — Ты пришёл в мой паб. Обидел моих женщин. Позволил себе распустить руки. Знаешь, что я делаю с такими?       — Забылся ты, мальчишка, украв у Сноука товар, — Прайд оголил жёлтые зубы. — И кто кого должен наказать?       Лицо Кайло Рена укрыла тень; а затем, как в сеннетовских комедиях-экспромтах, мужчина толкнул второго в грудь, повалив на стол, в секунду разлетевшийся в щепки от тяжести веса. Завязалась потасовка, участие в которой принимали все собравшиеся. Даже стоявший в стороне всё это время Армитаж Хакс отвесил несколько ударов Таниссону, но потом сам запнулся и упал, потянув за собой Рена.       В какой-то момент Рей упустила из виду Кайдел и Маз — словно их никогда и не было. Роуз тоже куда-то делась, испарившись в разгар драки, как фейри.       Девушка спряталась за барную стойку, слушая крики вперемешку с портовой бранью. Потом кто-то крикнул — это, вероятно был голос Кайло, потому что Энрик Прайд замахнулся осколком и растесал ему кожу от плеча до лба; кровь брызнула во все стороны.       — Ублюдок! — кричал Армитаж.       — Подонок! Ах ты… — голос Рена утонул в новых звуках драки.       Рей выхватила револьвер из-под стола, пересчитав пули в барабане, а потом выскочила из укрытия. Она резво подскочила к распластавшемуся на спине Кайло Рену; мужчина зажал рукой левый глаз. Он был весь в крови, как и Кайдел, которая тащила его за плечо с поля боя.       — Стойте там, где стоите, иначе я выстрелю! — грозно вскрикнула Рей. — Стойте, Прайд!       Меж бровей Энрика залегли суровые морщины; такому не захочется перечить. Да и вряд ли кто-то перечил ему — тем более женщины. Он расхохотался, как безумец.       — Ты хоть знаешь, как пользоваться этой штукой? Смотри, не поранься, — другие прихвостни Сноука расценили шутку Энрика весьма остроумной, поэтому рассмеялись.       Кайло, пытаясь остановить хлещущую из раны на лице кровь, отрицательно замахал головой. Он понимал, что настрой Рей не потушить — он разгорался, как пламя, и мог спалить всё до тла. Но она его не послушала.       Вместо слов Рей подняла руку вверх и спустила курок. На втором этаже послышался шум. Видимо, проснулись соседи из-за выстрела.       — Умею, — Рей выставила револьвер перед собой, целясь в грудь мужчины. — Следующий выстрел будет между глаз.       — Не дури, девчонка, — проговорил Энрик.       — Считаю до трех…       — Мелкая дрянь! — Прайд шагнул к ней.       — Три! — Рей неловко прицелилась и выстрелила мужчине в колено. Он завопил от боли. — Выметайтесь! Живо!       Таниссон и Джобер засуетились, взвалив тяжелую тушу предводителя на плечи, и вытащили из «Такоданы», пока Энрик осыпал всех проклятиями и обещал вернуться.       Армитаж Хакс похлопал её по плечу:       — Вы молодец, мисс Кира.       — Нужно было действительно между глаз стрелять, — процедила Роуз. Оказывается, она всё это время пряталась с Маз за пианино.       Тётушка крепко обняла свою лже-племянницу, погладив между лопаток. На её лице читалась неприкрытая скорбь и грусть.       — Милые мои, простите меня…       — Не время, — одёрнула её Рей, — у нас тут беспорядок. Да и…       — Не смотрите на меня, как на покойника, — сказал Рен, привстав на локтях. Каждое его движение видимо приносило адскую боль. — Прайд, подонок.       У Рей дыхание перехватило от этого зрелища — и не у неё одной. От плеча до лба была глубокая рана с рваными краями, кровь стекала по груди. Еще хуже дело обстояло с лицом. Осколки бутылки оставили множество мелких ссадин.       — Дерьмово дело, — констатировал Хакс, словно другие были слепыми.       — Нужно в госпиталь, — сказала Рей тихо.       — Нет. Маз, умеешь держать иголку? — Рен, пошатываясь, принял положение сидя за столом. — Умеешь держать иголку, Маз? Зашей-ка.       Каната попросила девушек принести таз, тёплую воду, иголку и нити. А сама достала из бара бутылку водки.       — Это для храбрости, — сказала Маз, сделав глоток, а потом полила рану мужчины алкоголем. — Не дёргайся, мальчишка.       Кайло зажал между зубов ремень. Армитаж крепко сжал его плечи, когда женщина начала штопать лицо цыганской иглой с чёрной нитью. Пот заструился у мужчины по лицу, но он не закричал, а лишь глухо застонал. Но тут же резко дёрнулся вперёд и упал бы, если бы его не держал Хакс.       — Ну же, Кайло, — как-то ласково проговорила Маз, — терпи, терпи, мой мальчик.       Роуз откупорила полную бутылку виски и приставила к губам раненого. Резкий запах алкоголя вперемешку с кровью протянулся до угла, где стояла Рей. Кайло задохнулся, закашлялся, но всё же сделал глоток, остальное пролилось на рубашку и жилетку.       — Шрамы украшают мужчин, — бормотала Маз.       — Не болтай, а шей, — огрызнулся он, а потом закричал, когда женщина сделала новую стяжку.       — Засунь ремень в рот. Когда ты молчишь, больше толку. Он ничего не ответил, вновь зажав между зубов кожу.       — Сейчас будет больно, — предупредила Маз. Мужчина что-то промычал неразборчиво в ответ.       Рей заметила, что пот заструился по лицу женщины от волнения. Она колдовала над лицом Кайло Рена ещё с получасу. Работа требовала серьёзного напряжения и сосредоточенности, ведь это не носок штопать. Но Маз работала уверенно, словно проделывала так много раз до этого.       — Готово, но будет болеть, — сказала женщина, мокрая от напряжения, но довольная результатом. — Нужно сохранять покой. Рану не стоит трогать, и воздержись от активных движений… Побереги себя. Главное, чтобы не начался сепсис.       — Иисусе, Маз, — прокряхтел Рен, — спасибо.       — Останешься на ночь наверху. Хакс, помоги подняться приятелю. Когда всё закончилось, было принято решение уложить его спать в комнате Рей, потому что она единственная жила одна. Остальные девушки отправились спать после бурного дня, а «Такодану» закрыли до завтрашнего утра.       Вернувшийся из города По Дэмерон был раздосадован и не останавливаясь, просил прощения у хозяйки паба, что его не было на месте в нужный момент. Он налил всем выпить, включил граммофон и зажёг печь. Рей плеснула себе немного виски и принялась оттирать между досок на полу кровь.       Казалось, она просочилась везде.       «Снова кровь», — неутешительно думала она, с натиском драя полы. — Ты как, милая? — спросила наконец Маз Каната. — Не так представляла себе жизнь в Бирмингеме?       — Не так, — согласилась она. — Я вообще никак не представляла жизнь здесь.       Женщина покачала головой. Она курила которую сигарету, и дым обволакивал её плоское лицо, словно мазки масла на холсте. Армитаж был мрачнее тучи и, чтобы не подслушивать разговор женщин, вышел на задний двор проветриться. Его примеру последовала Роуз, которая закончила собирать осколки с пола.       — Глупо было принимать тебя здесь. Съезди завтра на вокзал и посмотри билеты в Дублин, — посоветовала Маз.       — Нет! — чуть ли не крикнула девушка, а потом сказала менее эмоционально: — Нет. Я не хочу уезжать, тётушка. Мне здесь нравится.       — Значит, нравится?       Рей чувствовала, будто бы находилась на допросе. Когда-то давно, ещё в приюте, куда забрёл ветеран войны, он рассказывал, как стоит себя вести при допросе. Нужно говорить правду, но изменять некоторые детали. Девушка поджала губы.       — Нравится. Я привязалась ко всем, да и вы позволяете мне петь и играть. А кто я без музыки? В Дублине нет таких вольностей. Особенно сейчас, тётушка. — Рей присела напротив женщины. — Не беспокойтесь обо мне. Это меньшая из бед.       — Ты права, милая. Меньшая. Теперь ты втянута в то, во что не пожелаешь быть втянутым даже врагу. Мне жаль, но, — она подбирала слова, — но твой поступок был храбрым. И глупым одновременно.       Рей закивала.       — Будут последствия, да?       — Они всегда бывают.       Серые глаза женщины полузакрылись. Она устала и еле сидела на стуле. Склонив голову, Маз пустила одинокую слезу.       — Всё будет хорошо, — сказала Рей, но эти слова были адресованы больше ей, чем тётушке. — Мне казалось, что вы не любите Кайло Рена, но помогли ему. Почему?       Теперь Маз подняла голову и посмотрела на девушку. У неё были некоторые сомнения, продолжать ли этот диалог или нет.       — Я знала его отца, — наконец ответила женщина. — Хан Соло был хорошим человеком, хоть и самонадеянным. Он дружил с моим покойным мужем. Они вместе перегоняли лошадей в Ливерпуль, ещё до войны. Хан умер от «испанки» больше пятнадцати лет назад. Я пообещала ему, что присмотрю за мальчиком, но…       Женщина расплакалась.       — Идите отдыхать. Я сама проведаю мистера Рена.       Рей показалось, что на лице женщины проскользнуло изумление.       — Если тебе не сложно, милая. Спасибо, что ты приехала. Без тебя было бы тяжко мне в этом городе.       Рей приготовила таз с тёплой чистой водой и марлю, а потом поднялась к себе в спальню. Было темно. Вещи мужчины небрежно были брошены на пол, а сам Кайло Рен лежал на кровати, тяжело сопя носом.       — Ты ангел? — в бреду зашептал мужчина.       Рей, монотонно повторяя движения — обмакнуть тряпку, выжать лишнюю воду, приложить к коже, — стала обтирать лицо мужчине. Он горел изнутри и чудилось, что вот-вот из его раны начнёт сочиться лава. Сейчас Кайло Рен был похож на котёнка, а не грозного льва, каким был несколькими часами ранее. Пользуясь случаем, девушка разглядела его разнообразные шрамы, которыми была покрыта широкая грудь и плечи; на его теле были свидетельства неоднократного насилия. Всё его тело — одно сплошное поле боя.       — Нет, — сказала Рей, — я ведьма.       Он глухо рассмеялся, и этот зловещий смех перерос в кряхтение.       — У тебя есть чёрный кот?       — Нет. Зато есть метла, — поддерживала его бред девушка, продолжая водить тряпкой по бледной коже, — летаю на ней над ночным Бирмингемом.       — Если бы это было так, я бы заметил, — ресницы Кайло затрепетали и он приоткрыл глаза. — Кира…       Её ложное имя прозвучало как молитва. Мужчина попытался привстать, но Рей остановила его, аккуратно толкнув ладонями на постель.       — Грубиянка, — сказал Кайло.       — Вам нельзя вставать. Иначе швы разойдутся.       — Я хочу курить. Есть что?       Рей достала из выдвижного ящика портсигар и спички.       — А крепче? Опиум? — Мужчина провел рукой по длинным волосам. — Я не хочу откинуться от боли.       — Нет.       — Придётся пожаловаться Маз. Никакого сервиса, — он снова закрыл глаза. — Будет буря. Я чувствую.       Рей повернулась к нему лицом. Мужчина что-то неразборчиво бормотал.       — Вам нужно отдыхать. Спите, мистер Рен. Я вам спою колыбельную. Мама пела мне её всегда, когда я болела.       Когда она закончила петь колыбельную, Кайло Рен погрузился в глубокий сон. Рей осторожно подтолкнула одеяло, плотно закрыла окно в комнате и, сев на стул рядом с кроватью, погрузилась в сон без сновидений.

***

      Через несколько дней, когда буря успокоилась, жизнь в «Такодане» вернулась в прежнее русло.       — Сходите в кино, — сказала Маз. — Я дам вам денег. Купите билеты.       Роуз захлопала в ладоши, как ребёнок.       — Тётушка, спасибо огромное! — она крепко обняла хозяйку паба. — Прямо рождественский подарок!       Маз Каната посмеялась.       — Не зазнавайся, Рози, — пожурила она официантку. Вытащив из передника купюру, она сунула её девушкам. — Купите ещё себя мороженого. Жара, как в котле, на улице.       — Кайдел? — обратилась к коллеге Рей. — Пойдешь с нами?       Блондинка заторможено повернулась. Последние дни она была сама не своя, скорее всего, из-за недавнего происшествия. В отличии от других подопечных Маз Канаты, именно Кайдел обладала кротким и нежным характером. Иногда Рей замечала, что официантка плачет в подсобке между сменами, но не решалась подойти.       — Благодарю, но нет. У меня много дел. — И продолжила выкладывать чистые салфетки в шкаф.       — Я хочу с вами, donne , — сказал По. — Слышал, привезли «Алчность» из Штатов.       — Нет, ты останешься здесь, приятель. Ты слишком часто отлыниваешь от работы. Нашёл подружку? — поинтересовалась Маз Каната. Она сидела в шёлковом халате на террасе, пила турецкий кофе и курила тонкие сигареты.       — Моя единственная подружка — это работа, mia signora, — грустно покачал головой бармен. — А в Сицилии По Дэмерон был известным ловеласом, но англиканские женщины не понимают романтики, поэтому кручу романы с водкой в «Такодане».       Роуз пихнула парня в плечо, и тот театрально закинул ладонь ко лбу.       — Donne, разделите этот вечер с сеньором Дэмероном?       — Я же сказала, По, ты никуда не идешь, — строго одёрнула его хозяйка паба. — Помнится, мы не закончили наш разговор насчёт револьвера?       Парень посерел, а потом и вовсе позеленел. Перекинув через плечо полотенце, он спрятался под барной стойкой, имитируя бурную деятельность.       Этим же вечером девушки отправились в единственный в городе кинотеатр, открытый пару лет назад. Такси остановилось у неприметного здания с будкой-кассой прямо на проезжей части. Рей приготовилась к долгой очереди за билетами, но взглянув на подругу, которая сняла кардиган и осталась в полупрозрачной блузке с глубоким декольте, поняла: кино отменяется.       — Слушай, у меня другое предложение, если, конечно, ты готова гульнуть без предрассудков, Кира.       Голос девушки непривычно звенел от предвкушения удовольствия. Конечно, готова, заверила её Рей, и Роуз сказала: «Сегодня в клубе ‘’Старкиллер’’ выступает джаз-группа из Америки. Нас пригласил мой друг».       — Но у меня платье не для клуба, — возразила Рей. На ней было простое хлопковое платье с аппликацией-цветами.       — Я его предупредила: ты у меня вроде монашка-скромница.       Рей рассмеялась.       — Значит, будет работать на общее впечатление.       Роуз остановила такси и велела водителю везти их к «Старкиллеру».       — Так отсюда пройти всего пять кварталов! — удивилась девушка.       — Если будем идти пешком, то устанем и вспотеем. А нам ещё танцевать до ночи!       — Ладно. Но Маз нам дала деньги только на билеты, как мы будем платить в клубе, Роуз?       В ответ раздался напускной звонкий смех.       — Не волнуйся, — заверила её подруга. — Кроме такси мы за весь вечер не потратим ни цента.       Несмотря на режим затемнения, кварталы к северу от вокзала Бирмингема были освещены куда ярче, чем их район, где фонари горят в полнакала да слабо светятся тусклые лампочки у входа в кинотеатры. Рей редко доводилось бывать на улице поздним вечером, её поразило количество военных на улицах: полицейские в тяжелых шинелях, матросы, солдаты, еще какие-то военнослужащие в незнакомой Рей форме. И все куда-то торопятся — можно подумать, на одно и то же срочное мероприятие.       — Чуть не забыла, — Роуз повернулась к сидевшей рядом Рей: — Ни слова о том, кем мы работаем.       — Что мы?..       — Ш-ш-ш! — Роуз прижала палец к губам.       После работы она успела покрыть ногти ярко-красным лаком.       — Ты имеешь в виду Тако…       — Ш-ш-ш!       — Почему?       — Ой, ну хватит! — с веселым укором промяукала Роуз. — Не надо дурочку-то валять.       — Кто из нас валяет дурочку?       Пауза.       — Ты прекрасно знаешь, о чём я, — уже обычным голосом сказала Роуз и серьезно посмотрела на девушку. В свете уличных фонарей ямочки на её щеках казались темными пятнышками. — Я должна быть уверена, что ты будешь вести себя нормально.       — Не волнуйся, — сказала Рей. — Обещаю: тебе не придется за меня краснеть.       Такси остановилось у блестящей белой двери. Швейцар в цилиндре приветствовал девушек так, будто только их ему и не хватало для полного счастья. Выйдя из машины, Рей поразилась: вокруг гул, грохот; такое же ощущение она испытывает, выходя из «Такоданы» после тяжелой восьмичасовой смены.       — Надо же, куда лучше, чем я ожидала. Видимо, Рен постарался на славу, после того, как забрал «Старкиллер» у Сноука, — заметила Роуз.       Внутри подруга заставила Рей накрасить губы красной помадой и распустить волосы, которые до этого были собраны в небрежные косички.       — Всё не так и плохо! — заметила Роуз.       — Слава Богу! От сердца отлегло.       — Ты смешная.       — И ты тоже, — буркнула в ответ Рей.       Роуз взяла её за руку и потянула туда, где гремела музыка и слышался шум голосов. Для девушки эта маленькая пикировка — всё равно, что признание в дружбе, подумала Рей, мало какому человеку она позволяла тактильность.       Девушки спускались по невысокой пологой лестнице в зал, и Рей не верила, что это не сон: казалось, она волшебным образом попала в кинофильм. Ей нужно бы подготовиться, освоиться, не торопясь, но на это нет времени, её целиком поглотила окружающая обстановка: оркестр, фонтан, похожий на шахматную доску клетчатый пол, тысяча маленьких красных столиков, и над каждым стоит гул, будто там вьется пчелиный рой. «Старкиллер» по фешенебельности не уступал лучшим клубам Франции. Рей отвыкла от бурлящей страстной атмосферы, как здесь, пока играла Киру Мур.       Кивая направо и налево, Роуз скользила между столиками, то и дело останавливаясь, чтобы громогласно обменяться с сидящими за столом приветствиями и комплиментами. Рей молча следовала за ней. Всё-таки британское общество отличается от французского или итальянского — даже в клубе они ведут себя чопорно и холодно.       За столиком возле переполненного овального танцпола их поджидали трое мужчин. Они выглядели более или менее одинаково: из нагрудного кармана торчит шелковый платок, в галстуке — дорогая с виду булавка. Отличительных черт немного: один из троицы хорош собой, а один из некрасивых по виду старше всех.       Рей старательно вслушивалась в их с Роуз диалог, отчетливо понимая, что производит впечатление надменной девицы. Не умеет она непринужденно пикироваться с соседями по столу, как не умела в детстве скакать через веревочку: чтобы выбрать момент и смело впрыгнуть, нужно уловить ритм, а у неё это получалось плохо.       Подруга притянула Рей к себе и усадила за столик с мужчинами.       Подали моллюсков и шампанское. Официант дрожащими руками (тремор, видимо, бывший солдат, мысленно определила Рей) не без труда разлил шампанское по широким бокалам. Светло-золотистый напиток шипел и пенился в ее бокале. Она отпила глоток, и сладкая с горчинкой жидкость, чуть покалывая, потекла в горло — так покалывает невидимая игла, утонувшая в игольной подушечке.       Её бокал быстро опустел, но подоспевший официант подлил ещё. И постепенно, будто кто-то крутил регулятор температуры, и пламя в духовке вспыхивало с новой силой, все вокруг — музыка, блеск, смех — слилось в одно яркое пятно; это уже не реальный клуб, а некое, ухваченное искоса общее впечатление. Рей слушала группу, продолжающую играть джазовую импровизацию; она подумала, что им не хватает в труппе трубача — с ним выступления стали бы эффектнее.       Алкоголь снёс все сдерживающие Рей препоны. Щеки у неё запылали, сердце бешено колотилось, неведомая сила швырнула её в самую гущу веселья. Зазвучала музыка: быстрый танец. Некрасивый кавалер, тот, что моложе, снова представился: Томас, и, добродушно отмахнувшись от возражений, повел Рей танцевать:       — Не ломайся, все девочки танцуют. Ну-ка, вставай.       И, ухватив её за руку, потащил на клетчатый танцпол. Рей заметила, что партнёр прихрамывает. Деваться было некуда. Она находу вспоминала танцы двадцатых годов, которые не танцевала, кажется, целую вечность: пибоди, «техасец Томми», брей-кэвей.       Но танцевать с Томасом было легко: он ловко и умело, ухитряясь никого не задевать, вел ее по площадке. Рей догадывалась, каких усилий это ему стоило; возможно, он хотел замаскировать свою хромоту, и это ему прекрасно удавалось.       — Тебе весело? — спросил он. — Правда?       Рей заверила его кивком и продолжала танцевать, пытаясь концентрироваться на музыке, а не на извивающихся телах вокруг. Люди, словно вышедшие из спячки, сейчас отрывались «по полной». А в понедельник их всех, вероятно, ждёт нелюбимая работа, поэтому в клубе они пытались выплеснуть всю усталость, весь негатив, всю тревогу. И Рей не была исключением.       Она схватила с подноса ближайшего официанта бокал шампанского и осушила его залпом, стараясь не замечать, как кружится от хмеля голова. Рей будет думать об этом завтра, когда проснётся с головной болью, а сейчас — только танцы, танцы, танцы.       — Слушай, какая прелесть! — похвалила шампанское девушка Томасу. — Целый день бы пила!       — Согласен! Здесь лучшая выпивка! Рен молодец.       — Вы знакомы? — уточнила Рей.       Она не знала, почему решила спросить про него у нового приятеля. Они не виделись с того самого дня, когда Армитаж вместе с другими крепкими парнями их банды выносили Кайло из «Такоданы». Выглядел он тогда словно покойник. С тех пор их пути не пересекались. Рей чувствовала некоторую тревогу о его состоянии. И сама не могла объяснить, почему.       «Ты ангел?». От всплывшей в сознании фразы мистера Рена у неё пробежали мурашки по коже.       — Лично нет, но встречал его пару раз здесь, — ответил сквозь шум Томас. — Он и сегодня здесь! Играет в карты на втором этаже!       Рей почувствовала, как в лёгких не хватает воздуха. Она решила немного отдохнуть. Извинившись, она покинула Томаса на танцполе, но направилась не к столику, где сидела подруга, а на поиски дамской комнаты. У Рей еще не растаяла пелена перед глазами от выпитого шампанского, ей по-прежнему казалось, что для окружающих она почти невидима. Проходя мимо стола в углу зала, над которым сгорбилось четверо мужчин, стала вглядываться в склоненные головы. Рей мгновенно догадалась, что они из банды Кайло Рена — «Рыцари Рен». Мужчины заметили её.       — Дамский туалет прямо перед входом, — заметил мистер Кайло.       — Нет, я… Извините, — проговорила Рей и круто развернулась, намереваясь уйти. И что она хотела? Поздороваться и узнать про здоровье?       Кайло Рен курил сигару и о чём-то отстраненно беседовал с мужчинами. Он одарил её холодным взглядом. Ей хотелось провалиться под землю. Что он теперь о ней подумает?       Мужчины снова воззрились на неё, теперь с нескрываемым пренебрежением: им уж не до хороших манер. Сладкий флёр от выпитого шампанского рассеялся, Рей почувствовала себя беззащитной, ничто не оградит её от явно враждебных намерений младшего из компаньонов мистера Рена — верзилы с мощными челюстями и густыми, неровно стриженными волосами.       — Вы, юная леди, прямо как дурная привычка: от вас враз не отделаешься, — сказал Рен. Он вскочил на ноги и встал между столиком и Рей и, скользнув глазами по её лицу, сдержанно, лишь с намёком на вежливость спросил: — Чем могу помочь, Кира?       — Хотела справиться о вашем здоровье, мистер Рен.       Он смотрел на неё в упор. Уродливый шрам был воспалён и делал его более устрашающим.       — Вы одна?       — Нет, пришла с Роуз. Коллегой из бара.       Кайло коснулся рукава топтавшегося поблизости официанта:       — Стайлз, проведи, пожалуйста, мисс Мур до столика.       Больше она его не интересовала. Кайло Рен вернулся за столик к своим товарищам. Рей пробиралась сквозь толпу на танцполе, в ушах у неё звенело. До чего же всё странно обернулось! Что она хотела — сама не понимала. Но едва Рей представила, как сложилась бы их беседа, спроси она ещё что-нибудь, её затошнило. Оставшуюся часть вечера девушка провела в мрачном молчании, желая поскорее оказаться в кровати.