***
Кроули не заметил, как они остановились у придорожного кафе, в котором по словам Азирафеля были самые вкусные суши. Пейзаж за окном втянул его в водоворот мыслей, в которые он погрузился с головой. Нет ничего хуже, чем вариться в собственном соку и презирать себя за каждую оплошность. Но как же, сука, больно… Кроули не был бездушной машиной, а потеря друзей лишний раз говорила о том, что у него есть сердце, которое способно чувствовать не смотря на то, что внешне он всегда казался холодным. А за стёклами очков вообще было сложно разобрать эмоции. И прямо сейчас его сердце разрывалось на куски от боли, омерзения к себе, стыда, разочарования и… любви. Похоже это единственное за что он цеплялся. Единственное, что принадлежало только ему. И благодаря этому чувству, он держался на плаву. Это был первый раз, когда Энтони испытал все оттенки чувств на собственной шкуре. Раньше он с легкостью отпускал друзей, потому что не был связан с ними тайнами. Легко уезжал из насиженного места, потому что Мишель снова решила переехать. Спокойно, на сколько это было возможно, адаптировался к новому месту. Но в этот раз в нём что-то сломалось. Его внутренняя система дала сбой. Неужели всё из-за поглощающего чувства? Неужели оно сделало Энтони живее? И полный разрыв контактов с друзьями обернулся такой мощной болью? Может быть… - Милый, ты странно выглядишь. Ты чем-то подавлен? - Сказала Мишель, когда все устроились за столиком у окна. - Нет, мам. Всё в порядке. - Голос казался потусторонним, как будто это не Энтони отвечал матери, на лице которой застыло озабоченное выражение. - Я знаю, как ты выглядишь, когда всё в порядке. Прошу, не переживай из-за переезда. Я уверена, тебе понравится Тадфилд. - Она похлопала его по руке. Мишель была убеждена, что её сын тяжело принимает факт переезда. Энтони лишь кивнул и прежде чем изучающе окинуть список блюд в меню, наткнулся на взгляд голубых глаз. Брови Азирафеля вопросительно выгнулись и Кроули едва заметно качнул головой, говоря тем самым, что поделится своими переживаниями позже. А ещё от этого взгляда стало так тепло. Словно Азирафель был светом в пожирающей тьме. И на какой-то миг, Кроули подавил чувство разочарования в своей жалкой душе, способной на такую низость, как предательство. После сытного обеда семейство снова отправилось в путь. И оставшиеся три часа прошли незаметно, потому что Азирафель не давал Кроули вновь уйти в себя. Они тихо переговаривались на заднем сидении, так, чтобы родители их не слышали. Но те были поглощены друг другом и лишь изредка бросали взгляды на своих детей и о чем-то спрашивали. И всё таки была минутка для гнетущих мыслей. Но уже по совершенно другому поводу. С тех пор, как они сели в машину, Кроули до скрежета в зубах хотелось взять Азирафеля за руку. Но он не мог. И истина открывшаяся перед ним была настолько ужасной, что ему стало дурно. Ведь отношения с Азирафелем заведомо обречены. И каждый раз глядя на этого светлого ангела, Кроули должен будет силой сдерживать себя, чтобы не поддаться чувствам. Он не сможет его обнять на улице или поцеловать после завтрака. И он не проснётся больше в его объятиях… Сердце эфемерно упало куда-то вниз. Нужно было задушить эти чувства изначально. Но он не мог. Не хотел. Не знал, к какой возможной боли это приведёт. И решил довольствоваться теми крохами, которые были ему доступны. А именно присутствием ангела. Пока ему хватит и этого… Потому что назад дороги нет. Нельзя просто так взять и перестать чувствовать. Нельзя забыть то, что так резко ворвалось в его жизнь и вскружило голову! - Добро пожаловать в Тадфилд! - Провозгласил Гавриил привлекая внимание Кроули. Он улыбнулся парню в зеркало и кивнул за окно. Перед ними выросла въездная стела зеленого цвета с надписью: «Welcome to Tadfield». За ней простиралась идеально вымощенная дорога и жилые дома по бокам. Они напомнили Энтони пряничные домики с открыток и надо признаться, была в деревеньке своя прелесть. Она была живописной. По дороге к дому Азирафеля, Энтони приметил реку, чьи берега обросли камышом. Церковь с золотыми куполами и цветными витражами, а также огороженные сады с бесконечным разнообразием цветов. От магнолий до гортензий. Надо сказать, красота открывшаяся перед Энтони, была впечатляющей. Всё таки Лондон был не так аккуратен и уютен, как узкие улочки Тадфилда. - Красиво, правда? - Азирафель тоже смотрел в окно. - А вот школа. - Указал на трёхэтажное строение, мимо которого они проезжали. Юноша рассказывал и показывал всю инфраструктуру находящуюся в деревне и нужно отдать ей должное, она была не бедна. По пути к дому они проехали мимо почты, нескольких магазинов и кинотеатра, который включал в себя два зала. Скучать здесь точно не получится. - Ну и наконец, наш дом! - Азирафель тепло улыбнулся. Машина остановилась у белого двухэтажного дома. Его крыша, вы только представьте, оказалась покрыта мхом. Витражи были очень большими и стеклянными. Они тепло поблёскивали в лучах заходящего солнца и эта игра света придавала строению особую изюминку. Сад перед домом оказался пустым, за исключением нескольких яблонь, и это немного обрадовало Кроули. Потому что он страстно любил возню с растениями и при взгляде на пустые грядки, срочно прикинул в голове, какие бы цветы он здесь посадил. Всё оказалось не так плохо, как он представлял себе после знакомства с семейством Фелл. И кажется, к концу поездки Кроули даже смирился с тем, что в его жизни начинается новая, важная глава. Глава, в которой будет всё хорошо.Глава 9.
17 февраля 2024 г. в 06:00
Кроули нашел в себе силы пройти к морозильной камере и достать лёд, чтобы затем приложить его к ребрам. А затем вынул из аптечки лекарства и занялся Азирафелем.
На затылке красовалась неглубокая, но интенсивно кровоточащая рана.
- Прости… - Вновь и вновь шепчет, вытирая ватными дисками кровь и щедро поливая ссадину антисептиком.
- Успокойся, пожалуйста. Просто давай впредь не совершать оплошностей. - Азирафель с трудом повернулся к Энтони. Под рёбрами саднило и очень сильно. Но вид Кроули заставил на какое-то время забыть о боли.
Руки рыжеволосого парня дрожали. Едва ли он был в состоянии держаться прямо. Поэтому Азирафель притянул его к себе и привалился к нему плечом на мягком диване.
- Давай просто забудем об этом.
- Это не так просто…
- Я знаю. - Их пальцы переплелись. - Но едва ли тебе станет легче, если ты будешь винить себя.
Ночь прошла беспокойно. Каждое движение сопровождалось болью. В три часа ночи Азирафель ненадолго занял уборную, цепляясь за белый бочок унитаза и выплевывая содержимое желудка. Кроули забеспокоился и хотел вызвать скорую помощь, но юноша убедил его в том, что это будет лишним.
- У тебя все признаки черепно-мозговой травмы! И что, если этот мудак задел органы?
- Уверен, что мои органы в порядке. Просто легкое сотрясение. У тебя есть какие-то таблетки от головной боли?
До пяти утра мальчики сидели на кухне пытаясь справиться с общей болью в теле. Оба осознавали необходимость во врачах, но страх перед родителями был сильнее.
Покопавшись в произошедшем, они бы вышли на Хастура и Эрика, а там и до основной причины драки недалеко. И… если Хастур видел их с Кармин, то он видел и всё произошедшее после. То, как Энтони приставал к Азирафелю и уводил за собой в комнату.
По телу прошел холодок. Нет. Он больше не хотел об этом думать.
- Давай поспим? Они приедут в обед. Уверен, после сна нам станет лучше. - Сказал Кроули.
И правда. Первое, что ощутили мальчики после пробуждения - это ясность мысли. Перед глазами ничего не расплывалось - спасибо медикаментам из аптечки Кроули. Только вот тело болело так, что без труда разогнуться не получалось. А ещё у Азирафеля все руки были в ужасных на вид синяках. Поэтому, не смотря на жаркий июньский день, он надел рубашку, (которую прихватил с собой перед поездкой) дабы скрыть результат неприятной встречи.
Стараниями Энтони, они скрыли ссадину на затылке, предварительно вымыв запекшуюся кровь. Таблетка кетаролака вывела Азирафеля из оцепенения и даже приободрила. Было не так страшно показаться перед родителями.
И когда те наконец приехали, мальчики вместе с Гавриилом загрузили оставшиеся коробки и ящики в машину. А цветы, как и предполагалось, заняли свое место на коленях у парней.
Энтони с грустью бросил прощальный взгляд на дом, с тяжестью в сердце осознавая, что будет скучать по нему, а ещё по Лондону и по дружбе, которую он собственноручно поломал.