Девочка которая выжила

      Мик Дуглас сидел в ординаторской отделения интенсивной терапии Центральной больницы и пил кофе. Как истинный англичанин, этот напиток он не любил и считал привязанность к чёрной бурде отличительной чертой кузенов. Но сейчас Мику было плевать: он устал и хотел спать, его смена закончилась час назад, но уйти домой было нельзя. Велено дождаться какого-то главного следователя из Королевской прокуратуры и психолога, вчера девочка пришла в сознание и её нужно вот прям срочно допросить. Доктор поморщился. Где вы раньше были? Или нужно показать гражданам, что судебная система работает? Даже дежурного полисмена у входа в палату посадили и пускают только персонал клиники, хотя тут, скорее, боятся пронырливых журналюг. Эти стервятники дежурят у больницы уже две недели, причём круглосуточно! Вот настырные!       Он был в курсе случившегося с девочкой, в газетах всё было описано подробно, даже фото окровавленного чулана напечатали. Интересно, где достали? Хотя... Его это мало интересовало, главное девочка жива и идёт на поправку. Он лично её оперировал, а после курировал лечение маленького пациента и точно знал, что в этот раз газеты не преувеличивают, состояние девочки было гораздо хуже! Но она выкарабкалась и Мик был чертовски этим доволен.       В дверь постучали и не спрашивая разрешения вошли "главные следователи". Первым шел высокий сухопарый мужчина в возрасте "за пятьдесят" с сединой в темных волосах, его карие глаза словно излучали подозрительность и неверие окружающим. За ним проследовала стройная и невысокая молодая брюнетка, взгляд её голубых глаз, наоборот, светился добродушием и заинтересованностью.       - Здравствуйте, я старший следователь Королевской прокуратуры Ричард Смит, а это доктор психологии Элизабет Хант, - официально представился мужчина.       - Добрый день. Я Мик Дуглас, главный врач хирургического отделения. Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? - ответил уставший доктор и жестом пригласил к дивану.       - Нет, спасибо. Нам сообщили, что Ригель Эванс вчера пришла в себя. Мы прибыли опросить девочку, но сначала хотели услышать ваше профессиональное мнение о состоянии здоровья ребёнка, не для протокола. Расскажите своими словами, без канцелярского официоза и медицинских терминов, - брюнетка начала задавать вопросы.       - Как бы вам сказать, мисс Хант... - начал Мик, - Вам знакомо выражение "травмы, не совместимые с жизнью"?       - Поясните, пожалуйста, - подался вперёд следователь.       - Когда её доставили, у девочки были диагностированы разрывы внутренних органов, сильное внутреннее кровотечение, а также переломы двух ребер. Это не считая общего истощения организма и потери крови, я уже молчу про многочисленные ссадины и гематомы по всему телу. - Начал рассказ врач, - Я лично проводил операцию, при таких травмах взрослые здоровые люди практически не выживают.       - Общее состояние организма? Застарелые травмы? Можете ещё что-то добавить? - поинтересовался Смит.       - Девочку методично морили голодом и регулярно избивали, на теле осталось множество шрамов и рубцов. Мы ещё проведём МРТ всего тела, я думаю, что по результатам обследования найдём ещё с десяток неправильно сросшихся переломов и другие внутренние повреждения. Что ещё. Она молчит и терпит боль, которая заставит скулить взрослого мужчину, а девочка за сутки ни разу не заплакала и не попросила помощи. Пока вроде всё... Вот ещё, мисс Хант, опрос лучше проводить вам. Мужчин она к себе не подпускает, я так и не смог её осмотреть, пришлось просить ассистентку. Я надеюсь, что со временем этот страх пройдёт.       - Большое спасибо. Пожалуйста, приготовьте копию медицинской карты мисс Эванс. Мы зайдем к вам за документами как только закончим. - сказал Смит, вставая.       - Как только будут готовы результаты дополнительных обследований, а также ваши рекомендации по лечению, немедленно сообщите нам, мы пришлём курьера за документами. - Сказала Хант, стоя в дверях.       - В задницу эти бумажки себе засуньте, бюрократы хреновы! - проворчал Мик, закрыв дверь за гостями. ***       - Элис, список вопросов у тебя? - спросил Смит, когда они подошли к палате. Дежурный полисмен при виде прокурора вытянулся по стойке смирно.       - Ричард, я всё помню наизусть, к тому же наша задача не только восстановить хронологию событий, но и составить психологический портрет ребёнка. Понять, насколько её психика повреждена и какое лечение потребуется. - ответила психолог. - И вообще, зачем тут камера? Нам так необходимо всё записывать на плёнку?       - Эти видеоматериалы потребуются для суда над сестрой покойного Вернона Дурсля. Народ жаждет крови, судопроизводство идёт в ускоренном режиме и первое слушание будет через пару дней, а ребёнок еще не транспортабелен. Барон Хэверс требует результатов как можно скорее. - ответил следователь Смит.       - Ладно, я поняла. Устанавливайте камеру, и, ради Бога, не делайте резких движений. Вообще, стоит позвать дежурную медсестру, она может нам понадобиться! - немного резко ответила мисс Хант. Её бесило такое отношение к ребёнку.       Пока медсестра отвлекала девочку, а помощник устанавливал камеру на треноге, они стояли в коридоре. Вот им дали сигнал входить.       - Я вхожу первая, вы за мной, - сказала Элис и вошла в палату.       При появлении в палате новых людей девочка мелко задрожала и, казалось, попыталась вжаться в кровать. Пока прокурор проговаривал на камеру заготовленную по протоколу речь, Элис внимательно рассматривала ребенка. Увиденное её настораживало: выглядит лет на пять максимум, очень худая, ручки и ножки словно веточки, из под больничной пижамы торчали ключицы, тонкая шея с ещё не сошедшими синяками от пальцев, такие остаются у жертвы попытки удушения. Из-под повязки на голове выбивались тусклые пряди черных волос. Но самое главное - это зелёные глаза, которые на фоне почти черных синяков под ними казались ещё ярче, словно светились. И взгляд: на психолога смотрел не ребёнок, нет. Это был взгляд взрослого человека, прошедшего через ад. Девочка смотрела на гостей с таким подозрением и потаённым страхом, что мисс Хант поняла - беседа будет тяжёлой.       - Привет! Меня зовут Элис, а это Ричард. Мы пришли поговорить с тобой. Ты же не против? - С улыбкой заговорила мисс Хант, как только Смит закончил с речью перед камерой.       - Нет, - замотала головой девочка.       - Как тебя зовут? - психолог говорила как можно добродушнее: - Как нам к тебе обращаться?       - Урод. - ответил ребёнок.       - Что прости? Я хотела узнать как тебя зовут? - Элис была в недоумении, стоявший рядом Ричард сжал кулаки.       - Меня зовут Урод. Тетя с дядей говорили, что таким как я имена не положены. - спокойно пояснила девочка и продолжила объяснять глупым взрослым: - Дадли нормальный, поэтому он Дадли, а я ненормальная, поэтому Урод.       На пару минут в палате повисла тишина, взрослые были в полном ах*е от слов девочки и не знали, как продолжить разговор. Ну а маленькая пациентка просто молчала и не понимала, что от неё хотят.       - Ты нормальная! Тебя зовут Ригель. Твои дядя и тётя были очень плохими и глупыми людьми. - Немного громче положенного сказала доктор психологии. - Я Элис, это Ричард, - указала рукой на мужчину и посмотрев в глаза ребёнку твёрдо сказала: - Ты Ригель Эванс. Твоё имя Ригель. Ты нормальная. А вот твои дядя и тётя были уродами.       - Рииигель, - медленно, словно пробуя новое слово на вкус, сказала девочка, а потом робко улыбнулась и сказала: - Меня зовут Ригель и я нормальная.       Взрослые вздрогнули, "скромная" по мнению ребёнка улыбка взрослым показалась оскалом безумного маньяка. На измождённом детском личике смотрелось особенно инфернально и пугающе.       - Кхм... Ригель, девочка, а что ты знаешь о своих родителях? - продолжил мистер Ричард, пока Элис собиралась с мыслями.       - Тётя говорила, что моя мама была шлюхой, а папа наркоман-педераст. - спокойно выдала Ригель и спросила: - А вы не знаете кто такте шлюхи и педерасты?       - Я тебе потом расскажу, - сказала Элис.       - Хорошо, - спокойно согласилась девочка.       - Скажи, а дядя часто тебя наказывал? - после вопроса прокурора, лицо Ригель побледнело, а взгляд наполнился такой ненавистью, что взрослым снова не по себе.       - Всегда... - Прошептал ребёнок, затем твёрдо добавив: - Больше не будет! Больше никто не сделает мне больно! Не позволю. Никому и никогда...       В палате воцарилась тишина, гости снова не знали как продолжить диалог, а ребёнку было не о чем с ними разговаривать, она просто отвечала на вопросы. Элис медленно подошла к девочке и взяла её за руку, от прикосновения она вздрогнула и напряглась всем телом.       - Тебя. Больше. Ни кто и никогда. Не обидит. Я обещаю! - Твёрдо, прямо смотря в глаза девочке, сказала психолог.       - Ригель, прости, но нам нужно знать, что случилось в ТОТ вечер? Ты можешь нам рассказать, как дядя наказал тебя в последний раз? Обещаю, тебя ни кто не накажет. - Ричард говорил тихо, твёрдо.       - Да, помню. - Закивала девочка.       - Ригель, прости нас, мы понимаем, что это тяжело. Расскажи, как всё произошло. - заговорила Элис, виновато отводя взгляд.       - Я протирала пыль, когда дядя приехал с работы, он был злой и пьяный. Я спряталась в своём чулане. Мне было очень страшно. Дядя всегда больно бьёт когда злой. А потом... Потом... Он вытащил меня из чулана и начал бить, было больно, я плакала. Кричать нельзя, будет ещё больнее. Я лежала на животе и слышала как он расстёгивает ремень... Пряжкой больнее, чем рукой. Но он порвал мои трусы и стало ОЧЕНЬ БОЛЬНО! Я закричала, дядя ударил по голове и зажал мне рот рукой, я укусила руку, он снова ударил и стало ещё больнее, там в низу. - К концу короткого монолога, из глаз Ригель текли слёзы.       Элис обнимала ребенка и гладила по голове, шепча какую-то ерунду. А старший следователь сжимал кулаки и играл желваками. Он был в бешенстве. Выйдя из палаты, он позвал медсестру и попросил успокоительное для девочки. Немного подумав, для себя и мисс Хант тоже. Разговор нужно продолжать, а для этого нужно быть с холодной головой. Вопросов предстоит задать ещё много. ***       Допрос продолжался больше двух часов, своими вопросами они почти всё узнали о жизни девочки и как она, а точнее - я, зарезала этих тварей. Судя по взглядам, следователь с психологом были со мной полностью согласны. Мне даже фотку жирной страшной бабы показали, на которой, я узнала Марж Дурсль. Я вспомнила все её визиты к нам. Как она натравливала на меня своих собак, мерзко смеясь при этом. В ходе беседы мне дважды давали успокоительное и, как мне кажется, гости тоже того, успокаивались. Надеюсь, всё прошло нормально и меня в психушку не отправят.       Как только следователь и психолог покинули мою палату, я откинулась на кровать. На душе было мерзко, хотелось в душ или в ванну с хлоркой. Заново пережить жизнь несчастной девочки было тяжело. Очень. Столько тоски, боли и отчаяния. Я провела свободной рукой по лицу, вытирая слёзы. Меня до сих пор немного потряхивало.       Отвечать на вопросы следователя было не сложно, я лишь "отключила" взрослую личность и воспоминания. Мне это тоже было необходимо, нужно было принять и усвоить детские воспоминая. И это удалось. Как я понимаю, сейчас две личности срастаются в одну новую, и более взрослая преобладает за счет большего объёма воспоминаний и жизненного опыта. Но некие детские черты в себе я замечаю: эмоции стали более яркими, появилась любознательность и детская непосредственность. Это даже хорошо, ведь в приюте придется общаться со сверстниками, а с позиции взрослого будет очень тяжело. Ладно, нужно успокоиться и поспать. Сон лучшее лекарство. ***       Ричард с Элис молча сидели в машине на парковке возле больницы и курили, запивая сигареты кофе из картонных стаканчиков. Напиток был отвратителен, как и настроение собеседников.       - Что скажешь? - спросил мужчина.       - Всё ещё хуже, чем я думала... - вздохнула мисс Хант.       - Поясни?       - На данный момент мы имеем почти готового маньяка и убийцу. Ей просто необходимо лечение у хорошего психотерапевта       - Но оплачивать его никто не будет! - прервал её следователь и продолжил: - В приёмную семью девочку тоже нельзя! Опекуны могут утром не проснуться, если её обидят. Она уже убила и не видит в этом ничего плохого. Да и вряд ли кто рискнёт её удочерить, у меня до сих мурашки от её милой улыбки. - Ричарда аж вздрогнул. - А что насчёт маньяка?       - Она будет мстить. Девочка ещё этого не осознала, но когда она вырастет, ей на подсознательном уровне будет необходимо удавить толстого усатого мужчину. Она будет знакомиться с такими на улице или в пабе, может даже с кем-то из них переспит... А потом перережет случайному усачу горло, поймав "дозу" счастья. Так и будет, если сейчас не помочь.       - Ты в этом уверена? - серьезно спросил Ричард.       - Абсолютно! - Элис постучала пальцем по папке, лежавшей у неё на коленях. - Мы имеем психологический потрет серийного убийцы. Но мы ещё можем помочь и вырастить хорошую девушку Ригель Эванс. Для начала пусть с ней занимается штатный психолог больницы. Потом необходимо подобрать хороший приют, место, где следят за порядком и работают профессионалы. Сам понимаешь, детскую резню нам не простят, а она легко может это устроить. Сам слышал, "больше никто не сделает больно".       - Я тебя понял. Подумаем. Хотя... Есть одно такое заведение на примете, мой знакомый военный - воспитанник приюта, всегда вспоминает его с теплотой и регулярно навещает. Узнаю у него что за место.       - Всё, поехали быстрее в контору, сдам документы и пойду напьюсь в пабе! - Сказала Элис.       - Я с тобой. - сказал Ричард и повёл автомобиль в сторону центра Лондона. ***       На следующий день произошло сразу два события.       Первое: утром двое санитаров внесли в мою палату небольшой стол и поставили его напротив моей кровати, а затем утвердили на нем огромный цветной телевизор с пультом дистанционного управления. Молодая медсестра показала мне как переключать каналы и строго попросила громко передачи не смотреть, а после отбоя и на периоды осмотров и процедур сразу выключать. Я закивала головой в полном согласии. Тут становилось скучно.       Второе: после обеда ко мне в палату вошли доктор и две медсестры с десятком больших пакетов в руках. Там были подарки для меня! Как оказалось, неравнодушные жители Англии устроили сбор средств для оплаты моего лечения! А узнав, что у меня нет даже трусиков, не то что игрушек, закупили для меня одежду и игрушки. Когда доктор медленно достал из пакета новую футболку с принтом какого-то единорога и протянул мне, я с неверием её взяла и прижала к груди, не обращая внимания на льющиеся из глаз слёзы. Это была моя ПЕРВАЯ новая одежа в этой жизни! Всё таки детское тело и восприятие даёт о себе знать. Одна из девушек, увидев мою реакцию, всхлипнула и выбежала из палаты. Мужчина доктор на это только покачал головой и заверил меня, что это всё - мои вещи и никто их не отберёт.       - Спасибо! - это всё, что я смогла из себя выдавить.       Следующую неделю, пока мне нельзя было ходить, я занималась просмотром телевизора, рисованием и училась писать в подаренных прописях. Было очень тяжело, мелкая моторика рук не развита, от слова совсем. По воспоминаниям, годика в четыре Ригель нашла раскраску и мелки Дадли, но за рисование её отхлестали по рукам ремнем и заперли без еды на четыре дня. С тех она боялась прикасаться к подобным вещам. Мда... Пора прекращать говорить о себе в третьем лице, попахивает шизофренией. Но, я думаю, со временем это пройдёт.       Одним из самых важных занятий были воспоминания. Я пыталась вспомнить всё, что знала о Гарри Поттере, но информации было очень мало! Ну почему я не посмотрела все фильмы? Надо было себя пересилить и досмотреть до конца, но тогда эта история показалась мне слишком глупой. Хотя с другой стороны, эти знания могут навредить - тут не кино, а реальная жизнь и она УЖЕ сильно отличается от показанной в фильмах. Решено! Когда научусь нормально писать, запишу в тетрадку всё, что вспомню из фильмов и рассказов знакомых. Должно пригодиться. Буду искать отличия и по возможности незаметно помогать брату.       Медицинские процедуры я терпела стойко и молча, доктора слушалась беспрекословно, ведь видела, как он переживает за меня. Он много хвалил меня и очень удивлялся скорости моего выздоровления, говорил что-то об ускоренной регенерации и метаболизме. Я молча кивала. Магия помогала восстанавливать организм, наверное поэтому я много ела. Если быть точнее, я всегда хотела жрать! Так будет правильнее. Ещё через день ко мне приходила пожилая женщина психолог и мы по полчаса разговаривали. Она спрашивала, как у меня дела и что я интересного узнала, давала простенькие задания в прописях, просила что-нибудь нарисовать, а в следующий визит проверяла. Хорошая женщина, мне она понравилась.       Как только мне разрешили вставать, жить сразу стало легче и первым делом я пошла в туалет. Неделю ходить под себя было стыдно и противно. Пережив не самый приятный процесс, так как там травмы внизу ещё не зажили, я умылась и наконец посмотрела на себя в зеркало. Увиденное меня порадовало, когда вырасту стану настоящей красавицей, одни глаза чего стоят. Сейчас же из зеркала смотрела тощая бледная девочка с ёжиком коротких чёрных волос, меня коротко остригли из-за сильного ушиба на голове. А вот глаза яркие, зелёные и словно светятся изнутри. Я улыбнулась, посмотрела в сторону душа, тяжело вздохнула и вернулась в постель. Да, в моей VIP палате есть свой отдельный совмещенный санузел. Вот такая я важная персона! По словам врача, я пробуду тут ещё недели три, так что есть время научиться нормально писать, а из телевизора пополнить словарный запас и потренировать речь. Буду разговаривать с телевизором, шёпотом, на всякий случай. ***       Сегодня 5 июля 1986 года. Я провела в больнице чуть больше месяца и, по словам доктора Мика, как он сам просил себя называть, я почти здорова и сегодня меня выписывают. У меня ничего не болит, я спокойно хожу и бегаю, даже две недели на лечебную гимнастику ходила. Благодаря телевизору я значительно пополнила словарный запас и сейчас нормально разговариваю. Ещё я научилась писать, нормально писать, а не печатными буквами. Кстати, все медсестры хвалили мой почерк. Я очень благодарна персоналу этой больницы, они не только спасли мне жизнь, но и помогли адаптироваться в новом мире.       Правда, в этой бочке мёда, есть большая ложка отборного дерьма. Как-то доктор Мик, забыл мою медкарту в палате, а мне стало любопытно. Одна из строк гласила "Бесплодие по причине повреждения репродуктивной системы". Потом пришла медсестра и забрала документы. Я тихо дождалась отбоя и молча проревела полночи. А утром у меня появилась надежда. Есть магия! А если есть магия, то есть и магические больницы, где мне смогут помочь. Я помню, в фильме Поттеру за ночь в руке отрастили все кости, тут ничего отращивать не надо, всего-то немного поправить пару внутренних органов. Поэтому первое, что я сделаю в Хогвартсе - пойду в больничное крыло. Я надеюсь, что меня там вылечат. Ладно, хватит о грустном, пора собираться...       Ровно в полдень ко мне в палату вошла невысокая полноватая женщина с неприятной улыбкой, смерила меня презрительным взглядом и представилась:       - Здравствуй, меня зовут миссис Коул, я из отдела опеки. Сейчас мы поедем в твой новый дом. Там тебе понравится, приют при церкви святой Урсулы очень хорошее место, - ехидно произнесла эта тётка.       В ответ на ее слова слова я молча кивнула. Не нравится она мне, но деваться некуда. Часть вещей взял сопровождавший тётку полисмен, остальное - мы, и втроём пошли на выход из больницы. Впереди меня ждёт новый дом.