Лорд Дома Блэк заключен в тюрьму без суда и следствия
Ваши глаза не врут, мои дорогие читатели, лорд Сириус Блэк провел последние десять лет в Азкабане, самой страшной магической тюрьме мира, куда он был заключен без суда и следствия. Представьте себе мое удивление, когда вчера я попал в то, что можно назвать штормом сов, которые принесли сотни писем. Оказывается, племянник лорда Блэка только что поступил в Хогвартс в этом году и рассказал, что опасный бывший Пожиратель смерти даже не был судим после своей поимки. Уже это показалось мне странным, но я был потрясен еще больше, узнав, что его племянник — некто Гаррисон, которого иногда называют Гарри, Орион Поттер-Блэк. Похоже, информация, которой мы владели ранее, ошибочна: Гарри Поттер не является ребенком Джеймса Поттера и Лили Эванс, которая, как выяснилось, никогда не была замужем за Джеймсом. Нет, Джеймс Поттер был родителем Гарри, а отцом Мальчика-Который-Выжил был Регулус Блэк, младший брат Лорда Блэка. Чтобы проверить факты, я решил нанести визит в банк Гринготтс и посмотреть семейные записи Блэков. К моему удивлению, гоблины не заставили меня проходить бюрократические процедуры, чтобы получить доступ к этим данным, они показали мне не только недавнее семейное древо Блэков (копию см. на стр. 5), но и позволили ознакомиться с завещаниями Джеймса Поттера и Регулуса Блэка (отредактированную копию завещания см. на стр. 7). Тот факт, что Лорд Блэк был дядей Гарри и шурином Джеймса, сводит к нулю вероятность того, что он мог предать их Тому-Кого-Нельзя-Называть. А в завещании Джеймса даже говорится, что лорд Блэк не был Хранителем тайны Джеймса и Лили, которая, как выясняется, является крестной Гарри, а не родной матерью, как нам говорили. Хранителем был Питер Петтигрю. Остается только удивляться, почему вскоре после ареста лорда Блэка Альбус Дамблдор сообщил тогдашнему министру Миллисент Бэгнолд, что лорд Блэк был Хранителем тайны Джеймса и Лили Поттер. Что еще более тревожно, после событий того Хэллоуина Альбус Дамблдор часто говорил, что именно им были наложены чары Фиделиуса для защиты Поттеров. Гаррисон не мог больше читать. Да, он был рад, что благодаря этому дядя окажется на свободе, но тот, кто это написал, похоже, отказался использовать его настоящее имя или супружескую фамилию Джеймса, и это раздражало его. Хотя ему нравилось, что к его дяде всегда обращались как к лорду Блэку, в то время как Дамблдора, имевшего множество титулов, называли только по имени. Увидев, что Драко закончил с газетой, Гаррисон придвинул ее к себе и быстро перешел на седьмую страницу, чтобы прочитать завещание своего отца.Завещание Регулуса Блэка (отредактировано, скрыта конфиденциальная информация о наследстве)
Я, Регулус Альнилам Блэк, находясь в здравом уме и твердой памяти, выражаю свою волю в данном завещании. Пусть все остальные документы, составленные ранее, считаются недействительными. Джеймс, любовь моя, прости, что оставляю тебя растить нашего ребенка в одиночку, но я чувствую, что должен довести свою миссию до конца. И мой сын Гаррисон, я могу только сожалеть о том, что у меня не было времени узнать тебя поближе и увидеть, как ты вырастешь и станешь выдающимся волшебником, каким, я знаю, ты и будешь. Сириус, как я уже говорил множество раз, помни, какое имя ты носишь, и серьезно относись к тому, что происходит. Шалости и шутки — это хорошо, но тебе следует оставить некоторые вещи в прошлом, но самое главное — живи хорошо, брат, и не сокрушайся долго о моей гибели. Лили, я знаю, что прошу тебя о многом, но, пожалуйста, помоги Джеймсу вырастить Гаррисона, меня не оставляет чувство, что ему понадобится вся помощь, которую ты только сможешь оказать. Римус, мой старый друг, я надеюсь, что ты получишь степень магистра и станешь учителем. Питер, что я могу сказать, уповаю, что ты найдешь в себе мужество в эти дни, позаботься о себе, ты выглядишь очень бледным в последнее время. Северус, друг, я еще раз прошу тебя, прости Джеймса за те глупости, которые он совершил в юности. Я хочу, чтобы Гаррисон познакомился с тобой. В конце концов, исключая меня, вся его семья — гриффиндорцы, ему нужно узнать немного о гордости слизеринцев. (Следующая часть изъята в связи с информацией о наследстве). Отправляясь вносить свой вклад в прекращение этой идиотской войны, я могу только еще раз сказать, что оставляю свою любовь моей семье и друзьям. Не оплакивайте меня, живите жизнью, полной смеха и любви. Гаррисон даже не понял, что начал плакать, пока Драко не притянул его к себе и не провел носовым платком по лицу, чтобы вытереть слезы. Бросив взгляд на высокий стол и увидев печальную улыбку своего крестного, а также грозное выражение лица Дамблдора, Драко вытащил Гаррисона из зала на их первое в этот день занятие. Как только пара заняла свободные места в задней части пустого зала, Драко помог Гаррисону привести себя в порядок до прихода остальных. — Спасибо, Драко, — произнес Гаррисон, прислоняясь к плечу своего кузена и наслаждаясь тишиной пустого класса. — Даже не думай об этом, кузен, никаких благодарностей, — сказал Драко, взъерошив волосы Гаррисона, за что получил раздраженный взгляд. — Как думаешь, ты когда-нибудь останешься на весь завтрак? — спросил Наследник Забини, устраиваясь рядом с ним, в то время как Наследник Нотт занял оставшееся место. — Полагаю, теперь все зависит от утренней почты, — ответил Гаррисон, пожимая плечами, и начал доставать свои книги для урока Защиты от Темных Искусств. Гаррисон немного нервничал по поводу занятия по двум основным причинам: во-первых, ему не нравилась идея нападать на кого-либо, независимо от того, заслужил это противник или нет, например, на младших братьев Перси, но также это был его первый урок с гриффиндорцами, и он не хотел иметь дело со всем этим шумом, что они производили. Помяни черта, и он явится. Дверь в класс распахнулась, и вошла толпа шумных студентов, одетых в цвета Гриффиндора. Он увидел одну студентку, облаченную в красное, похожую на ту, кого он заметил в библиотеке, так как она шла, уткнувшись носом в книгу. Может, у этого факультета еще не все потеряно. — Эй, Гарри, подойди и сядь рядом со мной, — сказал Рон, что, по мнению Гаррисона, больше походило на приказ. — Зачем? — это все, что он спросил, в то время как Драко и Наследник Забини придвинулись к нему ближе, защищая. — Потому что мы друзья. Теперь, когда я здесь, тебе не обязательно сидеть с этими скользкими змеями, — громко заявил Рон, убедившись, чтоб все его услышали, игнорируя или не замечая злобных взглядов остальных слизеринцев. — Нет, — просто ответил Гаррисон, открыв тетрадь и подготовив перо, намеренно избегая рыжеволосого зануду. — Хорошо, Малфой, что ты сделал с моим другом? — громко спросил Рон. Похоже, у мальчика отсутствовал инстинкт самосохранения. — Во-первых, мой кузен ничего со мной не делал, во-вторых, я не твой друг и никогда им не был. Ты говоришь о «скользких змеях», но где еще я мог бы сидеть, как не рядом со студентами моего собственного факультета, — сказал Гаррисон, отчего в комнате мгновенно воцарилась тишина, поскольку кроме Драко, Нотта и Забини, никто никогда не слышал, чтобы он так много говорил. — И, наконец, меня зовут не Гарри, а Гаррисон, так почему бы тебе не быть хорошим маленьким львенком и не пойти выступить в цирк или еще куда-нибудь? Друзья Гаррисона и другие слизеринцы в классе рассмеялись, а лицо Рона стало ярко-красным, под стать его волосам, но прежде чем он успел что-либо предпринять, появился профессор. Похоже, что предположения Гаррисона по поводу занятия сбылись: это были два часа пыток тем, насколько громкими были гриффиндорцы. Он мог бы просто взять пример с Маркуса и назвать их гриффиндурками, кроме того, профессор также оказался крайне бесполезен против шумных львят. Даже девочка, которая пришла, уткнувшись носом в книгу, была ужасна, часто влезая с вопросами и комментариями, всегда одним и тем же властным голосом, заставляя всех стонать, как слизеринцев, так и гриффиндорцев. К концу урока Гаррисон хотел найти убежище в библиотеке, но, к сожалению, был вынужден присоединиться к остальным, направляясь на Трансфигурацию, сдвоенную с пуффендуйцами. Для Гаррисона, который обычно ждал занятия с нетерпением, этот случай стал очередным исключением. Виной тому поведение профессора после приветственного пира. Вдобавок со слов Перси Гаррисон узнал, что она является деканом Гриффиндора, отчего ему захотелось стукнуться головой о парту. В отличие от большинства других классных комнат, в которых он уже побывал, в классе Трансфигурации были отдельные парты для каждого, поэтому вместо того, чтобы сесть рядом как обычно, друзья Гаррисона расселись вокруг него. Драко расположился прямо перед ним, Наследник Нотт — слева от него, Наследник Забини сидел позади него, поскольку Гаррисон приберег стол справа от себя для Невилла, который выглядел довольно потрясенным, когда занял предложенное место. — Как дела, Невилл? — спросил Гаррисон. — У меня только что были зелья, — ответил другой мальчик, как будто это все объясняло. — И? — Драко повернулся, чтобы присоединиться к обсуждению перед началом урока. — Я знаю, что он декан вашего факультета, ребят, и все такое, но профессор Снейп — страшный человек. Я чуть не расплавил свой котел, так нервничал, когда он ходил по комнате, но, к счастью, сокурсник, с которым я был в паре, заметил это прежде, чем что-либо случилось, — сказал Невилл, положив голову на стол и сделав глубокий вздох. Четверо слизеринцев закусили губы, чтобы удержаться от смеха, а Гаррисон мягко погладил Невилла по спине. Когда пришло время начинать урок, а профессора Макгонагалл нигде не было видно, несколько студентов стали перешептываться друг с другом, спрашивая, не было ли информации об отмене занятия. — Я бы не стал обращать на это внимание, говорят, что она по-настоящему уважает только своих львят, — упомянул Драко, используя прозвище, которое Гаррисон ранее применял в отношении Рона. — Она уже здесь, — тихо ответил Гаррисон, заставив людей, сидящих вокруг него, повернуть головы в его сторону. — Ты имеешь в виду что-то наподобие дизиллюминационных чар? — спросил Наследник Нотт. — Нет, она сидит прямо там, — сказал Гаррисон, поднимая левую руку и указывая на кошку, расположившуюся на учительском столе, отчего ученики в шоке ахнули. Кошка кивнула головой, спрыгивая со стола, и в воздухе снова превратилась в суровую пожилую женщину. — Очень хорошо, Гарри, десять баллов Слизерину, — начала она. — Гаррисон, — прервал мальчик, что разозлило профессора, но развеселило его друзей. — Что? — спросила она с нотками раздражения в голосе. — Меня зовут Гаррисон, я не люблю, когда меня называют Гарри, — ответил он, отметив, что его заявление не произвело на нее особого впечатления. — Хорошо, Гаррисон, но за неуважение к профессору, боюсь, мне придется снять эти десять баллов со Слизерина, — сказала она с улыбкой, как будто рассчитывала, что он поднимет вопрос по этому поводу, но все, что он сделал, это пожал плечами и открыл свою книгу. Профессор Макгонагалл кратко провела вводную часть занятия, медленно проходя между партами. Затем она продемонстрировала заклинание, на мгновение превратив свой стол в кабана, после чего дала задание преобразовать спички в иголки и начала ходить по комнате, наблюдая за работой учащихся. Гаррисон не понимал, почему задание было таким трудным для некоторых из его сокурсников, поскольку он лишь немного почитал учебник, прежде чем вытащить свою волшебную палочку и легко трансфигурировать деревянную спичку в металлическую иглу. Невилл и Наследник Забини ахнули от шока, в то время как Гаррисон взял иглу и, чтобы проверить, что заклинание полностью преобразовало предмет, уколол ею свой палец. — Очень хорошо, Гаррисон, два балла за то, что сделали это с первой попытки, — сказала профессор Макгонагалл, находясь в его слепой зоне, что заставило его дернуться и превратить маленький укол в довольно болезненную рану, палец словно стал футляром для иглы. Четверо его друзей пристально посмотрели на женщину. На лице Макгонагалл была ухмылка. Она пошла проверить, как справляется с заданием другой студент, когда Гаррисон с гримасой боли вытащил иглу из указательного пальца левой руки и принял от Драко носовой платок, чтобы обернуть кровоточащий палец. — Профессор, — позвал Гаррисон, поднимая неповрежденную руку. — Да, Гаррисон? — Могу я сходить в больничное крыло, чтобы медсестра осмотрела мой палец? — спросил он, а Макгонагалл повернулась, чтобы посмотреть на часы. — Урок почти закончился, уверена, вы сможете подождать до его истечения, — сказала она с еще одной ухмылкой, заигравшей на ее губах, заставив друга Гаррисона прикусить язык, чтобы не поругаться с ней и не потерять свои собственные баллы. Очевидно, в понимании Макгонагалл, «почти закончился» приравнивалось к тридцати минутам. К этому времени белый носовой платок, который дал ему Драко, уже покраснел от крови. Гаррисон знал, что, поскольку игла была недавно преобразована с помощью магии, рану, которую она нанесла, нельзя было закрыть без магического вмешательства, вот почему для теста он планировал только слегка уколоть себя, не повреждая кожу. После окончания урока все пятеро мальчиков направились в больничное крыло, чтобы попросить мадам Помфри излечить палец. Медсестра присоединилась к их недовольству профессором Макгонагалл. — Не волнуйтесь, мальчики, я позабочусь об этом, — заверила мадам Помфри после того, как узнала всю историю, и легко закрыла рану на пальце Гаррисона, пообещав серьезно поговорить с Минервой о ее обращении со студентами. Ребята поблагодарили ее и отправились на обед. Друзья снова окружили Гаррисона, образуя плотное кольцо, чтобы не дать возможности любопытным студентам подойти и начать доставать его вопросами о газетной статье. Даже опоздав на обед, Гаррисон и другие слизеринцы не волновались, так как следом у них все равно было свободное время из-за занятий по астрономии ночью. Вместо того, чтобы отправиться в библиотеку после перекуса, Гаррисон решил вернуться в свою комнату, чтобы немного вздремнуть, поскольку он никогда раньше долго не бодрствовал и хотел полностью проснуться к занятию. — Пора ужинать, — позвал его кто-то, просунувший голову в дверь, намереваясь разбудить. — Спасибо, Наследник Забини, — сказал Гаррисон, зевнув и потянувшись, выбираясь из кровати. — Ты же знаешь, что можешь называть меня просто Блейз, верно? — спросил мальчик с легким смешком, когда Гаррисон снова собрал волосы в хвост. — Хорошо, Блейз, я просто не хотел показаться слишком фамильярным, — ответил Гаррисон. — Во время моих подготовительных уроков и профессор Снейп, и мистер Люпин сказали, что, пока мне не дадут разрешения, я всегда должен обращаться к другим либо по титулу, либо по фамилии. — И это все прекрасно, но поскольку мы живем в одной комнате, а также, ну, я не могу утверждать насчет Тео, но лично я вижу в тебе друга, ты можешь отбросить протокол, — сказал Блейз. — Я постараюсь запомнить это, Блейз, — Гаррисон шутливо улыбнулся высокому чернокожему мальчику, хотя они оба знали, насколько хороша у него память. Во время ужина Гаррисон получил разрешение использовать не только имя Теодора Нотта, но и Винсента Крэбба и Грегори Гойла. Закончив, группа направилась обратно в общую комнату, чтобы выполнить полученное домашнее задание. Студенты расселись за несколькими столами, работая над своими эссе, и все были благодарны Гаррисону за способность противостоять голосу профессора Биннса. — Как ты думаешь, как он проверяет эссе? — спросил Гаррисон, закончив работу, после чего свернул ее и положил в специальное отделение в своей школьной сумке, где он хранил все свитки с домашними заданиями. — Ух, не спрашивайте меня, я не хочу думать об этом, — воскликнул Винсент, которому было сложнее чем остальным справиться с работой. — Я имею в виду, что он едва может держать свитки в руках, не говоря уже о том, чтобы ставить оценки. Как думаешь, он читает их и диктует заметки, может быть, домашнему эльфу или кому-то еще? — предположил Гаррисон, отчего Драко начал хихикать. — Что такого смешного, маленький первокур? — спросил Маркус, проходя мимо и взъерошивая волосы Гаррисона, побудив того провести исследование, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь заклинания, которые помешают людям трогать его шевелюру. — Гаррисону было интересно, как профессор Биннс оценивает домашние задания, раз он призрак и не может к ним прикоснуться, — объяснил Блейз, пока Драко все еще не оправился от приступов хихиканья. — Хм, знаешь, я не думаю, что когда-либо слышал, чтобы кто-то беспокоился по этому поводу, — захохотал Маркус, заставив других присоединиться к нему. Гаррисон не смог удержать легкий румянец, когда выходил из комнаты из-за оглушительного смеха, направляясь обратно в свою комнату, чтобы закончить учебу. Он покинул ее только когда пришло время идти на астрономию. Остаток недели прошел гладко как для Гаррисона, так и для его друзей, по крайней мере, на третий день он смог, наконец, остаться на весь завтрак перед занятиями. Единственным недостатком было то, что младшие Уизли по-прежнему весьма раздражали. Похоже, близнецы по какой-то причине решили подшутить над ним, придав его мантии гриффиндорский вид. Он предположил, что они тем самым пытаются вывести его из себя, но все, что он сделал, это приподнял бровь, сняв испорченную мантию. Затем он попросил мадам Пинс вернуть ей правильную расцветку, так как они как раз находились в библиотеке. Улыбнувшись и взмахнув волшебной палочкой, она привела в порядок его одежду, прежде чем прогнать близнецов из библиотеки на весь день. Закатив глаза, Гаррисон вернулся к своей работе, однако в то же мгновение чья-то книга с громким стуком упала на его рабочий стол, заставив его взглянуть в лицо гриффиндорской девочке с густыми волосами. — Чем я могу вам помочь? — спросил он. — Я решила помочь тебе, так как это понадобится тебе для дальнейших занятий, — сказала она властным тоном. — И как же ты пришла к такому заключению? — склонил в замешательстве голову Гаррисон. — Ну, я самая умная ведьма нашего года, и это тяжелая ноша, но я просто обязана приходить на выручку всем вам, идиотам. — Мда, нет, я не думаю, что мне это требуется, — сказал Гаррисон, начиная складывать свою работу обратно в сумку. — Кроме того, если вы чувствуете необходимость помогать людям, было бы неплохо быть немного любезнее и представиться. Оставив девочку, лицо которой теперь приобрело уродливое выражение, он подошел и попрощался с мадам Пинс, прежде чем уйти. Гаррисон решил добавить «самую умную ведьму» к растущему списку гриффиндорцев, которых следует сторониться, и вернулся в общежитие через потайной ход, который Северус показал ему, чтобы избежать переполненных коридоров. Он действительно пожалел, что у него нет карты, о которой Римус рассказывал ему летом, и резко остановился на месте, вспомнив, что Римус сообщал, что она где-то в Хогвартсе. Усмехнувшись, он изменил свой путь и направился в кабинет Северуса. К счастью, у его крестного не было занятий, и Гаррисона пригласили внутрь сразу после того, как он постучал. — А, Гаррисон, чем я могу тебе помочь? — спросил Северус. — Мне бы хотелось попросить тебя применить призывающие чары, чтобы найти Карту Мародеров, о которой нам рассказывал Римус, — ответил Гаррисон, занимая свое уже привычное место перед камином. — Могу я поинтересоваться, зачем тебе карта? — Северус сел в свое кресло, ставя стакан виноградного сока перед Гаррисоном. — Я хочу использовать ее, чтобы избегать встреч с некоторыми гриффиндорцами, — ответил Гаррисон, пожимая плечами и делая глоток своего любимого напитка. — Но не для того, чтобы подшучивать над ними, верно? — Северус поднял бровь. — Разумеется, разве ты можешь себе представить, что я таким занимаюсь? И я не буду делиться картой с Драко и остальными, если тебя это беспокоит. — Хорошо, просто хотел убедиться, — сказал Северус и, вспомнив описание карты, которое дал им Римус, взмахнул палочкой, использовав заклинание призыва. Они подождали немного, каждый допивал свой напиток, прежде чем старый кусок пергамента выскользнул из-под двери и попал в руки Мастера зелий. Посмотрев вниз, он увидел, что кто-то использовал карту в момент, когда он применил чары: она была уже открыта и активирована, показывая его кабинет. С сосредоточенным видом Северус быстро отменил заклинание призыва и передал ее Гаррисону. — Ты же помнишь слова Римуса о том, как правильно ею пользоваться? — спросил Северус. Гаррисон достал свою волшебную палочку и, не глядя на карту, прикоснулся к ней и пробормотал: «Шалость удалась», после чего вся карта стала на вид обычным пергаментом, и он положил ее в сумку. Вместе с Северусом они провели все время перед ужином, обсуждая, как прошла первая неделя. — Что ж, занятия протекали нормально, и все было бы идеально, если бы младшие братья Перси не были такими придурками, а теперь одна из первокурсниц гриффиндурков решила, что я нуждаюсь в ее помощи на уроках. Что, по-моему, довольно странно, поскольку на данный момент у меня с ней было только одно занятие. — А, думаю, что понимаю, зачем тебе понадобилась карта, — произнес Северус с легким смешком. — Но что касается действительно плохих новостей, то я до сих пор не нашел заклинания, которое помешало бы людям трогать мои волосы, — заявил Гаррисон, скрестив руки на груди и даже немного надув губы. — Не уверен, что могу припомнить хоть одно из известных мне заклинаний, которое могло бы решить эту проблему, — ответил Северус, смеясь над разочарованным лицом своего крестника. В тот вечер за ужином близнецы Уизли, похоже, были не в духе, поскольку по какой-то причине свирепо смотрели на всех, заставив Северуса незаметно улыбнуться при мысли о том, что он выяснил, у кого была карта до того, как он призвал ее. Это объяснило бы, как им удавалось успешно устраивать некоторые из своих розыгрышей на протяжении нескольких лет. Во время трапезы Северус также перекинулся парой слов с Минервой на тот счет, что она не разрешила Гаррисону отправиться в больничное крыло после того, как он, по сути, проткнул себя волшебной иглой. — Я уверен, что в этом нет никакой проблемы, Северус, мальчик мой, — встрял Альбус. — Мне досадно с этим не соглашаться, но к тому времени, как мальчик добрался до меня, у него по меньшей мере полчаса длилось кровотечение, — сказала Поппи, свирепо глядя на профессора трансфигурации. — Если подобное случится с еще одним учеником на вашем занятии, я вынесу это на обсуждение Совета. И Альбус, и Минерва выглядели так, словно хотели продолжить протестовать, но передумали спорить с медсестрой. В пятницу Гаррисон получил письмо от незнакомой совы. Прочитав его, он понял, что это Хагрид приглашает его на послеобеденный чай по завершению урока зелий. Покачав головой, Гаррисон скомкал письмо и сжег. — Что случилось, Гаррисон? — спросил Винсент. — Ты помнишь, как я рассказывал о том, кто первым взял меня в магический мир, чтобы я правильно подобрал школьные принадлежности? — Лесничий Хадид или как-то так, — сказал Блейз, — А что он хочет? — Ну, он решил пригласить меня зайти выпить чаю во время нашего перерыва, — ответил Гаррисон, качая головой. — Я чего-то не понимаю? — уточнил Грегори, будучи в замешательстве, почему другой мальчик не хочет бесплатной еды. — Ну, из-за лжи тети моему дяде, когда пришло мое письмо из Хогвартса, мы временно покинули дом. После того как все дела на Косой аллее были завершены, Хагрид отвез меня домой за сутки до того, как моя семья должна была вернуться. Если бы у меня не было Портключа от гоблинов, я бы остался на улице один без еды на целых двадцать четыре часа, — ответил Гаррисон, заметив шок на лицах своих друзей от того, что кто-то мог так обращаться с ребенком. — Я так понял, ты не планируешь идти? — спросил Тео. — Ну ясен пень, я не пойду, — ответил Гаррисон, заставив собеседников рассмеяться. Собрав вещи, они отправились на Зельеварение. Придя раньше гриффиндурков, слизеринцы заняли места в одной части класса. Выполняя инструкции Северуса, которые он давал во время летних подготовительных занятий, Гаррисон снял мантию и повесил на один из крючков, чтобы она не мешалась во время варки. Увидев логику в его действиях, остальные слизеринцы тоже последовали примеру, оставшись в зеленых с серебром слизеринских рубашках. Они уже расставляли котлы и весы, когда прибыли гриффиндорцы, бросая на них странные взгляды, заметив, что те были без мантий. Профессор Снейп вошел в класс, и, кивнув слизеринцам, встал напротив учеников. — Добро пожаловать на Зельеварение, вы здесь для того, чтобы изучать тонкое и точное искусство приготовления зелий, — начал он. — Поскольку здесь мало глупого размахивания волшебной палочкой, многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не ожидаю, что вы по-настоящему оцените красоту медленно кипящего котла с его мерцающими парами, источающими тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства. Я постараюсь научить вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я могу научить вас, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть — если вы не такая большая кучка болванов, каким мне обычно приходится преподавать, — профессор Снейп сделал паузу, но через мгновение продолжил. — А теперь могу я спросить, чьей была идея снять мантию в моем классе? — профессор взглянул на слизеринцев, заставляя нескольких гриффиндорцев улыбнуться, поскольку они подумали, что кто-то вот-вот будет наказан. — Моя, — признался Гаррисон со своего места в первом ряду. — Очень хорошо, Гаррисон, десять баллов Слизерину за демонстрацию надлежащей техники безопасности, — ответил Снейп, отчего лица гриффиндорцев вытянулись в шоке. — Профессор, что вы имеете в виду? — спросила ведьма с густыми волосами, вскидывая руку в воздух, но не дожидаясь, пока на нее обратят внимание. — Хорошо, мисс… — Гермиона Грейнджер, — ответила она. — Что ж, мисс Грейнджер, позвольте мне задать вам вопрос, как вы думаете, это хорошая идея — носить развевающиеся школьные мантии у открытого огня? — спросил он, выгнув бровь. Пока Гермиона размышляла над тем, что он сказал, гриффиндорцы последовали примеру и сняли мантии. — Теперь давайте посмотрим, насколько хорошо вы все подготовились к этому занятию, — произнес Северус, проходя между четырехместными партами. — Кто может сказать мне, что я получу, если добавлю измельченный корень асфоделя в настойку полыни? Гермиона и несколько студентов подняли руки. — Наследник Малфой, — вызвал студента Снейп. — Это создаст мощное сонное зелье, известное как «Напиток живой смерти», — самодовольно ответил Драко, заставив своих друзей закатить глаза. — Верно, Наследник Малфой, — подтвердил профессор Снейп. — Хорошо, кто может ответить, где бы вы стали искать, попроси я вас найти мне безоаровый камень? Снова несколько студентов подняли руки, на этот раз вызвали Гермиону. — Он содержится в желудке козы и может быть использован для борьбы с большинством ядов, — сказала Гермиона, бросив на Гаррисона надменный взгляд, как бы показывая ему, что она ему необходима. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, — похвалил Снейп, — а теперь, мистер Уизли, какая разница, между аконитом и борецом? Младший из братьев Перси выглядел испуганным от того, что к нему обратились, и начал перелистывать страницы книги по зельям в поисках ответа, в то время как Гермиона, сидевшая позади него, подняла руку и взмахнула ею, чтобы к ней снова обратились. — Я не знаю, сэр, — сознался Рон примерно через три минуты, а Гермиона уже встала с места, желая, чтобы ее спросили. — Мисс Грейнджер, сядьте, вам уже дали шанс ответить на вопрос, позвольте получить эту возможность кому-нибудь еще, как насчет вас, Наследник Поттер-Блэк? — мягко спросил профессор Снейп, отвернувшись от львят и нежно улыбнувшись ему. — Сэр, аконит и борец — это одно и то же растение, которое также носит название волчий корень, — сказал Гаррисон, впервые отвечая на вопрос во время занятия. — Очень хорошо, Гаррисон, три балла Наследнику Малфою, мисс Грейнджер и Наследнику Поттер-Блэку за правильные ответы на вопросы. В оставшуюся часть урока мы будем работать над зельем для лечения фурункулов, инструкции на доске, — объявил Снейп, щелкнув палочкой по доске, чтобы те проявились, — пожалуйста, разделитесь на группы по два человека, чтобы приготовить это зелье. В конце урока разлейте смесь по пробиркам для оценки. Остаток занятия прошёл спокойно, без единой проблемы, если не считать шипения Гермионы, когда она указывала своему напарнику, что делать при варке, хотя, поскольку ей выпало несчастье быть в паре с Рональдом Уизли, это было хорошо, так как она по меньшей мере три раза остановила его от совершения ошибки, которая могла бы взорвать их котёл. Все это время профессор Снейп ходил по классу и проверял, как у всех идут дела. В один из таких моментов он наклонился к Гаррисону и сказал, что у них с Драко лучшее зелье в классе. В конце урока, когда все сдали свои пробирки, профессор Снейп наложил исчезающие чары на остатки зелий в котлах, а затем задал полтора метра пергамента о том, как каждый из ингредиентов реагирует друг на друга, после чего отпустил учеников.