A Mockingbird In The Crows Nest

Сон Томми в ту ночь был беспокойным, несмотря на его физический комфорт. Он ворочается, всплывает из воспоминаний, превращенных в сны. Он видит себя прижавшимся к Раптору на диване и смотрящим мультики до поздней ночи. Он видит, как Пиро пытается научить его управлять огнем с помощью своих способностей. Он видит, как Флэтлайн латает его после неудачных попыток манипулировать огнем, и яростные извинения Пиро, когда его ожоги заживают. Но чем больше он пытается заснуть, тем больше эти сны искажаются и превращаются в кошмары. Он видит Раптора в ночь, когда они столкнулись с полицией, но на этот раз он не выживает. Он видит себя с окровавленными руками и стеклом на коже. Он видит, как падает в трубу, а с крыльев у него слетают перья. Он видит Раптора со змеиным языком вместо человеческого, возвышающегося над Томми, его голова раскрывается, как шарнир, чтобы показать злобную тварь, которая бросается на него. На этот раз, когда он просыпается с мокрыми от пота волосами, прилипшими ко лбу, он решает просто стиснуть зубы и не засыпать. Утро для Томми проходит как в тумане. К тому времени, как он приходит в себя после кошмара, его голова практически раскалывается надвое, он возится с Тайленолом и проглатывает столько, сколько осмеливается, прежде чем спрятать лицо под груду одеял, чтобы снова заснуть. У него выключен свет и не слышно шума, но от одного существования у него сейчас болит голова. Тишина звенит у него в ушах и стучит в основании черепа, а растущий свет за закрытыми жалюзи вызывает у него желание врезать по чему-нибудь. Все утро его голова пульсирует в такт сердцебиению, когда он периодически пьет воду и глотает еще лекарства. Это немного помогает, но в конце концов у него заканчивается вода. На мгновение он раздумывает, не встать ли и не взять ли еще, но быстро отбрасывает эту мысль и глубже зарывается лицом в кучу одеял. Конечно, ему может понадобиться еще воды, но на самом деле ему не хочется расставаться со своим гне... Кроватью... На самом деле ему не хочется вставать с постели. Ранбу проверяет его в середине утра; и приносит ему пару тостов и пару бутылок воды. Он легонько похлопывает Томми по спине и заставляет его поклясться, что он немедленно напишет кому-нибудь, если ему что-нибудь понадобится, прежде чем снова оставить его в блаженной тишине. Уилбур пишет ему сообщение через несколько минут после ухода Ранбу, спрашивая, все ли с ним в порядке или ему нужно навестить Лотоса. Спрашивает, не нужно ли ему чего-нибудь. Томми хмурится из-за яркого экрана своего телефона, но отвечает, что он не болен и к вечеру будет в порядке. Он едва помнит, что нужно поблагодарить его за предложение, прежде чем спрятать лицо обратно под одеяла. К его большому разочарованию, к полудню он явно не в порядке, но его это не слишком беспокоит. Он съедает легкий ужин, проглатывает немного Никвила и, отключаясь, зарывается под свою связку одеял. Остальная часть недели не сильно отличается. Его похмелье прошло к утру второго дня, и он снова прекрасно передвигается. И по какой-то причине Уилбур теперь особенно цепкий. Он пишет Томми по утрам, чтобы спросить, какие у него планы. А поскольку Томми почти всегда в спортзале, он непременно просит присоединиться к нему. Когда подойдет время обеда, Уилбур потащит его в кафетерий и пообедает с ним, прежде чем они отправятся на дневные занятия. Если у Томми будет патруль, Уилбур предложит присоединиться к нему и к тем, с кем у него запланировано. Если он свободен днем, они идут в парк покормить птиц или побродить по торговому району города, потягивая молочные коктейли. Это... Честно говоря, немного странно. Он не понимает, почему Уилбур вдруг стал таким прилипчивым, но на самом деле не слишком задумывается об этом. Может, ему и следовало бы, но он не будет. У него слишком сильно болит голова всякий раз, когда он даже пытается начать думать об этом, поэтому он просто решает, что это проще лучше проигнорировать это. Прошло чуть больше недели после его... Инцидента на вечеринке. Томми садится за настоящий завтрак с Уилбуром, Пелеем и Хароном. Уилбур сидит на своей стороне стола, держа в руках чашку кофе и миску каких-то хлопьев другой марки, а два других героя сидят напротив него. Пелей, похоже, еле держится на ногах, когда входит в столовую. Его коса растрепана и выглядит так, будто ее нужно переделать. И Харон выглядит ненамного лучше, когда вваливается с растрепанными со сна волосами и в пышном зеленом халате поверх одежды. Они быстро здороваются с ним и Уилбуром, накрывая на стол пару блюд, прежде чем разойтись, чтобы позавтракать каждый по своему. Никто толком не спросил его, что произошло той ночью. Уилбур пару раз пытался намекнуть на это, пытался дать ему возможность поговорить об этом, если он захочет, но никогда не давил слишком сильно, когда Томми не реагировал на его попытки. На самом деле он просто надеется, что они смогут забыть об этом. Он знает, что хочет этого. Отчаянно желает, чтобы он мог залезть в свой мозг, соскрести воспоминание со стен и выбросить его в море - чтобы его никогда больше не видели. Но, конечно, когда Томми доедает блинчики наполовину, Уилбур заговаривает. — Как ты себя чувствуешь, Томми? Он поднял голову, вопросительно нахмурившись, но Уилбур просто выжидающе смотрел на него поверх края своей кофейной чашки. Томми точно знает, на что он намекает, судя по блеску в его глазах; но прикидывается дурачком и проглатывает полный рот блинчиков, чтобы ответить. — Эм .. Думаю, нормально. Почему? — Я просто проверяю — Сказал он, ковыряя защитную картонную обертку на своей кофейной чашке. Его глаза снова метнулись к нему, выжидающе изучая его лицо. — Как тебе спалось? — Э... Я прекрасно спал.. — Он нахмурился еще немного, отложив вилку. — Зачем ты спрашиваешь? — О, Нет причин. Я просто — Он пожевал губу, затем со вздохом покачал головой. — Я просто беспокоюсь, я думаю. После вечеринки ты казался немного не в себе. Томми засунул в рот кусок блинчика и принялся жевать, чтобы скрыть нервозность. Потому что он прав. Все кажется... Перекосило с того самого эпизода в ванной. Как будто все немного не так. Просто немного неправильно. Такое чувство, что все относятся к нему по-разному. Как будто он сделан из стекла. Как будто он развалится на части, если они посмотрят на него слишком пристально. Но с ним все в порядке. Так и есть. Он не пострадал, ванную уже отремонтировали — Все в порядке. Так почему же это не кажется прекрасным? Почему он не чувствует себя хорошо? — Я в порядке, Уилбур. — Говорит он вместо этого, одаривая своего друга легкой улыбкой, которая, как он надеется, выглядит обнадеживающей. — Действительно. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Это, казалось, помогло, потому что немного напряжения спало с плеч Уилбура, когда он улыбнулся. — Хорошо... Если ты уверен? — Я уверен. — Говорит Томми, намазывая немного сиропа кусочком блинчика. Уилбур немного расслабился и облокотился на стол. — Тогда, если ты готов к этому, я надеялся, что ты присоединишься ко мне, Харону и Пелею в библиотеке около полудня, чтобы кое-что обсудить. Он моргнул. — О, эм... Конечно, я думаю. Какой-то особый случай? — Спросил он, отправляя кусочек в рот. Уилбур пожал плечами, отправляя в рот ложкой немного хлопьев. — Вроде того. Просто у башни намечается экскурсия. Там будет вся Комиссия, но мы можем взять с собой и учеников, если захотим. Что-то теплое и нерешительное расцветает в его груди при этих словах, и он улыбается, глядя в свою тарелку. — И... ты хочешь, чтобы я был там? — Спрашивает он, убедившись, что был прав. Когда он поднял глаза и увидел мягкую улыбку Уилбура, теплота стала еще больше. — Конечно. Но только если ты захочешь. Не думай, что ты должен соглашаться только потому, что я спрашиваю. Томми слегка усмехнулся, пробормотав через край своей чашки — Ты просишь - единственная причина, по которой я хочу пойти. — Попивая горячий шоколад. Он слегка морщится, когда понимает, что сказал это вслух но мимолетное сожаление исчезает молниеносно, когда он видит, как лицо Уилбура озаряется самым теплым выражением, которое он только мог себе представить. — Не говори так, я буду плакать. — Он дразнит, слегка толкая локтем Томми и откусывая еще кусочек хлопьев. И если крыло Томми свободно свисает за спиной Уилбура, когда Харон и Пелей возвращаются к столу, никто ничего не говорит. Позже он узнает, что на экскурсию, о которой идет речь, отправляется группа учеников начальной школы, и ему становится немного стыдно при мысли о том, что ясноглазых и впечатлительных детей приведут в Башню Героев. Ему не нравится идея участвовать в такого рода пропаганде - он не хочет быть вовлеченным в это, если сможет, потому что он все еще не уверен, реально ли это. Но Уилбур будет там. И это единственная причина, по которой он заходит в лифт и нажимает нужную кнопку. Покачивание в лифте... может быть, сильнее, чем обычно? Нет, скорее всего, нет. Просто прошло некоторое время с тех пор, как он им пользовался. Вероятно, он просто еще не привык к тому, что это должно быть Он выходит целым и невредимым и шаркает вдоль стены, чтобы не столкнуться с горсткой людей, которые суетятся вокруг и что-то делают... что-то. Парочка из них выглядит так, будто занимается уборкой - у них в руках тряпки, бумажные полотенца и баллончики с распылителем, но другие обходят более короткие книжные шкафы и используют их, чтобы загородить другие помещения. Вероятно, чтобы убедиться, что дети просто не сбегут и не заблудятся или не останутся позади, предполагает он. К счастью, Томми замечает Уилбура, машущего ему с небольшого расстояния, и спешит к нему, как только в толпе появляется просвет. — Вот ты где, Пересмешник! — Он весело щебечет, обнимая его за плечи и притягивая ближе его гладкая маска в виде птичьего черепа поблескивает в свете ламп. — Как раз вовремя, вот-вот прибудут дети. Но Капитан хотел сначала поговорить со всеми. Томми кивнул, слегка спотыкаясь, пытаясь идти рядом с ним. — О чем? — В основном о профессионализме. Каждый раз, когда мы проводим экскурсию по башне, звучит одно и то же, но она, вероятно, удвоит внимание к нескольким вещам, поскольку это твой первый раз. Но на самом деле тебе просто нужен здравый смысл. Он объяснил, ведя его туда, где другие герои стояли вокруг и тихо разговаривали. Капитан замечает их, когда они приближаются, и мягко улыбается, прежде чем хлопнуть в ладоши. — Хорошо! Теперь, когда мы все здесь, всем собраться. Все команды объединяются в один большой круг, и он мельком видит Огонь души и Гипноза вместе с Миражом. По другую сторону от них пара героев, которых Томми на самом деле не сразу узнает, в паре с Лотосом и Стражем. Но у него не так много времени, чтобы хорошенько рассмотреть его, потому что Уилбур тянет его к своей команде. Он встает между ним и Хароном, а Пелей молча парит с другой стороны от Томми. Было немного нервно видеть его так близко к своим крыльям, но он пытается игнорировать тепло, исходящее от героя, когда снова сосредотачивается на Капитане. — Я знаю, что говорю это каждый раз, когда к нам сюда приходит группа детей; но нам нужно помнить, что нужно быть добрыми, но оставаться профессионалами. Ответь на их вопросы, если сможешь, и попробуй опуститься на колени, чтобы поговорить с ними, если хочешь. Просто убедись, что они чувствуют, что тебя видят и слышат. Дай им понять, что тебе не все равно. Последовал шепот согласия, и Томми слегка кивнул сам себе. Он мог это сделать. Он мог опуститься на колени и поговорить с ребенком один на один, если это то, чего они хотели. Вряд ли кто-то из детей знает, кто он такой, но он доволен тем, что просто стоит здесь и смотрит, как дети разговаривают со всеми остальными. Томми как можно незаметнее поправил свой костюм и расчесал перья, чтобы убедиться, что они гладкие. Капитан еще раз улыбнулась всем им, затем заняла свое место в ряду с ними, прежде чем жестом подозвать сотрудника. Они кивнули, затем двери в библиотеку открылись. Мгновенно звуки детского разговора заполнили тихую комнату, и в нее хлынул поток маленьких детей. Они выглядели как первоклассники. Им было максимум семь или восемь лет, и их было около двух дюжин в сопровождении примерно десятью взрослых с усталым видом. Томми слегка вздрогнул от шума и почувствовал, как Пелей пошевелился у него за спиной. Взрослые собирают всех детей в небольшие группы, и Томми с любопытством разглядывает различных гибридов. Большинство из них выглядят как люди. Там есть пара гибридов лиан, которые выглядят так, словно могут быть близнецами, практически цепляющимися за компаньонку сзади. Пара птичьих гибридов с различными рисунками крыльев и окраской, несколько козлиных гибридов и один кроличий гибрид. Некоторые дети с благоговением смотрят на доску. Широко раскрытые глаза сверкают от возбуждения, когда они подпрыгивают на ногах. Другие смотрят на Миража и его команду. Пара смотрит на Уилбура и Пелея.. Затем он встречает пару устремленных на него карих глаз. В конце группы маленькая девочка с каштановыми волосами и светло-желтыми пушистыми крыльями, возбужденно распушенными за спиной. Она практически вибрирует, глядя на него, вцепившись руками в край своей рубашки. Он моргнул, оглядываясь, чтобы попытаться увидеть, может быть, она смотрит на Харона, но нет. Он стоит на пару человек ниже и разговаривает с одной из сопровождающих. Итак, он оглянулся на девушку и слегка помахал ей рукой. Она сразу оживилась и взволнованно замахала ему обеими руками. — Привет! Одна из сопровождающих шикнула на нее, затем повернулась туда, где разговаривали Харон и Уорден. Маленькая девочка продолжала вибрировать на месте, издавая тихие щебечущие звуки и просто наблюдая за ним, как будто она была в двух секундах от того, чтобы вырваться из очереди и просто подбежать прямо к нему. К счастью, сопровождающие отошли и повернулись обратно к детям. — Хорошо, не бегите и спрашивайте, прежде чем кого-либо трогать, хорошо, дети? Если хочешь сфотографироваться, просто попроси, но держи свои руки при себе! — Она позвала, но дети бросились вперед, как только она сказала — Не убегать. Маленькая девочка, которую он видел раньше, подбежала прямо к нему. И без предупреждения врезалась прямо ему в ноги; они оба чуть не упали на пол, если бы Пелей не оказался прямо за ним. Герой, о котором идет речь, удивленно хрюкнул от внезапного веса Томми, упавшего на него, но без колебаний помог ему удержаться на ногах. — Эм... — нерешительно начинает Томми. — Привет. Как тебя зовут? Девушка хихикает, ее перья еще больше распушаются. — Я Таллула! — Привет, Таллула. Приятно познакомиться. — сказал он, гладя ее по голове и пытаясь удержаться на ногах, так как она все еще цеплялась за его ноги. — Таллула, Милая, отпусти его! — Подбежала одна из сопровождающих, отводя маленькую девочку на пару шагов назад. Затем она послала Томми извиняющуюся улыбку. — Мне очень жаль, она не очень хорошо слушала правила поведения. — О, нет, все в порядке. — Он успокоил ее, отряхиваясь. — Она просто взволнована - я понимаю. — Затем он опустился на одно колено, чтобы ему было легче разговаривать с ней. — Я просто удивлен, что ты пришла повидаться со мной, Таллула. Разве ты не хотела бы поговорить с Хароном, Эребом или, может быть, Пелеем? — Предложил он, указывая на мужчину позади него. Маленькая девочка покачала головой. — Я хотела тебя увидеть! Моя мама сказала, что ты похож на меня! ..А? Томми тупо смотрит на нее, явно сбитый с толку, пытаясь понять, о чем, черт возьми, она говорит. Через мгновение его взгляд устремляется к ее крыльям, и понимание захлестывает его, когда он узнает светлую окраску класса певчих птиц. — О! — Он слегка рассмеялся. — Что ж, ты права! Мы оба принадлежим к классу певчих птиц. Она с энтузиазмом кивнула. — Ага! И у нас одинаковые крылья! Он усмехнулся. — Таллула, у меня красные крылья. Похоже, твои будут желтыми. — Ну да, — она слегка закатила глаза, как будто он был глупым. — Но у нас обоих недостаточно развиты крылья! Предложение поражает его, как пощечина. Оно оставляет после себя звезды, и Томми крутится, пытаясь сморгнуть их. После этого в комнате заметно стихает, но маленькая девочка, кажется, этого не замечает. Но Томми замечает. Он может чувствовать на себе тяжесть нескольких пар глаз. Практически слышит вопросы, вертящиеся в головах окружающих его людей. Я вижу гребаную жалость в уголке его глаза, когда они смотрят на него. Он ненавидит это. Ненавидит, что эти люди смотрят на него. Что они знают. Но он все еще пытается просто слегка улыбнуться этой девушке. — Да? — Говорит он, стараясь говорить тихо и ровно. — Как ты... — Он прочищает горло. — Откуда ты знаешь? — Моя мама сказала это! — Она ухмыльнулась, наплевав на все на свете. — Она тоже такая же, как мы! Она сказала, что знает, как выглядит неразвитые крылья. — Она подпрыгнула на цыпочках. — Могу я сфотографироваться с тобой? Я хочу показать ей! Его желудок немного сжимается, но он продолжает улыбаться. — Конечно. Она снова ухмыльнулась и обвила его руками, издавая новые пищащие звуки. Томми немного напрягся, но нежно обнял ее в ответ, неловко похлопав по спине над крыльями. — Я не могу оставаться слишком долго, хорошо? Мне нужно заняться... героическими делами... — Он солгал. На самом деле, ему просто нужно было убраться отсюда. Он не хотел вопросов, взглядов или гребаной жалости. И, честно говоря, он немного волновался, что эти другие дети могли знать о нем, если этот знал о его крыльях. Он не уверен, что смог бы ответить на вопросы прямо сейчас. — Хорошо! — Она защебетала, совершенно довольная. Она обернулась и вцепилась в его руку, когда компаньонка подняла свой телефон. — Чи-и-и-и! — Она ухмыльнулась, и Томми улыбнулся, когда сработала вспышка. Затем она обняла его еще раз и прошептала. — Ты мой герой. Я буду такой же, как ты, когда вырасту. Чувство вины обрушивается на его плечи знакомым физическим грузом. Осознание того, что этот ясноглазый ребенок увидел его - его фальшивую личность - и решил стать героем, основываясь только на этом? Боги, он ненавидит это. Она всего лишь ребенок. Ребенок с мечтами, которые не заслуживают того, чтобы их разрушил кто-то вроде него. Даже если ее мечты немного ошибочны. Но, тем не менее, ему не нужно делиться этими знаниями. — Не могу дождаться, когда увижу это. — Вместо этого он говорит тихо. — А теперь возвращайся в свой класс, хорошо? Я уверен, ты очень взволнован встречей с другими героями. Она кивнула, еще раз обняла его и умчалась обратно к своей компаньонке, чтобы встретиться с другими героями. Томми встал на дрожащие ноги и заставил себя дышать глубоко и ровно, чтобы успокоить голову. Он все еще чувствует, что остальные в комнате смотрят на него. Смотрит на свои крылья. Черт возьми, он практически может слышать их мысли. Недоразвитые крылья? Такая жалость. Какая пустая трата времени для птицы. Пустая трата места, на самом деле. Зачем он вообще здесь? Не следовало приводить его сюда. Никогда не следовало- Горячая кровоточащая рука ложится ему на плечо, и он вздрагивает; поворачивает голову и широко раскрытыми глазами смотрит на Пелея. — Ты в порядке? — Спрашивает он низким голосом. — Я, эм ... Да. — Говорит он, хотя это звучит неуверенно даже для его ушей. Он все еще чувствует, что глаза в комнате наблюдают за ним, и он подтягивает крылья ближе. — Я просто... Думаю, мне нужно подышать свежим воздухом. Пелей кивает один раз и поправляет накидку на плечах. — Хорошо. — Затем он уходит, подталкивая Томми к лифтам. Томми что-то бормочет по дороге. — О, ты... Ты можешь не приходить, если не хочешь. Я уверен, что некоторые из этих детей хотят тебя увидеть — Не-а, — говорит Пелей, оглядываясь на группу героев, когда они уходят. — Я не нравлюсь большинству детей. Слишком большой. Кроме того, я не возражаю пойти с тобой. Мне тоже нужно подышать свежим воздухом. — И..Вот и все. Томми идет к лифту вместе с Пелеем, прижимаясь к нему, словно пытаясь скрыться от пристальных взглядов, устремленных на его спину и крылья. К счастью, герой ничего не говорит о том, что он пытается практически спрятаться от него, но он придвигается немного ближе к нему. Наконец глаза исчезают с его спины, и Томми может дышать. Пелей нажимает кнопку, чтобы подняться на лифте, и Томми немного переминается с ноги на ногу, пока они ждут его. Его сердце болит от вины, вонзающей свои притупленные когти, а легкие заикаются, когда он пытается дышать ровно. Ему трудно оставаться на земле, когда они заходят в лифт, но он каким-то образом справляется. Нажата кнопка подъема на крышу, и лифт начинает двигаться вверх. Это... Нет, это намного опаснее, чем должно было быть. Все было не так плохо, как двадцать минут назад, когда он спускался на нем, так почему же это происходит сейчас? Что происходит? Он, спотыкаясь, немного отстраняется от Пелея, хватаясь за поручни, пытаясь удержаться от закручивания спирали, потому что с ним все в порядке. Он есть. Лифт просто... Он просто немного не работает сегодня, все в порядке. Что-то стучит по стенам, и Томми взвизгивает. Это... это не нормально. Лифты, блядь, не должны греметь, когда ими пользуешься, что происходит? Сам лифт не движется и не раскачивается, слава Прайму, но он ненавидит это. Ненавидит осознавать, что что-то работает неправильно. И после того, что произошло буквально две минуты назад, он не думает, что может справиться с чем-то еще прямо сейчас. Раздается стонущий звук, и Пелей в одно мгновение оказывается рядом с ним. Теплые руки притягивают его ближе, и лифт раскачивается. Томми кричит и хватается за ткань под руками, когда человек, держащий его, разворачивается и ударяет кулаком по кнопке аварийной остановки, и лифт останавливается. Он зажмуривает глаза и пытается набрать воздуха в легкие. Он задыхается, с хрипом хватая ртом воздух, но это... это не получается. Он не может... Почему он не может... — Дыши, Томми. — Ворчливый голос приказывает, когда горячие руки удерживают его на небольшом расстоянии. — Давай, малыш, ты сможешь. Он поднимает голову, пытаясь объяснить, что происходит с человеком, с которым он рядом, но замирает как вкопанный, когда видит... Раптор... Это Раптор. Раптор стоит там в своей маске чумного доктора, светящейся белым под флуоресцентными лампами. Что... это неправильно, не так ли? Маска Раптора черная. Почему она вдруг стала белой? Почему перемена? И где его плащ? Остальная часть формы? Он не знает. Но в любом случае, его наставник здесь, и он не понимает. Он прижимается спиной к дальней стене, отшатываясь от жары и впиваясь ногтями в металл дальней стены. — Томми? — Он спрашивает, но это... это тоже на него не похоже? Он не понимает. Почему у него такой голос? Почему его маска белая? Но она... она той же формы? Там все еще сидит череп стервятника. И это то, от чего он не может отвести глаз. Темные, пустые глаза черепа смотрят на него в ответ, и он отчаянно качает головой. — Я... я не... Пл... Пожалуйста, не... — Эй, эй, ты в порядке, малыш. — Говорит Раптор своим странным голосом. — С тобой все будет в порядке. Ты не там, где сейчас думаешь. Томми снова качает головой, пытаясь открыть рот, чтобы заговорить, но все, что выходит, это сдавленное, расстроенное чириканье. Это то, что он, блядь, не собирается изучать прямо сейчас, но Раптор ругается, затем протягивает руку и дергает за череп на своем лице. Но когда он опускается, это... не Раптор. На самом деле, он вообще не узнает человека под маской. У него кроваво-красные глаза, которые кажутся немного знакомыми, но в остальном он его не узнает. У него едва заметный шрам над носом и решительное выражение лица, когда он кладет руки Томми на плечи. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Давай, малыш, сделай глубокий вдох. Ты можешь сделать это для меня? Раз, два... Томми втягивает воздух. — Вот и все. Теперь на выход, раз, два... — Он выдыхает воздух, но это больше похоже на хрип. Они повторяют это несколько раз, и взгляд Томми смягчается по мере того, как он успокаивается. — Вот и все, малыш... Теперь повторяй за мной, хорошо? Меня зовут Томми. — М-меня зовут Т-Томми... — Он замолкает, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Мне семнадцать лет, и у нас все будет хорошо. — Мужчина продолжает. — Мне... мне... семнадцать лет. И-и у нас... все будет хорошо. — Он заикается. — Хорошо. Это хорошо, у тебя все хорошо получается. — Говорит он, заправляя прядь цветочно-розовых волос за остроконечное ухо, отливающее золотом. Хм. Где он это раньше видел? — Можешь повторить это для меня? — Эм... — Он тяжело сглатывает. — Меня зовут Т-Томми. Мне с-семнадцать лет. И у нас все будет о-окей.. — Еще раз. — Меня зовут Томми. Мне семнадцать лет... И у нас все будет хорошо — Говорит он ровно, его дыхание, наконец, успокаивается. Незнакомец урчит глубоко в груди и слегка кивает, освобождая плечи. — Ну вот, малыш. С возвращением. Томми пару раз моргает, дышит медленно и ровно, осматриваясь. Они все еще в лифте, но теперь уже на этаже. Он не знает, когда они туда попали, но у него нет сил слишком много думать об этом. Панель кнопок треснула, что является новым. И самая центральная точка трещин находится прямо на ярко-красной кнопке аварийной остановки. Прайм, обладает ли Пелей сверхсилой наряду со своими силами пустоты? Как кто-то вообще... На этом его мысли запинаются, и он медленно поворачивается, чтобы посмотреть на рассматриваемого героя... И вся краска отходит от его лица. Пелей сидит рядом с ним, прислонившись к стене. И его маска-череп лежит на полу у его ног. Что означает, что Пелей - гребаный герой номер два Пелей - сидит без маски в двух футах от него. Пелей сидит в двух футах от злодея. И он понятия не имеет. Что за черт. — Что за хрень? — Прохрипел он, глядя широко раскрытыми глазами на мужчину, который слишком небрежно начал расплетать косу. — Ты... Какого хрена? Пелей бросает на него взгляд. — Что? — Ты- ты, блядь, только что снял маску, не смей, блядь, спрашивать 'Что?' у меня! — Он огрызается, не подумав. — Какого черта ты это сделал? Он не может этого сделать. Только не снова. Он не может смириться с тем, что узнал личность другого героя. Потому что, если он узнает, ему придется рассказать Лиге. Ему придется бежать прямо в свою комнату, как только они выйдут из лифта, позвонить Раптору и все ему рассказать. Это, должно быть, какой-то гребаный сон. Может быть, он потерял сознание, когда сломался лифт, и это ему снится. Или, может быть, он мертв - и это ад. Учитывая, как его сердце леденеет от чувства вины, он бы в этом не сомневался. Пелей на мгновение хмурится. — Ты уже знаешь, кто такой Уилбур. В чем проблема со знанием моей личности? — Ч- это было по-другому! — Он кричит, тревога сдавливает ему горло. — Ты ... Ты хоть понимаешь, что натворил?! Герой замирает, и Томми закрывает рот со слышимым щелчком, когда осознает, что он только что сказал. Что он только что подразумевал. Потому что, конечно, он не знает, что натворил. Конечно, он не знает, что только что выдал себя гребаному злодею. Поэтому, конечно, он не знает, что Томми теперь должен делать. Потому что Пелей не знает, что Томми злодей. Он не знает, что Томми паразит. Он опускает глаза в пол и подтягивает колени ближе, пытаясь удержаться от того, чтобы снова не закрутиться по спирали. — Я просто... Зачем тебе это делать? Я не ... Он снова закрывает рот, когда слова — Я не герой. — Почти вырываются наружу. Он чувствует на себе пристальный взгляд Пелея и старается не замыкаться в себе, когда чувствует, как подозрение покалывает кожу. Мужчина напротив него переминается с ноги на ногу и садится рядом с ним. — Ты когда-нибудь слышал о злодее Кровавом Боге? Томми моргнул от резкой смены темы, но просто теребил свои штаны. — Конечно, знаю. — пробормотал он. — Все о нём знают. И это правда. Кровавый Бог, вероятно, был одним из - если не самым - самым печально известным злодеем, существовавшим в современном мире. Конечно, он существовал всего около года, прежде чем исчез из поля зрения общественности около семи или восьми лет назад, но о нём знали все. Люди говорят о нём по сей день. Он знает, что Статик потратил годы, пытаясь выследить злодея, чтобы завербовать его, но даже он ничего не нашел. Как будто он просто... Исчез. Пелей фыркает. — Полагаю, достаточно справедливо. Как ты думаешь, что с ним случилось? — Хм... Ну, я всегда думал, что они ушли на пенсию. — Он пожал плечами. — Последнее ограбление, которое он совершил, было, когда он ограбил казино в Лас-Невадасе, верно? — Пелей кивнул. — Я подумал, что он украл чертову кучу денег и уехали из страны. — Что ж, ты наполовину прав. — Говорит герой, и Томми резко поднимает взгляд. Однако Пелей все еще теребил свою косу, так что Томми в замешательстве просто уставился на его лицо. — Технически, он ушел на пенсию. Но не потому, что преуспел. Томми нахмурил брови, и до него, наконец, доходит, что герой использует местоимения для бывшего злодея. Но - никто не знал, кто они такие. Так откуда же он.. — Его схватили во время последнего ограбления. — Пелей продолжает. — И когда герои пришли за ним, они сняли с него маску. — Он сделал паузу, распутывая узел в волосах. — И они нашли ребенка. — Что? — Шепчет Томми. Пелей издает тихий смешок. — Они нашли ребенка. Технически, подростка. Ему было почти четырнадцать, когда это случилось. — Что они с ним сделали? — Спросил он, все еще пытаясь переварить полученную информацию. — Харон взял его к себе. — Он говорит просто. — Заботился о нем, помог ему закончить школу, наставил на правильный путь, и... Что ж, теперь он здесь. — Здесь? — Томми взвизгивает, прокручивая в памяти прошлое, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть, если бывший злодей был в тауэре. — Что ты имеешь в виду под 'здесь'? Пелей указывает рукой на себя. — Ты смотришь на него. Ему требуется долгое, долгое мгновение, чтобы переварить то, что ему только что сказали. Он собирает воедино кусочки головоломки и ломает голову, пытаясь вспомнить все, что он может о старом злодее. И когда в его голове наконец что-то щелкает, он поворачивает голову, чтобы изумленно посмотреть на мужчину, который начинает заплетать волосы заново. — Ты- что? Н-нет, ты - Это невозможно. Ты издеваешься надо мной! Он должен быть. Другого объяснения буквально нет. Потому что, если Пелей - герой номер два всех времен - говорит, что он был гребаным злодеем... Что он присоединился к героям.. Что это значит для Томми? — Хотел бы я быть таким. — Пелей невозмутимо перевязывает конец своей косы зеленой лентой. — Спроси Харона или Эре... эээ, Уилбура, как только мы выберемся отсюда, и они тебе скажут. Томми... На самом деле, не уверен, что и думать. Потому что он хочет сказать, что он блефует. Что он просто говорит это, чтобы позабавить его, или сбить со следа, или как бы там ни звучала эта фраза. Может быть, ему просто нравится говорить это новичкам, чтобы увидеть, какие они доверчивые? Нет, это... это кажется неправильным. Пелей - по крайней мере, пока - был с ним исключительно правдив. Даже если временами это было ошибкой. Так зачем ему начинать сейчас? — Эм... — неуверенно начинает он. — Спасибо, что эм... сказал мне это. Я ценю это. — Конечно. — Сказал Пелей, как будто это не имело большого значения. Он снова издает смешок, снова перекидывая косу за спину. — Только не рассказывай всем, ладно? Я заплатил хорошие деньги, чтобы это было похоронено. Томми слегка рассмеялся. — Что это значит? Он пожал плечами. — Есть причина, по которой Рулетка работает с башней. Я точно не хотел, чтобы СМИ связывали точки между таинственным исчезновением Кровавого Бога и появлением очень похожего на него героя с такими же способностями пару лет спустя. Это не совсем помогает мне чувствовать себя в безопасности, если люди боятся меня. — Он сделал паузу. — Ну, больше, чем они уже боятся. О. Это... имеет смысл, полагает он. Для героя было бы довольно плохо оказаться разоблаченным как бывший злодей, даже если он официально не арестован. О, превосходно, особенно для такого человека, как Пелей. Парню и так было нелегко завоевать симпатию мирных жителей и доверие к нему из-за его свиной крови. Но если они узнают, что он также был страшным и печально известным злодеем? Прайм даже представить не может, с чем ему придется иметь дело. — Но в любом случае, — говорит он, вытягивая конечности и глядя в потолок. — Нам скоро нужно выбираться отсюда. Харон пытается придумать, как безопасно вытащить нас отсюда. Затем он снова натянул маску на лицо. Томми рассеянно кивнул и глубоко вздохнул, положив подбородок на колени. Он чувствует... Сейчас немного странно. Физически он чувствует себя прекрасно. Его больше не трясет. Его сердцебиение в норме, и ему не холодно благодаря тому факту, что Пелей, похоже, является обогревателем помещения, хотя у него нет способностей, связанных с огнем. Но мысленно он чувствует себя... Странно. Потому что технически ему все еще нужно сообщить об этом Лиге. Особенно теперь, когда у него есть дополнительная информация о том, что этот герой является Богом Крови. На самом деле он не может оправдать то, что не рассказал им.. Сможет ли он? Но... Пелей сказал, что не хочет, чтобы кто-либо знал, что он был Кровавым Богом.. И если Томми расскажет Лиге, что ему известна личность Пелея, тогда ему определенно придется рассказать им об этом. И кто знает, что бы они сделали с такой информацией. Так что он просто... Оставит это при себе. Это не должно быть так сложно. Это так же похоже на личность Уилбура. Он справится с этим. — Кстати, — добавляет он почти небрежно. — Меня зовут Техноблейд. Но зовите меня просто Техно. Странное имя для крутого героя, но оно ни о чем не говорит. Над их головами раздается тихий стук, и Томми напрягается - ему кажется, что лифт снова качается. Но его паника сменяется замешательством, когда стук превращается в тихие шаги. Слышны какие-то возни и звук откручиваемых винтов, а затем... Он моргает, когда панель в углу потолка снимается, и появляется Харон. Он выглядит испуганным, все перья встрепаны в тревоге, которые немного расслабляются, когда он облегченно вздыхает. — Слава богам, что вы оба в порядке — Он оборачивается и наклоняется. — Пошли. Давайте вытащим вас двоих оттуда. Техноблейд встает и мгновение спустя помогает Томми подняться на ноги. Затем он толкает его вперед. — Сначала вытащи ребенка. — Что, но... — У тебя практически произошла паническая атака, Пересмешник. — Говорит Он, прерывая его. — Тебе нужно уйти раньше, чем это сделаю я. Томми медленно кивает и ерзает, когда Техноблейд опускается на колени и сцепляет руки, чтобы сделать шаг. Он немного неуверенно встает на руки и чуть не падает, когда поднимает Томми без какой-либо борьбы. Он моргает, глядя на мужчину, который тянется к протянутым рукам Харона. — Я вообще что-нибудь для тебя вешу? — Не-а. — говорит он, посмеиваясь. — По ощущениям, как пара виноградин, честно. Томми собирается поспорить о том, что он не пара виноградин, большое вам спасибо, но его попытки пресекает Харон, заключающий его в сокрушительные объятия. Он что-то бормочет в волосы Томми, прижимая его к себе, и Томми немного ерзает, потому что ой. Но он останавливается, когда мужчина начинает издавать эти трели. Звучит... мило, думает он. Что-то в его мозгу кричит о безопасности. Но это обрывается, когда Техноблейд поднимается на крышу лифта позади него, и Харон отпускает его, чтобы вместо этого притянуть вниз и обнять. — Однажды из-за тебя у меня случится сердечный приступ, клянусь... — Он бормочет, вероятно, не желая, чтобы Томми это услышал. Техноблейд фыркает и заключает своего товарища по команде в объятия. — Ты уверен, что это из-за меня? Почти уверен, что в твоем возрасте это происходит естественно, старина. Харон смеется и добродушно хлопает Техноблейда по руке. — Я не такой старый! — Конечно, ты не... — Он растягивает слова, закатывая глаза. Затем отпускает Харона и расправляет плечи. — А теперь давай выбираться отсюда. Мне нужно вздремнуть.