Клятва Ведьмы (18+)

Снова начались занятия. Никто не был рад. Кроме, конечно, Гермионы. Все отлично провели рождественские каникулы. Гермиона провела Рождество со своими родителями и привезла в школу множество книг, которые она купила в Косом переулке. Рона провела Рождество с ее семьей и Лавгудами. Казалось, что прошлое Луны было почти таким же даже в этой альтернативной вселенной. Прямо сейчас Квиррелл отвернулся от нас и писал инструкции на доске, что было для нас хорошим способом избежать неловких ситуаций с его заиканием. Хотя для Гарри это было не очень хорошо. Девочка испытывала головные боли всякий раз, когда тюрбан, скрывающий присутствие Волдеморта, был направлен в ее сторону. Я похлопал ее по колену, когда она сидела рядом со мной. Мне тоже не хотелось смотреть в сторону тюрбана в целом, поэтому в эти моменты я поворачивался, чтобы немного подшутить над Гарриет. Полагаю, с этой точки зрения это был своего рода беспроигрышный вариант. Я почти мечтал о следующем годе, когда все, о чем мне нужно будет беспокоиться, – это всего лишь об одном потенциальном сексуальном хищнике и волшебном дневнике, а не о самом разыскиваемом террористе в волшебном мире. Я бы сказал, Гитлер-волшебник, но на самом деле у нас уже был один такой парень. Гарриет крепко вцепилась в мое запястье, и я не мог ее отдернуть. Казалось, это было особенно трудно для нее. Я поднял другую руку, чтобы накрыть ее на мгновение, пока Квиррелл не повернулся обратно. Уроки только начались, и они казались наихудшей вещью на свете из-за воздействия учителя на Гарри. В остальном Квиррелл не часто надолго отворачивался, а Гарриет не всегда была к нему лицом, когда это случалось. Сегодня на Чарах мы изучали Вердимилиус. Очевидно, я неправильно запомнил заклинание. Это заклинание позволяет нам выпускать зеленые искры из наших палочек. Не совсем бесполезное заклинание, в основном действует как фейерверк. Но я не собирался посвящать свое личное время изучению этого заклинания больше, чем было необходимо. К счастью, сегодня мы не и не произносили это заклинание; мы будем делать это на двойном уроке на следующей неделе, так что Гарри могла не высовываться до конца урока и делать заметки, как это с нетерпением делала Гермиона рядом со мной. Ей сильно хотелось учиться. Она писала свои заметки в очень быстром темпе, которые были более подробными, чем даже мои собственные. Они также были аккуратными. Время от времени я все еще испытывал трудности со своим почерком, но теперь, по крайней мере, мой почерк был разборчивым. Рона по другую сторону от Гарриет безучастно наблюдала за профессором. Ей в последнюю минуту понадобилась помощь с домашним заданием по зельеварению, как только она вернулась в замок. К счастью, следующее занятие Снейпа будет через пару дней после начала семестра, так что, по крайней мере, у меня было время посидеть с рыжеволосой девочкой и помочь ей закончить его. На самом деле меня это немного раздражает, но я не хотел отчитывать девушку, потому что она была моим другом, так что я смирился с этим. Очевидно, у нее случился рецидив лени во время рождественских каникул, когда ни я, ни Гермиона не занимались ею, чтобы мотивировать ее к надлежащей учебе. Или, может быть, я просто был слишком резок. Урок, к счастью, закончился, и мы отправились обратно в общую гостиную. Я уже договорился с Роной, что сегодня мы сядем и посмотрим домашнее задание, чтобы покончить с ним до того, как другие учителя дадут нам новое домашнее задание. Работы, которую она уже проделала, вероятно, было достаточно для плохой оценки. Конечно, это было нехорошо, но это означало, что осталось не так уж много сделать, чтобы довести домашнее задание до приемлемого уровня. Гермиона изучала что-то рядом со мной, я был не совсем уверен, что. Книга, которую она спонтанно достала из своей сумки, была слишком непонятной для прочтения, поэтому я не мог понять, глядя через ее плечо, что она читает. Гарри, с другой стороны, получила письмо от Хагрида, в котором он предлагал ей прийти на чай в пятницу вечером. В ответном письме она спросила у него, можем ли мы трое тоже прийти к нему. Я не сомневался, что Хагрид не будет возражать против того, чтобы поболтать с другими детьми. Честно говоря, это немного беспокоило меня, потому что потенциально это означало, что это была та часть канона, где Хагрид случайно раскрыл, что у него в костре в его хижине лежало драконье яйцо. Гарри подула на письмо, помогая чернилам высохнуть, прежде чем она отправилась в Совятню, и в помещении остались только я, Гермиона и Рона. Рона с удовольствием работала над своим домашним заданием, копируя некоторые из ее предыдущих заметок в новую версию проекта. Я повернулся, чтобы посмотреть на Гермиону. — Что ты читаешь? — спросил я непринужденно. — О, это старая рукопись истории Хогвартса, — сказала Гермиона. — Знаешь ли ты, что в конце одиннадцатого века существовало движение за создание пятого факультета Хогвартса? Они хотели, чтобы у Мерлина был свой собственный факультет в школе. Я имею в виду, что Мерлин абсолютно был одним из величайших волшебников всех времен, но он не был одним из основателей. — О, правда? — спросил я, наклоняясь через плечо Гермионы, чтобы увидеть текст. Это были едва разборчивые каракули, мелкие и паутинные. — Тебе понадобятся очки, чтобы прочесть это, — прокомментировал я. Гермиона фыркнула. — Хотя это очень интересно, — сказала она. — Хотя такого и не написано в современной версии Истории Хогвартса. Интересно, почему они опустили эту часть. — Как долго просуществовал этот новый пятый дом? — Я спросил. — Они никогда официально не создавали его, — сказала мне Гермиона. — Мерлин был готов добавить свое имя в историю школы, будучи одним из первых учеников Хогвартса, но здесь говорится, что в конце концов он решил не доводить дело до конца, потому что ему пришлось бы преподавать длительный срок, как это делали Основатели. Вместо этого он ушел с королем Артуром. — Интересно, — прокомментировал я. — Представь, что было бы со школой, если бы существовал факультет Мерлина. Как ты думаешь, каким был бы его символ? — Наверное, это была бы птица, — рассеянно сказала Рона рядом со мной. Она все еще переписывала свою работу заново. — О да, Мерлин, вроде, любил соколов, не так ли? — Я сказал. Рона кивнула, прежде чем вернуться к своей работе. — Было бы сложнее организовать наши занятия, — сказала Гермиона. — Я полагаю, это достаточно сложно с четырьмя факультетами, не говоря уже о пяти. Мы с Гермионой поговорили еще немного, пока Рона заканчивала ее домашнее задание. Затем мы отправились вниз ужинать. Гарри встретила нас у Портрета, и мы поели, прежде чем немного расслабиться в общей гостиной. Гарриет выглядела слегка встревоженной, когда вечер подходил к концу. Раз или два я поймал ее на том, что она с тоской смотрит на меня. Идея о том, что мы больше не будем делить постель, явно не устраивала ее. Мне самому было нелегко. Прошлой ночью я проснулся посреди ночи, гадая, куда делась девушка. Мы спали вместе всего пару недель, и было удивительно, насколько я действительно привык к присутствию Гарри. Тем не менее я слегка подтолкнул девочку, когда Гермиона пыталась обыграть Рону в шахматы. Казалось, у девушки с густыми волосами действительно не было склонности к шахматам. Я мог бы сказать, что и Рона была с ней помягче. — Это безнадежно, — фыркнула Гермиона, когда Рона убрала ее вторую фигуру рыцаря одной из ее собственных. — Как я уже сказал, Рона слишком хороша, — прокомментировал я. Рыжая девочка, казалось, разрывалась между тем, чтобы порадоваться комплименту и не пытаться расстроить Гермиону. Гермиона никак не могла обыграть Рону, и я ожидал, что не потребуется много времени, чтобы обуздать Гермиону. Мы сидели за столиком в маленькой кабинке. Это было что-то вроде сидения в закусочной или ресторане с небольшой зоной отдыха и стульями по другую сторону стола. Гермиона и Рона были по разные стороны, в то время как мы с Гарриет сидели рядом друг с другом и смотрели за игрой. Сиденья были удобными, гораздо более удобными, чем деревянные стулья. Нам повезло, что это место было пусто, когда мы вернулись в общую гостиную. Я был прав, Рона выиграла партию дюжиной ходов позже, а затем настала очередь Гарриет. Я сам отпросился от игры, заявив, что устал и хочу лечь пораньше. Рона выглядела разочарованной, но я пообещал поиграть с ней завтра и ушел в свою комнату в общежитии. На самом деле я не устал, но мне хотелось освободить время, чтобы поработать над небольшим проектом, на который я решился. Через несколько месяцев должны были начаться летние каникулы, и мне нужно было посмотреть, будет ли моя идея работоспособной. Поэтому я подошел к своему столу. Там лежал металлолом, оставшегося от моей работы с профессором Макгонагалл над рыцарем. Этот кусок металла был признан непригодным для использования. Очевидно, на него было наложено слишком много чар долговечности, а это значит, что мы не могли просто так легко изменить его в отведенные нам сроки, и даже если бы мы могли, мы также не смогли бы наложить какие-либо новые чары долговечности после изменения формы, потому что они просто не приняли бы их из-за остатков старых. Я ткнул в обломок палочкой, металл не отреагировал. — Вингардиум Левиоса, — произнес я нараспев. Металл начал шевелиться. Я крутанул свою палочку, заставляя ее вращаться. Я крутил палочкой, кусочек металлолома вращался все быстрее и быстрее, пока не стал отчетливо слышен шум его движения, когда он поворачивался на месте. Я позволил движениям моей палочки замедлиться. Центростремительная сила заставляла металл вращаться в соответствии с моими желаниями. Я мог бы полностью остановить его движение своим контролем над заклинанием, но я решил позволить ему потерять свой импульс самостоятельно. Хорошо, по крайней мере, это сработало. Я взял старое перо. Это было одно из моих первых, изношенное и больше непригодное для использования. Это было моим следующим испытанием. Это было просто, но если все сработает не так, как задумывалось, то весь мой план провалится. — Энсанто Вингардиум Левиоса Перпедуро, — настойчиво произнес я, желая, чтобы чары сработали. Это было тяжело. Смешанные движения палочки действительно испортили мою первую попытку, и я знал, не проверяя, что заклинание провалилось. Я сидел, пару раз повторяя комбинированные движения палочкой, пытаясь привыкнуть к ним. — Энсанто Вингардиум Левиоса Перпедуро, — произнес я снова. На этот раз заклинание, похоже, сработало. Я взял перо. После минутной попытки заставить заклинание сработать, ничего не произошло. Я постучал по нему своей палочкой, желая, чтобы чары сработали по-другому. Реакции по-прежнему не последовало. Мне потребовались часы, чтобы заставить работать Пиертотум Локомотор. Я уже знал, что для правильного применения этого нового заклинания может потребоваться такое же количество времени. Я посмотрел вниз на перо, а затем на часы у моей кровати. Было всего девять часов. У меня было достаточно времени, чтобы попрактиковаться. * Я лег спать поздно, возможно, слишком поздно, и этой ночью я еще пожалею об этом. Я вздрогнул и проснулся, когда услышал, как быстро открылась дверь спальни и быстрый топот ног, приближающихся к моей кровати. — Эдвард, Эдвард, проснись! — Раздался голос Гарриет, когда она раздвинула занавески на моей кровати и забралась на кровать рядом со мной. Она взяла меня за плечи, легонько встряхивая, чтобы разбудить. Сочетание того, что я только что заснул, и неожиданности заставили меня полностью насторожиться. — Гарри? Что случилось? — спросил я, протирая глаза. Что-то случилось, кто-то пострадал? Я посмотрел на часы на прикроватной тумбочке. Я понял, что я поспал два часа. Еще же была ночь, не так ли? Гарриет внезапно начала падать на меня, когда я потянул ее за руки. Моя рука легла на ее зад. — А теперь скажи мне, — сказал я, позволив толике раздражения окрасить мой тон. — Что я говорил о том, чтобы быть со мной в постели после Рождества? — Я легонько опустил ладонь на ее задницу. Этот удар был недостаточно жестким, чтобы быть шлепком, но и слишком твердым, чтобы быть просто похлопыванием. Гарриет ахнула и слегка извивалась в моей хватке, но не пыталась вырваться. — Я кое-что нашла! — Она сказала. — Пожалуйста, я извиняюсь за то, что не послушалась тебя, но ты должен это увидеть, пожалуйста! — Она почти умоляла. — Что ты имеешь в виду, что ты нашла? — спросил я, не совсем в состоянии разобрать слова девушки. — Это слишком сложно объяснить, — сказала моя возлюбленная, она поднялась на колени, чтобы посмотреть на меня в тусклом лунном свете. В ее тоне и выражении лица была настоящая потребность, которая сумела пробиться сквозь мое раздражение. Я вздохнул. — Тогда пошли, — проворчал я. Я уже почти потерял сон, с таким же успехом я мог бы посмотреть, что эта девушка нашла, что ее так взволновало. Сияющей улыбки на лице Гарриет было почти достаточно, чтобы оно того стоило. Меня подняли на ноги, и Гарриет схватила мою мантию и помогла мне надеть ее, прежде чем вытащить меня в тапочках из моей спальни, из общей гостиной и в тускло освещенные коридоры Хогвартса после полуночи. У Гарриет, конечно, была ее мантия. Она заставила меня надеть ее, когда она стояла прямо передо мной. Она закинула мои руки себе на плечи и придержала полы мантии, одновременно сжимая мои руки сзади. Мы прокрались через замок. Детство, полное видеоигр о Гарри Поттере, оставило у меня впечатление, что за каждым углом нас поджидает учитель или староста. Но вместо этого мы ничего не нашли, даже когда Гарриет повела меня по замку. Она что-то нашла на шестом этаже. В заброшенном классе. Внезапно у меня появилась идея о том, почему девушка с изумрудными глазами была так взволнована, что прервала мой сон. Оно было огромно. Легко достигающее семи футов в высоту, с металлическим каркасом и когтистыми лапами. Гарриет отпустила меня, поспешив выйти из-под защиты, обеспечиваемой мантией, чтобы встать поближе к рассматриваемому объекту. Мне следовало ожидать чего-то подобного. Я думал, что избежал рассматриваемого события просто благодаря тому, что был любителем обнимашек и не давал своей девушке возможности исследовать замок ночью. Казалось, я был слишком поспешен, предположив, что объект был перемещен так быстро. — Смотри, смотри! — Гарриет подбадривала меня, стаскивая с меня мантию, а затем притянула меня ближе, так что я оказался рядом с ней перед зеркалом. Я отвел глаза, решив смотреть на Гарриет, а не на объект. Я не хотел смотреть. Я не хотел видеть бремя того, кем я был на самом деле. Самое сокровенное желание моего сердца. Оно показало бы, кто я такой на самом деле. У меня было несколько идей. Я думал, что знаю, что я за человек, была причина, по которой я принял клятву Гарриет чуть больше четырех месяцев назад. Были и другие причины быть уверенным, но это была не первая причина. Мне понравилась идея контроля. Конечно, я выражаю его в более добрых формах. Я принял ответственность и обязательства, которые пришли вместе с властью, которую дала мне Гарриет, и я хотел соответствовать им. Но причина, по которой я хотел принять эту власть… Не знать было бы легче, чем знать. Подтверждение того, кем я был на самом деле. Был ли я просто жаждущим власти над другими? Было ли все, что я говорил себе о заботе о людях, волнении о них и ответственности, просто удобной завесой, которая замаскировала мои темные желания? Выражение лица Гарриет сменилось замешательством, поскольку я продолжал смотреть на нее, а не в зеркало. Я не сказал ей, что у меня есть преимущество метазнания, что вся ее жизнь в другом мире была описана в детской книжке, что у меня было хорошее представление о том, что ждет ее в будущем. Не было никакой причины, по которой я мог бы объяснить, откуда я узнал, что такое Зеркало Еиналеж, и это было знание, которое абсолютно необходимо хранить в секрете. По крайней мере, до тех пор, пока не наступит подходящее время раскрыть все, если оно когда-нибудь наступит. У меня был выбор: встретиться лицом к лицу со своими страхами или раскрыть карты, которые лучше было держать при себе. Я посмотрел в зеркало. — Ты видишь ее? Мою семью? — Гарриет спросила меня. — Или, может быть, твою семью? У меня уже было хорошее представление о том, на что смотрела Гарри, благодаря моим собственным метазнаниям. Ей не нужно было мне говорить. Но нет, зеркало не собиралось показывать мне лица людей этого мира. Возможно, если бы у меня были более сильные воспоминания о моей первой жизни и не было бы ничего, ради чего стоило бы жить в этой, я мог бы увидеть свою первую семью, людей моей первой жизни. Однако я видел далеко не их. Я ожидал увидеть гарем, множество обнаженных девушек разных возрастов, стоящих на коленях у моих ног. Цепи тянулись бы от их шей к моей руке, когда я стоял над ними, их хозяин. Возможно, я бы увидел Гарриет, которой позволили бы стоять рядом со мной. Может быть, она была бы единственной из них, кому была бы позволена роскошь одежды, нижнего белья, конечно. Возможно, у нее был бы раздутый живот, у миниатюрной девушки, вынашивающей моего ребенка. Мысленный образ, безусловно, был возбуждающим. Но, к моему абсолютному облегчению, увидел я не его. Молодая женщина, одетая в струящееся зеленое платье, которое подходило к ее глазам, посмотрела на меня через зеркало. Вокруг ее шеи была тонкая черная полоска ткани. Я не был уверен, что это был за материал. Оно было сшито со вкусом, с кольцом в форме сердца в центре над ее шеей. Кто-то, не совсем осведомленный о таких вещах, легко не заметил бы этой вещи, но я знал, что это было. Это был символ того, во что могли бы превратиться наши отношения, если бы у нас было достаточно времени и экспериментов, – ошейник. Она прислонилась ко мне через зеркало. Я был старше, где-то лет двадцати с небольшим, одетый, если мне не изменяет память, в смокинг. Моя рука собственнически обвилась вокруг талии девушки, притягивая ее к себе, и она, казалось, совсем не возражала против такого положения дел. Женщина прижалась ко мне, ее рука поднялась, чтобы собственнически погладить мою одетую грудь. Моя зеркальная рука потянулась погладить ее зад через платье, что, казалось, только возбудило ее, когда она повернулась, чтобы посмотреть на мое отражение. Однако были и другие. Рыжеволосая женщина, высокая и подтянутая на вид, с коротко остриженными волосами, стояла сразу за тем, что должно было быть взрослой Гарриет. На шее у нее ничего не было, как я сначала ожидал. Когда я посмотрел на нее, она криво усмехнулась мне. Она подняла руку, демонстрируя шахматный трофей, трофей, который, как я инстинктивно знал, я сам помог ей выиграть. По другую сторону от меня была та, кем могла быть только взрослая Гермиона Грейнджер. Она была одета в нарядную мантию. На ее шее тоже был ошейник. Это была тонкая цепочка, на которой висел замок в форме сердца, украшавший ее шею, несколько более продуманный по сравнению со знаком собственности Гарриет, но, тем не менее, это был символ наших отношений. Под мышкой у нее было несколько свитков пергамента, и она изо всех сил пыталась удержать их, в то время как мое зеркальное отражение прижимало ее к себе с другой стороны. Она отказалась от пергамента, уронив свитки на пол, где они и исчезли. Женщина с густыми волосами протянула руку, чтобы повернуть мою голову к себе для поцелуя. Мое зеркальное отражение наклонилось, чтобы накрыть ее губы своими, заставляя девушку таять в его объятиях. Он посмотрел на меня, доминируя над губами Гермионы, и подмигнул мне. Отстранившись, он оставил запыхавшуюся Гермиону отдышаться. Его лицо стало более серьезным, когда он снова посмотрел на меня. Он кивнул мне и одарил уверенной улыбкой. Это было совсем не то, чего я боялся. Только три молодые девушки, которые сейчас есть в моей жизни, все они счастливы, две из них явно мои, но наши отношения не были жестокими но и не безвозмездными. Здесь было нечто большее, чем просто доминирование и подчинение. В глазах девушек, которые меня окружали, была настоящая любовь и привязанность. Больше всего меня смутила Рона. Честно говоря, я ожидал, что на ней будет какой-нибудь другой знак собственности или, может быть, обручальное кольцо, но это было не так. Повзрослевшая Рона Уизли смотрела на меня с удивлением, пока я пытался расшифровать, что именно она олицетворяла из моих самых сокровенных желаний. Была ли она просто недостаточно привлекательна для меня, чтобы включать ее в свои сексуальные фантазии? Был ли я просто счастлив дружить с ней? Я имею в виду, я думал, что она симпатичная, но на самом деле я не думал о ней в сексуальном плане. Хотя знакомство с фэндомом Гарри Поттера целую жизнь назад, безусловно, навело меня на сексуальные мысли о Гермионе Грейнджер. Я думаю, может быть, я не был заинтересован в отношениях с Роной на подсознательном уровне. — Ну? — Гарриет прервала мои мысли, стоя рядом со мной. — Ты видишь их? — Я не вижу своих родителей, я вижу себя, — честно сказал я ей. — Я вижу нас вместе. — Нет, я имею в виду, ты видишь что-нибудь другое? — спросила меня Гарриет, хотя по ее покрасневшему лицу я мог сказать, что ей понравились мои слова. — Нет, я вижу нас, но другими, — ответил я. Взрослая Гарриет наклонилась, чтобы прошептать что-то на ухо младшей Гарриет. Я усмехнулся. — Мы старше, одеты так, как будто собираемся на вечеринку или что-то в этом роде. А ты что видишь? — Я спросил. — Я вижу свою семью, — сказала Гарриет. — Моих маму и папу, и других, много родственников. И... и ты тоже там, — сказала она. — Ты держишь меня за руку, как сейчас, — она сжала свою руку в моей, и я сжал ее в ответ. Я отпустил ее руку, чтобы обнять ее за талию, и притянул девушку к себе, зарываясь лицом в ее растрепанные волосы, глубоко вдыхая ее аромат. Я был счастлив или, по крайней мере, испытал облегчение. Я издал легкий смешок в ее волосы, когда крепче прижал ее к себе. Казалось, я фигурировал в самых сокровенных желаниях Гарриет точно так же, как эта молодая девушка фигурировала в моих. Прямо рядом с ее мечтами о том, чтобы у нее была семья. — Я думаю, зеркало показывает нам разное, — честно сказал я ей. — Я вижу нас такими, — сказал я. Я приподнял ее голову, чтобы я мог поцеловать ее. Гарриет покраснела, извиваясь в моей хватке и заставляя меня отпустить. Она снова посмотрела в зеркало. Я понятия не имел, что она видела, но через мгновение ее рот открылся от удивления. Она посмотрела на зеркало с глубочайшей тоской. Я снова взглянул в зеркало. Очевидно, Рона и Гермиона ушли. Взрослый "я" был одет примерно так же, как и раньше, с цветком с изумрудно-зелеными лепестками на лацкане. Однако более старшая версия Гарриет все еще была там. Она была одета в белое. Назойливые заботы, которые поселились на задворках моего сознания, моя собственная вина и неуверенность в себе исчезли. Конечно, у меня здесь было доказательство этого. Я не был тем человеком, которым я боялся стать. Взрослый "я" потянулся к частично закрытому лицу женщины. Я отвернулся от фантазии и снова посмотрел на ту версию девушки, которую я мог держать в своих объятиях прямо здесь и сейчас. Теперь я это видел. Этого нельзя было не заметить. Теперь я знал свое самое сокровенное желание. Другого выхода не было. Мне придется превратить изображение в этом зеркале в реальность. Я наклонился, чтобы снова поцеловать девушку в моих объятиях, но нас прервали. — Я думаю, — раздался старческий голос позади нас, — что ваше присутствие здесь несколько выходит за рамки вашего комендантского часа, не так ли? Мы оба повернулись, чтобы увидеть профессора Дамблдора. Гарриет хотела отойти, но я собственнически сжал ее крепче, и через мгновение она откинулась назад, прижавшись к моей груди. — Профессор Дамблдор, — поприветствовал я. Сморщенный старик приподнял бровь над мерцающими глазами. Черт, он наблюдал, как мы целовались, не так ли? — Добрый вечер, мистер Кросс и мисс Поттер. Я вижу, вы тоже открыли для себя чудеса Зеркала Еиналеж. Скажите мне, вы знаете, что оно делает? — Очевидно, ему не было интересно обсуждать то, что он только что прервал. Я был счастлив притвориться, что он тоже этого никогда не видел. — Оно показывает мне мою семью, — ответила Гарриет. — У меня есть идея, — сказал я. Дамблдор поднял бровь. — Как вы думаете, что делает зеркало, Эдвард? — мягко спросил он. Я снова повернулся к зеркалу. — Оно показывает нам, чего мы хотим, наши самые сокровенные желания. Интересно, как его так зачаровали? — Возможно, это преуменьшение, но вы правы, — ответил Дамблдор. — Хотя, я полагаю, есть более практическое применение для зачарования, чем создание такого жестокого устройства. — Он слабо улыбнулся. — Я бы присудил вам баллы за вашу дедукцию, но другие профессора удивились бы, почему я раздаю баллы ученикам посреди ночи, а потом они бы поняли, что мне самому давно пора спать. Каким образцом для подражания я был бы тогда, а? Он подошел и встал рядом с нами. Старик положил руку нам обоим на плечи, спокойно направляя нас к двери. — Я пришел сегодня вечером, чтобы переместить зеркало в место его последнего упокоения. Поэтому, пожалуйста, не ищите его, — сказал он нам. — Не стоит зацикливаться на наших мечтах, — посоветовал профессор. — Вы должны помнить это, вы оба. Я не ответил. У меня было свое мнение о Зеркале Еиналеж. Мечта Гарриет может оказаться невыполнимой. Мертвых нелегко было вернуть к жизни. Но то, что я видел, говорило о том, что все было возможно. Я мельком увидел, что может сулить мне будущее. Мне просто нужно было понять это. Хотя я мог понять, что имел в виду Дамблдор. То, что зеркало, несомненно, показало бы другим людям, могло бы стать не чем иным, как мукой для усталой души. — Профессор, — спросила Гарри, когда Дамблдор открыл перед нами дверь. — Что вы видите в зеркале? Я стиснул зубы, стараясь не реагировать на несколько бестактный, но невинно заданный вопрос девушки. — Я вижу себя с парой толстых шерстяных носков в руках, — ответил старик. Нет, нет, он не видит этого, подумал я. У меня было некоторое представление о том, что Дамблдор мог бы увидеть в зеркале, мое сердце сочувствовало ему. — У человека никогда не может быть достаточно носков, — сказал мужчина, который, как я знал, прожил слишком долго и потерял слишком много, когда Гарриет вздрогнула от его неожиданных слов. — Спасибо вам, профессор, — сказал я. — Сегодняшняя ночь была очень захватывающей, но мы не будем его искать, я обещаю. Я накинул мантию на нас обоих и направил Гарриет обратно в общую гостиную. Я поцеловал ее на ночь, прежде чем отправиться обратно в свою комнату в общежитии. Девушка выглядела так, словно хотела последовать за мной, но я быстро разубедил ее в этом, мягко направив ее к лестнице общежития для девочек, прежде чем она смогла сделать что-нибудь еще. — Спокойной ночи, Гарриет, — сказал я ей. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — сказала она. Я повернулся, чтобы уйти. — Что ты увидел в зеркале? — Она спросила меня. Я повернулся к ней. — Я видел нас, — сказал я ей. — Я говорил тебе раньше. — Да, но какими ты нас увидел? — с любопытством и надеждой спросила девушка. Я снова подошел к ней, пока едва не коснулся ее груди своей. Она стояла на первой ступеньке в женское общежитие, так что ее лицо было на одном уровне с моим, чем обычно. Я наклонился, чтобы в последний раз чмокнуть ее в губы. — Ты действительно хочешь знать? — дразняще спросил я. Гарриет кивнула. Я наклонился в сторону, чтобы прошептать ей на ухо. — Я видел нас обоих в толстых шерстяных носках, — сказал я ей. Прежде чем она успела отреагировать, я дерзко улыбнулся ей, прежде чем развернуться и быстро уйти, в то время как девушка надулась позади меня. Я вернулся в постель, чтобы как можно больше поспать перед занятиями на следующий день. Я быстро заснул. Мне снилось будущее.