Глава 2
Годжо
Годжо потерянно бродил по комнате. Он думал, что у них с Сугуру все давно понятно и решено. Да, ему было 15, и когда-то его глупое влюбленное сердце разбилось, поняв, что нет между ним с Гето той взаимности, которой оно так ждало. Но Годжо казалось, что все самые драматичные вздохи и взгляды он давно оставил в стенах школьного общежития. Нет, Годжо не считал всерьез, что, если кому-то не хотелось залезть к нему в штаны, этот кто-то был не заинтересован в сексе вообще: он не был законченным эгоцентриком, как мог иногда думать Гето. И все же Годжо был уверен в асексуальности своего друга, ведь были и другие знаки… Гето никогда ни в кого не влюблялся, ни в колледже, ни после. Он даже ни разу ни за кем не подглядывал, шесть глаз не дадут соврать. Обсуждение чужой внешности, все вопросы про типаж, — Гето либо избегал этих тем, либо отказывался отвечать. Однажды Годжо понадеялся, что Гето был увлечен парнями, но стеснялся признаться. Но одно дело не говорить об этом публично, и совсем другое — не говорить этого ему, Годжо. Они были лучшими друзьями, в конце концов. К тому же, Годжо очевидно был открыт всему. В конце концов, ему пришлось смириться с мыслью, что Гето не интересовали ни романтические, ни сексуальные отношения, и ни разу мысль эта не подвергалась сомнению. До сегодняшнего дня. Годжо тяжело вздохнул. Ему казалось, что душевные терзания о неразделенной любви остались в прошлом, в его студенческой комнате, по издевательскому стечению обстоятельств, отделенной от комнаты Гето всего одной стеной. Он тряхнул головой, смахивая воспоминания. Ему нужно было сосредоточиться на настоящем. На том самом, где Гето собирался на чертово свидание три часа. Годжо понадеялся, что их доверительная беседа о принятии своей асексуальности подействовала, поэтому пошел на кухню захватить еды, но к тому моменту, как он вернулся, Гето уже ушел. Неужели отсутствие отношений так сильно давило на него? Или же я все это время ошибался? Живот противно скрутило от мысли, что Гето мог быть действительно заинтересован в ком-то. Одно дело, когда они оба были в платонических отношениях. Годжо со временем смог принять эту мысль с минимальным для себя уроном. Но совсем другое, когда Гето мог влюбиться в кого-то еще, а Годжо стал бы вторым по значению в его жизни. Или еще хуже: его девушка решит, что они с Гето уж слишком близки, и попросит их соблюдать положенные для «просто друзей» границы. Я себя накручиваю. Успокойся, Сатору, все не так серьезно. Если он в кого-то и влюбиться, ты просто уберешь «Бесконечность» и прыгнешь с крыши соседней высотки. Сейчас можно было найти кого-то, чтобы ненадолго отвлечься, но Годжо необходимо было знать, сколько Гето отсутствовал и с каким лицом вернулся домой. Вообще, отвлекать себя от мыслей о Сугуру случайные знакомства помогали хорошо. Иногда даже могло показаться, что он уже ничего не чувствовал, но каждое их следующее взаимодействие возвращало все на круги своя. В конце концов, Годжо, черт возьми, не был слеп. Каждый раз, когда Гето лениво выходил из ванной с полотенцем, плотно обмотанным вокруг бедер, и волосами, слегка прикрывающими голые плечи, или когда он разогревался во время битвы с проклятиями, или он, ну знаете, просто существовал, Годжо неделями пытался выкинуть из своей головы мегабайты архивов с покадровой съемкой моментов, разгонявших его воображение. И редко когда это действительно получалось сделать. Не помогали и те особые «знакомые», напоминавшие Гето внешне. Даже с закрытыми глазами сложно было представлять на их месте его, настоящего: все шесть не закроешь, душу не обманешь. Черт, да они все даже пахли не так. Эффект тот же, как если бы Годжо ел сахарозаменитель вместо обычной конфеты, только в тысячу раз печальнее. Накручиваю. Годжо выудил из кармана телефон и набрал первый пришедший на ум номер, кроме номера Гето. После четвертого гудка на другом конце линии послышался очень уставший вздох. — Привет. — Нанами! — Тебе что-то нужно? — его голос, невыразительный и ровный, как всегда, приводил Годжо в ребяческий восторг и побуждал дразниться еще больше. Нанами был для него как младший брат, которого он никогда не хотел и не ждал, но в тайне сильно любил. — Что? Разве мы не можем просто созвониться по старой дружбе? Мы стали так редко видеться, Нанами! — Если ты мне звонишь, тебе точно от меня что-то нужно. Годжо фыркнул в трубку. — Да ла-адно тебе, — протянул Годжо в той самой манере, которая особенно раздражала Нанами, — Я же люблю просто потрепаться. Тишина смирения заполнила их линию. — И мне скучно, — добавил Годжо. Скорее даже: Я схожу с ума и мне срочно нужно отвлечься. — Я сейчас занят, я по дороге на миссию. — Ага, по дороге. Значит, у тебя есть свободные пара-тройка минут? Снова тихий вздох. — Хорошо, о чем ты хотел со мной поговорить? От ответа Годжо отвлек щелчок дверного замка. — Ничего-важного-я-побежал-пока! — на одном дыхании выпалил Годжо, сбрасывая звонок. Черт, что я должен был делать? Он замер в попытке вспомнить любое естественное человеческое занятие. Не мог же он встречать Гето тупо стоя по середине комнаты и пялясь в одну точку. Если он тебя так увидит, еще сильнее убедиться, в том, что ты псих. Одним прыжком Годжо оказался у кухонного острова в момент, когда входная дверь хлопнула. Он дернул дверцу холодильника и достал первое, чего коснулись пальцы. — О, приве-ет, — вкладывая в голос все возможное спокойствие и безразличие, которое смог в себе найти, сказал Годжо, как только Гето вошел в квартиру. Выглядел он как обычно, хвала небесам. Ни полупьяной улыбки на пол-лица, ни расслабленности в движениях, как после бурной ночи. Хорошо. Гето посмотрел в его сторону и удивленно приподнял бровь, а Годжо стало интересно, выглядел ли он так же потрепанно, как чувствовал. — Привет, — ответил Гето. — Как свидание? — произнести это без запинки было просто невозможно. Гето на секунду задумался, и та как будто растянулась в вечность. — Нормально. Нормально? Нормально? Что значит «нормально»? Годжо открыл было рот, но в его голове внезапно стало пусто. Он хотел узнать все болезненные подробности его встречи, каждую щекотливую деталь, но чувство самосохранения дернуло стоп-кран. — А ты… — глаза Гето чуть прищурились от улыбки на его лице, и сердце Годжо сжалось, будто в тисках, — решил перекусить? — А, да… Годжо опустил взгляд на предмет в руках: бутылочку с соевым соусом. — Нет, — поправился, — проверяю срок годности. Читал кое-что про вред просроченных продуктов. Гето хмыкнул, и от этой ухмылки вполне можно было растаять. Почему именно Сугуру — единственный человек в мире, рядом с которым я чувствую себя полным идиотом? — Хорошо, Сатору. Да, вот почему: каждый раз, когда он произносит мое имя так, я удивительным образом еще сильнее в него влюбляюсь.