Once. [Однажды.]

«Чёрт возьми, что это было?» Нил быстро шагал в западное крыло поместья, к комнатам, где жили горничные и другой медперсонал. Дежурство возле Тетсудзи Мориямы начнëтся лишь утром в воскресенье. — Хватит времени, чтобы оценить сомнительный выбор работы, — пробормотал Джостен. Он отпер дверь карточкой-ключом, который дал ему Сезар. Новая комната оказалась чистой, но без излишеств, словно маленький, элегантный гостиничный номер. К ней примыкала ванная, а из окна открывался вид на просторный задний двор: теннисные корты, бассейн, сад, а позади — целый лес. Нил прижался пылающим лбом к стеклу и закрыл глаза, желая остудить разгорячённую кровь. «Кайл, модный Унабомбер, здесь. Под этой самой крышей». Боже, когда он вошёл в комнату своего отца, Джостен подумал, что видит призрака. Или кто-то решил разыграть его весьма изощрённым образом. Когда Кевин загнал его в угол в шкафу, гнев и удивление смешались с волнами жара. Подобного притяжения он давненько ни к кому не испытывал. Просто не позволял себе подобных чувств. При мысли о том, как он на миг соприкоснулся с его телом, перехватило дыхание. Нил отчётливо ощутил все контуры его тела. И, прежде чем уйти, заметил адресованный ему Кевином взгляд. Как будто бы он увидел его впервые. Или самого себя. «Так было и с Эндрю». Хаос чувств перенёс Нила на семь лет назад. В то лето, ознаменовавшееся обретениями и потерями. Тогда он в последний раз позволил себе чувствовать. И у него всё отняли. Эндрю был старше. Девятнадцать против его шестнадцати. Они познакомились, когда он приехал забрать с вечеринки своего младшего сводного брата Дерека; Нил с ним дружил. Но Эндрю не увёз брата домой. Вместо этого они разговорились, даже не заметив, как вечеринка подошла к концу, а над горизонтом, знаменуя начало нового дня, взошло солнце. После этого Дерек стал его лучшим другом. Эндрю на лето приехал домой из колледжа. Джостен приходил к Дереку, хотя и знал, что его нет дома, и Эндрю все равно приглашал его войти. — Ну, ты же проделал весь этот путь. Нил практически жил у них в то лето. Как оказалось, последнее, что он провёл в собственном доме. Они с Эндрю не позволяли себе ничего лишнего. Вели себя как обычные парни. Тычки в плечо, похлопывания по спине, удары кулаками и рукопожатия. Но однажды ночью, на исходе лета, притворство всё же закончилось. Когда они поцеловались, то, что свободно болталось и дребезжало внутри Нила, наконец встало на место. Бешено вращающийся компас точно указал на север. За время долгого, мучительного, сбивающего с толку периода полового созревания лишь этот поцелуй по-настоящему обрёл смысл. Наконец-то Нил осознал себя. Когда отец прогнал из его жизни Эндрю, а следом вышвырнул из дома и его самого, стрелка компаса вновь нерешительно закачалась. И дёргалась до сегодняшнего дня. Кевин Дэй вошёл в ту комнату, словно ответ на вопрос. Только вот Нил не знал, что его задал. В сердце билась странная мысль: «это он». На долю секунды, пока его не захватила собственная паника, казалось, Кевин обрадовался, увидев Нила. Точнее, нет, он испытал облегчение. — Это безумие, — пробормотал Джостен пустой комнате. Кевин оказался засранцем. Первоклассным, как и его отец. Безукоризненный богатей, который совершил ошибку, подсев на таблетки. А теперь страшился, что, если правда выйдет наружу, обеспеченной жизни придёт конец. Но подобные мысли не помогли. Вместо этого вспоминались сила Кевина, твёрдость его тела. В дорогом костюме он выглядел воплощением мужского совершенства. И этот образ всё ещё был с Нилом, как и остатки его одеколона. Как будто он надел одну из его рубашек, и теперь этот запах прилип к коже. «Сейчас мне не до этого». Через семь лет, после десятков звонков и нескольких неудачных попыток он наконец-то уговорил Эбби поужинать со ним сегодня вечером. Нужно расставить всё по местам. Если и эта встреча пойдет псу под хвост, мир перевернётся дважды за день. «Спасибо, на сегодня достаточно и одного эмоционального потрясения». Нил очень долго стоял под холодным душем, затем надел джинсы и полусапоги, рубашку на пуговицах и кожаную куртку. Правило в доме Мориям гласило, что такси придётся ждать на задней подъездной дороге. Жалованье обещали приличное, так что, вероятно, стоило подумать о покупке машины, но, чёрт… Сможет ли он сохранить эту работу? Спускаясь вниз, он за каждым углом ожидал наткнуться на Кевина, и живот сводило от предвкушения. Или от страха. А может, и того и другого. «Учитывая, как давно я здесь живу». И все же мысль о столь скорой смене работы вызывала у Нила неприятный привкус во рту. Нужно оставаться профессионалом, а не сбегать из-за симпатичной мордашки. «Да уж, Кевин «симпатичный», — усмехнулся он про себя. — А Джейсон Момоа лишь «слегка привлекателен». Нил фыркнул и немного пришел в себя. Вызванное Кевином потрясение проходило. И пока «Убер» вез его через озеро Вашингтон в город, живот скрутило от нервного напряжения. Вся эта суматоха с переездом и новой работой не оставила даже времени, чтобы осознать — Эбби действительно согласилась с ним встретиться. Джостен заказал столик в итальянском ресторане неподалеку от рынка «Пайк-Плейс». Из маленького бистро открывался вид на залив, где в тёмной воде золотыми огнями светились лодки. Эбби ещё не пришла. Нил занял столик на двоих. Сердце колотилось в груди, а пальцы постукивали по телефону, ожидая сообщения, что она передумала. Она уже откладывала и переносила встречу несколько раз, и чем дальше, тем более уязвимым становилось сердце. Почему сегодня должно быть иначе? Но она всё же появилась. Нил увидел, как Эбигейл Уинфилд нервно шагала за метрдотелем. Крепко вцепившись в сумочку обеими руками, она держала её перед собой на манер щита. Нил поднялся на ноги и часто заморгал, когда глаза зажгло от внезапно нахлынувших слёз. Он не видел её почти десять лет. Но, несмотря на прошедшие годы и обстоятельства прошлого, она по-прежнему была ему как мама. Сейчас ей было уже за шестьдесят — Нил был намного младше их детей. В некогда каштановых волосах преобладали седые пряди. Она надела брючный костюм из полиэстера; подобные она любила носить еще во времена его детства. Длинные волосы, большие очки и красная матовая помада. Словно видение прямиком из 1983 года. «Она прекрасна». — О, мой мальчик, — воскликнула Эбби, когда метрдотель ушел. Она бросила сумочку на стол и протянула к нему руки. — Посмотри на себя. О, Нил… Он крепко обнял ее, борясь с желанием полностью сдаться. Джостен не мог доверять материнским объятиям, хотя они и должны быть безопасными и безоговорочными. Она хмыкнула. — Столько времени прошло. «Не по моей воле». Нил пододвинул ей стул, чтобы сесть. — Но теперь мы здесь, — проговорил он и устроился напротив. — Да, — согласилась она, слабо улыбнувшись. Семь лет боли и одиночества. Нил попытался их проглотить. Нужно попробовать ещё раз, иначе для чего все это? — Эбби, — проговорил Нил, взяв её за руку. — Спасибо, что пришла. — Я… да. Конечно. — Голос ее задрожал. — Ты такой красивый. Боже, как говорится, просто загляденье. И здоровый. Такой подтянутый и сильный… — Да, со мной все хорошо. Она кивнула, натянуто улыбаясь и сдерживая слёзы. Наконец, она убрала руку и схватила меню, закрыв им лицо. Плечи ее задрожали. — Эбби… — Все хорошо. Я в полном порядке, правда. Через пару минут она прочистила горло, отложила меню и промокнула глаза льняной салфеткой. — Ты выбрал очень красивое место, — проговорила она, шмыгая носом. — Похоже, неплохо устроился. Ты ведь работаешь в больнице? — Я на время ушел из отделения «Скорой помощи», — признался Нил. — Может, и навсегда. Пока не знаю. У меня новая работа. — Правда? — Я личный медбрат одного богатого бизнесмена из Белвью. — Белвью? Билла Гейтса? Он живет вон там, на озере. Нил усмехнулся. — Если бы мне давали по доллару… Но нет. Кое-кого другого. Хотя и не могу сказать, о ком речь, иначе меня засудят по полной. — Звучит важно, кем бы он ни был, — проговорила Уинфилд. — Это просто замечательно. Я рада, что у тебя всё в порядке. Джостен покрутил в пальцах стакан с водой. — Так было не всегда. — Я знаю, и я… Но прежде чем момент стал напряженным, их прервал официант. Он подошёл, чтобы принять заказ на напитки. — Содовую с лаймом, — сказал Нил парню. Эбби взглянула на карту вин широко раскрытыми глазами. — Так ты не выпьешь? Мне тоже не стоит? — Заказывай, что хочешь. — Бокал домашнего каберне, — попросила она официанта. Потом обратилась к нему: — Ты на дежурстве? В этом причина? Всё, чего пока не знала Эбби, тяжестью повисло в воздухе между нами. Нил говорил медленно, понимая, что каждое сказанное слово для неё подобно пощёчине. — Я не пью, потому что я — исцеляющийся наркоман и предпочитаю сохранять ясную голову. — Исцеляющийся. — Она сделала глоток из стакана с водой. — Да, кажется, Дэн упоминала… Слова повисли в воздухе. Уинфилд выглядела так, словно её признали виновной и допрашивали на слушаниях в Конгрессе. Нил вовсе не хотел причинять ей боль, но он обещал себе быть честным. — Да, — мрачно улыбнулся Джостен.— Когда тебя выгоняют из дома и семьи, это не так весело, как кажется. — Господи, Нил, не шути. — Она со стуком поставила на стол стакан с водой. — Я знала, что будет нелегко. Тогда всё случилось так быстро, и я… не принимала в расчёт всю картину. И не осознавала, чем для тебя это может обернуться. Случившееся меня потрясло. Ты и тот мальчик… А потом тебя выгнали. И вот уже семь лет пролетели, будто миг. И теперь мы здесь. Она беспомощно пожала плечами, словно бы это всё объясняло. Джостен поёрзал на стуле, удивляясь, как люди способны оправдать что угодно, порой даже не пытаясь признать свою неправоту. В нём вскипели гнев и боль, в любой момент готовые вырваться наружу. Вернулся официант, принеся заказанную содовую и бокал вина для мамы. Нил сделал большой глоток, чтобы остыть. — Я здесь не для того, чтобы искать виноватых или копаться в старых ранах, — проговорил он через минуту, больше для себя, чем для неё. — Но я не собираюсь лгать или что-то приукрашивать. Мне пришлось нелегко. Чертовски тяжело. Мне эти семь лет не показались мигом. А последствия… Просто я каждый день боролся, чтобы выжить. — Перестань. Пожалуйста. Не думаю, что мне хочется знать остальное, — почти прошептала Эбби. — Думаю, это меня погубит. — Она промокнула глаза под очками салфеткой и посмотрела на него. — Но теперь-то всё в порядке? Тебе лучше? Нил подвигал челюстью из стороны в сторону. Потом, наконец, кивнул. — Ага. Мне уже лучше. — Замечательно. — Нет, не замечательно, — отрезал Джостен. — Я семь лет прожил без семьи. Я заслуживаю быть с вами, но умолять не стану. Да и не должен. — Нил на миг закусил щёку изнутри. — Ребёнок не должен просить о родительской любви. Она быстро кивнула. — Ты прав. Я скучала по тебе. Очень сильно. И Аарон с Дэн тоже. Но ты ведь говорил с ними? Джостен кивнул. Аарон был старше него на три года, Дэн — на пять лет. Нил же, по словам Эбби, оказался «счастливой случайностью», хотя Аарон и шутил, что так она просто называла «ошибку». Их разделяли и время, и расстояние. Аарон жил на Манхэттене, а Дэн — в Северной Каролине. На протяжении этих лет он порой общался с ними. Обычно, чтобы попросить денег, когда жил на улице. — Мы переписываемся время от времени. Но уже давно не общались, — признался Нил. — Как они? — Очень хорошо, — проговорила мама. — Аарон работает в большом банке на Манхэттене. Дэн только что назначили редактором журнала. Оба состоят в браке, думаю, ты знаешь. Близнецам Дэн сейчас шесть лет, а Эми, дочке Аарона, — два. — Она закашлялась и отхлебнула вина. — А как же ты? Есть кто-нибудь значимый? — На данный момент нет. Кевин Дэй попытался вторгнуться в его мысли, но он тут же вышвырнул его обратно. Мама, улыбнувшись через силу, проговорила: — Помню, во втором классе ты сказал мне, что выйдешь замуж за Брайана Роббинса, потому что твоя подружка Холли собралась за мальчика по имени Джастин. Поэтому ты решил выйти за Брайана. — Я не помню. — А я никогда не забуду. Воцарилась звенящая тишина. Эбби взяла меню, потом снова его отложила. — Я пытаюсь, Нил. — Я знаю, мам. Но… — Джостен вздохнул. — Ваймак знает, что ты здесь? — Да, — проговорила она. — Я ему сказала. — И? — Он передал тебе привет. — Угу, — буркнул Нил, крутя в пальцах вилку. — Мило с его стороны. — Он тоже пытается. — Каким образом? Он хоть представляет себе, что значит быть отвергнутым самыми близкими людьми на свете? Теми, кто в принципе не мог повернуться к тебе спиной? — Мы… мы не знали о том, что… — Что меня выгнали из дома? — спросил Нил. — Вы обещали мне, что я всегда смогу прийти за помощью. Эбби тяжело сглотнула и разгладила салфетку. — Дэвид… Он не хотел, чтобы так произошло. Мы все не хотели. Но мы не знали о том, что происходило, поэтому не смогли помочь и защитить тебя, когда это нужно было. Когда мы вернулись, от тебя была лишь записка, чтобы мы тебя не искали. Думаю, он решил, что будет лучше не останавливать тебя. Нил откинулся на спинку стула. — Папа решил, что лучше не останавливать меня, и поэтому мне пришлось ютиться в заброшенной, кишащей тараканами лачуге вместо того, чтобы окончить среднюю школу. — Нил, прошу тебя… Ее глаза наполнились слезами, а Нил почувствовал себя полным дерьмом. А ведь он даже не сказал ей, как полтора месяца зарабатывал на жизнь, пока Эрнандес его не подобрал. — Поговори с ним за меня, — попросил Джостен после напряженного молчания. — Просто поговори. — Ладно. — Ладно. А что дальше? Недостаточно просто сообщить, что я в городе. Ты должна вступиться за меня, Эбби. Она решительно кивнула и промокнула глаза. — Конечно. Я обещаю. Но, Нил, ты же его знаешь. Он хочет как лучше. И, сказать по правде, я тоже. Я люблю тебя, но и мне нелегко. — Я люблю тебя, но… — пробормотал Джостен, криво усмехнувшись. — Как я мечтал услышать эти слова! — Нил прошу, постарайся понять. Она поджала губы и слегка пожала плечами. Нил изумленно уставился на неё. Под столом он крепко стиснул льняную салфетку. Появился официант, чтобы принять их заказ. Мама попросила лингвини с морепродуктами, а Нил пробормотал название первого попавшегося в меню блюда. Когда парень ушёл, Джостен сделал очередной большой, бодрящий глоток холодной воды. — Не стоит ворошить прошлое, — проговорил Нил. — Дело сделано. Я позвал тебя сюда, чтобы извиниться. Я не хотел причинять вам с Дэвидом боль. И я тебя прощаю. Даже если ты об этом не просишь. Это часть процесса исцеления. Для меня. Вот почему я здесь, независимо от того, что будет дальше. — Конечно. Я понимаю. Спасибо. Ну, не та эмоционально-трогательная реакция, на которую Нил надеялся. Но с прощением всегда так. Реакция не имеет значения. Ты либо прощаешь, либо нет. Он должен попытаться, иначе никогда не излечится от прошлого. — А насчет папы, — напряженно произнёс Нил. — Скажи, пусть мне позвонит. Начнём с этого. — Да, думаю, так будет правильно. Джостен снова стиснул в руках салфетку. — Я хочу, чтобы мы стали семьей, но Богом клянусь, мам, я слишком далеко зашёл и многое восстановил в своей жизни. И не позволю снова все разрушить. Мне бы не хотелось выдвигать требований, но боюсь, что придётся. Просто чтобы сохранить себя. Так вот. Он позвонит мне. — Нил проглотил застрявший ком в горле и часто заморгал. — Мне нужно знать, что есть надежда. — Да, хорошо. — Она осторожно потянулась через стол и взяла Нила за руку. — Хорошо, я ему скажу. Сделаю всё, что в моих силах. — Спасибо. Она сжала его руку и откинулась на спинку стула, испустив что-то вроде вздоха облегчения. Самая трудная часть осталась позади. Джостен не закатывал истерик, не устраивал сцен. Нил не рыдал, хоть и хотелось. — А теперь, — проговорила она, аккуратно раскладывая салфетку на коленях. — Расскажи мне ещё об этой новой работе.