Мы в искренности нуждающиеся

      Мысль о том, что у него есть парень, казалась невероятной. Лини никак не мог поверить в это, даже спустя несколько совместно проведенных дней. К тому же, им являлся Фремине, его младший товарищ, тот самый тихий мальчишка, которого он знал с поры юношества, и который повзрослел в его глазах за столь короткое время. Милый и очаровательный Фреми, скромный и со своими страхами, но такой надежный и заботливый. Хоть мозг отказывался переваривать эту информацию, считая ее неким небывалым чудом, но сердце шло вперед и счастливо билось в своем чувственном осознании, что да, так и есть, у него появился возлюбленный и ему с ним, действительно, хорошо. Как никогда не было хорошо.       Кроме совместных прогулок и ужинов, они успели провести две репетиции шоу, где Фремине показал себя профессионалом в обращении с техникой и очень прилежным ассистентом. За один раз запомнив порядок нужных действий, он ловко включал дым-машину, настраивал свет и приводил в действия магический реквизит из-за кулис. Лини не мог нарадоваться тому, как уверенно чувствует себя на сцене без Линетт, точно зная, что парень не подведет его и на шоу. Да и в жизни, собственно, тоже.              После третьей и последней продуктивной репетиции, Лини решил, что все готово для назначенной на следующий день премьеры его сольного выступления, и предложил Фремине прогуляться по Фонтейну и купить чего-нибудь вкусненького. Проходя по торговой улочке, они забрали из ателье подшитый и облагороженный наряд для завтрашнего выступления и просто медленно бродили, разглядывая красочные витрины магазинов.       – Знаешь, ты сегодня выглядишь очаровательно. Я хотел сказать об этом раньше, тебе очень идет эта голубая рубашка! – Лини подошел чуть ближе к Фремине и игриво коснулся его плеча своим.       – Спасибо, – он заметил, что щечки парня чуть заалели, – я рад что тебе нравится.       – Еще бы! Но я не припомню, чтобы раньше у тебя был столь разнообразный гардероб.       – Ну… – Фремине коротко взглянул на него, а затем отвел взгляд, скромно улыбаясь, – мне хотелось выглядеть хорошо на первом свидании, поэтому я сходил в магазин.       Иллюзионист знал, что друг не любит ни общественных мест, ни магазинов, тем более с одеждой, где на любого клиента сразу нападают с консультацией. И тот факт, что Фремине пошел на такой дискомфортный шаг ради того, чтобы сделать приятное ему, растопил сладкую нежность в груди. С каждым днем, с каждым замеченным проявлением симпатии Фремине к нему, чувство влюбленности росло все больше и грозилось затопить его всего.       – Мой драгоценный, будь мы дома, я зацеловал бы тебя, – жарко прошептал Лини, притиснувшись к плечу парня еще плотнее, – вот правда, затискал бы и зацеловал.       – Лини! – неправдоподобно возмущенно ответил ему Фремине и прикрыл все пуще краснеющие щеки ладонью, – не на улице же…       – Прости, сладкий, не могу держать это в себе, – иллюзионист примирительно вскинул руки и чуть отступил, шагая рядом по тротуару и силой мысли удерживая свою руку от того, чтобы схватить ладонь парня и переплести с ним пальцы.              Он знал, что публичное проявление чувств Фремине не понравится и старался следить за тем, чтобы не ставить его в неловкое положение, как бы не хотелось порой обратного. Позволял себе лишь легкий флирт и приятные комплименты так, чтобы их никто не мог услышать. Все же, его сдержанность сполна компенсировалась, когда они оставались наедине в Доме Очага по вечерам. Там Лини и Фремине позволяли себе теплые объятия и поцелуи, которые с каждым разом становились все более умелыми и уверенными. Иллюзионист знал, что нужно дать другу время привыкнуть и освоится в его первых отношениях. И изо всех сил старался создать теплую и доверительную атмосферу комфорта между ними.       – Лини?       – Да, мой хороший? – он вынырнул из своих сладких словно мед мыслей и глянул на Фремине.       – Может пойдем поесть? – тот неуверенно глянул из-под опущенной на глаза челки.       – Давай. Можем купить что-нибудь на ужин в «Дебор Отеле» и поесть на улице. Или пойдем домой.       – На улице сегодня прохладно.       – Тогда домой! – весело кивнул иллюзионист и бодро повел парня вверх по улице, сворачивая на нужную дорогу.       – Лини?       – Да, дорогой?       – Может поедим в кафе?       Лини остановился и с удивлением воззрился на парня.       – Если ты из-за меня, то не нужно, я же говорил уже, что мне не особо важно, где есть, главное с тобой…       – Нет, Лини. Я не из-за тебя… ну, не в этом смысле, – Фремине тоже остановился и поднял на него вдруг ставший уверенным взгляд, – в последнее время я чувствую желание пробовать что-то новое для себя. И чувствую силы на это. Наверное, благодаря тебе. В хорошем смысле.       – Фреми… – он не смог сдержать своего порыва и схватил руку парня, прижимая пальцы к губам. К счастью, рядом не было прохожих. – Я помогу тебе во всем, что сделает тебя счастливее.       – Спасибо… я тоже постараюсь, чтобы ты был счастлив.       Лини просиял солнечной улыбкой. Не отпуская на пару мгновений ладонь Фремине, потянул его вперед по дороге.       – Идем в «Дебор Отель». Я договорюсь о самом уединенном столике. А дома вечером я точно тебя расцелую, а то, честно слово, если не сделаю этого – взорвусь.       Фремине весело хихикнул, прикрывая рот ладонью, и двинулся за ним.                     Удача была благосклонна к парням, да и время, когда они пришли в ресторан, было не самым популярным для посещения, поэтому обеденные залы были полупустыми. Лини договорился со встретившим их менеджером, и им предоставили уютный столик на балкончике второго этажа, где совсем не было посетителей. Парни сидели за элегантно сервированным столом и изучали меню. Фремине то и дело заинтересованно оглядывал интерьер, останавливаясь взглядом на искусной лепнине в простенках между окнами в роскошных рамах, на хрустальных светильниках, свисающих с потолка жемчужинками, и кружевных салфетках на столах. Иллюзионист с гордостью поглядывал на парня, словно он сам был счастливым хозяином «Дебор Отеля», демонстрирующим довольному критику свой ресторан. Ему было приятно видеть искорки восхищения, а совсем не волнения, в голубых глазах напротив.       – У них неплохое консоме, мы его пробовали. Можем заказать что-то интересное новенькое или выбрать уже знакомые тебе блюда.       – Что-нибудь простое подойдет, – кивнул Фремине, заглядывая в свое меню.       – Знаешь, – Лини отложил пестрый буклет новинок ресторана и задумчиво уставился на друга, подперев подбородок кулачком, – вот смотрю на тебя, на твою решимость и тоже хочу сделать что-то новое для себя.       Фремине перевел на него взгляд и удивленно поднял брови.       – Что сделать?       – Ну, например, попробовать быть честным. По крайней мере с близкими мне людьми. Больше… больше говорить о том, что на самом деле чувствую. Не обещаю перестать маскировать проблемы, но попробую хотя бы реже это делать при тебе.       На губах парня напротив появилась нежная улыбка, и он робко подвинул свою руку ближе к середине стола. От осознания того, что Фремине хочет взять его ладонь в свою, у Лини внутри всколыхнулась теплая волна трепета. Он не замедлил протянуть свою руку и переплел их пальцы. В этом простом с виду прикосновении таилось больше, чем кто-либо из них мог сказать сейчас словами. Лини поддерживал и воодушевлял двигаться вперед. И его поддерживали, и воодушевляли. И со знанием этого (Лини точно чувствовал сердцем) можно было свернуть горы.       Заказанные блюда принесли довольно быстро, и парни принялись за еду. Иллюзионист видел в коротких оглядках на пространство обеденного зала и в немного скованных движениях, что Фремине не привычна такая обстановка и он немного волнуется. Поэтому Лини, растягивая собственный прием пищи, отвлекал его глупыми рассказами. Это помогало. Он был рад тому, что может хоть немного помочь другу адаптироваться. А еще без смущения любовался своим очаровательно милым парнем в атмосфере роскошного зала ресторана.       Не успели они покончить с едой, как со стороны лестницы на второй этаж послышались шаги. Лини обернулся, кивнуть официанту, что им ничего не нужно, но в проходе показалось совсем другое знакомое лицо. Запыхавшаяся Катрин, воспитанница Дома Очага, помахала им рукой и поторопилась поскорее подойти к их столику. Иллюзионист напрягся ее появлению.       – Уф, я уж думала не найду вас! – девушка без стеснения бухнулась на соседний стул и помахала на себя рукой, словно ей было очень жарко. – Я и в театре была, и дом проверила… Но это не самое важное. В общем, Лини, у меня срочные новости!       – Говори, – чутье его не подвело и он, переглянувшись с Фремине, воззрился на девушку.       – Ваших шпионов засекли в Порту Люмидус. Они оправляются в Ли Юэ по поддельным документам, не знаю, где они их достали, но они значатся в базе, как почетные граждане Фонтейна. К ним не прикопаться, – Катрина положила ногу на ногу и по-деловому продолжила, – их корабль отправляется через два часа…       – Значит нужно спешить и брать их прямо на корабле! – Лини подвинулся на край стула и беспокойно задергал ногой.       – Лини, ну брось. В порту полно жандармов, если мы попробуем взять их там, то они поднимут шумиху и в итоге окажемся виноваты мы, что напали на почетных граждан. Нам не нужно привлекать лишнее внимание к фатуи.       – Тогда нужно тайно плыть за ними в Ли Юэ и аккуратно брать там! Я… Я прямо сейчас отправлюсь в порт!       – Лини, – Фремине позвал его не громко, явно смущаясь присутствия девушки. Лини постарался успокоить буйно метающиеся мысли и поддерживающе кивнул другу, чтобы продолжал, – Сейчас ты наш лидер и тебе не следует принимать опрометчивых поступков… Я хочу сказать, что ты, как координатор, можешь отправить кого-то другого на задержание.       – Верно говоришь, Фремине, – кивнула Катрин, – я могу найти и доставить этих двоих чудиков обратно в Фонтейн. Теперь я знаю, как они выглядят, поэтому смогу легко отыскать их в Ли Юэ. К тому же я давно хотела съездить туда.       – Ммм, хорошо. Это верно. Тогда нам лучше прямо сейчас вернуться в Дом Очага. Ты соберешь нужные вещи, а я выделю денег на расходы. Действовать нужно быстро. И… Тебе будет трудно поймать сразу двоих, может возьмешь помощника?       – Знаешь, было бы здорово подключить к заданию Адриана… В смысле, он сейчас ничем не занят и вот…       – Конечно, я попрошу Адриана поехать с тобой. – Лини бросил еле заметный лукавый взгляд Фремине. Тот прикрыл улыбку салфеткой, понимая о чем парень. – Тогда отправляемся домой, вам нужно успеть на корабль.       – Угу, расплачивайтесь, жду вас на улице.       Девушка резво встала со стула и громко шагая, скрылась на лестничном пролете. Лини поднялся вслед за ней и махнул рукой официанту у стойки.       – Ну, как я справился? – он виновато улыбнулся, подходя к Фремине, – запаниковал, конечно, как всегда, вызываясь ехать самому… Все же я отношу дело этих шпионов на личный счет.       – Ты поступил правильно. Как настоящий лидер, – друг адресовал ему одобрительный кивок и зарумянился, чуть склоняя голову, когда Лини оказался совсем рядом, – то есть, я не тот, кто должен оценивать твои действия… Но ты молодец, что взял себя в руки…       – Идем скорее. Не могу, как хочу с тобой целоваться, – сказал он тихо на ухо Фремине, и по коже побежали ответные трепетные мурашки от его шумного вздоха.       

~~~

      Премьера его сольного магического шоу прошла на редкость хорошо. Все шло как по маслу: Лини ловко показывал новые фокусы и управлял вниманием зрителя как заправский дирижер. Поглядывая изредка со сцены на людей, сидящих в зале, он не видел ни одного скучающего лица, и это бодрило его и заряжало энергией. Как оказалось, он может выступать на сцене один, не утомляя зрителей. Конечно, это было не так просто, как с дорогой сестренкой под боком, но трепещущим сердцем он чувствовал незримое присутствие Фремине за кулисами, который безукоризненно выполнял техническую часть выступления, и это придавало ему сил. И разжигало нежную благодарность внутри груди, предвещающую вылиться после шоу во что-то очень пламенное. Но пока он был на сцене, Лини старался не сильно отвлекаться на посторонние мысли. Пускай они и были очень приятными.       Ему аплодировали даже громче, чем последний раз, и два раза вызывали на бис. Иллюзионисту даже пришлось показать парочку своих старых фокусов, но и они пришлись зрителям по вкусу. На последнем поклоне несколько особо ярых его фанатов уже ждали его у сцены с букетами цветов, которые он благодарно собрал вместе и послал каждому подарившему задорные воздушные поцелуйчики. Совсем невинные и точно не такие, какие ждали его парня после, за кулисами.              – Твое выступление было потрясающим! – Фремине уже ждал его за боковыми шторами сцены и восхищенно аплодировал. Он был один в помещении, как и один выполнял все задачи технического ассистента, поставленные в шоу. Лини им гордился.       – Ты тоже был потрясающим в своей работе, милый, – хоть охапка цветов в его руках и была объемной и загораживающей обзор, он умудрился притиснуться к Фремине и звонко чмокнуть его в щеку.       – Это было совсем не сложно… – щеки парня загорелись красным, и он отвел взгляд, пряча смущенную улыбку за волосами.       – И это доказывает твой неподражаемый профессионализм, – иллюзионист хитро улыбнулся и сложил все букеты на незанятый столик. Взял Фремине за руку и настойчиво потянул вперед по коридору, – Идем, сладкий, у меня для тебя есть подарок.              Он повел удивленного и смущенного парня по темному закулисью вдоль стенки до двери личной гримерки. Зажег в ней свет. Комнатка была небольшая, но запиралась на ключ и принадлежала лично Лини и Линетт уже давно. Они всегда переодевались и готовились к выступлению здесь за двумя комфортными столиками с зеркалами, отгороженными ширмами, здесь же и хранили некоторые свои костюмы и мелкий особо ценный реквизит. На столе Лини, в отличие от места его сестры, царил творческий бардак. Пройдя внутрь гримерки и закрывая дверь, он опустил руку друга и с энтузиазмом начал рыться в одной из коробок около стола. Затем извлек из нее пышный букет красных роз и, с излюбленным «Тадам!» и довольной кошачьей улыбкой, вручил его своему парню.       – Ты отлично постарался сегодня, мой дорогой, – тон его стал ниже и вкрадчивей, – похоже тебе придется поработать со мной еще на нескольких выступлениях.       – Ох, спасибо… Какие красивые… – он робко прижал букет к груди и вдохнул запах красных лепестков, – Я с удовольствием помогу тебе столько раз, сколько потребуется.       – Милый…       Лини не спеша приблизился и аккуратно прикоснулся своими губами к губам Фремине, чуть сминая букет цветов между ними. Парень закрыл глаза и нежно, как мог только он, ответил на поцелуй, прижимая букет ближе к себе. Глянцевая обертка звонко трещала.       – Ой, запачкал тебя своим гримом! – иллюзионист, не слишком затягивая долгожданный поцелуй, чтобы чуть раззадорить и себя и друга, отстранился и с игривой улыбочкой вытер пальцем смазанную бесцветную помаду с пухлой губы Фремине. Еле заметно облизнулся, – подожди минуточку, сейчас я все смою. Пока положи букет на стол Линетт.       Фремине сделал как ему было велено, а Лини с предвкушающим блеском в глазах достал пачку салфеток и принялся тереть глаза и губы.       – Не знал, что ты пользуешься косметикой.       – Потому что ты редко видишь меня после выступлений. Зрители смотрят на артистов со сцены издалека, к тому же всегда в ярком свете софитов, который скрадывает многое. Поэтому мы с Линетт всегда наносим грим на лицо, чтобы наши лица было лучше видно. Сестренка делает макияж, гораздо более яркий, чем обычно, а я выделяю естественным гримом черты лица, глаза и губы.       Фремине понятливо кивнул, разглядывая Лини в отражении зеркала. Тот лукаво улыбнулся ему в ответ.       – Тебе нравится?       – Ну… – он отвел взгляд и румянец затопил кончики его ушей, – нравится…       Иллюзионист бросил салфетку на стол и томно вздохнул. Внутри и до этого бурлила горячая смесь голода по сладким и волнующим ласкам, а сейчас он разгорелся еще пуще.       – Линетт убьет меня за то, что я сделаю.       Он незамедлительно прошел мимо маняще недоумевающего Фремине и взял со стола сестры золотой флакончик помады. Вернулся к своему столу и присел на его край. Открыл помаду и, глядя на парня напротив самым бесстыжим взглядом, принялся наносить винно-красный цвет на свои губы. Как заправский артист на сцене, умело акцентировал внимание на процессе, откровенно медленно покрывая каждую губу, а после совсем развратно чмокнул губами, в попытках ровнее размазать помаду. Он не видел себя в зеркале, но с удовольствием отмечал положительную реакцию Фремине. Щеки того достигли почти одного оттенка с его помадой, но взгляда, в котором читалась потаенная жадность, он не отводил.       – А так нравится? – томно произнес Лини, убирая флакончик подальше.       – Мгм, – промычал парень в ответ, видимо, больше не в силах ничего произнести.       – Тогда могу поделиться, – иллюзионист дерзко улыбнулся, усаживаясь чуть глубже на столике и приглашающе разводя руки, – хочешь, мой круассанчик?       Фремине шумно сглотнул и порывисто сократил между ними расстояние, с жадностью приникая к губам и с силой сжимая худые бока, облаченные в черный сценический корсет.              Что-то внутри Лини сгорало и возрождалось из пепла всякий раз от ощущения того, сколько скрытой страсти было в тихом и скромном с виду парне. Почти за неделю их официальных отношений и каждодневного (Лини игриво называл это «тренировками») времени, проведенного за поцелуями и объятиями, он чувствовал, как раскрепостился с ним Фремине. Вместе с более свободными и смелыми действиями, из скованного раньше защитной корочкой льда сердца наружу показывались искренние эмоции и чувства. Иллюзионист с трепетом в кончиках пальцев, отмечал, как их на самом деле было много в парне. И какие они были пылкие. Словно ожог ото льда на коже. Он с небывалым чувством счастья принимал их все и поощрял показывать еще больше.              Забывшись в распаляющих ласках, Лини сжал коленями бока Фремине и, придерживаясь за его плечи, запустил пальцы свободной руки в его волосы. Поцелуи из быстрых и беспорядочных переросли в медленные и чувственные. Иллюзионист с трепещущей радостью представлял себе как красиво размазалась от этих страстных поцелуев его помада на губах Фремине. От этого опаляло внутри живота искрами фейерверка.       Лини направлял парня и подстраивался сам, когда тот брал контроль. Бесстыже мычал от удовольствия, когда Фремине позволял себе ощутимей сомкнуть губы на его губах, хихикал в поцелуй, когда позволял себе игривые укусы. Чем больше времени проходило в моментах их единения, тем больше всего позволял себе иллюзионист. В ответ и Фремине порой делал что-то смелое, от чего у Лини перехватывало дыхание.              Потеряв какое-либо ощущение реальности, после очередного кусачего поцелуя, он ощутил, как его без церемоний прижимают затылком к зеркалу гримерного стола. Чтобы не съехать вниз, он обоими руками обнял Фремине за шею и сжал плотнее ноги на чужих боках, отдаваясь чужим сильным рукам. С удивленным выдохом в поцелуй Лини почувствовал теплую ладонь на своем бедре. Пальцы на ощупь двинулись выше и чуть протиснулись под перевязь ремешков, что держала его чулок. Они горячим льдом чувствовались на коже, и Лини выдохнул еще раз, более откровенно, от того, как крепко стиснул его Фремине. Тот впервые позволил себе подобное и от этого сносило крышу. Опаленные внутренним жаром от происходящего губы Лини сами разомкнулись, и, с ощутимым облизыванием, он намекнул на более смелый поцелуй.       Глубокий поцелуй они успели испробовать лишь однажды, и иллюзионист убедился в том, что может лишь с большим трудом сдерживать себя от бурной реакции из-за того насколько возбуждало то, что он делает это с Фремине. Лини чувствовал, как за мокрым поцелуем приоткрытых губ, язык его парня медленно, словно спрашивая разрешения, проскользнул в его рот. Он глухо промычал от удовольствия прямо в губы и, сжав волосы Фремине на затылке, в упоении переплел их языки, затевая опасную игру.       Чужие пальцы под ремешками подтяжек его чулок точно оставят на завтра синяки на его коже, а губы до самой ночи будут ныть от их страстных поцелуев, но он был где-то на грани видимого неба и бесконечного космоса от того, как все это было хорошо.       Слишком хорошо, чтобы останавливаться на этом. Но остановится, все же, было нужно.              – Фреми… – прошептал он, чуть отстраняясь и поглаживая парня по щеке, – Фреми, милый.       – М? – тот осоловело взглянул на него, и сердце Лини сделало сальто-мортале от того, как пламенно выглядел такой откровенный в этом моменте Фремине с размазавшейся далеко за пределы губ красной помадой.       Обычно скованные льдом голубые глаза парня сейчас очень хорошо передавали восхищенно-пожирающим взглядом то, что и сам Лини выглядит после их поцелуев очень соблазнительно. Линетт рассердится, что он пользовался ее помадой, но оно того стоило.       – Фреми, нежный мой, – иллюзионист успокаивающе огладил его голову и мягко поцеловал щеку, оставляя еще один заманчивый отпечаток помады, – хочу поговорить с тобой о… переходе к бóльшему между нами.       Парень придвинулся к нему и спрятал лицо в перекате от шеи до плеча. Лини обнял его и почувствовал кожей чужую пылающую щеку и обжигающее тяжелое дыхание.       – Ты мне очень дорог и я хочу, чтобы у нас с тобой все было комфортно и доверительно. И, наверное, это очень неловкий разговор, – он ласково потрепал светлые пряди, прижимаясь щекой, – но мне важно сказать это тебе. Мы можем остановиться на поцелуях, следя за тем, чтобы не заходить слишком далеко. Но если ты тоже хочешь бóльшего в перспективе… Я не буду торопить тебя. Но тогда, как только ты почувствуешь, что готов, скажи мне об этом сам или прояви инициативу. Я поддержу тебя в любом случае.       – Мгм, – глухо промычал в ответ Фремине, продолжая стоять, привалившись к нему.       Лини заботливо гладил его по волосам, переваривая все произошедшее и стараясь облегчить неловкость для парня. Ему самому было несколько смущающе говорить такое сейчас, но он знал, что нужно. Он хотел Фремине, но не собирался доставлять ему дискомфорт или пугать не вовремя состоявшейся близостью, поэтому планировал дождаться, когда тот будет готов. Так было бы правильно.       – Спасибо, – тихо произнес Фремине и медленно приподнял голову, глядя вниз, – я все думал, как обсудить… Ну… Спасибо, что сказал об этом первым. Я сам… так и сделаю, как ты сказал. Через время.       – Хорошо, любимый, – ответил Лини самым теплым тоном, делая акцент на последнем слове.       Фремине поднял на него взгляд, полный ответной светлой и всепоглощающей любви, и солнечно улыбнулся. Иллюзионист наклонился и обнял его.       – А теперь давай как следует умоемся. Надеюсь, салфеток хватит, а то помада Линетт очень стойкая.       Парень хихикнул ему в плечо и кивнул.