A Mockingbird In The Crows Nest

— Что значит ‘Ты не можешь это исправить’? Это твоя вина! Ты должен быть в состоянии это исправить! — Знакомый голос шепчет, когда Томми начинает возвращаться к реальности. У него такое ощущение, что по голове ударили молотком, и это первый признак того, что он проспал. У него также щиплет в глазах, что является его вторым признаком. Но, вероятно, самым большим признаком является то, что у него болит горло. Такое чувство, что он не пил несколько дней, что не является хорошим знаком. Черт возьми, как долго он спал? И, вероятно, более насущный вопрос заключается в следующем: как ему удалось проспать достаточно долго, чтобы его тело так болело? Прошлой ночью ему приснился кошмар, не так ли? Что случилось такого, что он расслабился настолько, что проспал. Он пошел в парк, не так ли? Он вышел из башни, пошел в парк и с кем-то покормил птиц... И разве они не взяли еды? И... А потом они вернулись в башню и... И Гипнос вырубил его. Черт возьми, как долго он был в отключке?? — Ну, тебе нужно разобраться в этом, потому что это ненормально!— О, это... это Эребус. Эребус был тем, с кем он покинул башню. И, похоже, он взбешен. — Ты сказал, что он проснется через несколько часов! Прошло двадцать! О. Ладно, хорошо, что... Да, это действительно было небольшой проблемой. Ему нужно было встать. Двигаясь медленно, чтобы не шевелить ноющими конечностями, Томми глубоко вздохнул и поморщился от боли в горле. Да, это определенно было неприятно. Но это было и близко не так плохо, как он ожидал. Особенно если он проспал целый день благодаря способностям Гипноса. — О, заткнись, я думаю, он просыпается. — сказал герой. Наступает пауза, затем почти раздраженное фырканье. — Да, не благодаря тебе. Я поговорю с тобой позже, Джордж. — Затем к нему приближаются мягкие шаги, и Томми поворачивает голову набок. Холодная рука нерешительно, но нежно касается его плеча кончиками пальцев, и Эребус звучит теперь гораздо ближе. — Томми? Эй, ты просыпаешься? Он застонал, поднимая руки, чтобы потереть лицо. Ему нужно подумать. Голова раскалывается, и он проводит пастообразным языком по сухим губам. Затем он попытался открыть глаза, чтобы попытаться понять, где он находится, потому что, если Эребус в его комнате, ему нужно выйти, только чтобы понять, что в его глазах какая-то дрянь, которая не дает им открыться. Он издал вопросительный звук, и герой усмехнулся. — Да, дерьмо скапливается в глазах, когда ты проспишь целый день, чувак. — Прокомментировал он с сочувствием в голосе. — Но как ты себя чувствуешь? Он снова застонал и поднес руки к глазам, протирая и ковыряя корку, удерживающую их слипшимися, пока не смог открыть глаза. Он несколько раз моргнул, прежде чем смог что-то толком разглядеть, но нахмурился, когда понял, что находится не в своей спальне. На самом деле, он вообще не узнает комнату, в которой находится. Это смутно похоже на гостиную, с полками вдоль стены и развешанными картинами, но он не знает, в гостиной ли он. Он даже не смог разглядеть достаточно деталей, чтобы разобраться в контексте, благодаря размытому фильму, который он изо всех сил пытается прогнать. Он что-то проворчал и снова потер глаза, пытаясь отогнать расплывчатое пятно в виде - Уилбур, верно? Он сказал называть его Уилбуром - слегка смеется. — Так плохо, да? Ну вот, я принес тебе завтрак. И я могу принести тебе выпить через минуту. Аромат сладкой ванильной глазури достигает его носа, и он глубоко вдыхает его, прежде чем снова открыть глаза. Когда он поднимает голову, то видит тарелку со свежими, дымящимися булочками с корицей на кофейном столике. На столе рядом с тарелкой сидит человек. Томми не может разглядеть их лица из-за размытой пленки на глазах, но он узнает копну каштановых волос достаточно, чтобы понять, что его предположение было верным. Томми медленно садится, чтобы не усугубить головную боль, и расправляет руки и крылья. Он на мгновение распушает свои перья и встряхивает их, слегка морщится, когда чувствует, что несколько перьев изогнуты и не на своем месте. Это означает, что в какой-то момент ему нужно привести их в порядок сегодня. Отлично... — Спасибо. — Пробормотал он. У него мгновенно саднит в горле, но он откашливается и повторяет свои слова, но громче. Уилбур заметно поморщился от его хриплого голоса. — Извини... Я пару раз будил тебя, чтобы дать чего-нибудь выпить, но, думаю, этого было недостаточно. Томми издал смущенный звук, стирая остатки пятна и глядя на мужчину растерянным взглядом. Уилбур сидит на краю кофейного столика в пижамных штанах, носках, футболке с изображением группы - и без маски. — Ты меня будил? — Прохрипел он, спуская ноги с дивана, чтобы полностью сесть, и беря с тарелки булочку с корицей. Уилбур кивнул. — Пару раз, да. Я хотел убедиться, что ты не будешь чувствовать себя полным дерьмом, когда проснешься. — Он усмехнулся. — Наверное, мне следовало повторить это еще несколько раз. — О... — Он немного нахмурился, впитывая информацию. Это чувство... На самом деле, он не уверен, что чувствует по этому поводу. Потому что он определенно не помнит, как его будили, чтобы дать что-то выпить. И он знает, что единственный человек, который должен был его разбудить, - Гипнос. Но тогда как Уилбур разбудил его? Он просто... Спит? Без способностей Гипноса? Но это... Этого не может быть. Томми никогда не спал дольше, чем может быть восемь часов. Не может быть, чтобы он проспал двадцать. Но это объяснило бы, как Уилбуру удавалось периодически будить его, чтобы заставить что-нибудь выпить, к чему он до сих пор не знает, как относиться. Он еще недостаточно проснулся, чтобы обрабатывать это. Не настолько проснулся, чтобы по-настоящему обдумать причины, по которым Уилбур мог сделать это для него. — Спасибо тебе. — пробормотал он, откусывая кусочек от сладкой булочки, чтобы избавиться от замешательства. От глазури все блюдо растаяло у него во рту, а от тепла у него по спине пробежали мурашки. Он плотнее прижал крылья и подтянул колени к груди, пережевывая свой кусок. Он не замечал этого раньше, но теперь, когда он не был под толстым одеялом, ему действительно стало довольно холодно. — Конечно. — Уилбур пожал плечами, как будто это была самая простая вещь в мире. Затем он подвинулся и сел на диван на удобном расстоянии от него. Но все же Томми отодвигается на лишний дюйм так незаметно, как только может. — Что ты хочешь посмотреть? У меня есть Netflix, Hulu, Disney Plus - вся эта канитель. — О, эм... Вообще-то, я могу пойти, если ты хочешь... — Настаивал Томми, переставляя ноги так, чтобы они были примостлены, а не сидели полностью. — Спасибо, что позволил мне поспать на твоем диване и все такое, но сейчас сила Гипноса иссякла, так что тебе не... нужно беспокоиться... — Он замолчал, когда выражение лица Уилбура стало хмурым. — Что? Нет, давай останемся еще немного. Я хочу убедиться, что у тебя все в порядке... Ты проспал намного дольше, чем я ожидал. Томми снова пошевелил крыльями, пытаясь сообразить, что делать. Он недостаточно проснулся, чтобы по-настоящему проанализировать все, что содержится в подобном заявлении. Недостаточно проснулся, чтобы обдумать последствия своего предложения остаться. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке после столь долгого сна. Но он был достаточно бодр, чтобы распознать надежду на лице Уилбура, когда Томми оглянулся. Надежду на то, что Томми останется? Может быть? Он не знает. Он не понимает. Но ему нужно время, чтобы по-настоящему подумать об этом. Он не может гарантировать, что время у него будет, когда он покинет дом Уилбура, так что.. —Хорошо. — Томми пожал плечами, устраиваясь поудобнее на диване и откусывая еще кусочек булочки с корицей. Как он и предсказывал, Уилбур улыбается ему так, словно тот только что преподнес ему весь мир на блюдечке с голубой каемочкой. Он шевелит крыльями, не увереный, что с этим делать и вместо этого сосредотачивается на телевизоре, указывая на него. — Эм, мы можем смотреть все, что ты захочешь. Я не привередливый. — Точно? — Спросил Уилбур, начиная просматривать почти бесконечное количество стриминговых сервисов. — Совсем никаких предпочтений? Томми пожал плечами. — Не совсем. В основном я просто смотрю документальные фильмы, и мне это нравится... Случайные ветеринарные шоу. Так что все, что тебе нравится, прекрасно. — Он отправил в рот последний кусочек булочки с корицей. Уилбур что-то промычал в знак подтверждения, прокручивая варианты. Затем, к удивлению Томми, он действительно зашел в раздел документальных фильмов и начал их листать. В конце концов он остановился на Голубой планете и включил эпизод о Бездне. — Это мой любимый эпизод, — промурлыкал Уилбур, когда заиграло вступление. — Там есть сцена о том, как глубоководная акула поедает тушу кита, и это действительно интересно. Томми тихо охал, просматривая знакомый документальный фильм, пока Уилбур брал с тарелки булочку с корицей. Они вдвоем молча слушали документальный фильм, Уилбур время от времени вставлял комментарии. Но когда Томми начал полностью просыпаться, его разум решил, что ему нужно перебрать все, что произошло за прошедшие... Сколько? Вероятно, сорок восемь часов? По крайней мере, то время, пока он бодрствовал. Потому что, честно говоря... Что, черт возьми, произошло? В течение сорока восьми часов он не только узнал личность героя номер три в городе, но он также узнал самую травмирующую вещь об этом человеке почти сразу после этого. Он все еще не совсем понимает, почему он поделился той историей о своих крыльях, но он почти рад, что сделал это. Он просто надеялся, что то, что он рассказывал Уилбуру о проблемах своего крыла, не выглядело так, будто он искал точки соприкосновения или говорил: 'О, мои проблемы намного хуже твоих', потому что это совсем не то, что он пытался сделать. Он пытался посочувствовать ему. Дайте ему понять, что, хотя у Томми, возможно, и не было такого травмирующего опыта, как у него, он понимает чувство невозможности летать. О том, что ты не 'нормальный' по стандартам других людей. Он надеется, что это не было воспринято как попытка привлечь к себе внимание. Но еще более странным было то, что герой сказал Томми, что можно называть его по имени. Его настоящее имя. Не его прозвище. И только то, что он сказал, что все в порядке, не означало, что Томми чувствовал себя вправе так говорить или думать. Потому что, положа руку на сердце... Называть его Эребусом было бы проще. В его глазах это делает все профессиональным. Это делает предательство менее личным и в большей степени связанным с выполнением его работы. Потому что именно для этого он здесь и находится. Томми здесь для того, чтобы выполнять работу и ничего больше. Не заводить дружбу с людьми, которых он собирается предать. Людьми, которых он должен предать, независимо от его собственных чувств по этому поводу. — О! — Внезапно крикнул Уилбур, возвращая Томми в настоящее. —Чуть не забыл, ты хотел чего-нибудь выпить? — У меня есть чайник для чая, но если ты захочешь чего-нибудь еще, я могу достать это для тебя. — О, э-э-э... просто воды вполне достаточно. Спасибо. — Он одарил его благодарной улыбкой, затем потянулся, когда Уилбур встал и зашел за диван, чтобы, предположительно, пойти на кухню. Он смотрел эпизод документального фильма, пока Уилбур с грохотом бегал по кухне, и через минуту вернулся со стаканом воды со льдом и чашкой чая для себя. Он повернулся, чтобы взять у него стакан 'спасибо' вертелось у него на языке, но слова застряли у него в горле, когда его глаза уловили свет, отразившийся от остатков крыльев. Уилбур, казалось, заметил его колебания, потому что он оглянулся на свои крылья как раз в тот момент, когда Томми опустил взгляд на воду. — Знаешь, ты можешь смотреть на них. — Томми вздрогнул, когда мужчина сел обратно. — Я не возражаю. — Это просто... Это грубо, не так ли? — Он провел большим пальцем по бороздкам на стекле. — Мне бы не понравилось, если бы кто-то пялился на мои крылья, потому что они были... Ну, знаешь... — Он замолчал, на самом деле не желая говорить, что крылья Уилбура были ненормальными. Он знал, что его собственные крылья были ненормальными, и ему было приятно это говорить. Потому что это была чистая правда. Его крылья не работали из-за его собственной глупости, поэтому он был в порядке, говоря, что его собственные крылья ненормальны. Но Уилбур? У Уилбура раньше были обычные крылья. Томми никогда их не видел, но он уверен, что когда у Уилбура еще была перепонка, его крылья были прекрасны. Причина, по которой они не были такими сейчас, в травме. Ужасная травма, которую Томми до сих пор с трудом представляет, как переживает, казалось бы, покладистый герой. Уилбур только пожал плечами. — Ну, я не возражаю. Быть любопытным - это нормально. Вот, — Он повернулся и протянул одно из своих крыльев к Томми. Он быстро убрал руки, как только кость оказалась в пределах досягаемости. — Ты можешь потрогать их, если хочешь. — Он продолжил, совершенно не обращая внимания на то, как участилось сердцебиение Томми. — Просто будь осторожен. Они довольно хрупкие. Что-то чужеродное в мозгу Томми ожило, когда он увидел картину перед собой. Вид Уилбура, оборачивающегося и протягивающего ему свои крылья, просто... Это слишком. Вся эта ситуация просто невыносима. Такое ощущение, что в мозгу у него покалывает, а руки чешутся аккуратно почистить хрупкие кости и проследить за поблекшими шрамами. Но он не может. Это просто... Это слишком. Он мог справиться с осознанием существования крыльев. Он мог справиться с осознанием его личности. Зная его имя. Он мог убедить себя, что все это было поверхностным доверием. По крайней мере, для героя. Но это? Уилбур буквально подставлял самые уязвимые части себя для Томми. Просто выставляет их напоказ, чтобы он мог их пощупать, пока он был осторожен. Он доверял Томми позаботиться о самой хрупкой части себя и... Он с этим не справится. Он быстро встал, чуть не опрокинув чашку с водой в спешке убраться подальше от крыльев. Ему нужно увеличить дистанцию между собой до предела, прежде чем он совершит какую-нибудь глупость. — Я... эм. Вообще-то, я должен... должен идти. У меня сегодня много дел, так что... эм ... Да. Пока. — И с этими словами Томми выскакивает за дверь и несется по коридору к ближайшему лифту. Он не узнает этот этаж, но знает, что находится в Башне Героев. Насколько ему известно, большинство героев живут в башне, если не все из них. На всякий случай, если возникнет чрезвычайная ситуация или что-то в этом роде, и им нужно будет быстро подготовиться, не выдавая, где они живут; таким образом, выдавая свою личность. Томми оглянулся и сбросил скорость до более нормальной, когда увидел, что Уилбур не следует за ним. Он тяжело вздохнул, проводя руками по лицу в попытке унять зуд под кожей. Конечно, этого не произошло, поэтому, когда он подошел к лифту и нажал на кнопку, он почувствовал облегчение, когда внутреннее убранство подтвердило, что он все еще находится в башне. Это означало, что он мог выплеснуть свое разочарование в спортзале, как только почистит крылья. Он нажал кнопку, чтобы подняться на свой этаж, и у него зачесались руки, чтобы попытаться облегчить боль, когда двери закрылись. Лифт съехал на этаж ниже, затем зазвенел, что произошло гораздо быстрее, чем он ожидал. Он не знал точно, сколько этажей было между его общежитием и домом Уилбур, но наверняка это был не один, верно? Двери открылись, и кто-то остановился, прежде чем войти в лифт вместе с ним. Когда Томми поднял глаза, он столкнулся лицом к лицу с красно-золотой маской шута - Рулетка. Король румян. Что за нахуй? — О. — По его словам, один видимый глаз моргнул один раз в удивлении, прежде чем перейти в нейтральное состояние. — Извини, малыш. Не обращай на меня внимания. — И он проскользнул внутрь, нажав кнопку парой этажей выше, где должен был выйти Томми. Двери закрылись прежде, чем он успел подумать о том, чтобы выйти и подняться по лестнице, и парень прислонился к стене, свесив свои бело-золотистые крылья так, что они должны были казаться расслабленными. Для любого нормального человека Рулетка выглядит совершенно непринужденно. Но Томми знает лучше. Он чувствует на себе взгляд. Чувствует, как глаза Рулетки сканируют его, пытаясь понять, насколько он опасен. Он ненавидит это. Он ненавидит то, как Рулетка пытается препарировать его. Пытается разгадать его секреты и слабости просто по тому, как он себя держит. И как злодей, прячущийся среди героев.. Да, у него есть много секретов, которые он должен сохранить. — По-моему, мы еще не встречались. — Внезапно он прокомментировал это, слегка наклонив голову. — Я Рулетка, как, я уверен, ты знаешь. — Его взгляд скользит по крыльям Томми и задерживается там, и Томми ощетинивается, когда его взгляд возвращается к его лицу. — Как, ты сказал, тебя зовут? И у Томми, у которого утром были одни американские горки, нет сил собраться с духом, прежде чем его язвительность вырвется наружу. — Я не представлялся тебе, придурок. — Он кусается, скрещивая руки на груди и свирепо глядя. Единственная видимая бровь слегка приподнимается, а видимая половина рта растягивается в довольной усмешке. Он хихикнул и умиротворяюще поднял руки. — Достаточно справедливо. Но я все равно хотел бы знать твое имя. Думаю, я имею право знать, кто находится в здании, я помогал в материальном плане башне. Томми хмурится, но держит рот на замке. Ему не нужно попадать в поле зрения Рулетки. Он и так уже в достаточной опасности. Ему не нужно усугублять ситуацию, добавляя румян. Рулетка смотрит на него еще мгновение, затем издает смешок, прежде чем снова безразлично переводит взгляд на кнопки. К счастью, он больше не пытается заговорить до конца поездки; и он практически выбрасывается из лифта, когда тот достигает его этажа. Он не оглядывается, пока не слышит, как закрываются двери лифта, и только тогда проверяет, что у него за спиной. Его крылья с облегчением опустились, когда он увидел, что Рулетка не последовала за ним, и Томми засовывает руки в карманы, прежде чем направиться в свою квартиру. Общежитие? Он до сих пор не знает, какой из них должен быть. Он стучит, прежде чем войти в квартиру, как обычно, проносится через гостиную и захлопывает дверь в свою комнату, вероятно, громче, чем следовало бы. Он проводит рукой по лицу, пытаясь собраться с силами, прежде чем расправить крылья. Ему нужны все силы и душевное терпение, на которые он способен. Он плюхается на край кровати и выпивает воду, которую оставил на тумбочке, затем лезет под матрас, чтобы проверить одноразовый телефон. Он нажимает на нее, готовясь просто отправить Раптору быстрое сообщение о регистрации и замирает, когда видит, что у него пропущенный вызов, вместе с единственным непрочитанным сообщением. 'Позвони мне сейчас.’ Отправлено вчера в тринадцать часов четыре минуты. ..Черт. Пытаясь разблокировать телефон, Томми бросается в ванную и запирает дверь. Он включает душ, чтобы приглушить шум, и нажимает на маленькую иконку телефона с именем Раптора так быстро, что экран чуть не трескается. Он расхаживает по небольшому пространству, и беспокойство пронизывает его конечности. Все его перья встали дыбом. Его первый звонок остается без ответа, и Томми нажимает кнопку повторного набора так быстро, что задается вопросом, есть ли у телефона на другом конце вообще шанс перестать звонить. На этот раз он отвечает после второго гудка. — Векс. — Почти сердитый голос Раптора раздается из маленьких динамиков, и Томми морщится. — Вот ты где! Я же просил тебя вчера позвонить мне - Где ты был? Томми поморщился, подтягивая крылья поближе и замедляя шаг. — Я... мне очень жаль, Раптор... Когда я вернулся в башню, Гипнос применил ко мне свои силы, и это вырубило меня на целый день и... — Зачем Гипносу это делать? — Раптор прервал его. Затем, прежде чем Томми успел уточнить, Раптор заговорил снова. — Это из-за того, с кем ты был? Томми замирает на месте: — Я... что? — Вчера мы видели тебя в ресторане с кем-то. И когда мы последовали за тобой, вы оба вошли в башню. С тобой был Гипнос? Ты установил его личность? И Томми... Почти говорит 'да'. Потому что Уилбур - не Гипнос, он - Эребуc. А это значит, что не должно быть так уж плохо просто... Позволить Раптору делать свои собственные выводы. Но... Раптор был умен. И даже хуже, так было со Статиком. Если бы они знали, что Томми встречался с любым из главных героев, они бы легко смогли выяснить, с кем из них он встречался на самом деле - независимо от того, с кем он говорил, что был. И тогда в опасности оказался бы не только Уилбур, но и Томми. У него были бы огромные неприятности из-за того, что он намеренно предоставил им неверную информацию. Главное, он не хочет знать, что с ним сделает Лига, если они узнают, что он намеренно дал им не того героя. Итак, Томми тяжело сглотнул и сказал полуправду. — Нет. Нет, это... это был не Гипнос. Это был просто... Друг. — Друг. — Раптор повторяет, его тон звучит равнодушно. Томми практически чувствует его неодобрительный взгляд, когда он тяжело вздыхает. — Ты здесь на задании, Векс, а не в отпуске. Почему ты пошел гулять с так называемым другом? Ты должен работать. Томми снова сглатывает. "Вот оно", - думает он. Вот тут ему приходится сквозь зубы врать своему наставнику. Он впивается ногтями в ладонь, чтобы сохранить голос ровным. — Он близкий друг Стража. — Он делает паузу, чтобы ложь дошла до нее. — Если я подберусь к нему поближе, то смогу добраться и до Стража. — А Страж - один из самых надежных героев... — Раптор заменяет его. Наступает пауза, и Томми чуть не падает в обморок от облегчения, когда его наставник одобрительно хмыкает. — Хорошо. Я разрешаю. Но зачем Гипносу было вырубать тебя после этого? — Я не думаю, что он был рад, что я долго не спал. — Он вздохнул, провел рукой по волосам и съежился, когда они снова стали маслянистыми. Отвратительно. — Накануне я встал около полуночи, чтобы потренироваться, и, думаю, ему это не понравилось. — Или, может быть, ты узнал что-то, чего, по его мнению, тебе знать не следовало. — Раптор практически рычит, и Томми делает паузу. — Ты помнишь, что... Как зовут того парня? — Коннор. — Томми несет чушь. — Ты помнишь, о чем вы с Коннором говорили? — Раптор заканчивает, и Томми приходится карабкаться. — Не совсем. Мы не говорили ни о чем серьезном, просто кое-какие базовые вещи о нашей работе и прочем дерьме... — Томми сделал паузу, пытаясь придумать, что еще сказать. — Я просто... да, я действительно не помню подробностей. Прости. Раптор слегка фыркнул. — Если Гипнос сделает это снова, звони и сразу скажи мне. Известно, что Гипнос вмешивается в воспоминания, но если мы сможем попросить Флэтлайн заглянуть в твой разум, она сможет это исправить. — Томми содрогается при мысли о том, что гибрид крипера заглядывает в его разум. — Но как ты себя чувствуешь? Способности Гипноса - это не весело... Ты, должно быть, в сильном замешательстве, а? — Спросил он, сочувствие сочилось из его тона. Томми пожал плечами, хотя Раптор не мог этого видеть, немного расслабившись от более успокаивающего тона. — Думаю, я чувствую себя нормально. У меня немного болит голова и немного побаливают крылья, но в остальном, думаю, я в порядке. — Тебе что-нибудь снилось? — Подсказал он. — Гипнос известен тем, что вызывает у людей кошмары, когда он усыпляет их. Он сделал это с тобой? Томми хмурится, на мгновение задумавшись, прежде чем снова пожать плечами. — Я так не думаю. Я знаю, что мне что-то снилось, но на самом деле я этого не помню. — Это хорошо... — В голосе Раптора звучало облегчение. — Если он когда-нибудь сделает это с тобой, дай мне знать, и я изобью его за тебя, когда увижу в следующий раз. — Он усмехнулся, и тепло разлилось в его груди при мысли о том, что его наставник защищает его. — Но, эй, когда ты в следующий раз планируешь вернуться в патруль? Нам скоро нужно совершить банковскую вылазку, и ты нам понадобишься, чтобы снова отвлечь героев. Она будет масштабной. — Ох. Хм, я думаю, что планирую вернуться через неделю, но мне нужно будет еще раз уточнить у Лотоса. — Зачем? Томми снова пожал плечами. — Ну, это они отправили меня в отпуск после Новостной башни, и он целитель. Я должен получить их разрешение вернуться к официальному патрулированию. — Но зачем тебе нужна еще неделя? — Уточнил Раптор. — Уже прошло две. — Я не знаю... — Томми солгал. Он точно знал, почему Лотос отправил его в такой длительный отпуск, но на самом деле он не хочет говорить этого, особенно Раптору. Лотус объяснил, что частично это было сделано для того, чтобы убедиться, что его крылья были исцелены и оставались целыми. Но это было также для его 'психического здоровья', что не имело никакого чертова смысла. С ним все было в порядке. Конечно, сейчас ему снились кошмары? но с ним все было в порядке. Он мог справиться с кошмарами. Раптор только вздохнул и пробормотал что-то о беспечных героях, прежде чем ответить. — Будь бдителен, хорошо? И продолжай в том же духе с этим другом Стража. Похоже, ты отлично справляешься. Гордость пробегает по крыльям Томми, и он улыбается сам себе, обнимая себя свободной рукой за туловище. — Спасибо, Раптор. Томми слышит улыбку в голосе своего наставника, когда тот отвечает — Не за что, Векс. Но послушай, мне пора идти. Будь в безопасности, хорошо? Позвони мне, если у тебя будут какие-нибудь новости. Томми кивнул. — Верно. Скоро поговорим, Раптор. — Скоро поговорим, Векс. — И его наставник повесил трубку. Томми отключил телефон и опустился на пол в ванной, улыбаясь про себя услышанной легкой похвале. Всегда приятно, когда тебе говорят, что он хорошо выполняет свою работу. Это заставляет что-то теплое и легкое забурлить у него в груди и распушить перья от восторга. Но на этот раз сладость, которая приходит от того, что его хвалят, немного омрачается осознанием того, что на самом деле он этой похвалы не заслужил. Что это было дано ему из-за лжи. Конечно, технически это была ложь, чтобы скрыть, насколько хорошо у него на самом деле получалось, но все равно это была ложь. Потому что технически он делает хорошую работу. Он справляется с работой гораздо лучше, чем Раптор знает. В глубине души Томми знает, что Раптор расхвалил бы его до луны и обратно, если бы он просто сказал ему правду. Если бы он только был честен и прямо сказал своему наставнику, что он был с разоблаченным Эребусом. Но он просто... Не смог этого сделать. Он сделает это в другой раз, говорит он себе. Он сделает это в другой раз, когда в голове прояснится. Когда ему вправят голову на место и это странное чувство вины в животе утихнет. Снова проводя руками по лицу, Томми делает глубокий вдох, прежде чем снова встать и залезть под душ. Он изо всех сил старался уберечь свои крылья от текущей воды, но все равно чувствовал, как она впитывается под его перьями, и это будет отягощать его примерно три дня. Он потер волосы и кожу, чтобы смыть масло, прежде чем быстро вылезти и вытереться. Он надел брюки, затем сел на край ванны, держа в руке гребешок. Он тянул время. Он знал, что должен прихорашивать свои крылья, чтобы они оставались здоровыми и чистыми, но ему на самом деле не нравилось это делать. Чистить крылья всегда больно, независимо от того, насколько осторожными стараются быть он или Раптор. Он давным-давно усвоил, что лучше просто позволить этому причинять боль и покончить с прихорашиванием как можно быстрее, вместо того, чтобы тянуть время, пытаясь быть осторожным. Казалось, это всегда заканчивалось тем, что он был еще более измотан и испытывал еще большую боль, чем когда он просто проходил через это. Итак, стиснув зубы, Томми глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, поднес гребень к своим перьям и провел им вниз.