A Mockingbird In The Crows Nest

Когда Томми выходит из душа, смыв с кожи следы болезни, он был немного удивлен, открыв телефон и обнаружив несколько непрочитанных сообщений и пропущенный звонок от Уилбур. Голосовой почты не было, но в сообщениях говорилось, что он оставил молочный коктейль в холодильнике на всякий случай. Легкая улыбка появилась на его лице, когда он прокручивал сообщения, медленно садясь на кровать и читая сообщения своих друзей. Большинство из них выглядели так, будто были отправлены с интервалом в несколько секунд, но каким-то образом имели идеальную орфографию и пунктуацию. Первые несколько сообщений были о молочном коктейле, затем последовали — "Убедись, что ты хорошо отдыхаешь." и “Я оставил бутылочку ибупрофена на стойке, так что прими немного, если тебя возьмет озноб”. это было последнее сообщение, отправленное минуту назад. Затем, как по команде, пришло еще одно сообщение, и он улыбнулся, прочитав последнее сообщение. Уилбур, 16:52 >> Если тебе снова станет плохо, позвони мне, хорошо? > подойдет Он фыркнул, когда почти сразу появились печатные точки, и наблюдал, как Уилбур отправил фотографию. Затем он расхохотался, увидев, что на фотографии енот ест рогалик. Он сохраняет фотографию на свой телефон и делает ее фоном, затем возвращается к своим сообщениям, чтобы ответить, но замирает, когда видит, что его ждут другие сообщения. Есть несколько непрочитанных сообщений с разных номеров, но Томми знает, что все они фальшивые. Он не может видеть, что в них написано, кроме быстрого предварительного просмотра из трех слов на экране организации, но он знает, что если бы он открыл все эти сообщения, они были бы подписаны буквой Р. И он... вероятно, должен это сделать, верно? Технически у него все еще есть работа, которую нужно выполнять, даже если он не уверен, чего хочет правильно. Сейчас... Так он должен открыть эти сообщения и позвонить Раптору, чтобы узнать, какое у него следующее задание. Но . Ему не обязательно делать это прямо сейчас. Нерешительно - как будто он параноик, Раптор поймет, что он намеренно игнорирует его сообщения - Томми выключает телефон и кладет его лицевой стороной вниз на тумбочку. Он просто... Вернемся к этому позже. Но это означает, что ему нужно заняться чем-то другим. Может быть, он и его соседи по комнате могли бы посмотреть фильм? Ранбу на днях упомянул, что хотел посмотреть документальный фильм о летучих мышах, так что, может быть, они могли бы это сделать? Но когда он высовывает голову из своей комнаты, чтобы посмотреть, дома ли упомянутые соседи по комнате, все, что он находит, это бутылку медовухи на стойке рядом с банкой вишен и довольно большой банкой меда. Возможно, он должен был заметить это, когда впервые вошел, но это не его вина. Он был немного озабочен, пытаясь выбросить из головы лица Стража и Лотоса. Но если их не было, это означало, что ему нужно было найти какое-то другое занятие. Его вторая мысль, может быть, они с Уилбуром могли бы снова сходить в парк. Они не делали этого с тех пор, как была вечеринка, и он вроде как скучал по этому. Но через секунду после того, как он подумал об этом, он покачал головой, отмахиваясь от этого. Уилбур только что потратил Прайм знает сколько времени, ухаживая за ним, пока тот болел. Он не хочет беспокоить его еще больше. Ворча, Томми выходит из своей комнаты и хватает бутылку медовухи, прежде чем вернуться и закрыть дверь. Техноблейд - следующий человек, который появляется в качестве возможного отвлекающего маневра, и он на мгновение задерживается на нем из-за абсурдности этой мысли. Технически говоря, Томми едва знает этого парня. Он знает, что он ботаник и у него странное имя, но это не значит, что он может просто..Попросить его потусоваться. Он даже не знает, что они будут делать, если он скажет 'да'. Затем его мозг подсказывает, что он отправляется на поиски Харона, и он на самом деле фыркает на это. Прайм, он даже не может себе этого представить. Подходим к герою номер один Харону и просто так просим его потусоваться? Да, точно. Мужчина, кажется, вроде как наслаждается его обществом? Может быть? На самом деле он не знает. Харон всегда был таким..Сбивает с толку. Он никогда не был откровенно жестоким, враждебным или даже подлым, но и великим тоже не был. Кроме того, что бы они вообще сделали? Он все еще не совсем уверен в своих чувствах к этому человеку. Но тогда что он мог поделать? Это все, с кем ему хотя бы отдаленно комфортно.. Затем взгляд Томми падает на его книжную полку, и светло-серая книга, стоящая на верхней полке. Он не помнит, чтобы клал это туда... Он даже не помнит, чтобы брал книгу, кроме... ..О. Его гнев усиливается при напоминании, но он..Как ни странно, не так расстроен, как раньше? Что странно. Книга была оскорблением, почему бы ему не расстроиться? Черт возьми, он должен быть в ярости; независимо от того, сколько времени прошло. Быстро подойдя и схватив книгу, он разочарованно смотрит на обложку с надписью — "Птичьи крылья и как за ними ухаживать" пытаясь почувствовать тот же уровень гнева, который испытывал в тот день, когда ему ее подарили. Он просто... Он не понимает. Почему Харон оскорбил его этим, но потом никогда не поднимал эту тему? Он никогда не спрашивал о мыслях Томми по поводу книги или о том, где он был в ней, или о том, запрещал ли Прайм, пробовал ли он что-нибудь из книги. Зачем ему издеваться над ним из-за его недоразвитых крыльев этим... Но потом относиться к нему по-доброму и никому о них не рассказывать? Он так запутался. Почему Харон был таким жестоким в самом начале своего пребывания в башне; только для того, чтобы не довести дело до конца? Может быть, он чувствовал вину? Может быть, он решил, что оно того не стоило? Возможно.. Возможно, это не было оскорблением. Какая-то часть его разума шепчет, и руки Томми сжимаются вокруг книги от силы этой мысли. Он моргает, глядя на схематичные анатомические рисунки крыльев, размышляя над этой мыслью. Возможно, он пытался помочь. Возможно, он не хотел оскорбить. H-неужели это не может быть правдой? Харон дал ему это только после того, как узнал о его крыльях. Зачем он дал ему книгу о нормальных крыльях, когда его крылья не были нормальными? Ну, есть только один способ узнать, верно? Итак, Томми со вздохом опускается на пол рядом со своей кроватью, подпирает ее, открывает бутылку медовухи и открывает книгу на главе первой. Томми жил с Орлом целых шестнадцать дней, когда случилось что-то плохое. Это был довольно обычный день: Раптор ушел в середине дня и вернулся с кучей разной одежды для примерки. Затем он пригласил своих друзей, и они вчетвером поужинали вместе. Он наелся этих маленьких шариков из теста, которые испекла леди с бирюзовыми волосами, - и он удивился, когда увидел, что ее глаза сочетаются с волосами, - и лег спать в своей маленькой комнате с оборкой для волос от Орла и полным животом. Он не ожидал, что проснется примерно через час с урчащим желудком. Выбегая из своей комнаты, он спотыкается о чьи-то ноги, пересекая коридор и направляясь в ванную. Ему едва удается добежать до туалета, прежде чем он выливает свой ужин в раковину. Он слышит шарканье за дверью позади себя, затем торопливые шаги. Томми безмолвно скулит, хватаясь за раковину, когда его снова начинает рвать, его крылья дрожат от дрожи, сотрясающей его тело. Он вздыхает в третий раз, когда быстро приближаются шаги. — Кардинал? —Орел спрашивает тихим голосом, и Томми почти забывает, что обращается к нему. Кардинал - это имя, которое Орел велел ему использовать в присутствии других людей. Очевидно, людям было опасно знать его настоящее имя, поэтому Орел дал ему новое. Ему это вполне понравилось, но он предпочел свое настоящее имя. Но прямо сейчас ему было все равно, как его назвал этот человек. — Орел... — Он захныкал, залезая в туалет, когда на него накатил очередной приступ тошноты. Раздался печальный звук, и на него упала тень. Томми с криком снова плюхнулся в унитаз и чуть не зарыдал, когда неуверенная рука легла ему на спину, проводя круги между крыльями. — Хэй, приятель..Что случилось? Неважно себя чувствуешь? Тяжело всхлипнув, Томми кивнул. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в животе снова поднялась буря, заставившая его снова наклониться над миской, хватая ртом воздух и все, что оставалось в желудке. Затем он свалился с чаши и шлепнулся на бетонный пол, сейчас у него не было сил встать. Это вытягивало тепло из его тела и слабо пыталось обернуть его крылья вокруг себя. Теплые руки касаются его рук и пытаются поднять, но он не хочет. У него нет сил подняться. Но руки теплые.. Он слабо поет, а Орел слегка посмеивается. — Хорошо, окей .. Давай отнесем тебя обратно в постель, хорошо? Как тебе это звучит? — Спрашивает он, осторожно пытаясь оторвать Томми от пола, не поднимая его сразу. — Дать тебе лекарство, а потом немного поспать? Он скулит и тянется к Орлу, хрипло чирикая и надеясь, что его подхватят, но мужчина просто поднимает его на ноги, и он немного сдувается. Он действительно хотел, чтобы его понесли.. Почему Орел не удерживает его? Его разум задерживается на этой мысли, пока Орел вытирает ему лицо мокрой тряпкой, прежде чем осторожно вести его обратно через коридор в комнату Томми. Мужчина заставляет его сменить рубашку, выпить немного воды и проглотить лекарство от тошноты. Затем он заботливо укладывает Томми в постель, натягивает ему на плечи светло-серое одеяло и взъерошивает волосы. Затем он встает и поворачивается, чтобы уйти. Хрипло и умоляюще щебеча, Томми, спотыкаясь, встает с кровати и хватается за руку Орла, прежде чем тот успевает уйти слишком далеко. Он впивается тупыми ногтями в рукав, держась изо всех сил и зарываясь лицом в ткань. — Кардинал, тебе нужно немного отдохнуть. — говорит Орел усталым голосом. — Я не могу... — Не уходи! — Он взвыл, вцепляясь в него еще крепче. —П-пожалуйста! Я-я буду хорошим обещаю! Рука пробегает по его кудрям, и раздается тихий вздох. — Тебе нужно идти спать. Мне пора ложиться спать. У меня есть дела завтра, помнишь? Расслабься и немного поспи. — Н-но... — Томми. — Голос Орла тихий, но строгий и Томми вздрагивает. Он неохотно отпускает меня и, опустив голову, шаркает обратно на кровать. Он просто... Он не хочет оставаться один. Почему он хочет уйти? Он не хочет быть рядом с ним? Почему? Что он сделал не так? Орел снова вздыхает, и чья-то рука убирает пряди с его лица. — Просто... Отдохни немного, хорошо? Если ты все еще будешь плохо себя чувствовать утром, я принесу тебе еще лекарства, хорошо? Он кивнул, шмыгнув носом. — Хорошо... — Спокойной ночи, малыш. — Затем Орел вышел из своей комнаты и тихо закрыл дверь. Несколько мгновений он сидел в звенящей тишине, отчаянно желая, чтобы Орел со смехом открыл дверь и сказал ему, что он пошутил, и его взяли бы на руки и заботились о нем всю ночь. Но никто не пришел. В конце концов, Томми повернулся, чтобы снова забраться под одеяло, но это было неправильно. Он не мог самостоятельно заправить одеяло, но рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. Он сделал все возможное, чтобы уложить ее так, как ему нравится, но через минуту сдался и прижал подушку к груди. Слезы разочарования защипали ему глаза, когда он уставился в стену. Он устал, болен, одинок и расстроен, и ему это не нравится. Он просто хочет Орла. Он хочет, чтобы леди с бирюзовыми волосами помогла ему почувствовать себя лучше с ее способностями. Он хочет... Томми щебечет в темноте, надеясь, что кто-нибудь услышит его и придет на помощь. Но никто не приходит. Он один. Почему никто не хочет быть рядом с ним? Что с ним не так? Он плачет, уткнувшись лицом в подушку. Он не понимает. Он просто хочет, чтобы кто-нибудь помог ему. Он просто хочет, чтобы кто-нибудь заботился. В разгар плача он пропускает звук открывающейся двери. Но не пропускает звук того, как кто-то вздыхает и приближается. — Хорошо..Прости, ладно? Давай - ты хочешь спать в моей комнате? — Шепчет Орел, осторожно кладя руку Томми на его плечо и поворачивая к себе лицом. Хрипло шмыгая носом, он злобно кивает и снова протягивает руку. На этот раз Орел подхватывает его на руки и прижимает к себе. Томми зарывается лицом в изгиб его шеи, когда мужчина берет его подушку и выносит его в коридор. Они заходят за угол, и он осторожно оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, куда они направляются, - и они оказываются за дверью, которую он не узнает. Они проскальзывают внутрь, в спальню немного больше, чем у Томми, и он с любопытством моргает, глядя на кучу одеял и подушек на матрасе в углу, когда они приближаются к ней. Он шмыгает носом и трет глаз, а Орел ногой отодвигает что-то в сторону, ворча себе под нос. — Что это? — Спрашивает он, и Орел замолкает. — Это моя кровать. Технически, гнездо? Я не знаю, но там я сплю. — Объясняет он, перешагивая через низкую стену из одеял в центр кучи. Он снова трет нос, смаргивая слезы, которые пытаются скатиться. — Что такое гнездо? Орел снова делает паузу, но слегка качает головой. — Это... Просто разновидность кровати для некоторых птиц. Это не слишком важно. — Мне нужно гнездо? — Спрашивает он, держась немного крепче и отбрасывая ногой подушку в сторону. — Э-э, нет, я так не думаю. — Орел поправляет хватку и кладет подушку обратно. — У тебя его не было в парке и нет сейчас, и ты прекрасно спал, верно? — Томми кивает, затем Орел кивает. — Тогда нет, он тебе не нужен. Для меня это просто утешение. — Затем он хмуро смотрит на одеяла у себя под ногами и снова выходит, наклоняется, чтобы усадить Томми на край.— Вот, посиди здесь, пока я разложу кое-какие вещи. Вытирая тыльной стороной ладони нос, чтобы попробовать, он молча наблюдает, как Орел порхает вокруг 'гнезда'. Он передвигается по нескольким курткам и одеялам, бормочет себе под нос, откладывая в сторону несколько блестящих монет, засовывает под одеяло несколько подушек и делает в ткани маленький кармашек размером с Томми. Он кладет подушку Томми и дополнительное одеяло в маленький карман, затем подхватывает его, чтобы положить туда. Радостно взвизгивая, он забирается под одеяло, когда Орел забирается рядом с ним. Между ними есть подушка и пара одеял, но Томми не возражает. Важно только то, что он здесь. Он не один. Он снова воркует, когда перед ним появляется крыло, и в затылке ощущается чужеродное тепло. Сам того не желая, он тянется к нему; намереваясь сделать... что-нибудь. Он действительно не знает, что именно. Но оно исчезает прежде, чем он успевает прикоснуться к блестящим перьям, и вместо него появляется лицо Орла, когда он устраивается по другую сторону подушек. Холодные карие глаза смотрят на Томми поверх подушки, и он чувствует себя немного виноватым, видя в них усталость. Томми бормочет извинения, натягивая одеяло до подбородка. Раптор убирает прядь волос со своего лица, прежде чем взъерошить волосы Томми. — Все в порядке, малыш... Теперь просто немного поспи, ладно? Он кивает и зарывается лицом в стену из подушек. Это не совсем то, на что он надеялся, но, по крайней мере, он здесь. Он не один. И осознание того, что Орел так близко, вызывает у него желание радостно ворковать, но он сдерживается. Ему нужно вести себя тихо, чтобы его отец мог спать. Однажды утром, через две недели после десятилетия Томми, он просыпается с ощущением зуда в крыльях. Он пытается исправить это, когда идет завтракать, но все равно чувствует себя неправильно, когда садится есть. Сразу после этого он принимает душ, думая, что, возможно, он просто не почистил их должным образом, когда принимал душ в последний раз; но когда его перья начинают выпадать горстями, он довольно быстро останавливается. Он сидит в своей комнате на краю кровати, отчаянно пытаясь понять, почему у него выпадают перья. Ему не больно или что-то в этом роде, когда он шарит вокруг, поэтому он не понимает, что происходит! Почему у него разваливаются крылья?! Он изо всех сил пытается почесать определенное место на крыльях перед уходом на тренировку, когда дверь в его комнату открывается, и там появляется Орел в тренировочном снаряжении и спортивной сумке, перекинутой через плечо. Томми мгновенно вытягивается по стойке смирно, чуть не падая с кровати, когда его крылья отказываются слушаться. — О-орел! — Он запинается, поджимает крылья и отряхивается. — Я... извини, я не опоздал, нет? — Нет, все в порядке. — Затем он поднимает руку, в которой держит несколько тускло-красных перьев. — Нашел это в ванной. Ты в порядке? — Да. — Заверил он, шевеля крыльями, чтобы снова попытаться унять зуд. — Мои крылья просто чувствуют... — Он протянул руку назад, чтобы почесать место, которое вспыхнуло. — Странные ощущения. Орел хмурится и заходит в свою комнату. — Странно? Что ты имеешь в виду? — Они такие..Тяжелые. Чешутся. — Он пытается объяснить. — А-а, И у меня выпадают перья. Я не знаю, что происходит. — Чешется? — Раптор нахмурился, затем, казалось, до него что-то дошло. —Подожди- Подожди, тебе только что исполнилось десять? — Томми кивнул, но ничего не сказал, когда посмотрел на своего отца; моргнул, увидев неподдельную радость на его лице. — Ты- о, черт , все в порядке. — Он бросил свою спортивную сумку у двери и расправил крылья. — Сегодня тренировки нет. Вместо этого я научу тебя чистить крылья. Он моргнул, затем нахмурил брови. — Но... я уже знаю, как это сделать, я думал? — Этот отличается. — Он ухмыльнулся. — Ты линяешь, это значит, что у тебя скоро появятся маховые перья! Мгновенно все настроение Томми перевернулось с ног на голову, и он взволнованно захлопал крыльями. — Я... правда?! Орел тоже выглядел взволнованным и кивнул. — Да! Но тебе нужно будет ухаживать за своими новыми перьями иначе, чем за этими, и это называется ‘прихорашиванием’. И для этого тебе понадобится расческа. Пошли. Он махнул Томми, чтобы тот следовал за ним, и тот взволнованно запрыгал вслед за отцом. Они оказываются в одной из больших ванных комнат рядом с комнатой Орла, и он быстро оглядывает различные щетки и заколки для волос, разбросанные по столешнице. Он приказывает Томми сесть на край ванны - что тот и делает - и вытягивает шею, наблюдая, как Орел роется в ящиках. Мгновение спустя он вытащил причудливого вида расческу и развернулся к нему лицом. — Хорошо! Ладно, поначалу тебе будет странно, но это просто потому, что ты к этому не привык. — Он сел на край ванны рядом с Томми. Он кивнул и повернулся, чтобы дать Орлу крылья. В затылке у него разлилось щекочущее тепло при мысли о том, что его 'отец' чистит - или прихорашивает его. Ему пришлось приглушить шум, который хотел вырваться наружу при этом. Рука пробежалась по всей длине его крыла и расправила его, и от этого ощущения тепло усилилось. Затем его вырвали, когда что-то жесткое, неудобное и болезненное потянуло его за перья, и он взвизгнул, рефлекторно отдергивая крылья. — Я- что? Что случилось? — Орел шипит, протягивая руку, чтобы ухватиться за его плечо. — Это больно! — Он скулит, поджимая дрожащие крылья. — Почему было больно? Орел закатывает глаза, и Томми хмурится, наблюдая за реакцией. Делает... Он ему не верит? Почему? Он не лжет.. — В первый раз, когда пользуешься расческой, может быть неудобно, но ты привыкнешь. — Он махнул рукой. — Давай, покажи мне свое крыло. Томми хмурится еще сильнее. Это... звучит правильно, полагает он. И Орел выглядит уверенным, когда говорит это, так что, может быть, он прав? Может быть, Томми просто ведет себя как ребенок. Немного более неохотно, чем раньше, он снова расправил крылья, и Орел снова провел рукой по пушистым перьям. Тепло снова расцвело у него на затылке, но оно тут же полностью погасло, когда расческа прошлась по его перьям. Он чувствует, как оно вырывает несколько перьев, которые, казалось, не были готовы распуститься. Они даже не были свободными или что-то в этом роде, но они все равно были вырваны. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы не захныкать, но он не может не вздрогнуть, когда это происходит снова. Перья разбрасываются в стороны, пока Раптор медленно расправляет крылья, и Томми хватается за край ванны, чтобы не двигаться. Его способности также пытаются пробудиться к жизни от боли, но он стал лучше держать их под контролем, поэтому он сдерживает их. Оно того стоит. Говорит он себе, когда от очередной затяжки по спине пробегают мурашки. Если это означает, что я смогу летать, оно того стоит. Кажется, прошла целая вечность, когда гребень отложен, и Томми облегченно вздыхает. Его крылья болят и покалывают, но он не жалуется. Он едва чувствует себя Орлом, когда с довольным гудением расправляет крылья. — Я так рад, что привел тебя сюда — Он напевает, и Томми, оглядываясь, видит улыбающегося ему отца. — Мне пришлось научиться делать это самому. У меня не было никого, кто мог бы мне помочь... Но я рад, что могу помочь тебе. — Он взъерошил волосы и встал, шевеля собственными крыльями с чем-то вроде гордости, исходящей от него. — А теперь давай, как насчет того, чтобы съесть кекс, чтобы отпраздновать? Томми слегка улыбается и кивает; принимая протянутую руку отца, он решает, что да. Оно того стоит. Томми выглядывает с пожарной лестницы, вцепившись в свое пальто угольного цвета так, что побелели костяшки пальцев. — Это безопасно, Э-э-э, Раптор? — Томми запинается, все еще не совсем привыкнув использовать псевдоним Орла. Но они сейчас на окраине города, и он настаивал, что не может использовать своё Имя его друга. Он не может использовать имя своего друга нигде за пределами их базы. Мужчина, о котором идет речь, кивает и натягивает капюшон своего костюма еще ниже, чтобы прикрыть волосы, хотя они и так полностью прикрыты. — С тобой все будет в порядке, Векс. Так я научился летать. Векс - еще одна новинка. У Томми теперь тоже есть имя персонажа. И это очень странно слышать. Он уже привык к Кардиналу, его называли так каждый день в течение трёх лет, как он мог не называть? Но Орел начал называть его Вексом только в последний час. Ему не... Не понравилось это, точно. Это было просто странно. Он не думал, что это ему подходит. Его внутренности скручивает от нервов, когда он смотрит на тротуар двумя этажами ниже, но он делает все возможное, чтобы избавиться от них. Это был его 'отец'. Он фыркает и мысленно пинает себя. Это был его друг. А его друг не стал бы ему лгать. Если он сказал, что это безопасно, значит, он ему поверил. — Что мне делать? — Спрашивает он, замечая Флэтлайн если он правильно помнит - наблюдающего за ним с тротуара. — Просто прыгни и расправь крылья! Со всем остальным ты разберешься по ходу дела. Он снова запинается, и что-то странное сжимает его сердце. — Я разберусь? — Это кажется неправильным. Но Орел уверенно кивает и делает прогоняющее движение. — У тебя получится. Теперь продолжай. Попробуй! Он снова смотрит вниз на пожарную лестницу и заставляет себя сделать глубокий вдох. Это было прекрасно. Его друзья были рядом. Они не допустили бы, чтобы с ним что-нибудь случилось. Итак, он закрывает глаза и прыгает.. .. И быстро падает. У него даже нет времени закричать. Земля устремляется ему навстречу, прежде чем он успевает подумать, и он сильно ударяется о тротуар . Его тело болит, и он чувствует легкое головокружение. Но ничего не сломано... С ним все в порядке? Он мертв? Раздается звук шагов, и внезапно рядом с ним оказывается Флэтлайн. — Ты в порядке, Векс? Сядь - дай мне посмотреть на тебя. — Требует она, руки в перчатках тянутся к нему и поднимают, чтобы он сел, прислонившись к стене здания. Его голова откидывается к стене, когда он, прищурившись, смотрит на облачное ночное небо, тяжело дыша, пока она тычет в него пальцем. Ничего не болит, когда она с благодарностью толкает его и напоследок смотрит на его крылья. Он немного беспокоится, что она оторвет перышко, как сделала пару недель назад, но она даже не прикасается к ним. — С ним все в порядке? — Орел окликает их сверху, и Флэтлайн показывает ему большой палец после очередного тычка в колени. — О, хорошо! Давай. Попробуй еще раз. Томми действительно не хочет пробовать снова. У него уже болит после первой попытки полета, он не хочет лететь снова. Но он также не хочет разочаровывать Орла. Итак, он взбирается обратно по пожарной лестнице на дрожащих ногах, получает похлопывание по плечу от Орла и пытается снова. И снова. И снова.. ..И снова. На пятый раз, когда он падает на тротуар, что-то очень неправильно хлопает, и он кричит от боли. Флэтлайн снова оказывается рядом с ним в одно мгновение, и он быстро прислоняется к зданию со слезами на глазах. Его левая рука чувствуется... Неправильно. Очень неправильно. Ощущение притупленной статичности проникает в его кости; а плечо словно горит. Ее руки едва касаются этого места, но он все равно кричит при контакте; пытается отодвинуться. — Уф, да, это определенно вывих. — Она пробормотала, затем махнула Орлу, чтобы тот спускался. Послышалось хлопанье крыльев, и внимание Флэтлайна вернулось к нему. — Ладно, это будет чертовски больно, но не двигайся, ладно? Через секунду станет легче. Томми зажмурился и кивнул, всхлипывая и сильно закусив губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. Он даже не получил предупреждения, прежде чем она толкнула его в плечо и что-то хрустнуло. Наполненные огнем разряды пробежали по его руке и разъели кончики пальцев, когда ее руки засветились, и Томми разрыдался. Это больно, понятно? Он икает и сбивается с дыхания, боль быстро проходит, но он не может перестать плакать. — Что случилось? - Спрашивает Орел, подходя, и Томми отчаянно пытается вытереть слезы. — У него вывихнуто плечо, но сейчас с ним все в порядке. — Она похлопывает его по плечу, и он морщится, хотя боли нет. — Правда, Векс? Он... Он не чувствует себя нормально. Он расстроен, обижен и сбит с толку. Он не понимает, почему не может летать. Сегодня утром у него были проверены все маховые перья - Орел! Его линька закончилась без проблем на прошлой неделе, так как его друзья перестали трогать его за крылья; так почему же он не может летать? Благодаря Орлу это казалось таким простым. Он сказал, что именно так он научился летать! И Томми получал помощь - он не пытался разобраться в этом самостоятельно, как раньше. Так почему же он не смог этого сделать? Что с ним было не так? Подавив рвущийся наружу крик, он кивает и пытается улыбнуться своему другу. Орел выглядит немного разочарованным. — С ним все в порядке, если хочешь попробовать еще раз. — Объявила Флэтлайн, вставая и упирая руки в бока. Но Томми не хочет пробовать еще раз. Он хочет домой. Но он все равно встает, когда Орел обнадеживающе улыбается ему, и его ведут обратно по пожарной лестнице. Он терпит неудачу еще три раза, прежде чем ему раздробило колено, и Флэтлайн вздыхает, залечивая его. Орел выглядит разочарованным, когда приземляется на землю и скрещивает руки на груди. — Думаю, на сегодня достаточно. — Он выплевывает, но Томми все равно. Спасибо Прайму, они закончили. Он не знает, как долго он мог продолжать попытки. — Давай вернемся на базу. Его колено зажило, мгновение спустя его поднимают на ноги, прежде чем они поворачиваются, чтобы вернуться тем же путем, каким пришли. Томми ходит, опустив голову и крепко прижав крылья к бокам, чтобы попытаться хоть немного успокоить себя. Орел и Флэтлайн тихо разговаривают впереди него по пути, и за всю обратную дорогу до базы они не сказали ему ни слова. Это похоже на наказание... Но он на самом деле не понимает, зачем ему это дали? Он пытался, он действительно пытался! Он просто... Не мог понять, что он должен был делать. Сколько времени потребовалось Орлу, чтобы научиться так летать? Сколько раз он прыгал с пожарной лестницы, чтобы научиться летать? Сколько костей он сломал, когда упал на тротуар? Стыд расползается по его лицу, когда он прячет лицо в воротник своей униформы, когда они достигают базы. Орел машет ему рукой, говоря, что ему нужно кое-что обсудить с Флэтлайн и Статиком - одними из его новых друзей, поэтому он удаляется в свою комнату. Он переодевается из униформы в свободную рубашку и спортивные штаны и пытается понять, почему он так себя чувствует... Неправильно. Он чувствует боль. Не физическую, так как Флэтлайн исцелила его, но что-то в нем просто болит. Он не понимает, и ему ненавистно, что он этого не понимает. Он смущен и расстроен, и он не знает, почему. Почему он не может летать? Орел смог разобраться во всем самостоятельно, так почему же он не может? Были ли крылья у него не готовы, как они думали? Но нет - они выглядели очень похожими на перья Раптора, даже если его перья были намного толще и объемнее. Но он предполагает, что его перья со временем станут такими же. Наверняка это просто приходит с возрастом? Но тогда почему он просто продолжал падать? У него есть все маховые перья - он должен быть в состоянии это сделать. Он долго остается в своей комнате, пытаясь разобраться, когда входит Орел со свертком толстых бинтов подмышкой. Он садится на край кровати рядом с Томми, и они разговаривают. Хорошо Орел . Томми просто слушает. И когда Орел уходит полтора часа спустя, Томми сворачивается калачиком на своей кровати с глухой болью, сжимающей горло, когда его слова врезаются в разум. — Ты птица, Кардинал. Если ты не можешь понять, как летать, то, возможно, тебе не нужны крылья. Он вздрагивает от этих слов и втягивает воздух, чтобы не расплакаться, натягивает одеяло, чтобы прикрыть связанные крылья, и пытается немного отдохнуть.