Душа моя неупокоенная| Слово пацана| Кащей| Вова Адидас

Всегда ли нужна правда? Порой, она бывает настолько ужасна, что лучше бы ее и не слышать. Сладкая ложь в такие моменты прельщает куда-больше. Однако всему есть предел, и эта горечь истины пробьет себе дорогу среди тысяч сорняков сказок и обмана.  Как же все-таки уютно было в Вовкиной квартире. Желтый свет обволакивал и обнимал своими теплыми лучами. Везде пахло чем-то домашним, семейным. Хотелось остаться здесь навсегда, рядом с ним, слушать его мелодичный низкий голос, рассказывающий самые разные истории. В такие моменты, жизнь девушки приобретала особый оттенок.  Она сидела на столе, в его большой домашней футболке, почему-то пахнущей морской свежестью, болтала ногами и смотрела на него самым влюбленным и преданным взглядом. Суворов быстро словил его. Он подошел вплотную, оперевшись руками на деревянную поверхность. —Ты чего? —брюнетка улыбнулась, но глаз не отвела.  —Смотрю на тебя просто.  —Ну смотри. Разрешаю. —Хочу не только смотреть. Их игра стала набирать обороты. —А что ещё хочешь? Ответа Володя уже не дал. Её манящие и желанные губы затмили собой разум. Он нежно касался их, покусывал, чем вызывал неимоверные чувства, порхающих бабочек в районе живота и приятное легкое головокружение. Долгие поцелуи сменялись короткими прикосновениями к бархатистой коже лица. Кровь все сильнее пульсировала по телу. Руки приподняли футболку и стали поглаживать спину, покрытую мелкими мурашками. Мужчина стал спускаться губами все ниже, к самой шеи, чем вызвал новый прилив чувств. Горячее дыхание Аделины сбивалось и уже стало срываться с губ тихими стонами. Это заводило Суворова еще сильнее, но вдруг он неожиданно отпрянул.  —Это что?  —Что? — девушка смотрела испуганными глазами, понимая, что тяжелая участь раскаяния все ближе.  —След откуда? Ты же сказала, что у тебя ссадины потому, что на льду упала… Это он сделал? Адидас закипал. Глаза наливались злостью. Совсем как на ее дне рождения. Она нервно сглотнула слюну, и опустила взгляд в пол. Однако рука Володи, схватившая ее за подбородок, заставила вновь смотреть любимому в самую душу.  —Нет, — она отрицательно помахала головой. Тело цепенело от страха, а слезы столпились давящим комком у самого горла так, что хотелось задохнуться. —Кто? —Я не знаю… —Кто? Еще раз спрашиваю. —Двое…Ваз зеленый. Я не знаю их… Я убежала. Они не успели… —Молчала почему? Наврала зачем? Тысячи вопросов «почему» и «зачем», ответом на которые было лишь одно имя - Костя.  —Боюсь за тебя.  «Кого ты обманываешь? За себя ты боишься, дура. Признаться не можешь даже. Мерзкая и жалкая» — кружился вихрем рой мыслей в голове Измайловой. Но выбить из себя правду казалось невозможным.  «Момент просто нужен. Он будет. Обязательно. Только не сейчас. Попозже…» — пыталась успокоить себя несчастная, понимая, что уже насквозь пропитана гнилой ложью. —За меня не надо бояться. Я разберусь. Они свое получат. —Вов, не надо… Пожалуйста… Не надо… Хорошо же все, — брюнетка смотрела умоляющим жалобным взглядом. С глаз ее скатилась алмазная слеза, упавшая прямо на руку мужчины и оставившая неприятный душевный ожог.  Он прижал ее к себе, пытаясь перебороть чувство злости, возникшее от того, что рядом не было его в тот момент. Но оставлять на самотек Суворов ситуацию не собирался. Просто ей об этом не скажет. Но твари по заслугам получат.  —Без меня одна не ходи больше никуда, поняла?  Девушка слегка кивнула головой, показывая свое полное повиновение любому слову самого главного мужчины в ее жизни. Что же, это самое повиновение пробуждало в Володе ещё большее чувство трепета к ней. Он вновь прильнул своими губами к ее и опустил руки на упругие бедра, а затем стал сжимать их нежную кожу своими пальцами.  Такого у нее ещё никогда не было. Кровь пульсирующими потоками резко ударяла в голову, а затем обдавала сильным напором трепещущее сердце. Мурашки осыпали все тело.  Суворову вновь стало тяжело себя сдерживать. Кончик языка коснулся шеи, оставив сладкий влажный след. Горячее дыхание учащалось. Она закусывала губы, пытаясь сдерживать в себе всю бурю эмоций, стремящуюся вырваться наружу.  Неожиданно, руки мужчины потянулись к самой футболке и попытались ее стянуть.  —Вов, погоди, — теперь неожиданно отстранилась Аделина. Она посмотрела в омут карих глаз, наполненных безграничной любовью и страстью.  После небольшой паузы, Измайлова продолжила, опустив взгляд вниз: —Ты у меня первый. Суворов ухмыльнулся: —Догадывался… Он обхватил ее лицо обеими руками и произнес, смотря в самую глубину души:  —Ты мне главное скажи, готова или нет? Я тебя не тороплю. Но обещаю быть аккуратным. И не думай, что обижусь, говори честно. Я тебя люблю, для меня это самое важное. Остальное значения не имеет. —Хочу, просто боюсь очень. Вдруг больно будет. —Обещаю, что будет только приятно. Постараюсь все для этого сделать, —  Володя подмигнул. Умел он как-то девушку успокоить. Она сразу улыбнулась и дала свое молчаливое согласие ласковым поцелуем. —Володь, только давай на кровать пойдем, а то я уж устала на столе сидеть.  —Ой, дурак, я и не подумал.  Брюнетка слезла с деревянной поверхности и встала, как вкопанная.  Что делать дальше, было особо не понятно. Нет, ну в процессе ничего вроде сложного, а сейчас что? Снять футболку и лечь? Или просто сесть на край кровати? А может вообще не в этой комнате все будет?  Сегодняшним вечером волны возбуждения сменялись волнами размышлений, а так же болтовней.  Мужчина погасил свет в комнате. Затем взял за руку любимую и повел на кровать. Ее футболка оказалась на полу, так же как и его майка. Они сидели друг напротив друга, обхватившись ногами. Влажные поцелуи, которые он стал оставлять, содрогали девственное тело. Мурашки окатили россыпью каждую частицу кожи. Кипящая кровь заставляла тела полыхать. Он нежно обхватил ее грудь и стал сжимать в своих руках, а затем оставил на ней сладкие мокрые поцелуи. Бабочки порхали в животе, вдохновляя горячо вздыхать от наслаждения.  Пальцы потянулись к трусикам и стали поочередно, то с нежностью, то с некоторым нажимом поглаживать через кружевную тонкую ткань набухшую кожу. Щеки запылали ярким алым цветом. Дышать становилось все тяжелее. Пытаясь сдержаться, она впустила руку в копну волос возлюбленного и стала сжимать их в руке. Белье в конце концов было приспущено, а мужские пальцы окончательно намокли. Большой коснулся клитора и стал нежно его придавливать, вызывая мелкие электротоки по всему телу. Она содрогнулась.  —Ложись, — прошептал на ухо чарующий голос любимого.  Наконец, Володя сам скинул трусы, обнажив крепкий стоящий член. Несколько раз он провел головкой, заставляю каждую клеточку набухшей кожи встрепенуться и прийти в возбуждении. После недолгих поглаживаний, томивших ожидающую, он направил его прямо в девушку. С ее губ слетело короткое: «ой», которой вскоре сменилось на горячее придыхание.  Никакой грубости. Только нежные проникновенные движения, заставляющие красиво изгибаться тело. Грудь покачивалась в лунном свете. Сердце билось так сильно, что казалось, следующий удар станет крайним. Кровь кипятком текла по жилкам, насыщая их кислородом, которого так не хватало. Живот приятно сводило внизу. Его лицо был так близко. Она чувствовала горячее дыхание своей щекой. С губ начали срываться тихие стоны и придыхания, сводившие мужчину с ума. Мышцы сокращались, чувствуя неистовое напряжение. Сдерживаться становилось все сложнее, но нужно ли было? Ее ногти царапали крепкую мужскую спину. Руки крепко сжимали волосы, а затем пытались удержаться за спинку кровати. И так поочередно, в попытках выдержать пыл эмоций, она хваталась за все подряд. Но совладать с собой было невозможно. Тело все чаще пропускало разряды, заставляя извиваться. —Вова…, —срывалось с ее алых манящих губ стоном. Он взял ее руку, сплел со своей и опер на спинку кровати. —Тихо, тихо, тихо… — шептал Суворов, понимая, что сам находится на грани. Пот каплями стекал с мышечного торса, охваченного огнем страсти. Он прильнул к ее губам, оставив на них короткий влажный обволакивающий поцелуй, но яркое ощущение переполняющее каждую клетку, заставило отстраниться и издавать постанывающие звуки. Толчки ускорились, Аделина уже не просто шептала блаженное имя, а кричала, задыхаясь от наслаждения.  Неожиданно, по каждой клеточке коже, по каждой венке, прокатилась приятная волна дрожи, заставляющая мышцы сокращаться короткими импульсами, а ноги дрожать. Тело непослушно вздыбилось вверх, а душа вознеслась ввысь к самым небесам. Это было божественное чувство, несравнимое ни с чем. —Вова…, —последний раз, уже сладким шепотом, а не криком сошло с ее уст. В момент, он почувствовал такое же наслаждение и сделав последний глубокий толчок, проникающий в самое нутро, отстранился. После совместного прохладного душа, любимые нежились в постели, наслаждаясь друг другом. Володя перебирал в руках прядки темных волос, поглаживал спинку, целовал в хрупкие тонкие плечи. Затем, вдохнул ее запах, прильнувши носом к шее. Измайлова неожиданно вздрогнула. Только не потому, что приятно было, а потому что тот так же сделал в ту ночь. Однако Суворов внимания этому не предал. —Тебе понравилось? Не больно было? Хорошо все? — переживающе спрашивал мужчина, зная, что взял на себя огромную ответственность.  Вместо ответов он получал лишь отрицательные и положительные кивки брюнетки, совсем не желающей распыляться на слова. Потому что знала, что скоро придет черед разговора важного. Тогда и будет свой словарный богатый запас демонстрировать. А сейчас хотелось просто помолчать с ним рядом, представляя, что все хорошо и никаких проблем нет. В общем-то их особо и не было, кроме стены лжи и обмана, которую она своими руками возвела. Но разрушить ее казалось невыносимо сложной задачей, поэтому приходилось врать уже и самой себе, внушая, что все хорошо и истина не пробьет себе сама путь.  Жаль, но именно это она и собиралась сделать.