★ ★ ★
Собрание Анонимных наркоманов закончилось в девять, и Нил сразу же направился в больницу Вирджинии Мейсон. Он вернулся в город всего две недели назад, поселился на диване своего друга Николаса и устроился на ночную работу в отделение «Скорой помощи». У него едва хватило времени распаковать вещи, не говоря уж о поисках собственного жилья. У задней двери больницы, входа для персонала, он немного помедлил, мысленно настраиваясь на предстоящую смену, потом набрал код и вошел. И зашагал по ярко освещенным коридорам, по пути кивая знакомым. Холодный стерильный воздух вызвал дрожь в теле. «Или, может, все дело в работе». В Калифорнийском университете в Сан-Франциско Нил работал в отделении «Скорой помощи». И ему приходилось нелегко. А ночная смена? Совсем другое дело. Казалось, что ребенку, поступившему ночью, грозила бóльшая опасность, чем если бы его привезли засветло. В три утра перелом руки казался чем-то более зловещим, чем падение на детской площадке среди бела дня. А еще были женщины. Избитые и истекающие кровью. Которых привозили услышавшие крики соседи. А порой — и сами насильники, рассказывая, что «она упала». В очередной раз. Но тяжелее всего Джостену приходилось с молодыми парнями, поступавшими с передозировкой. Бездомными. Отчаявшимися. Руки их просто кишели заразой, и Нил промывал их, зная, что вскоре ребята снова вернутся к прежней жизни и вколют себе очередную дозу. Он ведь побывал в их шкуре. Раньше Джостен мечтал оказаться по ту сторону борьбы за жизнь. Но сейчас перед ним словно висело зеркало. Только вместо парня, который закончил учебу, чтобы оказаться здесь, в нем отражался другой Нил. Такой, каким был, когда отец только выгнал его из дома. А Нил ведь клялся, что никогда не станет прежним. Сегодняшняя ночь выдалась особенно отвратительной. И ознаменовалась потерей. Подростка, которого привезли бездыханным. Они приложили все усилия, но было уже слишком поздно. Пока мать ребенка в сопровождении социального работника кричала в коридоре, доктор Фигероа, лечащий врач, собрала их возле каталки. Она называла это «паузой». Если они кого-то теряли, она настаивала, чтобы они почтили человека, который ушел прежде нас, — взявшись за руки, склонив головы, замерев на сорок пять секунд. Нил опустил голову и крепко зажмурился, стараясь сдержать слезы и отгородиться от криков матери. Но доктор Фигероа, увидев, как он вытирает глаза рукой, отвела меня в сторону. — Нил, тебе дать несколько минут? Джостен сперва отрицательно качнул головой, но потом кивнул. — Да, — хрипло согласился он. — Дайте мне минутку. Нил поспешил в комнату отдыха медперсонала. В приемном отделении она всегда пустовала. Постоянно случались чрезвычайные ситуации, и, чтобы всех принять, персонала вечно не хватало. В пустой комнате он сел на скамью и заплакал. Джостен частенько плакал в автобусе, возвращаясь утром из больницы в квартиру Ники. И размышлял, годится ли для подобной работы. «Ты здесь, чтобы помогать. Для этого тебя и наняли». Через несколько минут он собрался, тяжело вздохнул и вернулся к работе.★ ★ ★
В семь утра смена закончилась, и Нил, накинув черную кожаную куртку, вышел из комнаты отдыха медперсонала. Его ждала доктор Фигероа. Она походила на Холли Хантер: маленькая, умная, с темными глазами и ровно подстриженными каштановыми волосами до плеч. При росте 161 см, я почти на полголовы возвышался над ней. Но она выглядела важно и внушительно. — Хочешь мне рассказать? — спросила она. — Тебе ведь тяжело пришлось? — Не особо, — пробормотал Нил, печально улыбаясь. — Боль взросления. Я привыкну. — Она поджала губы. Они резко остановились, когда он понял, что сказал. — Привыкну к тому, что у меня на руках умирают дети. Боже… — Он покачал головой и потер глаза, которые зажгло от новых слез. — Пойдем, — предложила она, — выпьем кофе. Внизу, в кафетерии, доктор устроилась напротив него, между ними на столе стояли две дымящиеся чашки. — Я работаю здесь уже двадцать семь лет, — проговорила она. — И повидала таких, как ты. — Таких, как я? — переспросил Джостен и почувствовал, как зашевелились волоски на затылке. Но Нил слишком устал, чтобы обижаться. — Тех, кто сочувствует. И желает помогать всем, не щадя при этом себя. — Нет, я… — Ты замещал медсестру Габриэлу в понедельник? — У нее что-то случилось. А персонала не хватает. Ничего нового. — Ты замещал ее на этой неделе, Питера — на прошлой, а Микаэла — две ночи назад. Когда у тебя был последний выходной? — Не знаю, — проговорил он. Дымка усталости застилала мозг, который постоянно напоминал, что спать следует, когда зайдет солнце, и никак иначе. Доктор Фигероа пристально смотрела на него. — Вы правы, — пробормотал Нил. — Возьму выходной. Нужно отдохнуть. Безответственно продолжать работать. — Дело не только в этом. В Калифорнийском университете тебе дали отличные рекомендации. Ты прекрасно справляешься с работой. Мне бы очень не хотелось тебя терять. — Терять? — Сердце бешено заколотилось в груди, и сонливость как рукой сняло. — Вы меня увольняете? — Нет, — проговорила она. — Но давай начистоту, Нил. Ты можешь быть лучшим медбратом в мире, но у каждого есть свой предел. — Она положила руку ему на плечо. — И, полагаю, что для такого, как ты, это чересчур. — Я не… — У тебя огромное сердце, искреннее и доброе. И каждую ночь ты впитываешь в себя входящие в эти двери страдания. И не отпускаешь. Так ведь? Нил вертел в руках чашку с кофе. — Это тяжело. Так много боли. — Верно. Но желание помочь облегчить чужие страдания не должно стать источником боли для тебя самого. Нил начал протестовать, но потом представил себе год в отделении «Скорой помощи». Пять лет. Десять. Черт, да он с ужасом ждал следующей недели. — Я очень этого хотел, а теперь, кажется, не могу освоиться. — Сможешь, — проговорила доктор Фигероа. — Просто тебе нужно время, чтобы все взвесить. — У меня нет времени. Мне нужно работать. И найти жилье. А еще… «Попросить Ваймака и Эбби принять меня в качестве сына». — Знаю, — согласилась доктор Фигероа. — У меня есть друг, врач-невролог. Арчи Уэбб. Один из его пациентов — птица высокого полета. Понимаешь, о чем я? — Она изобразила выразительный жест, потерев большим пальцем подушечки указательного и среднего. — Ему нужен первоклассный частный уход. И без огласки. — Что за пациент? — Один из наших друзей из «Морияма Фармасьютиклс». Может, ты о них слышал? Нил слабо улыбнулся. — Название знакомое. Имя Мориямы красовалось на всех больничных ручках и блокнотах, не говоря уж о крупных музеях отсюда и до Европы. Мориямы жили в огромном поместье за городом и считались чуть ли не королевской семьей. Состояние Старого Света превратилось в империю, когда «Морияма Фарма» получила от Управления по контролю за пищевыми продуктами и медикаментами зеленый свет на производство своего самого популярного лекарства, обезболивающего на основе опиатов под названием ОксиПро. — Пациент работает на Морияма? — поинтересовался Нил. — Пациент — сам Морияма, — доктор Фигероа понизила голос и облокотилась на стол. — Тетсудзи Морияма, президент и генеральный директор компании. Джостен удивленно поднял брови. — Надо же. Он болен? Что-то из области неврологии? — Рассеянный склероз, — сообщила она. — В первично-прогрессирующей форме, если быть точной. Выявлен недавно. Он попросил Арчи подобрать для него медперсонал. Он не хочет обращаться в хоспис или куда-либо еще. Все только самое лучшее. И осторожен настолько, чтобы составить четкое соглашение о неразглашении информации о частной жизни пациента и тому подобном с угрозой засудить любого, кто произнесет хоть слово. Короче говоря, Марш не хочет, чтобы кто-то знал о его болезни. Точнее, не стремится посвящать в это акционеров. — Она лукаво взглянула на него. — Тебе я могу рассказать, поскольку ты связан нормами закона о личной информации пациентов. — Я не скажу ни слова, — медленно проговорил Нил. — И не стану лгать, что меня это не интересует. — Хорошо. Я расскажу о тебе Арчи, и он устроит собеседование с людьми Мориямы. — Не хотелось бы бросать вас, персонала и так не хватает, но… Звучит здорово. — И я так думаю, — согласилась она. — Обычно я не подыскиваю другое место своим лучшим сотрудникам. Но я вижу, как эта работа сжирает тебя заживо, и это меня убивает. Так что поухаживай немного за Тетсудзи Мориямой, пересмотри свои приоритеты. Тебе придется нелегко. Он самодур и тиран. Но с ним будет проще, чем здесь. И если ты действительно создан для работы в отделении Скорой помощи, ты вернешься. Идет? — Спасибо. Я очень ценю вашу помощь. — С Нила словно сняли груз весом в три тысячи фунтов. — Когда мне ждать известий от доктора Уэбба? — Полагаю, довольно скоро. Не стоит медлить, ведь рассеянный склероз не дремлет. — Она потянулась через стол и похлопала его по руке. — Я буду по тебе скучать. — Сперва мне нужно получить работу. — Я же сказала — буду по тебе скучать.★ ★ ★
Выйдя на улицу, Нил плотнее запахнул куртку. Стоял конец августа. В середине дня еще держалась теплая погода, но по утрам уже чувствовалось приближение осени. Джостен сел на 47-й автобус, что шел по Саммит-авеню до Бойлстона, находившегося в окрестностях Капитолийского холма. Здесь жил его школьный приятель Николас Хэммик. Он как раз собирался на работу. Ники занимался пиар менеджментом в недавно созданной компании. Довольно высокий, стройный парень с примесью мексиканской крови, о чем свидетельствовал легкий акцент. Сегодня он надел черный блейзер, узкие черные джинсы и белую рубашку. Волосы он превратил в небрежную укладку, в левом ухе поблескивала серьга колечком, бровь пронзала тонкая сережка-штанга. — Эй, приятель, — проговорил он, наблюдая, как Нил вешает куртку на крючок у двери. — Хреново выглядишь. — И тебе доброе утро, — ответил Джостен устало ухмыляясь. — Я серьезно, — настаивал Ники, наливая мне чашку кофе. Нил сел на табурет у кухонной стойки. Квартира Ники представляла собой небольшой однокомнатный лофт в современном стиле — светлые стены, много света, аккуратная мебель. Большую часть стен покрывали картины, написанные широкими, беспорядочными мазками краски. Редкие комнатные растения добавляли немного тепла. Хэммик покачал головой, глядя на Нила через стойку. — Знаю, ты хотел там работать, но, черт возьми… — Там нелегко, — признался Джостен и потер глаза. — Труднее, чем я думал. — Хочешь об этом поговорить? Наверное, стоило выговориться, но он не желал, чтобы ужасные образы, которые преследовали его, застряли и в мозгу у Ники. Кровь и рвота. Огнестрельные ранения. Смерть. — Спасибо, все в порядке. В любом случае, я, может, скоро выберусь оттуда. Нил рассказал, что ему предложили поухаживать за состоятельным пациентом, не упоминая имени Тестудзи Морияма. — Если я получу работу, то будет время поискать себе жилье. И я больше не буду тебе мешать. — Ты мне не мешаешь, — возразил Ники. — Ты же знаешь, что можешь оставаться здесь, сколько нужно, так что выброси из головы эти глупости. Когда у тебя собеседование? — Не знаю. Жду звонка. Боже, Ники, я чувствую себя неудачником. Уже увольняюсь. Какого черта я вообще вернулся в Сиэтл? — Чтоб наладить отношения с предками, — проговорил он и отхлебнул кофе. Потом ухмыльнулся. — И тусить со мной. Наверное, стоило начать еще в средней школе. — Точно, — Нил чокнулся с ним кружкой. В школе Ники, подобно Нилу, упорно скрывал свою ориентацию, хотя они и подозревали друг друга. И поэтому никогда не разговаривали на данную тему и гуляли в разных компаниях. Они боялись — если станут дружить, о гомосексуальности тут же узнают все остальные, поэтому и избегали друг друга, как чумы. Но когда Нилу предложили работу в больнице Вирджинии Мейсон, он оказался единственным — помимо Саймака — кого он знал в Сиэтле. Джостен написал ему в Фейсбуке, потом они созвонились, и Нил поведал всю свою постыдную историю. Связь между нами возникла — или возобновилась — мгновенно. В тот день, когда Ники забрал его в аэропорту Си-Так, он словно встретился с давно потерянным братом. Ники поделился с Нилом домом и друзьями, и он воспринял это как знак, что не ошибся, вернувшись в Сиэтл. Он не думал, что работа сломит его, но теперь и там наметились улучшения. — Так как дела с Ваймаком и Эбби? — спросил Ники. — Потихоньку. Эбби все время откладывает обед со мной. Но прежде чем я встречусь с Ваймаком, нужно решить все с ней. Ники покачал головой. — А как на сексуальном фронте? Пылкие врачи, что будут ужасно скучать, если ты уйдешь? — Нет. К тому же, прежде чем связываться с кем-либо, мне нужно поработать над собой. И никаких интрижек, — отрезал Нил, когда Хэммик попытался что-то сказать. Ники состроил гримасу. — Очень жаль. Ты в отличных условиях. «Эй, пылкий доктор, я ухожу. И кто знает, когда мы увидимся снова. О, смотрите! Этот рентгеновский кабинет, кажется, пустует…» — Рентгеновский кабинет? — рассмеялся Нил, потом мысленно заменил пылкого доктора модным Унабомбером и чуть не подавился кофе. — Не имеет значения где, — произнес Ники. — Главное — с кем. — Ни с кем, — отрезал Нил. — И так забот хватает. Нужно наладить отношения с Ваймаком и Эбби. — Если передумаешь, есть выбор. Джереми считает тебя горячим парнем, и он прав. В тебе есть нечто темное, потаенная сексуальность, как у Джеймса Дина с его мотоциклом. Нил закатил глаза. — Да у меня даже нет мотоцикла. — Нет, но ты найдешь, чем его заменить. Нил рассмеялся и отхлебнул кофе. — А ты не опоздаешь на работу? Он драматически вздохнул. — Да, пойду и дам тебе поспать. Спокойной ночи. Надеюсь, тебе позвонят. — Спасибо. Я тоже. Ники ушел, а Нил рухнул на диван. Мысль о работе на Морияму снова накрыла теплым одеялом облегчения, отгородив от чувства вины. Он уже оставил отделение Скорой помощи, потому что поклялся избавиться еще от одной старой привычки — больше никогда не лгать себе. Если он продолжит работать в больнице, выгорание неизбежно. Ни к чему стремиться быть хорошим в чьих-то глазах. После того, как Нил столько лет провел на улице, самым главным для него стала собственная безопасность. — Эбби, Ваймак, и вас это тоже касается, — пробормотал Нил пустой квартире. Ему отчаянно хотелось восстановить всë, что между ними сломалось. Но он провел последние семь лет либо в вызванном наркотиками аду, либо пытаясь из него выбраться, и не позволит вновь столкнуть себя на длинный путь вниз, ведущий лишь к стыду и отвращению к себе. Усталость поборола выпитый утром кофе, и глаза начали закрываться. Казалось, всего минуту спустя раздался телефонный звонок. Затуманенным взором Нил взглянул на незнакомый номер. — Алло, Нил у телефона. — Нил Джостен? Это доктор Арчи Уэбб.