Нервы сдавали к концу недели, а фото ещё нигде не всплыло. Ни в группе класса, ни в школьном обсуждении. Казалось бы, в чём проблема тогда, проблема только в том, что у Трэвиса дёргался глаз, а у Ларри выработалось что-то усредненное между синдромом Туретта и Паркинсона. Ко всему прочему, масло в огонь подливал вопрос Фелпса, что звучал буквально:
— Тогда зачем было нас фотографировать, если оно до сих пор в нигде? — Джонсон разводил руками, хмыкал носом и смиренно, как верный пёс, на расстоянии присматривал за Трэвисом. Он выглядел из ряда вон плохо, сразу было понятно, как для него было важно оставить свои чувства и их с Джонсоном разговор в тайне.
Эти беспочвенные нервы мешали готовиться к экзаменам, правда мешали. Конечно не только физически, но и морально, было тяжело сосредоточится на чём-то, кроме грёбаного папарацци. И потому именно сейчас, когда учебный день походил к концу, Ларри решил отловить Трэвиса у входа в школу, сказав друзьям, что задержится из-за пересдачи теста.
Фелпс выглядел по-прежнему печально. Он конечно и до этого не блистал красотой, но сейчас выглядел так, как будто его головой об стены били и ногами пинали. Возможно это было бы близко к правде, если бы брюнет не оберегал его, как ручная собачка чихуахуа.
—
Трэв. — Джонсон окликает его тихо, стараясь привлечь только внимание собеседника. Блондин возвращает глаза от неба, что было бесцветно серым, к своему новому знакомому. — Поговорим? — Ларри показывает большим пальцем за свою спину, намекая на черный ход школы, где они бы не были замечены и он мог бы покурить.
Трэвис кратко кивает, не находя в себе сил подать голос от хлынувшего волнения. Идя следом, как утёнок за собственной матерью, Фелпс замечает некогда мощную спину, что сейчас расслабленна. Затем полупустой рюкзак в значках и нашивках, что держит рука в чёрном браслете с подобием металлических шипов. Задумавшись, почти врезается во всю ту же спину. Шмыгая, Трэвис потирает ушибленный лоб и скрывает глаза за густыми светлыми ресницами.
— Всё хорошо, тебе не за чем переживать, детка. — Джонсон касается чужого плеча рукой, но быстро отстраняется, чувствуя нарастающее напряжение и смущение.
— Детка…? — тихо мямлит Фелпс, не зная что ответить на новоиспеченное прозвище.
Джонсон кривовато улыбается и наконец принимается за сигареты. Смотрит на деревья, что шелестят листвой, на птиц в небе, попутно поджигая папиросу.
— Я много думал прежде, чем предлагать.
Честно, я просто смотрел на то, как сильно ты волнуешься, я не совсем понимаю причины, да хотя,
на самом деле понимаю. Я…- Ларри выдыхает тяжело, а затем набирает воздуха в лёгкие. — Я подумал, что было бы славно, ну знаешь,
попробовать. Я не думаю, что получится что-то действительно хорошее, но я и отвращения к тебе особо не испытываю, ты с каждым днём всё несчастнее. Если возможность начать со мной отношения тебя хотя бы немного расслабит, мы правда можем попробовать. — брюнет заканчивает изрекаться и неловко переводит взгляд на Трэвиса, что стоит рядом, прижав к груди руку сжатую в кулак.
В тишине слышно как шумит ветер в кронах клёнов и лип. Фелпс отводит взгляд в пол, выдыхает и кажется начинает думать. Ларри ждёт, он понимает как тяжело принять решение, которое может изменить твою жизнь.
Решение, вроде начала отношений с человеком, которого ты вроде любишь, но так плохо знаешь, что ещё не знаешь за что любишь.
—
Правда можно? — тихо спрашивает блондин, виновато поднимая глаза на собеседника. Джонсон только кивает.
Конечно можно, он принимал и переваривал в себе это решение неделю. Сколько же ему понадобиться, чтобы принять факт наличия отношений. — Это всё так…сложно. Я сам заварил эту кашу, ещё и тебе проблем принес, втянул тебя в эту глупость. Мне очень стыдно, за то что я ною, ведь и правда не будь моих записок, не будь и всего случившегося в преддверии экзаменов. Но если ты и правда готов начать отношения с человеком-проблемой, то я буду рад. Искренне рад. И спасибо. За то что так мягко со мной, после того, во что я превратил твою жизнь.
— Хей. Мне нужен был этот беспорядок, это своеобразный глоток воздуха, не свежего, но воздуха и, говоря уж совсем честно, мне не помешают отношения с тобой. Это приятный бонус до экзаменов? — Ларри улыбается и замечает лёгкий румянец на чужих щеках, сдерживает себя чтобы не потормошить светлые волосы.
— Как скажешь. Ой. А друзьям ты что скажешь? — Фелпс вновь выглядит, как нашкодивший котёнок.
— То и скажу. Они не могут решать за меня, могут просто выразить свои мысли по этому поводу. Мне будет в большей степени всё равно. — Джонсон замечает как собеседник открывает рот, чтобы возразить и выставляет палец перед собой. —
Даже если они мои лучшие друзья, Трэв.
И «Трэв» послушно сдаётся. Облегчённо и устало вздыхает, как-то особенно заговорчески улыбаясь. Ларри изгибает бровь в немом вопросе, на что Фелпс только качает головой и теперь более приветливо улыбается. Светлые волосы остаются в тени, не сверкая золотом, но красиво спадая на плечи Трэвиса пуховым облаком. Видимо он сегодня мыл голову, потому такие пушистые (Ларри ещё не догадывается какие у его парня густые и привередливые волосы).
Дома стоит тишина.
В общем-то, как и обычно. Трэвис прикрывает входную дверь и неспешно идёт к лестнице, чтобы подняться в комнату и пробыть там до ужина, метаясь по кровати от радости. Сегодня отец занят
делами и Фелпс младший выдыхает, думая что и ужин то не нужен, он наелся сегодняшними чувствами, он ими захлебнулся. Кстати о захлебнулся, можно и помыться, давно не выдавалось возможности просто посидеть в ванной, попариться и расплыться в воде с улыбкой.
Из окна приятно холодит, младший прикрывает дверь оставляя себя в малой тишине, в которой эхом ничего не отдаётся. Вешает сумку на крючок, снимает ботинки и устало тянется. На столе снова свалка из конспектов, что пришлось учить перед физикой. Земля комнатных растений высохла. Вещи свалены в одну кучу в шкафу. Трэвис знает, чем займется после ванной. Такая простецкая обстановка его успокаивает и наконец-то даёт вздохнуть не устало, а глубоко, скорее облегчённо.
Дверь в ванную тихо скрипит, когда её открывают, входя в помещение. Внутри прохладно, но водяной пар постепенно заполнит комнату, нагревая воздух, потому Трэвис завязывает отросшие волосы повыше в хвост и расслабленно опускается в горячую воду, морща нос первые пару секунд с непривычки. Телефон на раковине вибрирует и Фелпс от чего-то улыбается.
Будет ли он теперь так часто вибрировать?
На блокировке с одуванчиками светится сообщение от Ларри. Он отправил что-то нетекстовое, потому приходится зайти в переписку. На скриншоте, как оказалось, переименованный в
«Дующаяся детка» контакт Трэвиса. Фелпс хихикает.
— Хееей, я не дулся на тебя ни разу. Ещё.
Вот именно, что ещё не дулся. -
— Тогда я переименовываю тебя в
«Надувающего бойфренда» и продолжаю мыться.
Чтоооо? Я на такое не согласен, детка. —
Но Фелпс игнорирует своего парня, только отправляет скрин с подтверждением своих слов.
Ларри дует губы, но вполне довольный откладывает телефон. Чем раньше он поговорит с Салли,
хотя бы с ним, тем проще ему будет потом, утаивать факт появившихся отношений глупо.
— Как твой тест? — Фишер опирается о дверной проём плечом, пугая брата до усрачки.
— О святые гитары и рок, что ты здесь тут забыл? — брюнет хмурится и растягивает губы в прямой линии, по максимуму кривя собственное лицо.
— Живу, Лар. — Сал хмыкает и отпивает из кружки горячий чай, от него идёт лёгкий пар.
— Прости, ты просто меня испугал. Тест… — Джонсон на секунду задумывается и не успев закончить мысль, выдаёт как-то слишком громко и быстро. — Мы с Трэвисом теперь встречаемся.
Фишер давится чаем почти моментально, трогает лоб брата и поняв, что температуры нет, сводит брови к переносице.
— Серьезно, не шутишь? — выглядит Сал достаточно серьёзно, напоминая собственным лицом сразу несколько мемов.
— Да если бы я шутил, ты бы мне в ёбыч прописал. Да и кто так шутит вообще. — Джонсон шлёпает свободными ладонями по ногам и глупо улыбается.
— Ну…ммм… Ты сам доволен? — Фишер кладёт голову на плечо брата.
— Да, я думаю всё будет славно. — глотая ком, застрявший в горле, Ларри добавляет. — Но ты не переживай, мы тебя одного не оставим. — получая локтем в бок, гогочет Джонсон.
