A Mockingbird In The Crows Nest

Поездка в Лас-Невадас проходит как в тумане. Томми ест закуски, которыми его угостили Салли и ее брат, и ничего не чувствует. Он осторожно проводит пальцами по плюшевому меху и пытается не думать о прохладных пальцах, перебирающих его перья. И, по-видимому, он заснул, делая это. Потому что следующее, что он помнит: он резко просыпается, когда поезд останавливается. Стоит на дрожащих ногах, он немного удивлен, увидев, что в вагоне по-прежнему никого нет. И когда он заглядывает в следующий, перекинув сумку через плечо и направляясь к двери; он понимает, что в этом вагоне тоже есть один. Что очень странно. Он подумал, что этот поезд будет битком набит, поскольку это буквально самое большое туристическое место в стране. Конечно, еще рано. Но люди все равно отправляются в туристические места в поздний час утра. Затем двери раздвигаются. Это выглядит ненастоящим, это первое, что думает Томми, выходя на идеально отполированную плитку. Здесь слишком чисто и организованно для гребаной станции метро. Слишком отполированный и первозданный, чтобы это было реальное место, которым тысячи людей пользуются каждый день. Высокие мраморные колонны, инкрустированные золотом, достигают сводчатого потолка. Темно-красные шторы подвешены к стропилам и мягко колышутся на ветерке, создаваемом открывающимися там тонкими окнами. А вдоль стен огромные окна от пола до потолка, из которых виден очень красивый сад, полный цветов и фонтанов; все это приобрело пастельно-желтый оттенок в свете раннего утра. Следующее, что он замечает, это то, что стало жарко. Такая жара, когда ты просто запекаешься в ней, пока не прогнешься, и принимаешь холодную ванну, просто чтобы остыть. Он не пробыл на улице и минуты, а уже хочет снять толстовку, чтобы спастись от этого. Конечно, он этого не сделает. Ему нужно скрывать личность. Но желание есть. Пригнув голову, Томми делает все возможное, чтобы пробраться сквозь редкую утреннюю толпу, не привлекая к себе лишнего внимания. Но с его темной одеждой и помятыми перьями, он чувствует, что выделяется, как больной палец на девственно чистой станции. Он чувствует, как взгляды окружающих обжигают ему спину, когда он стремительно поднимается по короткому лестничному пролету в сам город. Раннее утреннее солнце практически ослепляет его; но он не колеблется. Он просто засовывает руки в карманы толстовки и слепо движется вперед. Он смотрит себе под ноги, пока идет по тротуару, пока его глаза не привыкнут достаточно, чтобы осмотреться. Похоже, что он в самом сердце Лас-Невадаса. Сувенирные лавки, пятизвездочные рестораны, мини-маркеты и сети быстрого питания - все они расположены в узких лавчонках вдоль всей улицы. Уличные торговцы, пытающиеся продать ему открытки, или безвкусные солнцезащитные очки, или какую-нибудь другую безделушку, или еду, разбрасывают мусор на тротуаре, создавая хор веселых голосов, слишком громких для того, что не может быть позже восьми утра. Томми притворяется, что не слышит их, уверенными шагами пробирается мимо людей, как будто ему есть где быть. Они довольно быстро теряют интерес, и Томми поднимает глаза, пытаясь понять, куда ему следует пойти. Потому что да по слухам, этим местом руководит король Разбойников. Но на самом деле есть только одно место, где его можно найти. И когда Томми замечает высокое здание за рекламным щитом, он быстро переходит улицу, направляясь к казино. Возможно, это не самая умная идея - особенно учитывая, что у него нет ни одной из карт, которые дала ему Рулетка, но это все, что у него есть прямо сейчас. И это по-прежнему все, что у него есть, когда он оказывается перед внутренним двором, ведущим к сверкающему зданию. По окрестностям бродят люди, несмотря на ранний час. Некоторые сидят на скамейках и болтают, держа в руках бутерброды для завтрака. Некоторые прогуливаются с чашками кофе в руках и телефоном у уха. Вокруг фонтанов бегают дети, за которыми наблюдают их опекуны. Есть даже небольшая группа людей, сидящих в тени дерева; все читают книги. Томми проносится мимо всех них и направляется прямо к дверям казино. Войдя внутрь, он тут же морщится от стойкого запаха сигаретного дыма. Ему никогда не нравился этот запах, но он к нему привык. В Логстедшире нельзя никуда пойти по вечерам и не понюхать. Поэтому он просто протискивается мимо нее и идет вглубь казино. На минутку, он немного беспокоится, что забрел сюда, пока они закрыты. Потому что, конечно, он видит, как люди, которые здесь работают, пылесосят ковры и дезинфицируют машины и сиденья, но ему требуется целая минута, прежде чем он замечает клиента. Согласен, он в бреду и прикован к игровому автомату, но он там. Но в конце концов он подходит достаточно близко к круглой стойке бара, чтобы понять, что там находится большинство людей. Они слишком пьяны для столь раннего утра, но Томми все еще сидит в баре. Он сидит почти посередине, сложив крылья так, чтобы они свисали как можно небрежнее. Через одно-два места от ближайшего человека с бокалом чего-то оранжевого в руках. Бармен замечает его не сразу; поэтому ему требуется время, чтобы осмотреться. Поблизости нет окон, но это довольно прямой путь к парадным дверям. Он, вероятно, мог бы разобрать машину и использовать ее как щит, если понадобится..Что еще? Возможно, он мог бы использовать свой стул в качестве оружия- — Доброе утро! —Кто-то щебечет, слишком бодро. И Томми вздрагивает, прежде чем обернуться. Бармен - загорелый мерлинг с поразительно яркими бирюзовыми глазами - улыбается ему острыми, как бритва, зубами. — Что тебе предложить? Пытаясь вести себя непринужденно, Томми пожимает плечами и откашливается. — Что у тебя есть? Бармен пожимает плечами. — Почти все. Что вы любите? Сладкое, пикантное, фруктовое? — Сладкий. — Он пробует, снова оглядываясь по сторонам. — Самый сладкий напиток, который у вас есть. Мужчина щелкает пальцами и стреляет из пальчиковых пистолетов Томми. - Один оползень приближается, чувак. - И он разворачивается, чтобы начать его делать. Он хмуро смотрит в спину бармена, потому что на нем довольно прочные кожаные перчатки. И он решил, что барменам нужна полная сноровка, чтобы выполнять свою работу. Но, похоже, они его совсем не останавливают, когда он хватает бутылки с сиропом, прежде чем взяться за блендер. Другие парни в баре стонут от шума, а тот, что ближе всех к Томми, закрывает уши, все еще держа свой полупустой стакан. — Ты можешь заткнуться нахуй? — Невнятно произносит он, отрывая голову от стойки и бросая кинжальный взгляд на бармена. Мерлинг невозмутимо пожимает плечами. — Я просто пытаюсь позаботиться о своих клиентах”. Он говорит через плечо. — А для оползней здесь нужен блендер. Парень ворчит себе под нос и поворачивает голову набок, чтобы свирепо посмотреть на Томми. — Тебе обязательно было заказывать тот чертов напиток, для которого требовался блендер в такую рань? — Не моя вина, что твоя жизнь привела тебя к тому, что ты напился в баре казино в восемь часов утра, черт возьми, в самом расцвете сил. — Он мгновенно отвечает. Это заставляет парня сесть, его лицо пылает от гнева. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Его крылья раздуваются за спиной от вызова, и он шипит. — Не твое собачье дело. Затем парень косится на него, переводя взгляд с его лица на крылья, как будто пытается решить действительно сложную головоломку. Что-то похожее на осознание мелькает в пьяных глазах мужчины, и усмешка скользит по его лицу. — Знаешь, ты ужасно похож на того парня с Пересмешника, которого показывали в новостях. Томми замирает. То же самое делает бармен. То же самое делают другие посетители. — Каковы шансы, что я нашел его? — Парень толкается, перегибаясь через табурет между ними, чтобы занять место Томми - и тот паникует. Может чувствовать, как его силы загораются у него под кожей в попытке защитить его... — Интересно, сколько бы они заплатили, чтобы... Предложение мужчины прерывается тем, что Томми бьет его прямо по лицу. Другие люди в баре издают несколько встревоженных звуков, и парень отлетает назад от силы удара, подкрепленного его способностями. Он выдыхает воздух, который даже не осознавал, что задерживал, и его конечности начинают дрожать, когда он осознает, что только что сделал. Ты кого-то ударил. Его разум кричит снова и снова, пока он наблюдает, как мужчина двигает челюстью. Из его носа течет кровь. Что с ним не так? Почему он такой? Это действительно единственное, что он умеет делать? Он знает только, как причинять людям боль? Как ударить кого-то и причинить им боль? Да, парень вел себя как придурок, и да, Томми запаниковал - но он не заслуживал того, чтобы его били... — Ты, ублюдок, мать твою, — выплевывает парень, в его тоне сквозит гнев. Следующее, что он осознает, парень отбрасывает барный стул в сторону и бросается на него. — Воу, воу, воу! — кричит бармен, но Томми слишком занят, уворачиваясь от выпада мужчины. Честно говоря, ему ничего не угрожает. Он уложил нескольких членов Лиги. Этот пьяный парень не представляет реальной угрозы. Но это ощущается как угроза. Гнев, который явно испытывает мужчина, настолько силен, что Томми практически ощущает его на вкус, когда разворачивается. Он снова делает выпад, и Томми не думает. Просто видит брешь и пинает парня прямо в грудь. Он, должно быть, пнул слишком сильно; потому что отлетает и врезается спиной в игровой автомат. Его экран трескается, и мужчина кричит от боли, падая на землю. Затем машина загорается и начинает издавать этот пронзительный звенящий звук. Шум заставляет Томми споткнуться, он опрокидывает пару барных стульев, хватаясь за голову, и чувствует, как силы выходят наружу против его воли. Это что-то делает с машиной, потому что раздается скрип металла и несколько встревоженных криков, пока не срабатывает сигнализация. И когда он снова открывает глаза, то морщится при виде смятых останков игрового автомата на земле. Похоже, его раздавили, как банку из-под газировки. Но что более важно, так это то, что четыре охранника озадаченно смотрят на него. Томми прислоняется спиной к стойке, пытаясь отдышаться и снова взять свои силы под контроль, и неуверенно улыбается охранникам. — П-привет. А Рулетка где-нибудь поблизости? Двое охранников игнорируют его и вместо этого идут к пьяному мужчине на полу; который хватается за голову и стонет на земле. Двое других направляются к Томми с нерешительным, озадаченным выражением на лицах. Но они не отвечают на его вопрос. Может быть, они его не слышали? — Видишь ли, он, э-э... Рулетка у меня в долгу. — Он лжет и охранники из смущенных становятся равнодушными. — Да, конечно, малыш. — Говорит один из них; и они тянутся к нему. — Давай. Ты не можешь просто... Он вырывается из их рук прежде, чем они успевают к нему прикоснуться, и каким-то образом оказывается на стойке бара. Мерлин взвизгивает от неожиданности, а Томми переминается с ноги на ногу, чтобы на всякий случай прикинуть, насколько быстро он может бегать на этой штуковине. Она довольно скользкая, но, по крайней мере, сухая. Охранники тоже выглядят удивленными его внезапным преимуществом, но быстро приходят в себя и бросаются за ним. — Малыш! — Послушай, мне просто нужно с ним поговорить! — Рассуждает Томми, отпрыгивая в сторону, чтобы увернуться от взмаха руки. — Ничего страшного! Просто скажи ему, что его хочет видеть какой-то ребенок с красными крыльями! Для него еще один удар. — Слезай оттуда! — Требует охранник, двигаясь за ним, когда он уклоняется и от этого удара. Томми не слезает. Вместо этого он расправляет крылья и использует их, чтобы отступать назад на несколько шагов за раз, следуя изгибу стойки, чтобы облететь весь бар. Охранники продолжают пытаться схватить его, отодвигая табуреты в сторону, и Томми приходится перепрыгивать через напитки людей, которые визжат. Но, по-видимому, барная стойка соединена не со всех сторон, потому что он достигает щели, которую не может преодолеть, не ударившись головой о потолок или не пригнувшись. Вместо того, чтобы броситься к двери, как они, вероятно, ожидали - или, черт возьми, даже побежать обратно тем же путем, каким пришел, - он перепрыгивает небольшое расстояние от стойки для посетителей до стойки за баром, где хранятся и готовятся спиртные напитки. Он почти опрокидывается назад и падает на пол, но отчаянно хватается за ближайшую полку, чтобы удержаться на ногах. Несколько бутылок падают и разбиваются о кафельный пол, и охранники встревоженно кричат. — Мой виски! — Расстроенный бармен кричит. Томми пытается изобразить на лице извиняющуюся улыбку, но тот взвизгивает и отскакивает в сторону, когда охранник пытается дотянуться до него через стойку. — Вернись сюда! — Они кричат, и Томми перепрыгивает на другую свободную секцию задней стойки. — Извините! — Кричит он, швыряя в них открывалкой для бутылок. — Это у нас закончилось! Могу я предложить вам что-нибудь еще? — Он язвит. Они не смеются. Вместо этого охранник перепрыгивает через прилавок. Томми взвизгивает и машет крыльями, чтобы перепрыгнуть обратно на другой прилавок, едва избежав хватающих рук охранника. Затем он пытается убежать, но его хватает один из охранников, которые ухаживали за пьяным мужчиной, и он валится на пол. Его щека сильно ударяется о ковер, а руки резко заведены за спину. — Отвали на хрен! — Кричит Томми, раздуваясь и хлопая крыльями, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Он действительно пытается не причинить им вреда, но беспокоится, что, возможно, придется. Но следующим охранники прижимают ему крылья, и он взвизгивает, когда пальцы впиваются в его неопрятные перья. — Просто дай мне поговорить с ним! — Он торгуется. — Да ладно, я знаю, что парень занят, но он знает меня! Он найдет время... — Что за хрень здесь происходит?! — Знакомый голос кричит, и Томми чуть не плачет от облегчения, когда в поле зрения появляются знакомые ботинки. Рулетка стоит перед ними в полном костюме, и его крылья расправлены, как будто он сердит. Его взгляд прикован к покореженной машине. Затем они летят к разрушенному бару, прежде чем, наконец, приземляются на Томми, зажатого тремя охранниками. На мгновение ничего не происходит. Они просто смотрят друг на друга, и на лице Рулетки на мгновение появляется замешательство. Томми пытается улыбнуться в рулетку - впервые с тех пор, как он покинул Лигу, надеясь, что его узнают без маски. — Привет, здоровяк. — Он каркает, и крылья Рулетки вздрагивают, как будто его ударили током. — Не возражаете, э-э-э, не возражаете сказать этим парням, что знаете меня? Секунду никто не двигается, пока король разбойников пристально смотрит на него. И по мере того, как идут секунды, надежда в его груди тает, потому что Рулетка ничего не делает. Он... нет, конечно, он помнит, верно? Но тогда почему он ничего не делает? Почему он не помогает? Он зашел слишком далеко? Он упустил свой шанс попросить о помощи, смяв игровой автомат и разгромив бар, пробежавшись по нему? Но затем что-то меняется в глазах негодяя, и он бросается вперед. Охранники пытаются отпустить Томми, и он собирается отпустить какую-то нерешительную шутку. Но Рулетка хватает его за руку прежде, чем он успевает открыть рот. Он резко поднимает голову, отчаянно пытаясь понять, о чем думает мужчина, но все, что он видит, это бесстрастный, почти безразличный сердитый взгляд. Это слишком сильно напоминает ему Фила, и он быстро отводит взгляд. — Я разберусь с этим. — Говорит он, и Томми поднимают на ноги. Это не так жестоко, как он ожидал; но он все равно спотыкается на нетвердых ногах, когда разбойник утаскивает его со сцены. Он такой долбанутый. Он поставил на карту все, когда сел в тот поезд, надеясь, что Рулетка узнает его. Поверит ему и поможет... Но, по-видимому, нет. То есть он сделал все это напрасно. Мошенник выводит его через дверь в задний коридор. Томми не сопротивляется, когда дверь распахивается, и Рулетка ведет его в какую-то комнату типа гостиной. Вокруг есть пара столиков, а вдоль дальней стены - эркер с толстыми желтыми занавесками, отдернутыми, чтобы впустить утренний свет. Но что привлекает его внимание, так это то, как Рулетка запирает за ними дверь и мгновенно поворачивается к нему. — Ты в порядке? Вопрос мягкий. Наполненный неотложной заботой, когда единственный видимый глаз Рулетки скользит по его лицу. И Томми моргает. Он этого не ожидал. Он ожидал яда. Ожидал, что Рулетка разозлится и изобьет его до полусмерти или что там делают Разбойники, когда они злятся. Он не ожидал доброты. И это вытаскивает его из спирали, прежде чем он успевает погрузиться в нее слишком глубоко. Губы Рулетки растягиваются в гримасе, когда он осматривает раны на своем лице и руках. — Сюда, — подталкивает он, подводя его к дивану, стоящему перед эркерным окном. — Боги..Что с тобой случилось, малыш? — Он замолкает, стягивает повязку с челюсти и шипит на все, что видит. — Фу ты. Ладно, окей - не волнуйся. Мы позаботимся о тебе. Томми в оцепенении наблюдает, как Рулетка требует принести аптечку в “конференц-зал А1", хотя это не стандартный конференц-зал. Затем Рулетка приказывает ему снять толстовку. Его конечности скрипят, когда он натягивает его через голову, и он кладет толстовку на колени, прежде чем руки Рулетки трогают раны. Мужчина морщится, глядя на раны, и проводит большим пальцем по забинтованным костяшкам пальцев. Но он ничего не говорит, и Томми тоже. В конце концов, кто-то приносит аптечку, и он молча сидит, пока негодяй снимает бинты и начинает их чистить. — Кто тебя подлатал? — Спрашивает он, смазывая спиртом костяшки пальцев. — Гражданский друг. Я... я врезался в окно ее сына. — Он бормочет. Рулетка слегка фыркает и на мгновение встречается с ним взглядом. — Я знаю, что ты птица и все такое, но тебе не обязательно принимать птичий мозг, понимаешь? — Он пытается шутить. На лице Томми появляется искренняя улыбка, и он фыркает, но это длится недолго. Бродяга, кажется, понимает это, потому что его голос становится мягче, когда он снова заговаривает. — Она проделала хорошую работу. Почистила и перевязала все, насколько смогла. Томми уклончиво напевает и позволяет мужчине убрать руки и вместо этого осмотреть синяки у него на руке. — Хочешь рассказать мне, что произошло? — Он замолкает, и Томми впивается ногтями в штаны. — Я... — Он начинает, затем останавливается. Он не знает, что сказать, пока не убедится, что ему помогут. Потому что тогда он может прогнать Томми. Можно было бы засунуть его задницу обратно в этот позолоченный поезд и отправить обратно в Л'Манберг, прежде чем он успеет моргнуть. — Мне нужна твоя помощь. — Он останавливается, в отчаянии поднимая глаза. Рука Рулетки застывает там, где она осторожно ощупывала довольно неприятную рану на его руке; и он снова опускает взгляд на Томми. Что-то сложное мелькает в выражении его лица, и сердце Томми замирает в груди. — Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что происходит, малыш. Сначала ты должен поговорить со мной. — Я... Т-Ты должен пообещать, что не выдашь меня. — Он заикается, протягивает руку и хватает Рулетку за рукав, как потерявшегося, отчаявшегося ребенка. — Ты - поклянись в этом. П-Пожалуйста, я... —Хорошо, хорошо. — Рулетка успокаивает, похлопывая его по руке и стаскивая с рукава, когда садится рядом с ним на диван. — Я тебя не выдам. Клянусь. Просто скажи мне, что происходит. Он делает глубокий вдох и готовится ко всему, что может сказать этот человек. — Я пересмешник. — Я знаю. — Говорит он, и Томми вскидывает голову, чтобы уставиться - совершенно сбитый с толку - на негодяя, в то время как тот просто мягко улыбается ему. — Ты- ты знаешь меня? — Конечно, знаю. — говорит плут, садясь на стул рядом с ним. —Конечно, ты не в костюме, но я бы узнал голос парня, которому я случайно дал спиртного. — Он шутит, но в выражении его лица есть что-то не то. Тот, которого Томми хорошо знает потому что видел его всякий раз, когда смотрел в зеркало в башне героев. Вид, будто он знает что-то, чего не знает Томми. Томми немного отступает назад, когда его сердцебиение учащается. — Ты лжешь. В глазах Рулетки мелькает что-то непонятное, и он быстро отводит взгляд. О , это действительно плохой знак. — Как ты меня узнал? — Дрожащим голосом спрашивает Томми. — Малыш... — Как ты узнал меня, Рулетка? — Повторяет он, его крылья дрожат от паники. — Послушай, просто... я просмотрел твое досье на героя, хорошо? — Он признает, что звучит ужасно виновато, и Томми замирает. — Я не должен был этого делать, но все равно добрался до этого. Он поднимает глаза и находит взгляд Томми. — Я понял, что это подделка, как только увидел ее. При этом признании у него начинает кружиться голова, и Томми подается вперед; хватается за волосы, в то время как в животе все переворачивается. Рука в перчатке касается его плеча, и Томми вздрагивает, так что его силы выплескиваются наружу. Рулетка взвизгивает в тревоге от того, что сделали его силы, и руки в перчатках опускаются ему на плечи, пытается заставить его поднять глаза. Но он этого не делает. Он не может. Потому что Рулетка знает. Он знает, что документы Томми поддельные. Он знает, что он был кротом, которого засунули в башню героев, чтобы выведать их секреты. Паразит, призванный уничтожить их. Монстр... Мозолистая рука ложится на его руку, и он задыхается, когда по его венам разливается нежный гул электричества. — Дыши, малыш. — Плут успокаивает, его голос осторожен. — Здесь ты в безопасности, хорошо? Я обещаю. Я не знаю всего, что у тебя происходит, но ты в безопасности. Я не собираюсь доносить на тебя или что-то в этом роде, хорошо? Просто дыши. Его легкие болят, когда он хватает ртом воздух. Он чувствует, как его дыхание переливается, слишком легко вырываясь из легких, и он поднимает голову достаточно, чтобы понять, что руки на его руках принадлежат Рулетке. И он выглядит обеспокоенным под маской. Он выглядит искренне обеспокоенным. Он хочет доверять ему. — Ты... ты знаешь? — Томми хеджирует, морщась от трещин в стене позади него, которые, должно быть, вызвали его силы. — Не все. — Говорит Рулетка, слабо улыбаясь ему. — Еще раз - я просто знаю, что бумаги, которые ты передал Совету, подделка. Но больше я ничего не знаю. Ни где ты их взяли, ни кто их изготовил, ни почему. Мои чипы даже не смогли найти ничего о вас в юридической системе, когда начали искать кого-то с вашим лицом. Томми глухо смеется, проводя пальцем по носу. — Вы бы мало что нашли... Последний раз правительство знало о моем существовании, когда мне было пять. Разбойник вздрогнул. — Ты... Что случилось, когда тебе было пять? Он пожал плечами. — Я действительно не могу вспомнить. Я просто знаю, что был на улице чуть больше года. Потом... — Он сделал паузу. Он никому об этом не рассказывал. Никогда не говорил этого вслух и определенно никогда не говорил никому, кто мог бы донести на него, если бы он признался в этом. Но это рулетка. Человек, который, очевидно, знал, что документы Томми поддельные, когда они впервые встретились, и ничего не сказал. Он может доверять ему. Надеюсь. — Потом меня забрал Раптор. — тихо заканчивает он. Рулетка ошеломлен. — Раптор? В смысле... — Он обрывает себя, глядя вдаль, как будто пытается понять. Томми фыркает. — Да. Я... Он обычно сидел и разговаривал со мной в парке, где я жил в то время. Он приносил мне еду, воду и прочее дерьмо. — Он никому не звонил? — Требовательно спросил бродяга, и если бы Томми не знал лучше, он бы подумал, что мужчина выглядит сердитым. — Он тебе не помог? Томми пожал плечами. — Это было около десяти лет назад. Я действительно мало что помню. Но эм... Я помню, что был в городе на свой седьмой день рождения. И я попал в разгар ограбления. — Рулетка втянул воздух, и он глухо усмехнулся. — Это было ограбление банка, я думаю. Но я застрял в переулке с ним, Флэтлайном и Шейдой до того, как они сформировали Лигу. Их загнала в угол полиция, и... И он отвез меня обратно в ШТАБ, когда копы начали в нас стрелять. — Боги на небесах, малыш... — Рулетка замолкает, нерешительно протягивает руку и посылает по телу искорки, когда касается его плеча. — Ты... Мне жаль, что так получилось. —Все в порядке... Я не пострадал, так что это действительно не имеет большого значения. — Он пожимает плечами. — Просто...Застряло у меня в голове. — Это большое дело. — Он хмурится. — Ты стал свидетелем злодейского ограбления и был застрелен полицией, когда тебе было семь лет. Если это не считается травмой, то я не знаю, что тогда считается. — Он бормочет. Затем что-то, кажется, щелкает у него в голове, и негодяй вскидывает голову. — Подожди, так ты все это время был с Лигой? Томми кивает, и мужчина хмурит брови. — Но это... Нет, в этом нет никакого смысла. Я бы... —Затем он останавливается и пристально смотрит на Томми. Он видит, как Томми собирает кусочки головоломки. Те, которые Томми не хочет, чтобы он собирал. Но он молчит, когда глаза разбойника устремляются к его крыльям, затем он смотрит в сторону, как будто пытается что-то вспомнить. Однако через мгновение его глаза расширяются - и он смотрит на Томми с невообразимым количеством боли на лице. — Ты Векс. Это не вопрос. Но Томми все равно кивает, когда стыд впивается жестокими гвоздями в его легкие. —Я в бегах. Они.. З-злодеи охотятся за мной. И.. — Томми впивается ногтями в ладони. — Харон назвал меня паразитом. Краем глаза он видит, как крылья мужчины вспыхивают от гнева. — Он сказал...что? Томми пожимает плечами и слушает, как мужчина издает несколько обиженных и сердитых звуков, прежде чем испустить сердитый вздох. — Черт возьми, это намного хуже, чем я думал... — Бормочет он, проводя рукой по губам. — Мне некуда идти. — Томми признается, садясь к нему ближе. — Да, это так. — говорит Рулетка с яростной защитной интонацией в голосе. Что-то щелкает, а затем чьи-то руки хватают его за плечи и заставляют поднять взгляд. И он встречает один темный глаз и один молочный, со шрамом над глазом разоблаченной Рулетки. — Ты останешься здесь. — Он говорит с непоколебимой уверенностью. — Я-я — пытается сказать Томми; немного застигнутый врасплох, потому что король гребаных негодяев только что выдал ему свою личность. — Э-даже несмотря на то, что я? — Я обещал, если тебе что-нибудь понадобится, — Он улыбается, широко и остро, как золотой зуб, сверкающий в утреннем свете. — Я отдам это тебе, не задавая вопросов. И я не беру назад свое слово. И по какой-то причине, это ударяет Томми, как раскаленный нож в грудь. Но, как ни странно, это не причиняет боли. Просто к нему возвращается тепло, когда на глаза наворачиваются слезы. Ухмылка Рулетки превращается в мягкую улыбку, и он похлопывает его по плечу. — Давай устроим тебя наверху, хорошо? Тебе нужно принять душ. Томми влажно смеется и проводит рукой по лицу. — Это твой способ сказать мне, что от меня пахнет? Рулетка заливисто смеется и встает с дивана. — Ну... Может быть. — Он пожимает плечами, снова натягивая маску на лицо. — Никогда не узнаешь. Томми тратит минуту на то, чтобы прийти в себя, пару раз похлопав себя по лицу, и Рулетка дает ему золотую бандану, чтобы обернуть ею нижнюю половину лица — На всякий случай. — Затем они уходят. Рулетка ведет Томми по задним коридорам, мимо дверей и за углы, которые Томми даже не смог бы запомнить, если бы попытался. И когда они сталкиваются с группой охранников, которые все подозрительно смотрят на Томми, Рулетка приказывает им стереть запись с камер во всем казино за последний час. Они выглядят смущенными, но они не высказывают никаких жалоб или протестов, поскольку ускользают, чтобы сделать, как им сказали. Томми слегка вздрагивает, входя в лифт, но он намного приятнее, чем в Башне героев. Он почти может притворяться, что это просто..Действительно роскошный шкаф. Здесь гладко и чисто, а стены выкрашены в выцветший цвет оранжевого до темно-красного. — Я посмотрю, есть ли у нас во что тебе переодеться, но не волнуйся об этом слишком сильно. — Говорит Рулетка, на мгновение хмуря брови, глядя на экран своего телефона. — Просто прими душ и немного отдохни. — Сейчас как будто... девять утра. — Указывает Томми, приподнимая бровь. — И я спал в поезде, пока ехал сюда. Я в порядке. Плут смотрит на него и слегка морщится. — Поверь мне, малыш. Тебе это нужно. — Ой... Лифт звякает, и они выходят в коридор, полный дверей. В дальнем конце коридора находится нечто похожее на балкон, но Рулетка ведет его к одной из белых дверей с золотой ручкой с надписью семьсот семь. Он возится со связкой ключей, которую, казалось бы, вытащил из ниоткуда, и жестом предлагает Томми войти, как только дверь откроется. — Если тебе что-нибудь понадобится, на столе есть городской телефон. Набери один для обслуживания номеров и семь для моего офиса. Однако, если тебе понадобится позвонить, в прикроватной тумбочке есть одноразовый телефон в обычных условиях, который невозможно отследить. Он моргает. — Почему здесь... знаешь что? Я не хочу знать. —Он качает головой. Рулетка фыркает и кивает в сторону кровати. — Отдохни немного, ладно? И не стесняйся бродить по нижним этажам, если тебе что-нибудь понадобится. И если у тебя с кем-то из моих сотрудников возникнет проблемы, — Он приподнимает маску и подмигивает ему молочным глазом. — Скажи ему, что ты друг Квакити. Томми кивает, медленно присаживаясь на край кровати, как Рулетка - или Квакити? - надевает маску обратно и закрывает дверь. Оставшись один, Томми моргает, прогоняя пелену усталости, которую видит краем глаза. В этот момент на него наваливается вся тяжесть того, где он находится и что делает, и он закрывает лицо руками и пытается глубоко дышать - пытается переварить это. Он чувствует себя странно. Как будто его замерзшие конечности отчаянно пытаются оттаять от малейшего проблеска пламени. Как будто его разум пытается вспомнить, как надеяться. Он не принимает душ, хотя чувствует себя отвратительно. Больше всего на свете ему хочется почистить перышки и прихорошить их, но он не может. Потому что тогда он будет скучать по холодным рукам, перебирающим его перья, когда они чистят их для него. Но он брызгает водой себе в лицо после того, как бросил сумку в ногах кровати. Он впивается ногтями и оттирает красные линии на лице, пытаясь снова почувствовать себя живым. Но когда он встречает в зеркале свои тускло-голубые глаза, все, что он видит, - это паразита, который прожил давно минувший срок службы. Он устал. Он хочет спать. Но пока он не чувствует себя в безопасности в этой комнате. Ему нужно убедиться, что никто не сможет войти, пока он спит. Нужно убедиться, что никто не сможет забрать его. Поэтому он запирает ручку и засов на двери, ведущей в коридор. Однако на окне всего один замок, и он ненадолго задумывается, не приварить ли окно к раме, чтобы его нельзя было открыть, используя свои способности. Но прямо сейчас он не доверяет своим силам. Не после того, как оставил трещины на стенах в конференц-зале. Или когда он раздавил игровой автомат, как будто он был сделан из фольги. Поэтому он говорит себе, что будет доволен единственным замком, и идет дальше. Однако он задергивает шторы. Затем он проверяет наличие камер и скрытых микрофонов. Он проверяет под подставкой для телевизора, за письменным столом, на нижней стороне ящиков в комоде, в часах и лампе и, наконец, в тумбочке. Он чуть не выпрыгивает из собственной кожи, когда открывает нижний ящик и видит там что-то темное. Однако мгновение спустя он раздраженно вздыхает, когда понимает, что это всего лишь Условия книги простых чисел. Он берет его и листает, пока не натыкается на полость, в которой находится телефон - более любопытно, чем что-либо другое. И он находит одноразовый телефон. Это похоже на подделку Nokia. Древняя дешевая штука с цифровой клавиатурой. Это почти напоминает ему одноразовый телефон, который ему дали для миссии Героя. Тот, который они, вероятно, уже нашли. Проводя большим пальцем по кнопкам, Томми ничего не может с собой поделать, когда его разум начинает перебирать все случившееся дерьмо, прежде чем в конце концов остановиться на том, о чем он действительно не хотел думать прямо сейчас. Двое людей, с которыми он не успел попрощаться. Двое людей, которых он не успел предупредить. Двое людей, которые погибли из-за него. Потому что он был недостаточно хорош, чтобы обеспечить их безопасность. Томми медленно набирает номер Таббо. Он знает, что никто не ответит. Знает, что его слова не будут услышаны до скончания веков. Но горе заставляет совершать иррациональные поступки, поэтому для него нормально оставлять голосовое сообщение призраку. Это горе? Считается ли, что двое людей, по которым он скорбит, никогда не знали, кем он был на самом деле? Захотели бы они, чтобы он оплакивал их, если бы узнали, что он сделал? Хотели бы они, чтобы монстр скучал по ним? Томми оцепенело подносит телефон к уху и позволяет ему звонить, прерывисто дыша, чтобы сохранить самообладание. Он может это сделать. Он собирается это сделать. Это, вероятно, не поможет - на самом деле, это, вероятно, заставит его чувствовать себя хуже, если уж на то пошло. Но это что-то. Это поможет ему успокоиться или что там еще, черт возьми. Щелкает строка, и Томми переводит дыхание, готовый излить извинения, которые никогда не будут услышаны в голосовой почте. Его останавливает навязчивый знакомый голос. — Алло? Томми замирает, и мир вокруг него гаснет. — Таббо? — Он в ужасе каркает. Потому что это... Это нереально. Он сошел с ума. Раптор сказал, что... Что они были- — Томми? — Таббо отвечает в отчаянии. И мир падает. Он чуть не падает с кровати, когда его сердце грохочет в ушах, уставившись на телефон, из динамика которого доносится настоящий и живой голос Таббо. Что он должен делать? Он не может - этого не происходит. Потому что, если они живы, тогда- Че-То- — Т-Томми? — Снова зовет голос Таббо, в нем слышится отчаяние, когда кто-то еще выкрикивает его имя на заднем плане. — Где ты? Ты... И Томми вешает трубку.