Мы в искренности нуждающиеся

      Лини понимал, что мыслит не очень трезво и не может себя контролировать, ему было стыдно перед Фремине. Поэтому он не спешил размыкать спасительных объятий и боялся смотреть другу в лицо. Несмотря на то, что текущее положение дел требовало скорых решений и действий, он понимал, что ничего решить сейчас не сможет. Плохим же он, оказывается, был заместителем Арлекино, что его смогли выбить из колеи два дерзких шпиона.       – Лини, как ты? – он почувствовал заботливое поглаживание по спине и позволил себе на мгновение прочувствовать то тепло, которым оно отозвалось в сердце, – Тебе лучше?       – Мгм, – промычал он и нехотя отстранился от парня, отворачивая лицо в сторону. Он чувствовал себя плохим лидером. Злился на себя за то, что позволил ситуации лишить его маски надежного старшего брата и показать истинное лицо жалкого слабого мальчонки.       – Я всегда хотел сказать тебе, – в тихом голосе Фремине он услышал непривычную уверенность, – что со мной ты можешь не храбриться и не носить маску. Я могу разделить твой груз ответственности и помочь.       Лини обернулся и замер. До этого, не замечая ничего вокруг кроме себя и своих проблем, он по привычке смотрел на мир старым взглядом, видел Фремине таким, каким тот был в юношестве. Но сейчас, глядя на преисполненное решимостью веснушчатое лицо, он почувствовал, как никогда, что парень перед ним другим. Со своими фобиями и особенностями, замкнутый и некоммуникабельный, но точно не ребенок и не трус. Не слабый мальчик, которого им с Линетт приходилось защищать. Чувствительный, но не ранимый. Надежный и взрослый.       И если Лини не может сделать сейчас что-то, то это сможет сделать Фремине.       – Я не думаю, что Линетт сейчас в опасности, – продолжил парень, стоически не отводя от него решительного взгляда, – ни одному сообщению не под силу преодолеть океан так быстро. К тому же рядом с ней «Отец». Мне кажется, что те двое блефовали, чтобы сбить тебя, и нам сейчас не следует предпринимать необдуманных действий и плыть в Инадзуму.       Нам… Иллюзионист не мог оторвать пораженного осознанием взгляда от Фремине. Тот в отличии от него никогда не носил маску, Лини просто на просто не замечал, как его друг изменился, какой он теперь…       – Давай сейчас вернемся в Дом Очага, отправим срочное послание в Инадзуму, чтобы предупредить их и убедится, что с Линетт все в порядке. А сами организуем поиски этих двух шпионов? Уверен, «Отец» так бы и поступила.       Лини, кивнул, чувствуя, как расслабляется от слов и предложений друга, как в груди утихает тревожная паника. Интересно, когда Фремине успел стать таким сильным?..       – Ты в порядке? Или нам еще нужно посидеть здесь немного?       Лини мягко улыбнулся и посмотрел на свои руки, которые до сих пор немного потряхивало. Захотелось снова прижаться к парню и почувствовать поддерживающе сильные руки на своей спине, но он кивнул, рассеивая наваждение, и встал на ноги. Фремине поднялся следом и на несколько приятных мгновений заботливо придержал его локоть, проверяя устойчиво ли он стоит.       – Мы сделаем все так, как ты сказал, – произнес иллюзионист, прочищая горло, – я доверяю тебе.       Фремине радостно улыбнулся и кивнул. Они двинулись к выходу из дворика.       – Спасибо, Фреми, – прошептал он одними губами, следуя рядом с другом и надеясь повторить это ему вслух еще не раз чуть позже.       

~~~

      Они не слишком много разговаривали, вернувшись домой. Как и предложил Фремине, они составили письмо для Линетт, где описали ситуацию и просили выслать ответное письмо для подтверждения благополучия сестры в Инадзуме и принятия мер осторожности. Сразу по окончании составления письма, они двинулись на почту, чтобы заказать самую скорую, от того не дешевую, но необходимую доставку почты скорым кораблем в Инадзуму. По уверениям вежливой работницы, их письмо должны доставить к двум часам ночи нового дня, а ответ прийти с первым утренним рейсом корабля почтовой службы. Лини устраивала такая перспектива, он убедил себя, что сможет перетерпеть свое гложущее беспокойство ожидания всего одну ночь, уснуть в которую он, правда, и не надеялся, как бывало обычно, когда он переживал.              Суматоха из-за произошедшего порядком вымотала его, к тому же, когда они вышли из здания почты, на улице уже вечерело, поэтому Фремине предложил вернутся в Дом Очага и договориться о поисках двоих лже-фатуйцев с кем-нибудь из воспитанников. Друг убедил Лини, что он должен отдохнуть, и иллюзионист с непривычной покорностью разрешил Фремине принять решение за себя. Пришлось потратить еще немного сил на то, чтобы выдать все имеющиеся у него данные паре шустрых ребят, которые были не против поработать ночью, и после этого он наконец-то смог добраться до своей комнаты, устало плюхнуться на кровать и почувствовать, каким несоразмерно дню усталым было тело из-за стресса. В голове только продолжали роиться беспокойные мысли, не давая ей шанса на успокоение.       Фремине принес ему легкий ужин на подносе и большую чашку горячего травяного чая. Лини постарался достаточно убедительно возразить, что он в порядке и сам бы мог дойти до общей кухни и поужинать вместе со всеми, только это была неправда. И он знал, что Фремине это понимает. Тот, наверняка, уже понял все, после сегодняшнего происшествия. Но не пытаться снова надеть на себя спасительную маску надежного старшего брата и отгородиться от окружения Лини просто не мог по привычке. Поэтому Фремине был терпелив и добр с ним, предлагая немного поесть, подавая в руки полную кружку чая. Лини была непривычна такая забота со стороны другого человека, за исключением Линетт. Но сил было и правда не много, поэтому с теплотой во взгляде он принял помощь. Фремине оставался в его комнате, сидя рядом, до самого отбоя.              – Ляжешь спать? – уточнил он, возвращаясь с кухни к Лини, который уже сменил неудобную повседневную одежду на пижаму.       – Лягу, но вряд ли усну, – честно признался он.       – Мне побыть рядом?       – Лучше иди к себе и выспись, тебе не нужно тратить ночь на меня, все в порядке.       – Лини, – Фремине с легкой меланхолией в опущенном взгляде присел на край его кровати, возле спрятанных под одеяло ног, – тебе не обязательно храбриться передо мной через силу…       – Знаю, – ответил он со вздохом, – но ты просишь практически невозможного.       – Ты так много помогал мне. Помог недавно, когда началась гроза, хотя я и не просил. Я тоже хочу помочь тебе. И… – Фремине замялся, но поднял на него серьезный взгляд, – как бы мне не было неловко, я буду настаивать.       Лини улыбнулся неожиданному заявлению. Заинтересованно оглядел зарумянившиеся щеки и контрастирующую им уверенность в голубых глазах.       – Спасибо, Фремине. Спасибо за то, что успокоил меня сегодня и разрешил ситуацию, когда я растерялся. Спасибо за то, что сейчас рядом.       Он был искренен насколько мог в своем измотанном состоянии. Подтянул ноги под одеялом ближе к себе и немного отодвинулся. Похлопал по освободившемуся рядом с ним месту рукой, приглашая парня сесть рядом. Тот молча устроился, вытянув ноги, на отведенном месте, и Лини беззастенчиво лег на бок, уложив свою голову ему на бедра, отвернувшись.       – Останешься со мной даже если я захочу лежать так?       Фремине чуть напряг мышцы от неожиданности, но не воспротивился.       – Даже если так.       Лини улыбнулся.       – Даже если попрошу погладить себя по голове?       – Угу.       Он прикрыл глаза и почувствовал, как теплая ладонь аккуратно прикасается к его волосам. Осторожно, словно он нечто драгоценное, ведет вниз, приглаживая светлые пряди. И с новым поглаживанием приобретает уверенность, забирает выпавшие прядки за ухо, гладит снова гораздо уверенней.       – Я только играюсь, тебе не обязательно все это делать и терпеть.       – Я знаю… Я не терплю.       Легкая улыбка тронула его губы, и он закрыл глаза. Позволил себе на мгновение забыться в этой нежности.       – В прошлый раз мы поссорились, когда ты попросил меня не носить маску, – произнес он неспеша, – не боишься, что я снова могу начать все отрицать?       – Нет, – по его голове снова прошлась чужая ласковая рука, – я понимаю, как сложно показывать что-то, что долго прятал внутри. Мне до сих пор стыдно, что недавно я заплакал при тебе, но… мне стало немного легче. Хочу, чтобы тебе тоже полегчало.       – Мне тоже стыдно, что сегодня я впал в ступор и поддался панике.       – Но ведь это было не просто так?       – Не просто так.       Лини повернулся на спину, умостив теперь свой затылок на чужие бедра. Сложил руки в замок на груди и уставился в пыльно-белый потолок. На губах уже не играла улыбка и глаза были печально-честными.       – Ты привык прятать свои чувства в далеких глубинах океана, а я – всего себя глубоко внутри. Порой чувствую, что так заврался, что сомневаюсь в том, кто я на самом деле. Одна ложь во благо несет за собой другую ради собственной выгоды, с годами эта башня иллюзий растет, и я все больше боюсь однажды упасть с нее. Боюсь, что меня назовут предателем. Мой путь – это эквилибристика на канате лжи, он длинен и одинок. И я не хочу, чтобы кто-нибудь из моих близких разделил мою участь.       Фремине вновь положил руку на его макушку и аккуратно пригладил пряди сбоку. Вдохнул глубоко, зажмуриваясь, медленно выдохнул и заговорил тихо, глядя куда-то рядом с его головой.       – Я подам тебе руку, если начнешь падать. И напомню кто ты, если забудешь.       – И кто я? – глаза наполнились колючими слезами, а губы скривились от кома в горле. Такая откровенная честность и преданность сломали и до того истончившуюся стену. На сердце полыхнуло смесью болезненного счастья, печальной радости. Рвущиеся рыдания запертого внутри одинокого ребенка было не сдержать.       – Ты Лини, мой старший товарищ в Доме Очага, наш лидер и заботливый старший брат, – Фремине опешил, растерявшись, и принялся усерднее гладить его по голове, успокаивая, – ты самый знаменитый иллюзионист в Фонтейне, талантливый и яркий, мой очень добрый… друг.       Лини схватил руку Фремине, отчаянно прижал к своей щеке и сжал, продолжая отпускать сдерживаемые так долго слезы и всхлипы. Он не мог думать ни о том, как должен выглядеть, ни что должен делать и говорить. Впервые то глубокое и сокрытое прорвалось наружу, и у него не было сил остановить этот поток, терзающий сердце.       – Я так переживаю за Линетт… Ты, наверное, знаешь, что случилось с ней в нашем прошлом доме, – он прижимал руку Фремине сильнее, и слезы, льющиеся из-под закрытых век, капали на пальцы, – тогда, когда ее продали богатому… и я впервые встретил «Отца»… Это эгоистично, но я испугался случившемуся больше нее, наверное… Ну или сестренка просто не показывает… С тех пор я не могу перестать контролировать ее безопасность…       Мягкая ткань платка коснулась его щеки, вытирая дорожки влаги, и он открыл глаза. Посмотрел на сочувствующего ему Фремине, расплывающегося из-за новых слез. Кольнуло новой болью.       – Я и за тебя переживаю… Когда в крепости Меропид ты чуть не… попал под воздействие воды первозданного моря, я место себе найти не мог… Винил себя, что отправил в такое опасное место…       – В том нет твоей вины. – Фремине вытирал платочком все новые слезы, а иллюзионист не мог успокоится, словно был переполненной бочкой, из которой вынули затычку. – Лини, хочешь я тебя обниму?..       – Угу…       Лини приподнялся и тут же угодил в теплые объятия. Отпустив все «можно и нельзя», он ответно стиснул Фремине и опрокинул на подушки позади. Прижался еще крепче, словно ребенок, и спрятал лицо в перекате шеи до плеча. Так стало действительно легче. И от того, что его слезы было не видно, и что обнимающие его спину ладони подтверждали, что он не один. Что ему действительно протянули руку.       – Я не уверен, что мои слова помогут тебе…       – Говори, Фремине…       – Когда я узнал, что моя мама погибла, – парень еще сильнее стиснул Лини, – я думал, что потерял все, что было у меня в прошлом. После я боялся, что могу потерять и вас с Линетт, «Отца»… Но позже понял, что это только мысли, и все вы очень смелые и сильные, вы сможете себя защитить, и того, что произошло с ней, с вами не повториться. А со своей стороны я могу лишь доверится миру и держаться крепче за свой двуручный меч, чтобы помочь, если окажусь рядом.       – Не знаю смогу ли я также довериться миру, – Лини всхлипнул и утер рукой щеку, – я хочу контролировать безопасность Линетт сам, чтобы не было как тогда…       – Но ты ведь понимаешь, что все под контроль взять просто не получится?       – Но что тогда делать?..       – Отпустить и довериться сестре. Она уже взрослая, Лини.       – Это сложно, – поток слез немного поутих, но он все еще утыкался лицом в уже совсем мокрое плечо Фремине, – но я тебе верю…       Иллюзионист ощутил ласковое поглаживание по голове и закрыл глаза. Ком в горле развязался и на душе стало непривычно легче от высказанных переживаний. Все-таки, он сдерживал в себе все это слишком долго. Участливость Фремине немного успокоила, он понял, что тревожные мысли отступают. Захотелось очистить голову и поддаться теплу такой желанной заботы.       – Давай полежим немного так?       – Хорошо.                     Лини не был уверен, сколько времени, он пролежал на плече Фремине. Тот не переставал обнимать его и заботливо гладить по спине, волосам. Прикосновения со временем лишились прежней неловкости и скованности, стали смелее. А иллюзионист лежал, ровно дыша, с приятно навалившейся тяжестью спокойствия после выплеска эмоций, и чувствовал себя рядом с другом необычайно защищенно. Раньше он никогда бы не подумал, что испытает это чувство рядом с кем-нибудь, ведь всегда ему приходилось брать на себя роль защитника для сестры и других воспитанников. Сейчас же он мог эгоистично сбросить на несколько часов до рассвета свой тяжелый камень с плеч и побыть слабым. Потому что рядом с Фремине можно.       – Фремине…       – М?       Он чуть поерзал головой на чужом плече и уперся поудобнее щекой, разглядывая свою руку, покоящуюся на груди у парня.       – Ты стал таким уверенным…       – Уверенным? – он слышал, как друг мягко усмехнулся. – У меня столько фобий и я даже не могу нормально общаться с незнакомцами…       – Все равно уверенный. В своих словах, убеждениях. Ты удивил меня сегодня своей внутренней силой… Не замечал раньше, как ты вырос. Не физически, я имею ввиду, а как личность.       – Не знаю… Но я рад, что смог помочь тебе.       Теплая ладонь со спины поднялась к его плечу и коротко погладила.       – Ты куда увереннее, чем думаешь. – улыбнулся этому жесту Лини. – Я чувствую, что смогу немного подремать до рассвета. Разбудишь меня, чтобы сходить на почту?       – Конечно, ты можешь ни о чем не переживать.       Лини закрыл глаза и вздохнул, ощущая, как устал от всего пережитого. На плече у друга, прижимаясь к его теплому боку, он чувствовал себя очень хорошо. Слишком хорошо, чтобы не понять запоздало, что испытывает нечто большее, чем дружескую признательность за помощь. Не влечение или страсть, а то нежное, что он раньше никогда не позволял себе чувствовать к другому человеку. Легкое чувство влюбленности и теплоту, словно рядом был кто-то особенный. Возможно, это было из-за того, что Лини открылся ему, показал то тайное, что было сокрыто у него на сердце долгие годы, и получил поддержку. Возможно, из-за драгоценного взаимного доверительного кокона, что оплел их сегодня ночью. Возможно, потому что увидел во Фремине что-то новое и почувствовал, как он ему дорог. Лини не хотел, да и не мог уставшим разумом слишком усердно думать, почему же почувствовал эту нежность, но точно понял, что его согретая сейчас душа точно пожалеет, если упустит ее.       – Фремине?       – М?       – Давай сходим на свидание на выходных?       – С-свидание? – под его рукой через одежду ощутимо забилось чужое сердце, а рука, гладившая спину, замерла.       – Угу. Если тебе что-то не понравится или ты не будешь готов, мы сможем оставить наши отношения такими какие есть.       Он помолчал немного и продолжил.       – Может я безмерно спешу и причиняю тебе неловкость своей эгоистичной просьбой, прости меня за это, но боюсь завтра я снова могу надеть свою маску и пожалеть о искренности… Мне с тобой так хорошо, Фремине. И я хочу, чтобы ты дал мне шанс.       – Не извиняйся… – с легкой дрожью в голосе ответил парень. Его сердце все еще бешено стучало под рукой Лини, – Л-ладно.       – Спасибо, Фреми, – он со счастливой улыбкой снова закрыл глаза, – я постараюсь запланировать что-нибудь такое, что тебе понравилось бы. Главное, чтобы тебе было комфортно рядом со мной. Поэтому, нам не обязательно спешить, давай просто присмотримся друг к другу.       – Мгм…              Он погрузился в мечтательную грезу, чувствуя себя очень счастливым, и через какое-то время почти задремал. Но на краю сна услышал, как его тихо зовут по имени и приоткрыл глаза.       – Лини?       – М?       – А тебе будет комфортно со мной?..       – С тобой? Конечно. Мне и сейчас очень комфортно, – он хитро улыбнулся и потерся носом о его плечо, приобнимая чуть ощутимей.       – Ты… Ты… – Фремине возмущенно поерзал. Лини был уверен, что его щеки заалели от этой шалости.       – Я дурак, – сонно хихикнул, прервав, – потому что раньше этого не сделал.       – Ты… Не поэтому, но ты, и правда, дурак, – очень тихо и с явным смущением пробормотал Фремине, и Лини весело хихикнул ему в плечо, стискивая крепче.       С ответным неловким смешком Фремине, у него на душе сделалось тепло-тепло. А сердце влюбленно забилось в такт к такому близкому чужому. Родному.       – Доброй ночи, мой дорогой Фремине.