Глава 4
Годжо
Сугуру: «Мы опоздали на пересадку. Добирайтесь без нас, встретимся на месте». Годжо чуть не выкинул телефон, как только прочитал сообщение. Он не до конца понимал, что расстроило его сильнее: 1,5 часа дороги в поезде с незнакомой женщиной, которую он позвал на свидание вслепую, или же «мы» в сообщении Сугуру. «Мы» это мы. Не ты и она, а Сатору Годжо и Сугуру Гето. Не «Сугуру Гето и девушка-чье-имя-вообще-не-важно». — Ты в порядке? Высокая брюнетка с роскошными локонами, сидевшая рядом с Годжо, выглядела точь-в-точь как Вака Иноуэ, и не уделять ей внимание приравнивалось к уголовному преступлению. Не будь он без памяти влюблён в своего друга, он был бы очень рад провести вечер вместе с ней, периодически посматривая на соблазнительные линии бикини. Но, к несчастью красавицы, он влюблен. — Да, — растеряно ответил Годжо, — я в порядке.***
Сатору: «Вы где???»
Сатору: «Сугуру».
Сатору: .........
Сатору: : (
Сатору: «Если ты умер, ответь, пожалуйста, я зайду за тобой в загробный мир, спс».
Сатору: «Если ты решил перепихнуться по дороге, я тебя убью».
Сатору: «Не покидай меняяя».
— Сатору, прекрати мне писать, я здесь. Годжо обернулся на голос Гето. Сугуру! Оу. Кожа. Очень много оголенной кожи. Крепкие мышцы рук, груди и пресса. На Гето любой степени оголенности мозг Годжо реагировал просто: отключал рацио, подключал воображение, а затем сдавал свои полномочия, пусть он сам теперь со всем этим разбирается. Страшно хочется провести языком где-нибудь у ключиц. Потом можно будет постепенно спуститься до груди, а там и до плавок… Нафиг плавки, можно пойти дальше… Чтобы справиться с полуденной жарой, Гето собрал волосы в пучок, прямо как в недалекие школьные годы, и это казалось Годжо даже сексуальнее, чем нагота сама по себе. Черт, так он… Горяч. Годжо настолько сильно отвлекся, что не сразу заметил человека, стоявшего рядом с Сугуру: коренастого, мускулистого брюнета со стрижкой а-ля Брэд Питт, в экстремально коротких плавках. Близко стоявшего к Сугуру. Слишком близко к Сугуру. — А где твоя… — он начал было спрашивать, чувствуя, как ворочается внутри паника, а потом встретился глазами с Гето. Тот смотрел прямо на него. Смотрел молча и красноречиво, пока мир Годжо рушился в реальном времени. Что… Что?! Пойду утоплюсь в океане. — Это Шота. Пойду утоплю Шоту в океане. — Сатору? Годжо пялился. Может быть даже с открытым ртом. Может быть, он надеялся просверлить взглядом дырку где-нибудь между глаз этого Шоты. Черт, скажи что-нибудь. — Сатору Годжо, — он протянул руку, изо всех сил стараясь скрыть недоумение и закипавшую злость. В рукопожатие Годжо вложил сил чуть меньше, чем требовалось, чтобы сломать один из пальцев, а на лице Шоты едва ли дрогнула улыбка. Кем этот парень вообще себя возомнил?! Молчаливая пауза затянулась, а Сатору все еще не придумал ни одной фразы без угрозы убийства. — А твою девушку зовут… — подсказал Гето. Черт. — А Да. Это, эм, это… Э… Судя по взгляду, брошенному сногсшибательной красавицей на Годжо, та явно пересмотрела свои жизненные выборы за последний день. Не в его пользу. — Мио, — вставила она. — Я знал, — соврал Годжо. Гето посмотрел на него настороженно, и Сатору едва ли хватало смелости пересечься с ним взглядом. Проклятие, если ты меня слышишь: приходи. Можешь меня убить. Я даже не буду сопротивляться. Шум океанских волн был единственным звуком, заполнявшим пространство между ними. Годжо стало любопытно, насколько глубоко нужно закопать себя в песок, чтобы считаться похороненным заживо. — Я пойду возьму что-нибудь перекусить! — выпалил он и направился вверх по побережью. Гето нахмурился. — Я помогу тебе донести, — предложила Мио, улыбаясь на удивление искренне. Иногда Годжо вел себя как настоящий засранец, и да, его прощали за красивые глазки. И вот после того, как он не перекинулся с Мио и словом по пути на пляж, а потом забыл ее имя, она все еще не грозила убить его на месте. — Нет, не нужно, — ответил Годжо, стараясь сохранять привычные игривые нотки в голосе, — вы тут побудьте, я вернусь минут через пять. И хотя последнее, что Годжо нужно было делать по отношению к совей партнерше, это оставлять ее одну с людьми, которых она впервые видела, ему требовалось время побыть одному, иначе его мозг просто-напросто расплавится. Да твою ж мать. Сугуру нравятся парни? То есть, другие парни, но не я? Принимать этот факт было особенно больно. Ладно, если бы Гето был асексуален, тогда понятно, почему они не могли встречаться. Но раз его привлекали парни, значит Сугуру посчитал его неподходящим. Половину пути он пересек практически бегом, мысли разбежались, вместо них остался один крик. Годжо был настолько отвлечен, что дошел до небольшого магазинчика прежде, чем понял, что оставил свой бумажник на полотенце. — Привет, эм, ты будешь что-то брать? — миловидная девочка за стойкой выжидающе смотрела на него с улыбкой. — Я кошелек забыл, — ответил Годжо отвлеченно. — Оу, что ж, блин, прости, я бы тебе и так что-нибудь отдала, но сегодня менеджер приехал, и он может увидеть. Годжо понимающе кивнул, и побрел вниз к океану. Ни в снеках, ни в чем-либо еще он смысла не видел. Тот Шота — полная противоположность меня, к слову. Если это и правда типаж Гето, что ж, тогда все понятно. С самого начала Годжо знал, что двойное свидание на пляже было не лучшей идеей, и все равно настраивался довести его до конца. Еще за несколько дней до поездки он решил ничего не отменять: страшно хотелось знать, кто смог заинтересовать Гето и почему. А теперь все, чего хотелось Годжо, — это закрыться у себя в комнате и месяц-другой лечить вновь разбитое сердце. Сугуру вряд ли теперь захочет тусоваться так часто, раз у него появился парень… — А где снеки? Годжо моргнул. Он уже давно не обращал внимание, куда шел. Гето сидел, скрестив ноги, на одном из пляжных полотенец, повернув лицо к Годжо. Шота был, по крайней мере, на своем полотенце, но все равно слишком близко, и пальцы Годжо рефлексивно дернулись, чтобы запустить в него Фиолетовым. Годжо еще раз напомнил себе, что нельзя убивать парня Сугуру. Мио сидела напротив них и, казалось, хорошо проводила время. Улыбалась она точно больше, чем рядом с Годжо. Соберись, Сатору. — Я… забыл кошелек, — признался он. Гето вопросительно поднял брови, но Годжо проигнорировал этот жест. — А, не переживай, я в любом случае сейчас на сушке, — сказал Шота, — а в снеках много натрия, от которого у меня вздутие. Тебе нельзя. Убивать. Парня. Сугуру. Годжо готов был поклясться, что эти трое оживленно болтали о чем-то, пока он отходил. Теперь же все молчали. — Кто-нибудь хочет пойти искупаться? — прервал неловкую паузу Годжо. — Звучит неплохо, — Гето поднялся с места, — а то я сейчас обгорю. — Я бы, на самом деле, осталась. Хочу немного почитать, — сказала Мио. Шота бросил два коротких взгляда: на Мио, а затем на Гето. — Не против, если я тоже останусь? — Спросил он. — Хочу еще позагорать. Этому придурку загар нужен, чтобы мышцы заметнее были? — Я не против, — ответил Гето. — Отлично, — Годжо развернулся и побрел к воде. Ему стало жутко от того, что сейчас они останутся наедине. Обычно, он радовался таким моментам, и Гето был единственным человеком, рядом с которым можно полностью расслабиться, но прямо сейчас все его существо состояло из того, что ему хотелось от Гето скрыть. С минуту они молча шли к воде. Волны океана размеренно гоняли песок туда-сюда. Начинать разговор было мучительно срашно. Сатору Годжо, твой лучший друг только что буквально совершил каминг-аут, поддержи его! Сейчас ты единственный, кто может это сделать, так что завязывай со своей подростковой драмой и скажи те, мать их слова, которые ему нужно услышать! — Так значит… — начал Годжо, — Шота. Они остановились у самой кромки воды, и прохладный Тихий океан плескался у них под ногами. — Ага. … Замечательно. Великолепно справляешься. — Он кажется… … полным придурком, бросай его и встречайся со мной, я люблю тебя, Сугуру. — Он… Слова никак не подбирались. Возможно, он моментально превратился бы в проклятого духа, стоило ему сказать хоть что-то милое о том стероидном качке. Который прямо сейчас наверняка думал о том, как бы позвать Сугуру к себе домой. — У тебя с ним какие-то проблемы? — острые нотки прорезались в голосе Гето. То есть, это только их второе свидание, а он уже встает на сторону этого парня? Готовность Гето защищать того парня, словно удар под дых, разом выбила гнев и ревность, оставив внутри большой ноющий синяк. Насколько Годжо мог помнить, как он ощущался. — Нет, — выдохнул Годжо, — главное, чтобы ты чувствовал себя счастливым. Это была правда. Самая настоящая. Ему, безусловно, в дребезги разбили сердце, и когда он останется один, будет буквально оплакивать осколки. Но Годжо был последним человеком, который смог бы отнять в этом идиотском мире что-либо, что принесло его лучшему другу хотя бы толику счастья. Потому что счастья Сугуру заслуживал как никто другой. Волны плавно гоняли песок, гипнотизируя взгляд. Еще немного, и Годжо пропустил бы резкий пинок Гето. Брызги прохладной воды замерли, столкнувшись с Бесконечностью, но Гето все равно ухмылялся так, будто это его победа. — И зачем ты это сделал? — Прекрати хандрить, — потребовал Сугуру, — не важно ведь, с кем я встречаюсь. — Да… — согласился Годжо, хотя даже он различал нотки обиды в собственном голосе. — Пф, стал бы я париться, если тебя заводит Рони Колеман. На минуту они снова замолчали. — Ты все еще мой лучший друг, несмотря ни на что? — продолжил Гето, и в его вопросе послышалась толика беспокойства, которая напрочь выбила из головы Годжо все остатки страдальческих мыслей. Гето не должен сомневаться в его преданности. Сугуру был для него всем. И это было навсегда. Даже если «это» останется просто дружбой. Черт, даже если «навсегда» скажет только Годжо. В глазах Сатору показался дьявольский блеск. — Либо так, либо твой худший враг. Годжо столкнул его в набегающую волну, подавляя разгоревшееся желание обхватить его теплое крепкое тело самому.