Прикасаясь к прошлому

      Азирафель никогда не жаловался на память, но сейчас, недоверчиво глядя на собеседника, юноша не мог вспомнить, где он уже слышал это прозвище.       Смерть…       При одном взгляде на говорившего, по телу бежали мурашки. Но Фелл их даже не замечал. В последнее время в нём что-то сломалось, больше ничего его не волновало. Было пусто, тошно, безразлично.       — Зачем вы помогли мне? — Спросил он немного злобно. Всё должно было закончиться под окнами шумного заведения. Азирафель не хотел бороться ни за жизнь, ни за будущее, которое теперь казалось просто ужасным. Идти некуда, есть нечего, в карманах пусто…       — Ты собрался откинуться под окнами моего клуба. Зачем мне проблемы? — Просто ответил мужчина.       В юноше поднялась волна ярости. Ничего у него не выходит… даже сдохнуть. И почему внутри гребанный диссонанс? То плевать на всё, то дико больно. Всё раздирает и дышать нечем. Что теперь будет? Куда поддаться? Глаза наполняются слезами. Ему нужно выплакать эту боль…       Смерть прошел к креслу напротив и сел в него, делая последние затяжки сигареты. Уголком рта, он выдохнул куда-то в сторону, хмуря при этом брови и глядя на подростка. Жаль ему его. Знает, каково это без гроша в кармане, да по подворотням. Больше тридцати лет прошло, а голод, холод и отчаяние из детских лет до сих пор не стёрлись из памяти. И слезы ему тоже знакомы. Это слезы глубокой печали и безысходности. Они скоро высохнут и не останется ничего. Пустое поле с зарытой внутри миной.       — Прошу прощения, — сказал юноша, преодолевая всхлипы и попытался сесть. Его тошнило. Желудок болел так, что скручивало пополам. — Не подумал, что могу причинить кому-то неудобства. — Он прижал ладонь ко рту и все тело свело судорогой. — Где..?       Мужчина выбросил руку назад, указывая на дверь позади себя, и Азирафель, быстро, как только мог, подскочил к ней, чтобы через секунду содрогнуться всем телом от спазмов в желудке. Все внутри выкрутилось, сжалось. Тошнило до омерзения, до горького привкуса на языке.       Когда подросток выпрямился, ноги дрожали, слезы всё ещё текли из глаз. Из зеркала над раковиной на него смотрело нечто, с опухшим лицом и красными глазами. Сейчас он уж точно не был похож на ангела.       Холодная вода успокаивала. Азирафель умылся и напился, жадно припав губами к крану. Голова отказывалась работать напрочь. Поэтому он просто позволил себе плыть по течению. Вывалился из туалетной комнаты и вновь сел на диван.       — Так… — Сказал, осматриваясь вокруг и возвращаясь взглядом к мужчине. — Где мой рюкзак?       — Вот, держи. — Смерть подтянул из-за спинки кресла искомое и подал подростку. Тот вцепился в него дрожащими пальцами.       — Ну-у, наверно мне пора. — Прозвучало как-то обреченно.       — И что, есть куда идти? — Мужчина выгнул бровь. Было интересно послушать парня.       Тот пожал плечами.       — Пойду пытаться что-то делать со своей жизнью. Может найду работу или нарвусь на полицейских и они вернут меня домой к отцу, который меня ненавидит… Во всяком случае, что бы ни случилось, мне уже плевать. Всё самое плохое уже произошло. — Он говорил это так, словно принял свою судьбу.       — А что у тебя случилось? — Неподдельный интерес возник в голосе у собеседника.       Азирафель посмотрел ему в глаза и вздохнул. Мысль, излить кому-то душу, казалась хорошей. Слезы не принесли облегчения, а груз разочарования давил на плечи. О том, чтобы искать в этом человеке спасение, не было и речи. Он уже понял: жизнь — самая безжалостная сука. Она ещё не раз его нагнёт. Что плохого в том, чтобы скинуть гнет печали?       Итак, эти глаза глядящие прямо в душу, вроде вызывают доверие.       — Если коротко, то я сбежал из дома.       — А если не коротко?       — Если не коротко, то я сбежал из дома из-за того, что мой отец лютый гомофоб. Он избил меня перед уходом пряжкой от ремня. — Азирафель тыкнул в скулу, продемонстрировал покрытые кровавой корочкой костяшки на руках. — Сказал, что ненавидит. Обвинил в смерти матери и второй жены.       — А ты правда виноват?       — К сожалению да… — Азирафель потупил взгляд. Эта правда кольнула сердце. Он и никто другой виноват в нескольких смертях. — Мама умерла во время родов. А вторая жена попала в аварию. Она вместе с сыном уехала, потому что отец поймал нас пока… пока мы… ну…       — Я понял, не утруждайся.       — Они врезались в фуру. Это было ужасно… — И снова перед глазами авария, кровь, стекла. Яркие флешбэки от которых головная боль только усиливается. Азирафель уткнулся лицом в ладони, прогоняя жуткие воспоминания, а когда отнял их, то попросил сигарету. Впервые в жизни ему захотелось покурить. Отвлечься от того, что внутри болит… режет бумагой тонкой и кровоточит.       Подросток вдыхал едкий дым и это не было противно. Он успокаивал. Юноше было чем занять дрожащие руки. Он забывался в клубах дыма.       Сигареты были крепкие и на какой-то миг, Азирафель почувствовал легкость в теле. Такую желанную и уже забытую. Еще через пару мгновений он сказал:       — Вот в общем то и всё. Спасибо, вам за то, что вы сделали. Но я отнял у вас достаточно времени. Я пойду.       Мужчина покачал головой и резко встал. Он подошел к стеллажу, вынул пачку печенья, две кружки и нажал на кнопку кофемашины, стоящей на окне. Густой и приятный аромат наполнил небольшой кабинет.       — Сиди уж… Если так подумать, то и у меня есть работа и связи в полиции.       Азирафель ушам своим не поверил. Он приоткрыл рот. К нему что, Ангел Хранитель с небес сошел? Или он ещё спит? Врядли… несколько минут назад его явно реально тошнило, во сне такого не почувствуешь. Юноша ещё сильнее вцепился в рюкзак.       — Но… почему? Почему вы помогаете?       — Наверно мне тебя просто жаль. — Смерть вручил гостю кружку кофе и печенье. — Или… может потому, что ты напомнил мне меня самого. Я был на твоём месте.       Азирафель благодарно кивнул и набросился на нехитрый завтрак. В последнее время он слишком часто испытывал нестерпимый голод, от которого болел желудок. Он не решался спросить у мужчины, что с ним произошло. Но тот и сам был не против рассказать. Только помедлил минуту, снова открыл стеллаж, вынул оттуда бутылку коньяка и добавил немного в кофе.       — Я родился и вырос в самом бедном районе Лондона. В Вестминстере…       Ему тринадцать. Квартирка в которой он жил вместе с матерью была похожа на подвал. Стены покрыты плесенью и грибком. На полу мусор, по которым бегают мыши.       Его мать, наркоманка, часто приводила в дом торгашей, и каждый раз раздвигала перед ними ноги за дозу. Однажды Джеффу это надоело. Он притаился за дверью в ожидании очередного козла, и когда тот вошел, маленький, тощий парнишка ударил его палкой по голове. Нужно ли говорить, что он потерпел неудачу? Торгаш оттаскал Джеффа за волосы, а мать, выставив за дверь, хлопнула ею перед носом у сына.       Отсюда Смерть берет своё начало беспризорной жизни.       Он скитался по улицам несколько дней. Благо - лето на дворе. Не так холодно. Только голодно, но он привык. Вскоре обида отступила и мальчик решил вернуться.       Никто его не встретил. Дверь по прежнему была заперта. И поэтому он влез в окно.       Что-то было не так… Дома и раньше плохо пахло, но в этот раз в нос ударил гнилостный смрад. Мальчик поморщился, продолжая карабкаться через форточку. В итоге кулем свалился на пол и потер ушибленный лоб. Запах становился сильнее.       Джефф встал и огляделся по сторонам. Квартирка была маленькой, темной. Две кровати у стены, да стол с плитой. На полу, под кроватью лежала мама, с мерзкими темными пятнами на лице. Не нужно быть умником, чтобы понять очевидное. Она умерла и начала разлагаться.       Мальчика стошнило на пол. Его потряхивало, но разум оставался ясным. Нужно было взять вещи и свалить из этой дыры, как можно быстрее.       Он не мог подойти к ней. Не мог коснуться. Не мог смотреть. Слишком мерзко.       Она была ужасной матерью.       И ещё более ужасным человеком.       И она получила по заслугам.       Джефф оставил дверь открытой на распашку, чтобы кто-то из соседей увидел тело и предпринял меры. А сам ушел искать себя на улицах Лондона. И нашел… В компании беспризорников, которые промышляли воровством ради выживания.       — Представляешь, я украл сумку у жены Премьер-министра… Успел купить пару булочек, прежде чем меня поймали и привели к нему. Я думал он меня убьёт… — Во время разговора мужчина не спеша потягивал кофе с коньяком и не смотрел на то, как Азирафеля передёргивает от мерзких подробностей его жизни. — Но нет… он пожалел меня и оформил опеку. Можешь себе представить?       — Если честно, с трудом.       — За это я был предан ему до конца его дней.       Азирафель хотел высказать сожаление по поводу кончины его опекуна, но слова не шли. Он допил остатки кофе и выдавил:       — Похоже, преданность - это единственное, что я могу вам дать. — Пожал плечами и отставил в сторону пустую пачку из под печенья и кружку.       — И это уже много, — Смерть даже как-то оживился. — Ночь была длинной, Ангел. Нам надо отдохнуть и поспать. Поехали. Позже придумаем, что с тобой будем делать.

***

      Он привез юношу в двухэтажный особняк. Его размеров и великолепия хватило бы для гордого звания «Дворец», хоть и краска местами облупилась.       — Это наша штаб-квартира. Здесь никто не живёт, кроме Трейси. Но он никогда не пустует. Мои люди проводят тут почти каждый день. Отдыхают, работают, тренируются. — Сказал мужчина и вошел в дом. Откуда-то сверху доносились голоса. — Придумал бы ты себе имя, Ангел.       — Мм, пусть будет Эзра. Эзра МакФель.       — Недурно. — Смерть прошел вперед, раскрывая двери в многочисленные комнаты. — Гостиная, кухня, столовая, на втором этаже гостевые комнаты и бильярд. Займи ту спальню, что у окна слева. Мой кабинет у окна справа.       — Хорошо. Спасибо. — Как-то сдавленно проговорил Азирафель. Он всё ещё не мог поверить в такую удачу. Ему помогли! К нему отнеслись неравнодушно! Но надолго ли это? Можно ли расслабиться и почувствовать себя свободнее?       — Пойдем, познакомимся с ребятами.       Они поднялись на второй этаж. Толкнув центральную, мужчина вошел внутрь, поманив за собой юношу. Они оказались в огромной комнате с панорамными окнами и высокими потолками. В центре стоял стол, вокруг диванчики и кресла. Отделка стен была простой, однотонной, зато на полу раскинулся богато украшенный ковер с золотыми кисточками.       Смерть поздоровался со всеми за руку и опустился в кресло.       — Знакомьтесь парни, это Эзра. Или Ангел. Кому как удобнее.       — Джефф! Ты все таки привел его сюда. — Присвистнул один из присутствующих. Их было четверо. Все в расслабленной позе, но с удивлением в глазах.       — Не оставлять же его на улице. Ангел, это Алан, — Джефф - Смерть, начал поочередно тыкать в мужчин. — Это Генри, Тим и Шон.       — Приятно познакомиться, — пробормотал Азирафель, протягивая руку для рукопожатия каждому.       — Ангел, ты расслабься. Здесь тебя никто не тронет. — Сказал Джефф. — Можешь спокойно обращаться ко всем, если что-то понадобится.       Азирафель кивнул.       — Спасибо ещё раз. Я пойду. Посмотрю комнату.       Смерть кивнул ему и проводил взглядом до двери.       — Ну и ну, — сказал Генри, черноволосый мужчина с такими же темными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Он выглядел слегка потрепанно и устало. На манжетах темно синей рубашки виднелись засохшие пятна крови. — Зачем он тебе? Ему лет пятнадцать на вид. В няньку решил поиграть? — После этих слов он поднял с пола кейс и подтолкнул к боссу.        — Не твоего ума дело. И кстати ему почти семнадцать. — Ответил тот, ухватываясь за ручку чемоданчика.       На самом деле, с той минуты, как он услышал историю Азирафеля, ему просто захотелось помочь. То ли от того, что действительно проявил сочувствие и понимание. То ли от того, что хотелось отбелить и без того черную душу. Спасти одну жизнь, взамен на тысячи потонувших в мете и кокаине? Маловато, но уже чего-то стоит. Он всю жизнь помогал таким несчастным, формируя из них преданность и готовность в чистом виде. Только такие несчастные и потерянные были идеальной машиной, способной прочно укорениться в их сфере деятельности.       — И как тебе удалось вытрясти из него всю сумму? — Спросил Джефф, поглаживая пачки с купюрами, что дожидались его под крышкой кейса. — Мы прессовали его месяц.       — К его несчастью я умело ломаю пальцы. — Генри говорил так, словно речь шла о поездке на Мальдивы. — И наделен силой убеждения.       — Учитесь, парни, как нужно работать. Вы из него ни пенни не смогли вытрясти. — Сказал Джефф и бросил перед Генри пачку денег в которой было три тысячи фунтов. — Ещё есть новости?       — Есть. — Ответил Алан с завистью поглядывая на Генри, который с улыбкой прятал деньги во внутренний карман пиджака. — Вчера отправили большую партию оружия в Швейцарию.        — Прекрасно. Ещё что-то?       — Пока всё.       — Что с казино? — Допытывался босс.       — Никаких казусов.       — Отлично. Тогда я пошёл. Отдыхайте.       Вот она его жизнь. Производство оружия, мета и кокаина. Кровь. Разборки. Деньги. Азарт. И именно сюда он привел Азирафеля. Невинного, светлого Ангела. Нет, нет. Он не коснётся этой грязи. Не замарает руки по локоть в крови. Но он будет крутиться среди этого дерьма. И всё же, это лучше, чем побираться по подворотням.       Джефф вошел в кабинет и открыл сейф. Среди бесконечных документов и копий нашлось место для высокой стопки денег. Конечно это лучше… Быть под защитой одного из самых влиятельных людей в городе. Под защитой того, кто неподвластен закону. Возможно однажды, Ангел принесет ему пользу. Он ещё никогда не ошибался в людях. И в этот момент, Смерть был чертовски прав…

***

      Время пролетало незаметно. Нежный рассвет резко сменялся вечерней негой, скрывая под собой суету и деятельность особняка Смерти. Каждый день был наполнен если не радостью для Азирафеля, то хотя бы спокойствием и интересным времяпровождением.       Генри взялся обучать его методам самообороны и стрельбе.       — Эзра, тут тебе не радужный мир. Ты должен уметь постоять за себя. — Говорил он и делал выпад. — Ты теперь часть нашего мира. Что с тобой будет, если ты не научишься?       Из тренажерного зала, расположившегося на цокольном этаже, Азирафель выходил с синяками и ушибами, но жутко довольный. Всё происходящее не напоминало ему прошлую жизнь. Она осталась далеко-далеко, вместе с его именем и душевными терзаниями. Они оставляли его с восходом солнца. Но с заходом, боль возвращалась. Она сквозила в воспоминаниях о медных волосах и теплых, любимых глазах. Но если раньше боль ощущалась так, словно и кости тоже переломаны, то сейчас она стала родной и постоянной. Словно напоминание о нынешнем положении.       В свободное время, Азирафель занимался готовкой. Однажды он приготовил для себя одного, но когда заметил, что кто-то съел его стряпню, стал варить и запекать в больших количествах, чтобы и другим приходящим хватало. Иногда ему помогала Трейси. Это была совершенно очаровательная девушка двадцати лет. Яркая, рыженькая зажигалочка.       Они подружились. Азирафель мог свободно говорить с ней на любую тему, если это не касалось его прошлого и спиритических сеансов, которыми она промышляла в свободное от работы время. Ангел не верил в связь с умершими душами, но иногда был не против гаданий на картах Таро.       — Если тебе больше интересны гадания, то почему ты работаешь в клубе? — Спросил однажды Азирафель.       — Видишь ли, за приватный стриптиз платят больше, чем гадалка может заработать за год. — Просто отвечала она, не стесняясь.       Иногда Ангел думал, что Смерть забыл про него. В штаб-квартире он появлялся крайне редко и за последние недели так и не решил, какую работу поручить Азирафелю. Но при этом постоянно снабжал юношу необходимыми для жизни вещами и провизией. Так, через неделю после их знакомства, у подростка появился ноутбук.       — Развлекайся пока. Но прошу, не пытайся связаться со знакомыми. Если твой отец начнет поиски, будет легко вычислить откуда ты шлешь письма. — Предупредил Джефф.       А ещё через две недели, Трейси занялась сменой имиджа юноши. Вооружившись краской для волос и кисточкой, она превратила светловолосого Ангела, в довольно таки симпатичного брюнета. Нацепила ему на нос очки и сделала пару снимков на фоне белой стены.       Вскоре Джефф принес ему новые документы. В паспорте была та самая фотография и новое имя. Только вот дата рождения осталась прежняя. Было ли это совпадением или Смерть знал больше, чем думал Азирафель?       Так родилась новая личность. И Ангелу она нравилась больше. От наивного подростка не готовому к трудностям жизни, не осталось и следа. За месяц он прошел через ад, через боль, научился стрелять попадая точно в цель, научился от Генри не только самообороне, но и постыдным ругательствам. Все приходящие в штаб-квартиру знали его как добродушного соседа. Здоровались, обменивались любезностями, хлопали одобрительно по плечу, что-то рассказывали и делились внутрянкой криминальной жизни. И пусть Азирафель не мог запомнить их имена, он чувствовал себя среди этих людей спокойно. Возможно это был способ абстрагироваться от того, что засело в подкорке мозга. Но это, черт возьми, работало.       Накануне Рождества случилось то, чего юноша боялся больше всего. Он сидел в гостиной на подоконнике в ожидании хоть кого-то, кто занял бы его досуг, уводя прочь от воспоминаний нежных губ. Было время, когда юноша задумывался о предстоящем Рождестве. Он бы подарил Энтони подарок и сохранил в сердце очередную теплую улыбку…       За спиной мерцала гирлянда на ёлке, которую Трейси приволокла неизвестно откуда. А поток невнятных мыслей нарушила открывающаяся дверь.       — Азирафель, — сказал Джефф, подходя ближе. Ангел не слышал этого имени с тех самых пор, как сбежал из дома. Мужчина положил перед юношей листовку, хлопнув по ней ладонью и продолжил. — Посмотри, какой подарок на день рождения сделал тебе отец.       Это была ориентировка с крупной фотографией и данными Азирафеля. Юноша в страхе взял её и перевел взгляд на Джеффа.       — Не скоро же он тебя хватился, да? Не бойся. Я уже связался со своими людьми в полиции. Но я все же думаю, что стоит залечь на дно.       — В смысле? Я ведь и так отсюда не выхожу.       — Как ты относишься к фокусам, Ангел? — Задумчиво спросил Джефф, расположившись в уютном кресле и не глядя на подростка.       — Не понимаю… — Юноша совсем запутался.       — Мне нужен дилер в казино. Но не просто дилер, а тот, кто сможет отвлечь, подслушать и подсобить игроку. Что скажешь?       — Карты? — Облегченно выдохнул Азирафель. — Если честно, я гадал, что же вы мне поручите. И боялся, что это будет участие в перестрелках. — Нервно засмеялся. — Но как это поможет мне залечь на дно?       — У меня игорный бизнес не только в Лондоне, но и во Флориде. Понимаешь о чем я?       — Кажется да… — Улыбнулся подросток. — Я никогда не был во Флориде.       — Считай, это мой подарок на день рождения и Рождество. — С этими словами мужчина встал и направился к двери. — Вылетаем завтра. У меня есть частный самолет.       Азирафель улыбнулся и расслабился, подтягивая колени к груди. Он встретился взглядом со своим отражением в окне. С первого этажа донесся звон настенных часов, которые пробили двенадцать.       — С Рождеством, Энтони… — Прошептал в тишину.       В этот момент в сотне километров от Азирафеля, тихо пискнул датчик и пациент клиники Святого Томаса открыл глаза. Кроули вышел из комы.