***
Азирафель подскочил в кровати и со стоном снял с себя очки для чтения. Они неприятно сдавили переносицу. Накануне он зачитался, да так и уснул с книгой в одной руке и телефоном в другой. На дисплее горело оповещение о непрочитанном сообщении. Конечно это был Кроули. Парень оказался сентиментальным и не упускал возможности отправить юноше смайлик сердечко. Запоздало Азирафель осознал, что главное событие этого лета наконец наступило. С некоторым волнением, он вынул костюм из шкафа и повесил его за плечики на полку. Черный - однозначно не его цвет. Но торжество требовало определенного дресс-кода. Да и костюм в самом деле был не плох. Хоть он и смотрелся в нём не так сногсшибательно, как Кроули. На рыжего, что ни надень, всех с ума сведет. За дверью послышались шаги, а потом она отворилась. Заспанный и помятый Энтони каждое утро первым делом заглядывал к Азирафелю, желал доброго утра, и только потом шёл по своим делам. Вот и сейчас, он просунул голову в дверь и улыбнулся. — Как спалось, ангел? — Хорошо. А тебе? — И мне, — Кроули довольно жмурился, созерцая перед собой немного взъерошенного юношу. Тот не сдержался и подскочил на секунду, чтобы запечатлеть на острой скуле поцелуй. А затем также быстро отошел к шкафу, и выудил какую-то коробку. — Сегодня моя очередь готовить завтрак. Жду тебя внизу. С этими словами, парень запер за собой дверь и ушёл. Азирафель открыл старую коробочку и тяжело вздохнул. Он не трогал её несколько лет, не меньше. Но сегодня был повод, чтобы прикоснуться к чему-то, что было заперто глубоко в душе. Сентиментальным был не только Кроули. Азирафель чтил традиции и кое-что знал о свадьбах. В этот день, невеста должна была надеть что-то новое, что-то старое и что-то голубое. И у него была одна голубая вещь, которая, он надеялся должна была придти по вкусу Мишель. В ладонь легла шпилька в форме лилии. Её лепестки переливались на солнце и сияли разными оттенками - от небесного до аквамаринового. Этой шпильке было очень много лет. Азирафель не знал точно сколько, но на старых, семейных, свадебных фотографиях можно было отследить её путь сквозь поколения. Она передавалась от матери к дочери, от дочери к сыну. Последней эту вещь надевала его мать. И всего на секунду Азирафель с ужасом подумал, какой будет реакция Гавриила, если он увидит её на Мишель. Поэтому, он взял в руку телефон и позвонил отцу. Гавриил был не против. Вот оно решение взрослого человека, который перестал жить прошлым и смотрит в будущее, наслаждается настоящим. Вполне довольный собой и своим решением, Азирафель спустился вниз, ожидая появления Мишель. К его приходу, Кроули уже поставил на плиту чайник и приготовил яичницу с беконом. Классический, английский завтрак удавался ему лучше других блюд. Азирафель, в предвкушении повел носом и плюхнулся на стул, обводя взглядом кухню и сосредотачиваясь на рыжем чуде. Всего пара минут любований друг на друга и настроение на высоте. — Чем займемся сегодня? Церемония через… — Азирафель обернулся к настенным часам, — восемь часов. — Хороший вопрос, — сказала Мишель, вихрем врываясь в кухню. Она облачилась в домашний, белый халат, а мокрые волосы были скрыты под полотенцем. На её щеках горел румянец. Невооруженным глазом видно, как взволнованна невеста. — Я собираюсь успокоиться, — она выудила из шкафа шампанское и щедро налила в бокал. — А вы? — Мишель, — Азирафель чуть взволновано окинул взглядом женщину. — Всё в порядке? Она пригубила шампанское и пожала плечами. Глаза лихорадочно блестели. — Я не знаю… Всё хорошо. Это просто предсвадебный мандраж. Я так думаю. — Она неопределенно замахала рукой, словно убеждая саму себя. — В таком случае, позвольте, — юноша выудил из переднего кармана светлой пижамы украшение и протянул его Мишель. Кроули с интересом привстал из-за стола и вперился взглядом в голубую лилию. — Это наша семейная реликвия. Мы с отцом будем рады, если вы примете её. — Он тепло улыбнулся. Женщина растрогалась и слезинка упала с её щеки. Всегда сдержанная и уверенная в себе, Мишель потерялась в своих чувствах. Она крепко обняла Азирафеля и зашептала в его плечо слова благодарности. Юноша легонько погладил её по плечу и сказал: — Мой отец вас очень любит. И я тоже успел полюбить. Вы замечательная! Не стоит плакать. Давайте позавтракаем? Впереди очень важный день. — Ох, Азирафель, ты такой чуткий. Спасибо тебе! — Мишель утерла слезы тыльной стороной ладони. Села рядом с Энтони, который ошарашенно наблюдал за разворачивающейся сценой и продолжила, — и обращайся ко мне на «ты». Господи, я что-то совсем расклеилась… — Она улыбалась, смаргивая вновь накатившие слезы. С завтраком они расправились быстро, как и с шампанским. Чай был благополучно забыт. Энтони с позволения матери налил себе и Азирафелю напиток и принялся подбадривать невесту. Вскоре она успокоилась и отлучилась в спальню для дальнейших приготовлений, а мальчики остались в кухне. Им предстояло вымыть посуду и дождаться прихода организатора, визажиста и парикмахера. — А ты молодец, — сказал Кроули, принимая из рук Азирафеля мокрую тарелку и насухо её вытер. — Пустяки. Мишель теперь и моя семья. Я должен был сделать это. Кроули продолжал вытирать посуду. Только одна мысль тревожила его сознание. Сделал глубокий вдох и выпалил: — Ты теперь мой брат… точнее станешь им. — Не родным же. — Азирафель скосил на парня взгляд. — Но сводным. — Я понимаю, к чему ты клонишь. — Юноша выключил воду. Прислушался. Наверху были слышны звуки работающего фена для волос. — Секс между сводными братьями и сестрами не считается инцестом. Так что будь спокоен. — Азирафель притянул Энтони к себе и поцеловал его в уголок губ. Кроули мгновенно отозвался и положил ладонь на затылок юноши, впечатывая его в себя. А через несколько секунд отпустил, стараясь держать себя в руках. Азирафель озвучил то, что ему необходимо было услышать и на какое-то время, переживания растворились.***
Церемония проходила в местной деревянной церквушке. Все приглашенные уже расположились внутри на украшенных цветами скамейках. Они ожидали невесту. По церкви гулял шепот, гости искреннее восхищались женихом, который взволнованно стоял у алтаря в ожидании будущей жены. На нём был черный костюм, а из кармана выглядывала белая бутоньерка. Волосы безупречно уложены. Носки туфель блестят. Гавриил нервно дёрнулся, когда двери церкви открылись. Азирафель тихонько юркнул внутрь и сел в первом ряду. Он ободряюще улыбнулся отцу и кивнул на вход, за которым ожидали приглашения Мишель и Энтони. Кроули все таки согласился провести мать к алтарю, чтобы передать затем в заботливые руки Гавриила. Когда священник оповестил о своём приходе, все замерли и в волнительном ожидании развернулись ко входу. Помощник священнослужителя дождавшись кивка, наконец открыл двери. На пороге стояла прекрасная невеста облаченная в платье прямого силуэта под руку с сыном. В нём не было и сотой части волнения, которая неслась по венам женщины, поэтому он неспешно повел её меж деревянных скамей. Спина прямая, лицо серьезное. Кроули блуждал взглядом по лицам гостей. Отыскал в толпе Азирафеля и чуть улыбнулся ему. У подножия алтаря, он поцеловал Мишель в щеку и отпустил, чтобы наблюдать за церемонией уже со своего места, подле светловолосого юноши. Это был восхитительный и красивый обряд. Плакали все. Мишель и Гавриил стояли напротив друг друга. Они были прекрасны и являли собой идеальный союз. Платье невесты было легким и элегантным. Ни от кого не укрылась её точенная фигурка и легкие движения. Голубая лилия выглядывала из тугого пучка волос, собранного сзади и обвитого небрежными локонами. Тонкие каблучки то и дело переминались с места на место. И если бы не руки Гавриила, держащие её, она непременно упала бы в обморок. Вокруг царила атмосфера любви и нежного трепета. Гости вздыхали каждый раз, когда кто-то из виновников торжества брал слово. Их клятвы были столь чувственны, что даже Азирафель не сдержался и шмыгнул пару раз носом. А Кроули лишь с тихой грустью смотрел на новобрачных и думал о том, что в их руках было истинное счастье. Он скрестил на груди свои и незаметно для всех, коснулся пальцами локтя Азирафеля. Юноша улыбнулся ему и тоже повторил жест. Так они и сидели со скрещенными руками и переплетенными пальцами. После клятвы, священник зажег две свечи и передал их новобрачным, а затем, обращаясь к Гавриилу, спросил: — Не связан ли ты обещанием другой невесте, сын мой? — Нет, не связан. — Не связана ли ты обещанием другому жениху? — Повторил, обращаясь к Мишель. — Нет, не связана. — Боже пречистый и всего творения Создатель, объявивший их обоих единым целым через супружество… Единое целое… Невообразимо счастливое. Гармоничное и благополучное объединение. Церемония подходила к концу, затягивая туже красную нить связавшую тех двоих, что стояли у алтаря и надевали кольца друг на друга, вступая на единый путь супружеской жизни. Им хлопали и восторженно кричали, когда губы Мишель и Гавриила встретились, скрепляя семейный союз. Их обнимали, когда священнослужитель поклонился, объявляя, что мероприятие является оконченным. В них бросали лепестки роз, когда они счастливые выходили из церкви. И все смеялись, предвкушая веселое празднование в шатре на просторной поляне за церковью.***
— Ты уже был на свадьбах? — Спросил Кроули у Азирафеля. — Это всегда так… — Трогательно? Да. Они расположились в дальнем конце стола в ожидании гостей, которые задержались за пределами шатра. На свадьбу были приглашены фотограф, видеограф и живой оркестр. Все были в полной готовности. Живая музыка струилась по окрестностям, нежно отбивая приятный мотив. Невеста в объятиях жениха стояла у свадебной арки и позировала фотографу не скрывая широкой улыбки. — Дорогой, ты выглядишь… — Напряженно? Да. — Кроули повел плечами, пытаясь расслабиться. Он и сам не мог объяснить подавленное состояние. То и дело ослаблял галстук и озирался по сторонам. — Хочешь вина? — С удовольствием. Азирафель откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Никому и дела не было до этой парочки, поэтому никого не смутило, что два шестнадцатилетних подростка налегли на спиртное. Азирафеля очень волновало поведение Кроули и он пытался его привести в чувство. Парень залпом выпил напиток и уставился на юношу. — Да что с тобой? — Воскликнул он. — Ничего… — Вздохнул Кроули и вновь огляделся. — Просто это всё неправильно. — Голос опустился на одну октаву. — Неправильно для нас. Они теперь женаты… А я ведь люблю тебя! Так сильно… Кроули нашёл под столом ладонь Азирафеля и погладил её пальцем. Он больше не мог молчать и изливал теперь душу в миг покрасневшему юноше. — … и я не знаю, как мне быть… Я не смогу без тебя. Но я чувствую, что поступаю неправильно. Мы не должны… Азирафель не шевелился. И на счастье Энтони, пропустил его последние реплики. Он не ослышался? Кроули только что признался ему в любви? От этих слов внутри все прошибло током. Несколько мгновений до дрожи и осознания, что это чувство взаимно. Если бы он сейчас стоял, то вряд ли смог бы удержаться на ногах. В груди запылал огонь, охватывая все органы, чувства и разум. Разве могло быть что-то важнее этих слов? Нет! Важен только Энтони, который что-то говорил и говорил, утыкаясь взглядом то в пол, то на их руки. Азирафель не слышал ничего из того, о чем разливался Кроули. Но выступившие слёзы в уголках глаз выдернули юношу из сладкого тумана чувств. — Энтони… Я… Я люблю тебя. — Что? — Да! Кажется с самой первой встречи. Кроули дёрнулся к бутылке с вином и проигнорировав бокал, отпил прямо из горлышка. В эту минуту он был готов сойти с ума. Эмоции переполняли всё его естество. Он даже забыл, о чем сам говорил. Только что он услышал признание в любви. Момент откровения, где всё так прозрачно. И это заставило его сердце подпрыгнуть до самого горла. Его разодрало желание впиться в рот Азирафеля. Оно резко вспыхнуло внутри и подожгло дьявольской лихорадкой на грани с помешательством. И если бы не бутылка с вином, он бы непременно занял свои губы поцелуем. Он любит. Он любим. А значит плевать на все его душевные терзания. Что есть, того не миновать. Может и правда стоит порадоваться за родителей и продолжить нести в себе то сокровенное, что даёт возможность хоть на миг стать счастливым? Азирафель - его жизнь. Его дыхание. Его невыносимо ведёт рядом с ним. И как бы он хотел быть сейчас ближе. Но гости уже начали подтягиваться к столу. И когда все подняли бокалы, Кроули спросил: — Обещаешь, что между нами всё будет хорошо? — Обещаю. Ответ Азирафеля потонул в громком взрыве. Все в страхе вскочили с мест. От церкви повалил густой дым. Кругом нарастала паника. — Какого черта!? — Бросил Кроули и вскочил со стула, сливаясь с толпой, которая поспешила к горящей церкви. Через пятнадцать минут на место происшествия съехались аварийные службы. Через несколько часов стала известна причина возгорания: банальное замыкание электричества. А к утру, на первых страницах местных газет было опубликовано фото церкви с кричащим заголовком и детальное описание происшествия. Также рядом были фото жениха и невесты, которые успели заключить союз незадолго до возгорания. Эта же заметка появилась и в нескольких лондонских выпусках, которые так не кстати попали в руки человеку, который уже давно похоронил в сердце воспоминания о прошлом. Но глядя на снимок, в его голове нарисовался план. План, который должен был придти в действие в ближайшем будущем.