One Quiet Question

      Поскольку его дядя и крестный были заняты до самого вечера, для Гаррисона это был обычный день. Он пошел на занятия по Чарам, больше всего взволнованный тем, что по предложению Перси решил задать свой вопрос профессору Флитвику. Поскольку после уроков у него был свободный час, он подождал, пока все разойдутся, прежде чем обратиться к преподавателю, который, как всегда, взгромоздился на стопку книг. — А, Гаррисон, чем я могу помочь вам сегодня? — спросил Флитвик с легкой улыбкой на лице, так как Гаррисон всегда подходил к нему после занятий и задавал вопросы по разным отраслям магии. — Что ж, профессор Флитвик, мне было интересно, не могли бы вы рассказать мне о том, как ведьмы и волшебники в некоторых частях света, например, студенты в Махотокороили Уагаду, произносят заклинания. Я имею в виду, что во время подготовки к дуэли с Рональдом я заметил, что все заклинания, которые мы изучаем, имеют корни на латинском языке, но поскольку обе эти школы происходят из мест, где язык не основан на латыни, изучают ли они эти же заклинания? — спросил Гаррисон, удивив Мастера чар. — Я должен признать, что это замечательное наблюдение, юный Гаррисон, большинство студентов, как правило, не задумываются об этом, пока не начнут изучать невербальные заклинания на шестом курсе, — ответил Флитвик. — Вы хотите сказать, что я должен ждать до шестого курса, чтобы узнать ответ на свой вопрос, — Гаррисон слегка надул губы. — Ну, когда это я вас подводил, мой мальчик, — произнес Флитвик с легким смешком. — У каждого профессора есть свой способ обучения, когда приходит время преподавать невербальные заклинания. Сейчас я склонен остановиться на трех подходах. Вы помните, в течение нашей первой недели мы обсуждали основы магии? — Да, вы говорили, что, хотя человек рождается со Светлым, Серым или Темным ядром, это никак не связано с тем, что можно назвать «злой магией», ведь даже простое заклинание, такое как высекание искр, может быть использовано во вред, — заявил Гаррисон с понимающим кивком. — Очень хорошо, это один из первых аспектов магии, позволяющий понять концепцию невербальных заклинаний, которая может помочь вам найти ответ на ваш вопрос. Теперь возьмите эту чашку, — сказал Флитвик, заставив ее появиться с помощью волшебства. — Когда человек юн, еще до того, как он произнесет свои первые слова, он учится, наблюдая, как другие взаимодействуют с объектами, так же обстоит дело и с обучением магии. — Что вы имеете в виду? — немного растерянно спросил Гаррисон. — Хорошо, давайте возьмем заклинание, над которым мы работали сегодня, чары левитации Вингардиум Левиоса. Прежде чем ученик попытается задействовать его впервые, мы немного практикуемся, работая над произношением и фокусированием магии, таким образом создавая связь между словами заклинания и результатом, который вы хотите получить при его выполнении. Таким образом, впоследствии, когда бы вы ни начали произносить это заклинание, эти слова будут приходить на ум, как и движение палочки. Теперь, если бы вы были студентом, например, в Махотокоро, вас бы, я полагаю, научили заклинанию под названием Фую Тамаши. На самом деле это то же самое заклинание и те же движения палочки, единственная реальная разница заключается в языке, на котором оно произносится. Вас также научат заклинанию призыва, известному как Акцио, которое приближает к вам объект, но вы также можете использовать и чары левитации. Маги классифицируют их как один тип магии. — Разве это не так? — Минуту, я хочу рассказать последний аспект, и вы сами сможете это решить, — ответил Флитвик, наконец, слезая со стопки книг и подводя Гаррисона к одному из столов в комнате. — Как насчет чашечки чая, м? — спросил Мастер чар. — Хорошо, сэр, — согласился Гаррисон, когда миниатюрный профессор с помощью Акцио и Вингардиум Левиоса призвал чайник, еще одну чашку и пару блюдец. — Этот последний нюанс я нахожу наиболее показательным в качестве ответа на ваш вопрос, Гаррисон, — добавил Флитвик, разогревая и разливая им чай. — Сейчас, до прибытия в Хогвартс, студенты проходят этап, когда их магия проявляется в форме, известной большинству как Дикая магия, хотя я предпочитаю название, которое однажды слышал от студента, выросшего в семье магглов, — Магия желаний. Что имеет смысл, поскольку магглы ничего не знают о нашем мире. Магия магглорожденных впервые проявляется, когда они желают, чтобы что-то произошло, — слова Флитвика заставили Гаррисона вспомнить свою Магию желаний, которую он использовал до того, как узнал, что является волшебником. — Я могу сказать по выражению вашего лица, что вы понимаете, о чем я говорю. Во время действия этой Магии желаний человек не знает правильных заклинаний, но это не мешает ему подчас творить нечто невероятно мощное. Некоторые маги, такие как директор Дамблдор, заверяют, что ведьмам и волшебникам нужны волшебные палочки, чтобы помочь сосредоточить свою магию, но я, например, как и мои родственники среди гоблинов, знаю, что это ложь. Ибо, хотя волшебная палочка действительно позволяет сфокусировать заклинание, некоторые начинают полагаться на нее, а также на заклинания, которые они учат у других. Однако магия слишком всеобъемлюща, чтобы так ее ограничивать. Все, что нужно для работы магии — это готовый и непредвзятый разум, потому что с его помощью можно сделать все, что угодно, — подытожил Флитвик, и, словно в доказательство своей правоты, не используя волшебную палочку и не произнося ни слова, маленький человек-гоблин увеличил свое тело, пока не стал такого же размера, как Хагрид.        Гаррисон с изумлением наблюдал, как класс внезапно стал наполняться флитвиками разного размера, которые начали произносить разные заклинания, некоторые из которых он узнавал, но чаще всего они были новыми для юного слизеринца. Примерно через десять минут флитвики начали исчезать, пока не остался только тот, что сидел рядом с Гаррисоном, медленно возвращаясь к своим «нормальным» параметрам. — Вау, это было потрясающе, сэр, — сказал Гаррисон. — Это было ничто, мой мальчик, любой человек с по-настоящему открытым разумом мог бы сделать то же самое. Ты сам будешь в силах это осуществить, когда тебе исполнится семнадцать лет, — заверил Флитвик, отмахиваясь от комплимента. — Почему именно семнадцать? — Это возраст, когда ядро большинства волшебников наконец достигает нормального уровня, — сказал мужчина, убирая чайный сервиз взмахом волшебной палочки. — Хотя до того, как тебе исполнится семнадцать, ты все равно сможешь, попрактиковавшись, создавать невербальные заклинания, а если повезет, то и без палочки. Сейчас почти время обеда, так что ступай, юный Гаррисон, — произнес Флитвик, отпуская мальчика с нежной улыбкой. Когда Гаррисон взялся за ручку двери, чтобы уйти, мужчина также крикнул ему вслед: «О да, счастливого Хэллоуина и Самайна, мой мальчик».       Помахав рукой, Гаррисон вышел из класса, размышляя обо всем, что он узнал от Мастера чар, которого ему было трудно считать менее могущественным, чем Дамблза.       Несмотря на то, что было приятно снова увидеть Артура, Сириус был в плохом настроении после того, как ему пришлось объяснять Молли, что он не потерпит, чтобы она посылала вопилеры его племяннику. Поскольку его не ждали в Хогвартсе до празднования Хэллоуина, он решил отправиться на площадь Гриммо. Зная, что, будь его воля, весь дом был бы разрушен, он надеялся собрать кое-что из старых вещей, которые он оставил, когда убегал ребенком, не говоря уже о том, чтобы взять несколько семейных волшебных палочек и, может быть, пару фотографий Регулуса, чтобы показать Гаррисону его отца в детстве. Переступив порог, он обнаружил, что это место было в еще худшем состоянии, чем когда он был здесь в последний раз. — Ах, кто-то пришел навестить Великий дом Благородной семьи Блэк, ах, но нет, это всего лишь Хозяин Сириус, мерзкое отродье моей Госпожи, — раздался голос, когда Лорд Блэк шел по парадному коридору. — Привет тебе, Кричер, противный, как никогда, — сказал Сириус, игнорируя бормотание эльфа. — Мерзкий сопляк, Кричер удивляется, почему он после стольких лет решил осквернить дом моей Госпожи. Слышал, что он сидел в тюрьме, подходящее для него место, — пробормотал себе под нос старый полусумасшедший эльф. — Не то чтобы это тебя касалось, Кричер, но я стал Лордом Блэком и пришел забрать кое-какие вещи, прежде чем оставить это место гнить, — сообщил Сириус эльфу. — Никчемный предатель семьи, если бы только Хозяин Регулус был жив, он был бы законным Лордом и Господином поместья, — мрачно заявил Кричер. — Ну, моего брата нет в живых, и если то, что ты сказал, правда, то я был бы всего лишь регентом Блэк, а не Лордом, — оживился Сириус, на самом деле, казалось, возвращая эльфа к полунормальному состоянию. — Регент? У моего Хозяина Регулуса был ребенок? — спросил Кричер, в голове которого немного прояснилось впервые почти за десять лет с тех пор, как его любимый молодой Хозяин исчез, разбив сердце Хозяйки. — У него он действительно есть, Кричер, мой племянник, — ответил Сириус, решив сократить визит, воспользовавшись своей новой палочкой и просто призвав все к себе, чтобы ему не пришлось идти глубже в дом. — У Хозяина Регулуса есть сын, — сказал Кричер, падая на колени и закрывая лицо руками. Он плакал крупными уродливыми слезами радости. — Слава Госпоже Магии, род Блэков продолжится. — Эй, что это значит? У меня же тоже могут быть дети! — прорычал Сириус плачущему эльфу. — У тебя их не будет, с твоими-то предпочтениями колдунов ведьмам, — парировал эльф. — Мне неприятно говорить тебе об этом… подожди, хотя нет, я с радостью скажу это. Партнером Регулуса был другой колдун, — сказал Сириус, закатывая глаза, видя, что труды его матери не прошли даром.       Поскольку, несмотря на то, что Волшебный мир более чем толерантен к однополым парам, были такие, как его мать, которые считали, что брак должен быть между мужчиной и женщиной. Дошло до того, что она использовала брачный контракт в отношении обоих своих сыновей. Сириус, как только узнал об этом, отправился в Гринготтс и расторгнул его, прежде чем Регулус сделал то же самое. Правда, Сириус еще не нашел «того самого», но он все еще надеялся встретить человека, наиболее подходящего для него и его магии. Одно время он думал, что это был Римус, но, узнав, что оборотень неравнодушен к Лили, Сириус решил, что не станет становиться у них на пути. Мысли мужчины внезапно вернулись к тому утру, когда он взял палочку Северуса, чтобы заколдовать письмо Молли. Он и раньше пользовался чужими палочками в ходе своей бывшей карьеры аврора, но никогда прежде палочка не ощущалась в его руке так хорошо, будто его собственная. — Я хочу познакомиться с сыном Хозяина Регулуса, — прервал его мысли Кричер. — Это можно устроить, но только если ты будешь вести себя хорошо и поможешь привести владения Блэков обратно в приемлемые для жизни условия, чтобы он смог навестить нас летом, — рассеянно сказал Сириус. — Я сделаю это, Хозяин Блэк, — заверил Кричер, шокировав Сириуса, когда эльф отвесил ему глубокий поклон, прежде чем аппарировать выполнять приказы. Увидев, что все, за чем он пришел, лежит перед ним аккуратной стопочкой, Сириус трансфигурировал старую подставку для зонтиков в виде лапы тролля в сундук и отправил его в апартаменты, которые он делил с Северусом в Хогвартсе. Желая заняться чем-нибудь более приятным, чем его последние два дела, Сириус решил, что до праздника он побродит по округе, пообщается со старыми друзьями, начиная с Римуса.       Гаррисон обнаружил, что в Большом зале было громче, чем обычно. Он сел ужинать, почти не обращая внимания на украшения для Хэллоуина, потому что случайно подслушал очень громкий разговор Рональда и Грейнджер о том, что сегодня день смерти его отца и крестной матери. Это стало новостью для Гаррисона, поэтому единственное, что он хотел прямо сейчас — свернуться калачиком в своей комнате, но Блейз и Тео не позволили это сделать, потащив его на праздник, сказав, что он должен поднять тост за погибших и за все, что они для него сделали. Через некоторое время Гаррисон был рад, что пришел: друзья смешили его забавными историями о своих почивших близких, поднимая за них кубки в честь дня поминовения усопших.       Однако все изменилось, когда появился десерт. Двери в зал с грохотом распахнулись, и профессор Квиррелл ворвался внутрь с криком: «Тролль в подземелье….тролль….подумал, вы должны знать….» — прежде чем он, судя по всему, потерял сознание. Пока окружающие задавались вопросом, как тролль проник в школу, Гаррисон пытался выяснить, что случилось с заиканием профессора.       В зале раздался громкий хлопок, когда Дамблз встал, призывая всех к тишине. — Старосты, отведите студентов в общежития, вы все можете закончить пир там, — сказал он, заставив Гаррисона задуматься, действительно ли этот человек сошел с ума или просто впадает в маразм.       Хуже всего было то, что и слизеринцы принялись выполнять его приказ, начиная покидать свои места. Гаррисон увидел, что только Маркус и он сам не спешили вставать, поскольку с удивлением смотрели на остальную часть своего факультета. Не желая, чтобы его друзья пострадали, Гаррисон действовал не задумываясь, без единого слова наложив прилипающие чары на каждого слизеринца. Из-за того, что комнаты еще одного факультета находились на пути в подземелья, обувь пуффендуйцев тоже попала под раздачу магии Гаррисона. Несколько студентов, обнаружив, что не могут оторвать ступни от пола, упали, но большинство держались прямо, хотя и пытались высвободить ноги, которые будто бы срослись с полом. — Какие-то сложности? — спросил Альбус, поскольку выход из зала теперь был заблокирован застрявшими студентами.       Многие ученики крикнули, что не могут пошевелить ногами, но именно Маркус привлек всеобщее внимание. — НУ ЕЩЕ БЫ! — воскликнул капитан сборной Слизерина по квиддичу, вставая на стол, чтобы все могли его видеть. — Кто-то сказал, что в подземельях есть тролль, и ваша первая мысль — отправить всех нас в общежития, хотя жилые комнаты двух из четырех факультетов расположены именно в том районе? — Маркус попросил, чтобы группы Слизерина и Пуффендуя оставили попытки освободиться, и Гаррисону показалось, что они будто вышли из транса, в котором находились все это время. — Мистер Флинт, прекратите оспаривать действия директора, — возмутилась профессор Макгонагалл. — Нет, Минерва, Наследник Флинт прав, отправив их из зала, вы можете подвергнуть студентов опасности, — вмешался профессор Флитвик, улыбнувшись Маркусу, прежде чем понимающе взглянуть на Гаррисона. — Сто пятьдесят баллов Слизерину за действия Наследника Флинта, направленные на защиту своих сокурсников. — Но, сэр, я только… — начал Маркус, прежде чем поймал взгляд Флитвика, который подмигнул ему, зная, что Маркус был не единственным, кто остановил всех. — Теперь каждый студент должен вернуться на свое место, пока мы охраняем зал и ищем тролля, — сказал Флитвик, получив кивки от других профессоров, кроме Макгонагалл и Дамблза.       Пока Мастер чар накладывал заклинания, четверо человек воспользовались неразберихой, чтобы выскользнуть из зала. То, что двое из них были его дядей и крестным отцом, Гаррисон узнал уже позже. Он также заметил, как одна из гриффиндурок, которая тоже училась на первом курсе, покинула зал. Его удивило, что ни Грейнджер, ни Рональд не пытались улизнуть, но потом мальчик заметил, что Перси не спускает глаз с этих двоих, скорее всего, ожидая, что именно так они и хотели поступить.       Когда Гаррисон повернулся, чтобы рассказать своим друзьям о сбежавшей девчонке, он внезапно заметил, что профессор Квиррелл тоже исчез с того места, где он лежал без сознания, от чего у Гаррисона по какой-то причине сжалось сердце.