Тайна старинного портрета

      Тэхен находился в Греции уже две недели. Одна ушла на то, чтоб разгрести проблемы бизнеса, связанные с оплошностью отдела закупок, а потом он посетил с проверкой несколько отелей с целью предотвратить подобное в других местах. Так же ему нужно было заключить несколько выгодных договоров, но тут в успехе он не сомневался, так как вести переговоры было, если можно так выразиться, его призванием. И вот сейчас Тэхен, наконец, выдохнул. Он сделал все, что планировал, решил все поставленные перед собой задачи. Омега сидел в удобном кресле на балконе, в доме, который принадлежал ему и его братьям, и располагался в предместьях Афин. Тишина, голубое небо, тень, спасающая от изнурительной жары, которую отбрасывал дом — все это настраивало на размышления.       Возвращаться на Санторини не хотелось. Впервые за последние несколько лет. И Тэхен ясно видел причину. По его подсчетам, Чонгук уже должен был вернуться в Италию и даже, вероятно, приступил к работе. Последние четырнадцать дней Ким был так занят, что практически ни единой посторонней мысли в его голову не залетало. Кроме одной. Альфа и воспоминания о нем время от времени крутились где-то на втором плане. Зато сейчас, когда все дела были сделаны и приведены в должный порядок, голова освободилась от бизнеса и ее заполнил Чонгук. Омега вспоминал, думал, анализировал. И он понимал, что этот альфа ему понравился. Тэхен не чувствовал дикой страсти, низменного желания отдаться и обладать. Этого ничего не было. Зато нечто теплое, уютное, нежное поселилось в груди и отзывалось и щемило, стоило Тэхену воспроизвести перед закрытыми глазами образ альфы. Хотелось смотреть на того, хотелось касаться. Но Чонгук не звонил и не писал. Поэтому молчал и Тэхен, давая время своим чувствам настояться и укрепиться. Или погаснуть.       Спустя еще несколько дней на виллу приехали и старшие братья Ким. Сокджин и Намджун вырвались из бесконечного водоворота дел, чтоб отдохнуть и побыть всем вместе. И да, эти брутальные альфы скучали по своему своенравному, но такому милому и интересному младшему. Они даже не скрывали этого, затискав его в своих объятиях сразу на лужайке, как только вывалились из машины.       Вечера в семейном кругу все братья очень любили. Они всегда держались друг друга и, на удивление, среди них не было нездорового соперничества и борьбы за первенство. Каждый занимался тем, что получалось у него лучше всего. Старший, Намджун, успешный финансист, крепко держал в руках семейный бизнес. Он был жестким со всеми, кроме своей семьи. И справился, когда в совсем молодом возрасте вынужден был взять на себя управление банком. Бесспорную помощь ему всегда оказывал Джин, талантливый и очень знающий юрист. Вместе они образовали непробиваемый тандем, который несколько лет назад поставил на место рвущихся к руководству банка не самых крупных, но давних и очень самоуверенных акционеров, которые не видели в молодом альфе своего лидера и желали урвать себе кусок пожирнее. Но не вышло. Кимы и ближайшие помощники их почившего отца сплотились вокруг Джуна и выстояли. Именно тогда Тэхен получил в управление отельный бизнес. Старшим заниматься этим направлением по понятным причинам было некогда, но и упускать и забрасывать столь прибыльное дело не хотелось.       Постепенно все наладилось и вот уже несколько лет братья Ким спокойно занимались каждый своим делом, стараясь чаще встречаться друг с другом в домашней обстановке. Вот и сейчас был один из таких уикэндов, который Кимы договорились провести вместе, пока Тэхен не уехал обратно на Санторини.       Братья вели непринужденную беседу и, казалось, обсудили уже все новости, когда Джун, помолчав, бросил быстрый взгляд на Джина и вдруг произнес:       — Тэ, у нас к тебе есть важный разговор.       — Что случилось? — спокойно спросил младший, вальяжно расположившись в кресле с бокалом прохладительного напитка в руках. Он ожидал услышать от брата какое-нибудь деловое предложение, но совсем не то, что тот в итоге сказал.       — Один из наших предполагаемых деловых партнеров, сотрудничество с которым мы всерьез рассматриваем, предложил укрепить наш договор и породниться.       — Не понял, — Тэ поставил свой бокал на стоящий рядом маленький журнальный столик и откинулся на спинку кресла. — И причем здесь я?       — Он сделал тебе предложение от лица своего сына. Мы проверили, тот весьма умен и неплох собой, –осторожно продолжил Намджун, внимательно наблюдая за реакцией младшего.       — Заставлять тебя мы, конечно, не будем, но раз такое предложение поступило, передать его и обсудить мы обязаны, — вступил в разговор Сокджин, пытаясь сгладить углы. Зная характер младшего, он опасался его реакции.       — К тому же, мы обеспокоены тем, что ты до сих пор один, Тэ. Такое ощущение, что если мы об этом не позаботимся, у тебя самого руки никогда не дойдут, и ты так и останешься одинок, — добавил Джун.       — Скажите честно, — Тэ закинул ногу на ногу и сцепил руки в замок. — Это ваша идея?       — Нет, это предложение партнера по бизнесу. Ему нужны деньги на расширение производства, а мы давно хотели закрепиться на Аппенинах. Это взаимовыгодное сотрудничество с приятным бонусом.       — Вот как… Сотрудничаете вы, а бонусом по лбу получаю я. Интересно. — Тэхен так и сидел в кресле, покачивая ногой и размышляя. Он поднял глаза на Джуна и уверенно произнес:       — Я ценю вашу заботу о моей личной жизни, но на ваше предложение скажу только одно — не интересует. — Тэхен резко встал, посмотрел долгим взглядом на братьев и добавил:       — Хорошего вечера, был рад увидеться с вами.       С этими словами он развернулся и быстрым шагом покинул гостиную.       Остаток вечера Тэхен провел в раздумьях и воспоминаниях. На минуту он представил, что братья решат все-таки выдать его замуж, что рядом с ним будет какой-то альфа, который сможет прикасаться к нему, целовать его, и будет иметь на это законное право. От этих мыслей Тэхена передернуло, по коже пробежал табун неприятных мурашек, стало брезгливо и отвратительно. Ни от какого альфы, кто не Чонгук, ему не нужны никакие знаки внимания, Тэхен это, наконец, четко осознал. И в эту минуту его охватила паника. Потому что прошел уже целый месяц с тех пор, как они последний раз виделись. Но ни Чонгук, ни сам Тэхен после этого так и не позвонили друг другу.       Придя в ужас от этого открытия, Тэхен схватил телефон и набрал номер своего секретаря. Тот ответил довольно быстро, несмотря на законный выходной, потому что Ким никогда не беспокоил того без необходимости.       — Извини за поздний звонок, Алекс, но завтра днем я должен быть в Неаполе, и как можно раньше. Закажи мне билет и забронируй номер в отеле.

***

      Чонгук запрыгнул в машину и дал по газам, его спортивная Ламборгини Уракан стремительно вылетела с территории виллы. Не сбавляя скорости, Чон ловко вписался в поворот, шины взвизгнули, и он помчался по трассе. Вождение автомобиля всегда действовало на альфу успокаивающе. Вот и в этот раз, к особняку госпожи Чон он подъехал в более менее нормальном состоянии, хоть дорога и заняла не более десяти минут.       Чонгук оставил машину на площадке около автоматических ворот, которые сам же и открыл с пульта. Он не стал дожидаться кого-то из обслуживающего персонала, а сразу отправился на поиски бабушки, увидеть которую ему было сейчас просто необходимо. Чон надеялся, что она дома. И что-то подсказывало ему, что в такую замечательную погоду она не сидит в помещении, поэтому направился он прямиком в сад. Чутье не подвело его, госпожа Чон расположилась в своей любимой небольшой, но уютной беседке. Альфа прибавил шагу и, когда женщина подняла глаза, заулыбался.       — Чони, малыш, ты приехал навестить свою бабушку! Как я рада, как я давно тебя не видела! — расчувствовалась госпожа Чон и, несмотря на почтенный возраст, шустро встала с диванчика и чуть ли не бегом, не опираясь на перила, спустилась с небольшой лестницы и направилась навстречу внуку, раскрыв объятия.       — Ба, моя любимая ба! — только и успел произнести Чонгук, прежде чем попал в несильные, но цепкие руки своей дорогой бабушки.       — Что с тобой, Чони? — слегка отодвинувшись от внука после первых крепких объятий, спросила госпожа Чон.       Чонгук вопросительно поднял бровь и посмотрел на женщину.       — Я тебя таким даже не помню. От тебя фонит напряжением и злостью. И сандал твой горчит, — пояснила та в ответ на недоуменный взгляд внука.       — Ерунда, ба. Пройдет, — пытался зачем-то съехать с темы альфа.       — Ничего не ерунда. Я же чувствую, тебя что-то беспокоит. Ты примчался сюда прямо в деловом костюме. Никогда такого не бывало.       Госпожа Чон взяла внука за руку и повела в беседку.       — Пошли, я угощу тебя потрясающим лимонадом и тирамису. Ты успокоишься и все мне расскажешь. Пошли.       Чонгук вздохнул и подчинился. Все в его семье имели упертый характер. Потому и трудно было уживаться всем вместе. Но в данный момент Чон здраво рассудил, что должен все рассказать, он именно за этим и рванул сюда. Поделиться. Посоветоваться. И расслабиться, взять небольшой тайм-аут.       В беседке, как и везде в доме госпожи Чон, было уютно. Чонгук снял пиджак, ослабил галстук, закатал рукава рубашки и лишь потом уселся на диван рядом со своей ба. Та в это время достала из небольшой тумбы еще один высокий стакан и небольшую тарелочку, в которых тут же оказалось угощение для внука. Госпожа Чон прекрасно знала, что какими бы взрослыми и брутальными альфами не были ее внуки, они оба с детства обожали сладкое и пристрастий своих не поменяли. Пока Чонгук расправлялся с угощением, госпожа Чон с вопросами не лезла, а терпеливо ждала. Наконец она почувствовала, что можно уже и поговорить, и задала простой вопрос:       — Так что же все-таки произошло, Чонгуки? Я подозреваю, что ты схлестнулся с отцом. Я права?       — Да, права, — Чон поставил стакан с недопитым лимонадом на стол и откинулся на спинку дивана.       — Что он натворил в этот раз?       — Отец хочет меня женить. На деньгах. Видите ли, бизнесу нужны финансовые вливания. Но я категорически против и прямо заявил ему об этом. Собственно, сразу после этого разговора я и поехал к тебе.       — Ты молодец, Чонгуки, что не поддаешься ему. Мой сын явно зарвался и возомнил себя Богом, считая, что вправе вершить судьбы людей. Видимо, совсем рехнулся из-за денег. Мне жаль, что ты попался ему под руку, но…       Госпожа Чон замолчала на полуслове и внимательно посмотрела на внука. Альфа заметил этот изучающий взгляд.       — Что? — задал вопрос Чон. — Спрашивай прямо, я же вижу, что тебя еще что-то интересует.       — Чони, а ты так сопротивляешься просто из чувства справедливости, или есть кто-то, ради кого ты решил устроить это противостояние?       — Оба ответа верны, ба, — немного смутившись, ответил Чонгук.       — У тебя появился омега? — обрадовалась госпожа Чон, с надеждой глядя на внука и ожидая положительный ответ.       — Ну, появился, — это громко сказано, — пожал плечами альфа. — Пока все непонятно. Но мои чувства к нему — это что-то особенное. Настоящее.       — Чони, я так рада за тебя, родной мой. Расскажи мне о нем, — воскликнула госпожа Чон, приложив руки к груди.       И Чонгук рассказал. Все. Как они встретились, как вместе гуляли по Санторини, поведал он и о словах Тэхена, сомнениях того в своей способности любить. Не скрыл и подробностей их расставания. Чон надеялся на мудрость женщины, поэтому рассказал ей и о письме, и о браслете. Последний даже продемонстрировал, потому что с того самого дня не снимал украшение со своего запястья. Примерно через час госпожа Чон уже знала все. И она полностью поддержала внука в его решении добиваться этого омегу. Как и Хосок, она тоже была согласна с выводами альфы, что Ким просто боится открыться чувствам и что ему нужно ненавязчиво помочь.       Чонгук, обсудив все с бабушкой, получив ее поддержку и понимание, успокоился и, наконец, обратил внимание на то, что на столике, кроме посуды и угощений, лежал журнал о дизайне интерьеров. Он знал, что просто так госпожа Чон такие издания не смотрит, предпочитая художественную литературу, поэтому задал закономерный вопрос, указав рукой на журнал:       — Ты хочешь что-то переделать в доме?       — Я хочу поставить в мансарде телескоп, чтоб наблюдать за звездами, — уверенно ответила госпожа Чон.       — Ничего себе, ну ты даешь. Хотя знаешь, — Чон задумался. — Классная идея! Я бы тоже не отказался увидеть их вблизи. Надеюсь, пустишь посмотреть?       — Пущу, пущу, ты ж не отстанешь, — хохотнула женщина слегка потрепала внука по голове. — Ты мне поможешь, надеюсь? Или надо срочно назад, в Неаполь?       — Нет, ба, на выходных я весь твой. В чем нужна помощь?       — В мансарде очень много ненужных вещей, от которых нужно избавиться. Завтра приедут рабочие, вывезут хлам. Помоги мне проследить за этим, я отпустила управляющего по срочным делам.       — Конечно, все сделаю, не переживай.       Госпожа Чон и ее внук остались и дальше сидеть на уютном диванчике, продолжив обсуждать уже другие, менее значимые, но не менее интересные для каждого из них темы. Они всегда находили друг в друге самых благодарных слушателей и интересных собеседников. Так было и в этот раз. Ближе к вечеру они вернулись в дом. Чон поднялся в свою комнату, в которой всегда было полно его вещей и которая с детства принадлежала ему. Госпожа Чон отказывалась что-то менять, утверждая, что в ее доме всегда будет место для ее внуков, даже если те уже взрослые. Так что комнаты альф содержались в идеальном порядке. Казалось, что они тут живут постоянно. Хотя, справедливости ради нужно отметить, что и Хосок, и тем более Чонгук, были в этом особняке частыми гостями.       На следующий день Чон проснулся рано. Он чувствовал себя отдохнувшим, спокойным и уверенным. Аура этого особняка всегда благотворно влияла на него. Альфа быстро встал, принял душ и привел себя в порядок. Порывшись в шкафу, он выудил оттуда спортивный костюм, футболку и кроссовки, оделся и спустился вниз, на кухню. Госпожи Чон там еще не было, но альфа знал, что она уже тоже встала, поэтому Чонгук решил не ждать, а занялся приготовлением завтрака сам. Он давно выучил вкусы своей бабули, да и готовить она его в свое время научила. Госпожа Чон, как и большинство жителей Италии, считала, что тело с утра не готово принимать сытную и калорийную пищу и не приветствовала сытные завтраки, состоящие из яиц, бекона или каши. Поэтому Чонгук быстро соорудил тосты с джемом и нутеллой, сварил свежий кофе и накрыл на стол, а потом с важным видом уселся ждать свою дорогую ба. К слову, она спустилась буквально через несколько минут после того, как Чон закончил свои хлопоты.       После завтрака госпожа Чон отправилась на улицу поливать свои любимые розы. Их она не доверяла даже садовнику, целиком и полностью заботилась о них сама. Глядя на эти пышные, богато цветущие кусты и вдыхая божественный аромат роз, Чонгук вновь вспомнил Тэхена и улыбнулся.       Но все же, он решил заняться делом и направился наверх, в мансарду. В детстве он боялся заходить туда, а когда подрос, интерес к шастанью по чердакам совсем пропал. Он был тут пару раз, за компанию с Хосоком, но ничего особо не разглядывал, поэтому сейчас будто вновь открыл для себя эту часть дома. В мансарде было темно и мрачно. Свет проходил только через одно небольшое окно. Хлама, как такового, Чонгук не обнаружил, но, действительно, были вещи, от которых стоило избавиться, если планировать здесь комнату отдыха и домашнюю обсерваторию. Альфа рассматривал находящиеся здесь предметы, прикидывал, что может еще пригодиться, а что из мебели нужно будет разобрать прямо тут, чтоб легче было спускать вниз и выбрасывать. Он обошел всю комнату, и в самом дальнем и темном углу помещения, у самой стены его внимание привлекло большое количество каких-то досок и фанерных листов разной величины, прислоненных к стене. Перебрав их все, Чон обнаружил среди остатков стройматериалов приличных размеров картину в дорогой деревянной, искусно вырезанной раме. Было понятно, что это чей-то портрет, но сквозь толстый слой пыли рассмотреть изображение было невозможно. Чонгук подошел ближе к свету, взял вовремя подвернувшийся под руку кусок ткани, смахнул пыль с портрета и… Хорошо, что рядом стоял стул, иначе Чон рисковал расшибить себе зад. Он уставился на изображение и стал медленно оседать назад. С портрета на него смотрел Тэхен.       Чон не знал, сколько он просидел так, глядя в одну точку, а конкретно — на портрет перед собой. Постепенно способность здраво мыслить вернулась к нему и он понял, что на картине изображена женщина. И дама эта очень сильно похожа на Тэхена. Правильней будет сказать, что Тэхен похож на нее. Потому что картина старинная, это видно невооруженным глазом. Но откуда взялся этот портрет и почему он хранится в этом доме? И кто эта девушка, в конце концов? Альфа, наконец, восстановил способность не только думать, но и двигаться, и за ответами на свои вопросы он отправился к бабушке.       Та все так же суетилась вокруг кустов роз, заканчивая полив, когда из дома вышел Чонгук и позвал ее.       — Ба, ты скоро освободишься?       — Да я уже все, мой хороший. Что-то случилось? Что ты там нашел? — госпожа Чон обернулась и посмотрела на внука, который держал в руке какую-то деревяшку. Она сняла резиновые перчатки, положила их на лейку и направилась на террасу, где стоял Чон.       — Давай присядем, — предложил младший.       — Ну, давай, — охотно согласилась госпожа Чон. — Что это?       — Это портрет, ба. Я нашел его в мансарде, среди досок и остатков стройматериалов.       Чонгук развернул портрет лицевой стороной и добавил:       — Вот.       — Ах, Боже мой, Чони, ты нашел его! А я уж думала, что его случайно выбросили во время последнего ремонта! — воскликнула женщина и забрала портрет из рук внука.       Чонгук удивленно смотрел на бабушку. Она была довольно эмоциональным человеком, но никогда не имела зависимости от вещей. А сейчас у нее на глазах проступили слезы.       — Ба, почему ты плачешь? Это кто? Кто эта девушка на портрете?       — Чони, этот портрет, можно сказать, наша семейная реликвия. А с этой девушкой связана наша семейная легенда, — тихо говорила госпожа Чон, осторожно оглаживая полотно картины.       — Почему ты никогда не рассказывала ее нам?       — Ваш отец не особо верит в подобное. Да и историю эту не любит. Он никогда не ценил своенравных людей, тех, кто не подчиняется условностям и порядкам. Тебе ли не знать, — грустно улыбнулась госпожа Чон. — Потому и портрет этот пылится на чердаке, потому и вам я эту легенду не рассказывала. А потом как-то и забылось все.       — Но сейчас-то ты можешь мне ее рассказать?       — Конечно, расскажу. Это очень красивая и романтичная история, правда, каков у нее конец, я не знаю, — пожала плечами госпожа Чон.       Гук удивленно посмотрел на бабушку, но та сразу продолжила:       — Ты поймешь, почему. Госпожа Чон удобней расположилась на скамейке, повернулась к внуку, все так же держа портрет в своих руках.       — Это сестра моей прапрабабушки, самая младшая и самая любимая дочь тогдашнего главы семьи Чон, — начала свой рассказ пожилая женщина.– Наши предки тогда совсем недавно перебрались в Италию, и, хотя они были богаты, к ним только-только начали относиться с уважением, не опасаясь больше иноземцев, местные стали охотнее сотрудничать и дело, как я понимаю, пошло в гору. Господин Чон даже дал младшей дочери итальянское имя, чтоб ей было легче общаться с подружками. Ну и как дань уважения местным обычаям, наверное. Ее звали Джемма. В семье, правда, ее называли на свой манер, Джи.       Госпожа Чон на мгновение замолчала, разглядывая изображенную на полотне девушку.       — Говорят, она была неописуемо красива, и даже портрет, хоть он и великолепен, не смог передать истинное обаяние Джеммы. У отца были на нее грандиозные планы. Он хотел выгодно выдать ее замуж, и еще больше укрепить положение семьи. И господин Чон вполне мог бы это сделать. Омеги-девушки и в то время встречались довольно редко и ценились поэтому очень высоко. А тем более такая красавица. Но у Джеммы оказались свои планы на жизнь. Говорят, она была очень самостоятельна в суждениях, своевольна и непокорна. К тому же, обладала даром предвидения. Она много раз помогала отцу, поэтому он не был с ней так суров, как с другими детьми, и позволял ей многое. До нас не дошла информация, где и как она познакомилась с молодым греческим контрабандистом, промышляющим в здешних водах. Но только в один из дней Джемма явилась к отцу и заявила, что уезжает в Грецию.       Глаза Чонгука округлились, как только он услышал слово «греческий», но альфа сдержался и не стал перебивать бабушку. Та продолжала свой рассказ:       — На все увещевания она отмалчивалась, а когда отец заявил, наконец, о долге перед семьей, девушка закрыла глаза и замолчала. Спустя пару минут она заговорила и произнесла примерно следующее: «Однажды, когда я буду действительно нужна семье, я вернусь. Я не вижу, как и когда это произойдет, но это будет. А сейчас здесь от меня пользы мало, отец. Так что не держи меня, я все равно уйду». И ушла.       — И что, она, правда, вернулась? — тихо спросил Чонгук.       — Об этом ничего неизвестно, а раз так, вероятно, что нет. Никто не знает как сложилась дальнейшая судьба Джеммы и греческого контрабандиста. Надеюсь, они хотя бы были счастливы.       — Ну дела-а, — протянул Чонгук, нахмурив брови, и о чем-то задумался, но вслух все же произнес:       — Красивая история, и загадочная.       — Почему загадочная, Чони? Думаю, это просто любовь. И она позвала Джемму за собой.       — Сейчас поймешь, почему, ба.       Чонгук достал телефон, открыл галерею, свайпнул пару раз по экрану и подал гаджет бабушке. Ничего особенного не ожидая, она опустила взгляд на экран и замерла.       — Никого не напоминает, ба?       — Кто это, Чони? — подняла в изумлении брови женщина. С фотографии на нее смотрела точная копия Джеммы, только в мужском варианте.       — Это Тэхен, мой омега, – тихо произнес Чонгук. – Греческий бизнесмен.       Настала очередь госпожи Чон удивляться и терять дар речи. Только спустя секунд тридцать она смогла произнести:       — Не может быть… Это невероятно…       И в этот момент телефон Чонгука издал тихий звук. На экране высветился входящий от абонента Тэхени…