Мы в искренности нуждающиеся

      – Не знал, что за кулисами так много техники для работы со сценой.       Спустя пару дней подготовка реквизита к новому шоу Лини была закончена, и он наконец смог привести в театр Фремине, чтобы показать поле деятельности новому техническому ассистенту.       – Любое хорошее представление складывается не только из таланта артиста, но и безупречной работы людей вне сцены. Осветители, музыканты, техники, помощники… – Лини вел парня по узкому коридору за сценой, где было выставлено все оборудование. – Обычно мы с сестрой обходимся своими силами. Свет и звуки нам выставляют работники театра, они хорошие специалисты. Но вот все, что касается безопасной работы реквизита на сцене, использования каких-либо эффектов во время выступления, я доверяю только себе или Линетт. Все-таки, некоторые наши фокусы довольно опасны, чтобы поручать их проведение чужим людям.       Фремине внимательно слушал его, с любопытством оглядывая окружающий интерьер.       – Но тебе я доверяю, поэтому поручу ряд обязанностей, которые придется выполнять во время моего выступления. Так как я буду один на сцене, нужно будет работать с вниманием зрителей с помощью разных эффектов: будет и дым-машина, и дождь из лепестков роз и даже запуск небольших фейерверков. Не переживай, все это безопасно, если использовать правильно. Я тебе все покажу, и мы не раз отрепетируем, чтобы довести совместную работу до идеала.       – Хорошо! – Фремине с готовностью кивнул, следуя за Лини, который подвел его к загадочным темным шторам в углу помещения.       – А теперь позволь показать тебе самое интересное место! – он отодвинул тяжелую ткань и поманил друга рукой, предвкушая реакцию.       Сразу за занавесью открылась пустая гладь деревянного покрытия сцены. Она была слабо освещена лишь несколькими основными прожекторами, но все равно потрясала величием при ближайшем рассмотрении. Лини привычно беззаботно прошел вперед, сотрясая пустой воздух театрального помещения звонким стуком шагов. Ему нравилось бывать на сцене, он чувствовал себя естественно, словно в своей комнате. И знал, что выглядит в свете софитов хорошо.              Иллюзионист обернулся и увидел застывшего с сомнением между штор Фремине, не решающегося пройти дальше. Он вернулся к нему и протянул руку с улыбкой.        – Кроме нас тут никого. А передо мной можешь не смущаться.       Фремине с нерешительностью глянул на его руку, медля. Глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, осторожно прикоснулся пальцами к руке в тканевой перчатке, и Лини не спеша вывел его на самую середину театрального помоста.       – Не уютно здесь? – он не отпускал руки Фремине, следя за его реакцией. Тот оглядывал затемненный зрительный зал, вид на который открывался со сцены грандиозный.       – Да. Всегда боялся сцены. Не представляю как у тебя получается так хорошо и спокойно выходить на нее всякий раз.       – Открою тебе секрет, я волнуюсь перед каждым выступлением. Чаще всего, конечно, из-за того, как все пройдет. А страх перед пребыванием на сцене пропал где-то после двадцатого шоу. Дело привычки. Теперь мне даже нравится это всеобщее внимание.       – Тебе идет… быть артистом, – Фремине коротко глянул на него, мило улыбнувшись, и отвел взгляд в пол.       Щеки Лини чуть потеплели, и он едва заметно сжал крепче чужую руку.              Их заставил разомкнуть соединение ладоней и напрячься протяжный скрип двери, донесшийся маленьким раскатом грома со стороны темного зрительного зала. Иллюзионист сделал шаг вперед к краю подмосток и вгляделся в темноту.       – Этот зал забронирован для репетиции еще на два часа. Прошу покиньте помещение… – тон его голоса стал грубее, он был недоволен тому, что кто-то им помешал. Незнакомец, вскинув руки быстрым шагом подошел ближе, и Лини смог его разглядеть. – А, это опять ты.       Он тяжело вздохнул, не скрывая своего негодования встречей со знакомым новобранцем в фонтейнском корпусе фатуи, который не первый день уже досаждал его глупыми расспросами про их деятельность в Фонтейне. Сегодня он был один, без своего неизменного спутника, но иллюзиониста это не слишком радовало. У него были сейчас более важные дела, чем выступать для прыткого паренька в качестве консультанта по Фонтейну.       – Мне сказали, что я могу найти вас здесь, господин! – тот заискивающе улыбнулся и совершил полупоклон. Распрямившись, он взглянул на Лини и едва заметно растерялся, заметив за его спиной неожиданного компаньона. – Ой, вы не один! Наверное, я вас отвлек…       – Да, – без обиняков ответил иллюзионист, – у тебя снова вопросы? Даю тебе пять минут, если это так важно, но затем…       – Нет-нет, извините, я не должен был вам мешать, – он продолжал глядеть на Фремине, отступая, – я справлюсь сам, мои вопросы не столь срочные…       Лини удивленно выгнул бровь, складывая руки на груди. С непонимающим молчанием проводил удаляющийся силуэт странного фатуйца до самой двери. Снова раздался скрип и зрительный зал погрузился в напряженную тишину.              – Тебе не показалось это странным? – Лини обернулся к Фремине, в раздумье гладя подбородок.       – Он мог постесняться говорить при мне.       – Не мог. Он не такой. Прыткий и доставучий, уже который день отвлекает меня от дел вместе со своим дружком. Говорит, что он новенький в фонтейнском корпусе фатуи. И что Арлекино посоветовала ему обращаться ко мне, если у них возникнут проблемы.       – Думаешь он соврал про «Отца»?       – Нет, она вполне могла сказать такое, оставляя на меня свои обязанности при отбытии в Инадзуму. До этого я не акцентировал внимание, – он отвел взгляд в сторону, в глазах промелькнула искорка понимания, – он подходил ко мне только тогда, когда я был один и задавал много вопросов. Ему было безразлично, что каждый раз я был очень занят и мне было совсем не до него и его компаньона. А сегодня он вдруг решил отступить. Это странно.       – Думаешь, это из-за того, что здесь был я? – предположил Фремине.       – Вероятно. До этого у меня не было времени обдумать его поведение, но теперь оно кажется мне подозрительным, – Лини уверенно взглянул парню в глаза, – не хочешь немного прогуляться и проследить за ним?       Фремине с готовностью кивнул и поспешил за иллюзионистом, который проворно спрыгнул со сцены, направляясь к выходу из театра.                     Им улыбнулась удача, или возможно дело было в скоро принятом решении, но они нашли фатуйца недалеко от здания театра на людной пешеходной улочке. Он спешно шагал по каменной мостовой, оглядываясь на пестрые обложки книг в уличных киосках, но, похоже, слежки не ожидал. Парни тут же сели ему на хвост, держась на достаточном расстоянии, чтобы быть незамеченными. Все-таки, жизнь в Доме Очага и работа на «Отца» научила их быть хорошими шпионами.       Удача немного затуманила свой румяный взор на них, когда фатуец, преодолев торговую площадь, завернул на узкую пустую дорожку между двух высоких домов. Здесь они бы не смогли незамеченными пройти за ним, поэтому, быстро посовещавшись, приняли решение обогнуть здание с другой стороны и посмотреть издалека куда тот направится дальше. Парни шустро обежали чей-то богатый дом, и, перемахнув через низенький забор, побежали по газону, меж буйно разросшихся кустов самшита. Лини боялся упустить слежку, поэтому, махнув Фремине рукой, ловко перемахнул через очередной невысокий куст и тут же широко выглянул из-за украшенного выступающей пилястрой угла здания, поднося ладонь ко лбу козырьком и вглядываясь в даль.              Это было ошибкой. Фатуец, как на зло, очень быстро преодолел свой переулок и повернул в их сторону. Таким образом он оказался довольно близко к дому, за которым они спрятались и мог их увидеть. От мгновенного провала слежки, парней спасло лишь то, что в тот момент подозреваемый смотрел в другую сторону на разлегшуюся на солнышке пару котов.       Времени думать совсем не было, поэтому Лини, действуя на рефлексах, тут же пихнул Фремине предплечьем в сторону углубления стены за широкой пилястрой. Парень сдавленно ухнул, ударившись спиной, иллюзионист же закрыл ему рот ладонью и привалился следом, вдавливая друга в стену, прося удачу лишь о том, чтобы его спина не была слишком видна из-за выступающей части здания.       Понимая то, что он не сможет незаметно повернуть голову, Лини закрыл глаза, успокаивая дыхание, и весь обратился в слух, пытаясь понять по шагам, как далеко сейчас от них проходит фатуец. Шаги того равномерно раздавались в отдалении от них, не было слышно того, что он останавливается или меняет маршрут движения, заметив их. Иллюзионист немного расслабился. Почувствовал больно впившуюся в грудь застежку на курточке Фремине, а затем ощутил глухой, но сильный отклик стука чужого сердца. Открыл глаза.              Фремине глядел на него широко раскрытыми глазами, обрамленными пушистыми светлыми ресницами и загнанно дышал ему в руку. Лини тут же убрал ладонь с его рта, переместив на плечо. Одними губами прошептал извиняющееся «прости» и посмотрел парню в глаза, которые впервые было так ясно видно с близкого расстояния. «Как затянутая корочкой льда вода в голубом озере» подумалось Лини. Такая же глубокая и недоступная.       Он опустил взгляд по мягким чертам лица вниз, чтобы не смущать и так ошарашенного ситуацией друга, пересчитал взглядом самые крупные из веснушек на носу, и вперился в чужие пухлые губы. Заставил себя перевести обострившееся интересом внимание ниже по шее и принялся рассматривать темный воротник его костюма. Передалось ему это от Фремине или еще почему, но он почувствовал неожиданное легкое покалывание неловкости на кончиках пальцев. Видеть боковым зрением очаровательный румянец на чужих щеках было непривычно совестно, но он не мог увеличить расстояние между ними, чтобы позволить Фремине чувствовать себя комфортно.       Все-таки, видимо, непривычная робость передалась ему, поэтому Лини чуть сжал пальцы, желая, не пойми зачем, чем-нибудь занять руки. Он опустил ладонь и принялся поправлять застежку на чужой куртке, что все еще больно врезалась ему в грудь, но отвлечься на это не помогло. Иллюзионист поднял взгляд и увидел смущенное до нельзя лицо Фремине. Внимание того было приковано к пальцам Лини на застежке его куртки, длинные ресницы подрагивали. Он понял, что совершил глупость.       – Он ушел? – самым тихим, каким только мог, шепотом он произнес почти на ухо Фремине, не думая, услышат ли их, желая только разрядить эту атмосферу.       Парень вздрогнул, но тут же поднял взгляд и, задержавшись на лице Лини всего секунду, выглянул из-за его плеча и принялся рассматривать уходящую вдаль улицу.       – Он в конце переулка, – тихо ответил Фремине неровным голосом также на ухо, и от его теплого дыхания иллюзиониста прошило трепетными мурашками, убегающими под воротник, на спину.       Слишком опрометчиво он дернулся на шаг назад, увеличивая между ними дистанцию. Под ногой скрипнула предательская ветка и Лини заозирался по сторонам, оценивая не выдал ли он этим их. К счастью, фатуец был далеко и уже переходил на другую улицу.       Лини машинально потер через рубашку ноющую и наверняка с отпечатком застежки кожу на груди и натянул на лицо беззаботную улыбку, скрывая недавние эмоции за привычной маской. Обернулся к Фремине и махнул рукой.       – Догоним его скорее, пока не ушел.                     Подозреваемого они нагнали через пару кварталов и затаились в удобном для слежки пространстве за большими ящиками. Тот остановился возле лавки со свежими газетами, махнув в приветственном жесте другому парню в форменной куртке фатуи, тот его явно ждал.       – Это тот второй, с которым он подходил ко мне всякий раз, – тихо сообщил Фремине Лини, не прерывая усердной слежки.       Из их укрытия можно было услышать разговор тех двоих, поэтому иллюзионист напряг слух и прижался ближе к ящику, за которым они прятались. По тихому шевелению понял, что друг сделал тоже самое.       – Не вышло, там был еще один, – мрачно произнес фатуец своему товарищу, – к тому же этот фокусник выглядел сегодня больно вменяемо. Показалось, что будет опасно выспрашивать, если не заподозрит он, то тот другой точно.       – И что, ты просто ушел? – с вызовом спросил второй.       – А что еще оставалось то? Я же сказал…       – Этот фокусник заместитель их главной, если ты сейчас вызвал его подозрения, то нам…       – Стоит сворачивать свои дела и бежать? – произнес Лини со сталью в голосе, выходя из укрытия.              В моменты, когда нужно было встретился лицом к лицу со своим врагом, маску надежного старшего брата приходилось менять на облик опасного и холодного, как острие клинка, недруга любому, кто покусится на то, что он обязан защищать. Эта маска не была его любимой, ведь не соответствовала его внутреннему желанию жить в мире со всеми. К сожалению, тяжелая жизнь сироты, в купе с травмами прошлого и не всегда миролюбивой работе на «Отца» наложила необходимость использовать ее, чтобы добиваться результата. Чтобы выполнять свою работу и защищать то, что ему дорого.       Увидев жесткий блеск сиреневых глаз, преобразивший миловидное лицо в маску опасного соперника, фатуйцы отступили на шаг. На улочке, где они находились, хоть и в далеке, но были еще люди, поэтому отступать или затевать поединок было бы подозрительно. Поэтому Лини вышел к ним, зная, что сейчас уйти от ответа или схитрить те не смогут.       За спиной он услышал шаги и понял, что Фремине тоже вышел из укрытия. Мысленно улыбнулся тому, что он не один против двоих. Но приготовился, в случае чего, защитить друга.       – Кто вы? – жестко спросил иллюзионист, буравя обоих взглядом.       – Новобранцы в корпусе фонтейнского…– начал неуверенно тот, что потревожил их сегодня в театре.       Его тут же перебил второй фатуец, отодвигая рукой товарища и выходя вперед. В прошлые их встречи тот, в основном, держался тихо рядом с другом и вполне убедительно изображал из себя безвредного подпевалу. Но сейчас по стойкому ответному взгляду, Лини понял, что именно этот второй был в их команде главным. Иллюзионист чуть напряг пальцы, чтобы выхватить оружие, если что-то пойдет не так, и повторил свой вопрос.       – Иностранцы, решившие внедрится в ряды фатуи и добыть нужную информацию для своих целей, – с вызовом ответил главарь, прожигая Лини взглядом.       – Для каких целей? – иллюзионист не мог позволить себе выдать страх, поэтому, не меняя тона голоса, стоически держал лицо.       – Ни один шпион никогда бы не ответил на этот вопрос, верно, Лини?       – Как и не признался врагу в том, что шпионит за ним.       – Если только нет козырей в рукаве, – лже-фатуец улыбнулся.       Между ними воцарилось молчание. Редкие прохожие с подозрением поглядывали на них, другие искоса наблюдали, сидя неподалеку под зонтиками летнего кафе, и Лини пытался убедить себя в том, что они находятся в безопасности под зорким вниманием зевак. Но, глядя на гадкую ухмылку главаря, решимость таяла. Казалось бы, ему было не привыкать находится в ситуациях противостояния с кем-нибудь опасным, но… Наверное, он к этому никогда не привыкнет так, как привык к сцене. Эта опасная сторона его жизни была необходимостью, а не выбором. К тому же сейчас на нем лежала двойная ответственность еще и за Фремине, стоящего позади. Он уже жалел, что позвал его на слежку.       – Давай договоримся, Лини, – главарь сделал шаг к нему навстречу и понизил свой голос, – ты делаешь вид, что не знаешь нас, и мы мирно уезжаем из Фонтейна.       – Ты знаешь мое имя, а значит знаешь, что я второй после Арлекино в наших рядах. Я не за что не позволю утечь какой-либо информа…       – Я же уже говорил о козыре, Лини. Конечно, мы приготовились к тому, что ты можешь раскрыть наш дерзкий план.       Лже-фатуец мерзко улыбнулся и сделал еще шаг к Лини навстречу. Он напрягся, но не отступил, сжимая пальцы в кулак.       – Попробуешь нас остановить, – почти шепотом произнес главарь, – и твоя дорогая сестренка в Инадзуме лишится своих миленьких ушек и хвостика.       Лини остолбенел. Враг воспользовался этим, продолжая.       – Мы выяснили не все что хотели из-за оплошности моего компаньона сегодня, но я знаю где и на какой миссии сейчас Линетт, и, если ты сделаешь глупость, мои люди тут же узнают об этом и найдут ее. Ну что, теперь мы договорились?              Он не знал, что ответить. На миг все вокруг будто бы остановилось вместе с его взглядом, замеревшим на одной точке на каменной брусчатке тротуара под ногами. Впервые Линетт уехала от него так далеко и на долго, впервые он не знал, как оказаться рядом с сестрой, чтобы защитить ее от неминуемой напасти. Он впал в ступор. Опасность утечки информации и прочее заботы мгновенно отошли на второй план, уступая место тревожным мыслям о том, что с сестрой прямо сейчас может случится что угодно, а он не рядом, не сможет спасти ее, даже узнать не сможет что с ней… А без нее он…       – Лини! Они уходят!..       Он крепко сжал пальцы в кулаки, так что ткань перчаток натянуто затрещала, и попытался поднять голову, чтобы что-то сделать, но напряженное тело не слушалось, а брусчатка перед глазами чуть плыла. Голову стремительно заполняли мрачные мысли и полузабытые, но яркие образы из прошлого. Как он едет один в карете, возвращаясь домой после очередного шоу. Без Линетт. И как позже он узнает, что сестру отвезли в другое место, продали как красивую куклу с витрины. Вспомнил, как после смазанных, как сейчас, картин погони ворвался в чужой дом, найдя ее, испуганную, идущую за руку с «Отцом»…       – Лини?       Иллюзионист ощутил тяжесть чужих рук на своих плечах. Немного пришел в себя, чувствуя, как его легко трясут. Поднял голову и заторможенно подумал, что на его лице сейчас, наверняка, отразилось что-то, что он глубоко скрывал, раз Фремине смотрит на него такими испуганными глазами. Впервые он не знал, как сейчас выглядит и носит ли он какую-нибудь маску. Да это было и не важно, важно лишь то, что Линетт сейчас в Инадзуме и ей угрожает опасность. А он здесь за сотни километров. В Фонтейне.       – Лини! Что с тобой?.. – с беспокойством в голосе продолжал держать его за плечи Фремине.       – Мне срочно нужно попасть в Инадзуму, – бесцветно произнес иллюзионист и разжал кулаки. Руки его нещадно дрожали, – скорее попасть в порт, купить билет и плыть первым кораблем…       – Лини, но он ведь блефовал. Они не смогли бы тут же передать сообщения кому-то так далеко…       – Мне нужно срочно в Инадзуму!.. – его голос предательски сорвался, как и что-то натянутое внутри, и Лини схватился за руки Фремине, что все еще держали его за плечи. – Мне нужно к сестре, понимаешь?.. Я должен защитить Линетт…       – Лини!..              После позорного треска стержня внутренней стойкости, в груди поднималась настоящая паника, руки похолодели, и он понял, что не может контролировать ничего, слыша только отзвук одной единственной мысли о том, что ему нужно скорее увидеть сестру. Нужно бежать. Он не понял, почему его перестали слушаться ноги, не понял, как оступился и почему все еще не упал. Пришел в себя лишь на мгновение, чтобы почувствовать, как его подхватывают, как пьяного, за спину и тащат куда-то. Он мог лишь уцепиться рукой за крепкое плечо, переставлять нетвердые ноги и повторять сдавленное «нужно к сестре…».       Окончательно он пришел в себя лишь в объятиях, сидя на ящике в каком-то заднем дворике. Его держали крепко, даже если бы он захотел упасть – не получилось бы. И очень… заботливо? По родному. Надежно.       Он поднял руки и положил их на спину Фремине, уткнулся лицом в его плечо. Лини чувствовал, что дрожит, и дрожь не унимается, но ледяную панику в груди понемногу разбавляет согревающее ощущение, что он не один. Впервые так четко и ясно.