Кукла

      Орден Гусу Лань известен своей чистотой, добродетельностью и праведностью. Адепты чисты своими помыслами и стойки нравом. Белые и голубые одежды, символизирующие скорбь, лобная лента, имеющая символику «управлять собой», вышитые плывущие облака, в честь которых и назван орден.       Причиной тому был туман, медленно плывущий по ветру, обволакивающий собой горы. Тут всегда тихо, можно услышать журчание воды в знаменитых холодных источниках или шелест травинок с капельками прохладной росы.       Но популярность они получили также благодаря двум братьям, что были прозваны Нефритами как одни из лучших учеников ордена и занимали почетное первое и второе место в списке молодых господ своего поколения.       Но то было раньше. Сейчас орден Гусу Лань претерпел изменения. После событий, произошедших в храме Гуаньинь, старший из братьев, он же — глава клана, ушел в затворничество и не выходил оттуда уже довольно длительное время, ощущая на себе давящий груз вины. Младший же нашел человека, что был ему предначертан судьбой, благодаря которому в Облачных Глубинах стало не так траурно.       В комнате орхидей было тихо. Внутри неё проходило занятие по каллиграфии, где адепты ордена сидели за своими столами, выводя на бумаге четкие черные линии иероглифов. Лань Цижэнь восседал за своим низким столиком, почесывая бородку, и следил за тем, чтобы никто не отлынивал. Лань Ванцзи вместе с Вэй Усянем помогали ему в этом.       Светлый пол был из такого охристого дерева, как грецкий орех, большие деревянные колоны из красного дерева стояли упорядоченно, никак не мешая занятиям учеников. Сам потолок состоял из балок, черных, как уголь, держащих крышу здания. В такую просторную комнату вмещалось около двадцати человек, если не считать учителя. У каждого из учеников имелся свой коврик под столом для более удобного сидения, а также от синяков на ногах. На каждом столике из черного камня был набор для каллиграфии: кисть, тушь, бумага, подставка для кисти и ящичек для мусора. Светлый фасад с символикой ордена, окна, из которых дул прохладный ветер, убирая духоту прочь из комнаты.       Вэй Усянь никак не мог усидеть на месте. Корчил рожицы ученикам, не давал покоя Лань Ванцзи, дразня его. Тот, в свою очередь, старался не обращать внимания на него и полностью отдаться делу, но мысленно он представлял, как будет наслаждаться супругом вечером. Лань Цижэнь, чье терпение из-за выходок Вэй Усяня вот-вот могло лопнуть, хотел уже накричать, но его отвлекли. У входа в ланьши стоял ученик. Он низко поклонился в приветственном жесте.        — Что случилось? — Лань Цижэнь тут же пришел в себя, в тайне благодаря этого ученика.        — Прибыл глава ордена Цзян, Цзян Саньду, — доложил ученик, — у него есть приглашение с печатью и подписью облачных глубин, но… — адепт устремил взор вниз, — но в нем подпись Цзэю-Цзюня. Мы заподозрили, что приглашение фальшивое, и попросили его показать. Но там действительно есть подпись Цзэу-Цзюня.       Тишина. Лань Цижэнь интенсивно гладил свою бороду, обдумывая ситуацию и меры, которые необходимо было принять. Он покосился на Ванцзи и Усяня, донимающего его расспросами и предложениями.        — Ванцзи, — позвал Цижэнь племянника, — присмотри здесь, я пойду разберусь, — он уже хотел встать, но его остановила бледная рука Ванцзи.        — Дядя, я сам, — Ванцзи встал быстрее Лань Цижэня, не позволяя другому сделать это. Тот, поняв намек, медленно кивнул головой, возвращая свое внимание к ученикам. Они тут же вернулись к предыдущему занятию, не обращая ни на что внимания, продолжая исписывать листы.       Лань Ванцзи с Вэй Усянем в сопровождении ученика Лань спустились по лестнице и легким шагом подошли к вратам ордена. Второй ученик Лань и Цзян Саньду заметили их приближение и переключили внимание на них. Цзян Саньду стоял с прямой осанкой и сложенными на груди руками. Лицо его было спокойным, можно сказать, даже скучным. Лань Ванцзи, поприветствовав главу ордена, с поклоном обратился к ученику, у которого все еще было письмо. Четкие и аккуратные линии, плавно переходящие в иероглифы, говорили сами за себя. В них и вправду узнавался почерк Лань Сичэня, хотя на некоторых моментах штрихи были неровными, как будто рука человека, который все это писал, дрожала. Было удивительно наблюдать за тем, как лицо Лань Ванцзи менялось. Когда его брови приподнялись на несколько секунд и тут же опустились, придавая его облику больше строгости. Но вот эти изменения в мимике заметил только Вэй Усянь, удивляясь тому, как он раньше этого не видел. Для остальных лицо господина Лань Ванцзи оставалось бесстрастным, как и в любой другой день. Сичэнь приглашал главу ордена Цзян к себе в гости на чашечку чая, а также — обсудить их торговые отношения.        — Что там, что там? — не унимался Вэй Усянь, вертелся вокруг Ванцзи, чтобы посмотреть содержимое письма. Лань Ванцзи оторвал свой хмурый взгляд от письма и уставился им на Цзян Саньду, чье выражение лица не изменилось, а Вэй Усянь, улучив случай, тоже решил почитать. Вот только его лицо было более эмоциональным.        — Лань Чжань, Ханьгуан-Цзюнь? — позвали его Вэй Усянь и адепты, заметив состояние Лань Ванцзи, смотрящего на письмо.        — Брат, — Лань Ванцзи резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону места пребывания брата под ошеломленные взгляды. На это Саньду лишь, дернув плечами, хмыкнул.       Ванцзи поднялся по маленькой деревянной лестнице домика и постучал в дверь ровно три раза. Тишина. Не было слышно никаких звуков, похожих на шаги, только как колышатся цветы около домика да как поют птицы. Ванцзи хотел постучать ещё раз, но до его ушей донёсся звук какого-то копошения и топот ног.       Взлохмаченные волосы, повязанная на лбу криво лента, худое лицо с ярко выраженными скулами и бледная кожа, страдальческая улыбка, но глаза… Глаза были какими-то пустыми, пропала жизнь.        — Брат, — на лице Ванцзи было недоумение. Как из его прекрасного старшего брата получился этот человек? Он не похож на него. Что с ним стало? Это был незнакомец, а не Лань Сичэнь.        — Ванцзи, — тихий голос Сичэня вырвал его из оцепенения, — что-то случилось?        — Глава ордена Цзян прибыл. Он стоит у ворот, — холодное выражение вернулось на его лицо, но в глазах все также читалось беспокойство и тоска.        — Глава ордена Цзян? — спросил Сичэнь.        — Мгм, — кивнул Ванцзи, — он приехал для аудиенции с тобой.        -…       Видя замешательство брата, Ванцзи протянул ему письмо. Лань Сичэнь глазами пробежался по тексту, останавливаясь на некоторых местах.        — Как я мог забыть, — сорвалось с его губ, — я не уследил за временем. Ванцзи, позови его, пожалуйста, сюда, нам и вправду надо обсудить пару моментов, — Лань Сичэнь в это раз улыбнулся своей фирменной доброй улыбкой.        — Мгм, — Ванцзи неспешным и уверенным шагом вернулся опять к вратам, где застал такую картину: Вэй Усянь находился рядом с Цзян Саньду и, не зная, куда девать свою энергию, перекатывался с пятки на носок, одновременно с этим играясь нефритовой подвеской.        — Что тебе нравятся?        — Ночные охоты.        — Какая твоя любимая еда?        — Юньмэнскся кухня        — Я тоже люблю острое, — Вэй Усянь просиял, — ты пьешь алкоголь?        — Иногда        — Какое твое любимое животное?        — Собаки, — Усянь замер. Он вспомнил о том, что Цзян Чэн тоже любил собак, а также то, как тот лишился их из-за него. От этих воспоминаний сердце сильно сжалось, настроение тут же упало. А ведь они так и не встретились и не поговорили после всего того, что произошло.        — Что-то случилось?        — Н-нет, ничего, — Усянь неловко улыбнулся Саньду на пожал плечами.       Раздались тихие шаги, а после глубокий голос произнёс: «Можете входить. Я и Вэй Ин проводим вас».        — Мгм, — Саньду кивнул и пошел вслед за ними.       Они втроем шли по каменной тропинке. Впереди шел Лань Ванцзи с Вэй Усянем, а Цзян Саньду — позади них, оглядываясь и рассматривая пейзаж. Солнце, скрытое за облаками, плывущими по небу, прохладный ветер, играющий с листвой деревьев. А вот и домик, который стоял отдельно от основных зданий на цветущей поляне. Ханьгуан-Цзюнь и Вэй Усянь отошли в сторону, пропуская гостя вперед, который принялся разглядывать здание. Оно ничем не отличалось от других зданий, только размерами по причине того, что там была только одна комната для проживания. Светлый фасад, темная крыша. Цзян Саньду поклонился своим сопровождающим, поднялся по деревянной лестнице и постучал. «Входите», — послышалось из помещения. Он глубоко вздохнул и вошел внутрь, аккуратно закрывая дверь. Было бы некультурно, будучи в чужом ордене, хлопать дверью.       Вэй Усянь и Ванцзи стояли на месте еще какое-то время.        — Знаешь, Лань Чжань, у меня такое чувство, — подал свой звонкий голос Усянь, — когда Саньду шел с нами, ощущение, будто так и должно быть, — он посмотрел на Ванцзи, — словно что-то недостающее встало на свое место. Было так хорошо и спокойно рядом с вами, — на лице его заиграла улыбка, в глазах появилась радость, а сам он чувствовал себя на удивление таким спокойным. Лань Ванцзи же посмотрел туда, где раньше стоял у двери Цзян Саньду, взирающий на них. Затем силуэт сменился другим, и уже на его месте был другой мужчина, чьи волосы были собраны в пучок, а по бокам — в косички. В чьих серых глазах с намеком на пурпур был гнев. И чьи брови были постоянно нахмурены. Цзян Ваньинь, вот, кем был этот силуэт. А также чей силуэт улыбался той самой редкой, но нежной улыбкой.        — Лань Чжань? — позвал его Усянь, заметив его замешательство.        — Ничего, — Ванцзи повернулся к нему. Уголки его губ приподнялись в нежной улыбке, а в глазах появился блеск, — пойдем.       Поняв, что ничего серьезного не случилось, Вэй Усянь просто кивнул. Ванцзи соединил их ладони, и они вместе под задорный голос Вэй Усяня пошли обратно.       Цзян Саньду спокойно стоял у входа, оглядывая помещение. Оно состояло из одной просторной комнаты. Кухня и ванная, видимо, были за широкими ширмами, потому что никаких дверей или арок Саньду не заметил. Все, что он сейчас видел, — это столик с чабань, на котором стояла маленькая длинная ваза с веточками распустившихся розовых цветов. Где-то лежали вещи, которые были собраны в одну кучу, а где-то вещи наоборот было сложены и убраны. Видно, хозяин дома не жаловал порядок и спешил убраться перед прибытием гостя. Из-за ширмы показался глава клана Лань. В руках он держал поднос с принадлежностями для чайной церемонии.        — Что же вы стоите в дверях, проходите, — Сичэнь неловко улыбнулся, присаживаясь за столик. Пусть одежда его была мятая, в этот раз его лобная лента сидела ровно, спина была прямая и руки — сложены на коленях в ожидании, когда гость присоединится к нему. Цзян Саньду еще какое-то время постоял в дверях; прочистив горло кашлем, он подошёл к столику и присел напротив хозяина дома. Лань Сичэнь начал церемонию. Пусть руки его слегка подрагивали, это не мешало ему с утончённостью и грацией промывать чайничек с пиалами, разливать первый чай. Это вводило его в некий транс и позволяло расслабиться. Когда же Сичэнь закончил, они одновременно взяли пиалы и сделали первый глоток. Это было так хорошо. Пусть чай был горячий, но, делая маленькие глотки, они могу почувствовать каждую нотку вкуса. И он был довольно приятным. Горячий и горьковатый. Сам он источал тонкий аромат цветов лилии, придавая желание пить его еще.       Стояла такая уютная тишина. Саньду посмотрел в сторону, где находилось окно, и стал просто наблюдать. Солнце наконец-то выглянуло из-за облаков и начало ласкать Глубины своими лучами. На душе было так спокойно, никаких забот.        — Причина, по которой я позвал вас, — подал свой голос глава клана Лань, — заключается в том, что Пристань Лотоса закрыла свой долг перед Гусу Лань, — Саньду не знал, что следовало сказать на это, поэтому просто глядел на главу Лань, смотрящего на него.        — Этот благодарит вас за предоставленную ранее помощь, — Саньду опустил пиалу на столик и вежливо поклонился ему.        — Бумаги будут готовы в течение нескольких дней, — сказал Сичэнь, — так что вам стоит остаться здесь. Дорога длинная, и вы доберетесь к вечеру. Я попрошу дядю подготовить гостевые покои, а также оповестить вас, когда бумаги будут готовы, — Лань Сичэнь улыбнулся своей фирменной улыбкой.        — Мгм, — кивнул Саньду, — этот благодарит главу за предоставленное великодушие.       Так они оба решили просто поговорить по душам в компании друг друга. Цзян Саньду рассказывал новости из мира культивирования, а Лань Сичэнь, не скрывая своих эмоций, либо удивлялся, про себя шепча непонятные слова, либо смеялся. Но стоило ему узнать про то, что Цзян Ваньинь ушел в затворничество и до сих пор не дал знать о себе ничего, улыбка сошла с губ Лань Сичэня. Цзян Саньду начал успокаивать его, поддерживая его и говоря, что все в порядке, но что-то темное все-таки смогло затаиться в душе Лань Сичэня.        — Цзян Саньду, могу ли я поделиться с вами? — решил поменять тему Сичэнь, тот просто кивнул в ответ, — в ближайшие несколько месяцев я закончу с уединением и вернусь к своим обязанностям главы клана.       Когда Сичэнь поднял свой взгляд на мужчину впереди него, его глаза расширились от удивления. Краешки губ Цзян Саньду приподнялись в улыбке, а глаза блестели от радости.       Когда они закончили разговаривать, солнце уже стремилось за горизонт, оповещая о наступлении вечера. Лань Сичэнь передал ему листок бумаги:        — Вы можете отдать это Ванцзи или моему дяде, — Саньду взял листок в руки и начал его читать, — это приказ о том, чтобы вам выдали гостевые покои на несколько дней, пока вы тут. Сейчас вам, конечно, наверное, уже приготовили покои, но это разрешает вам остаться до тех пор, пока вы в Облачных Глубинах, — Саньду поклонился в уважительном жесте, и они оба направились к двери.       Саньду спустился по ступенькам вниз и начал свой путь по каменной тропинке. Его никто не встретил, поэтому пришлось добираться самому по памяти, но, к сожалению, он не запомнил дороги, будучи отвлеченным на пейзаж. Поэтому сейчас он стоял и не знал, что делать, потому что тропинка разошлась надвое. Положившись на свою интуицию, Саньду решил повернуть направо. Дорога была спокойная, солнце пока что все еще светило, а он все продолжал идти. В этот раз Саньду очутился на простой поляне. Он было хотел уже выругаться, но вспомнил, где он находится, поэтому просто сильно вдохнул и выдохнул.        — Может, стоит вернуться? А что, если опять потеряюсь? — он начал осматриваться по сторонам, — возможно, стоит подождать, если кто-то придет.       Вдруг он заметил какое-то шевеление в траве, а после почувствовал, как кто-то или что-то тянет его за подол формы. Опустив взгляд, он удивился. Этим чем-то, точнее, кем-то, оказался белый пушистый кролик. Саньду опустился на колени и поймал его, пока тот не убежал. Он сел на траву, приняв позу лотоса, и принялся рассматривать кролика поближе. Он поднял его над собой и повертел его в руках по кругу. Маленький хвостик, уши торчком, желтые глаза как бусинки и носик, что дергался. Саньду улыбнулся. Он поменял положение рук на кролике и, положив его к себе на колени, начал нежно поглаживать по вспушившейся шёрстке. Кролик пытался упереться и выскользнуть из-под рук, но Саньду не позволил ему это сделать, удерживая его. Поэтому кролик смирился и даже начал получать удовольствие от поглаживаний. Все внимание Саньду было устремлено к маленькому новому другу на его коленях, поэтому он не понял, как у них появилась компания из еще нескольких кроликов. Заметил он это только тогда, когда почувствовал, как что-то уперлось в его бедро. Саньду устремили свой взгляд туда. И, удивительно, это оказался еще один кролик, только темный. Саньду переглянулся со своим светлым другом и решил взять этого темного на руки. В отличие от белого этот был более энергичным и упирался более настойчиво. Темная шерстка, серые глаза. Этот кролик казался противоположным белому. Саньду положил его рядом с белым кроликом, который начал упираться в того мордочкой и чистить шерстку.        — В облачных глубинах ведь запрещены животные, тогда откуда вы? — брови Саньду опустились к переносице, а в глазах появилась серьезность.        — Они мои, — донеслось из-за спины. Саньду, как смог, повернулся назад и увидел второго нефрита ордена Лань, Ханьгуан-Цзюня.        — Прошу прощения, — Саньду хотел уже было встать, но его остановила поднятая рука и качание головой. Вместо того чтобы что-то говорить, Лань Ванцзи подошел к нему и присел на корточки.        — Главы клана Цзян не было около домика. Нам пришлось разделиться, — подал свой голос Ванцзи. Когда тот сказал «нам», в голову Саньду пришли только Ванцзи и Вэй Усянь, с которым он почти не разлучался.        — Когда я вышел, никого не было, поэтому решил сам дойти, но я не знал дороги, поэтому я оказался здесь, — оправдался Саньду, смотря на своего собеседника, по которому сложно было понять, верит тот ему или нет. Наступила неловкая тишина. Ванцзи все еще смотрел на пару кроликов в ногах Цзян Саньду, который все это время их гладил.        — Как их зовут? — решил развеять хоть как-то неловкость между ними.        — Белый Ван, черный Сянь.        — Вансянь… забыть о сожалениях?        — Мгм, — кивнул Ванцзи. Саньду на это лишь ухмыльнулся. Лань Ванцзи посмотрел на Цзян Саньду, и посмотрел так пристально, как будто пытался что-то найти в его глазах.        — Вот вы где! — Оба повернулись туда, откуда донёсся голос. Вэй Усянь стоял на полусогнутых ногах и тяжело дышал, — мы вас обыскались, господин Цзян, гостевые комнаты готовы, так что вы можете остаться у нас на ночь, чтобы не лететь сейчас поздно ночью, — Усянь подошел к ним. Пустив кроликов на свободу, Саньду встал одновременно с Лань Ванцзи и начал отряхиваться от грязи.        — Я останусь еще на несколько дней, — Ванцзи и Усянь устремили взгляд на него, — глава клана Лань Сичэнь дал распоряжение о том, что я могу остаться в Облачных Глубинах на несколько дней, пока готовятся бумаги, — Саньду достал из-за пазухи листок и протянул его им. Лань Ванцзи взял его в руки и медленно начал читать. После он лишь кивнул и убрал письмо в рукав.       — Давайте поторопимся, скоро будет ужин, — Усянь направился в ту сторону, откуда пришел, — мы сопроводим вас на ужин, а также в ваши гостевые покои.       — Хорошо, — в этот раз они шли друг за другом: Вэй Усянь, он, а сзади него Лань Ванцзи.       — Как вам Облачные глубины? — Вэй Усянь держал руки за головой и шел, прикрывая веки, будто он не боялся, что может оступиться и упасть.       — Тихо, спокойно и умиротворённо, — это все, что Саньду мог сказать, побыв здесь пару часов.       — А вы немногословны, господин Цзян, — на лице Вэй Усяня играла задорная улыбка, — прям как адепт ордена Гусу Лань.       — Я не всегда таким был, — ответил Саньду, — раньше я был невежественен, и все, что я мог испытывать, это жадность и гнев. «Три яда… Саньду», — пронеслось в головах у Лань Ванцзи и Вэй Усяня.       — Но, став адептом ордена Юньмэн Цзян, я обуздал себя.       Они шли еще какое-то время. Вэй Усянь шел на удивление спокойно, думая, что еще можно спросить такого, а Ванцзи прожигал своим стальным взглядом янтарных глаз спину Цзян Саньду, думая над словами Вэй Усяня. Тот был прав, что-то есть такое в том, как они втроем идут по тропинке, будто так и должно быть. Ощущение того, как будто он знаком с Цзян Саньду. Он не испытывал той отчужденности к нему, какую испытывал к окружающим. Он не испытывал гнев от того, что незнакомый ему человек узнал о поляне с кроликами. Всё, что сейчас он испытывал, — умиротворение.       Наконец они дошли до столовой, где большинство адептов уже собралось за ужином. Внутри было просторно. Яркий свет, что исходил от свечей, озарял комнату со всех углов. Адепты сидели за столами и спокойно ели, не разговаривая и не чавкая. Вэй Усянь, оглядев комнату, приметил пустующий стол и, схватив своих компаньонов за рукава, торопливым шагом помчался туда.       — Ждите здесь, я сейчас все принесу, — сказал Усянь обоим, — Лань Чжань, тебе как обычно? — обратился он к возлюбленному, на что тот просто кивнул. Вэй Усянь ушел за ужином. Саньду с Ванцзи сели за столик друг напротив друга. Некоторое время спустя пришел Вэй Усянь с подносом в руках и стал расставлять тарелки. Видимо, каждому он взял одно и тоже блюдо, потому что иначе объяснить то, что в каждой тарелке была лапша, сверху посыпанная зеленью, нельзя. Вэй Усянь устроился рядом с Ванцзи, доставая какой-то мешочек. Саньду выгнул бровь вопросительно.       — Это острые приправы, не могу без них, — заметил его взгляд Усянь. Ванцзи на это ничего не сказал, а Саньду просто закатил глаза.       После того как они втроем поужинали, Вэй Усянь и Лань Ванцзи сопроводили до покоев Цзян Саньду, не забыв пожелать спокойно ночи.              Так в Гусу он провел три дня. Ванцзи и Усянь устроили ему экскурсию по Облачным Глубинам, где Вэй Усянь рассказывал забавные истории из жизни, связанные с этими местами, на что Цзян Саньду искренне удивлялся и смеялся, не скрывая своих эмоций, а те двое наблюдали за ним, подмечая, какая милая него улыбка. Успели пару раз сходить на поляну с кроликами, где Саньду приметил еще одного. Тот был меньше тех двоих. Весь серый, даже глаза были серыми, а сам он был одновременно пугливым и смелым.       На третий день, когда он с Ванцзи и Усянем сидел за столиком в его комнате и пили чай, к нему пришел адепт, передавая два листа бумаги. Первый был документом, подтверждающим, что орден Юньмэн Цзян больше ничего не должен Гусу Лань и закрыл перед ним свой долг, а другим было личное письмо от Лань Сичэня. Слова благодарности, которые были написаны в нем, вызвали легкую улыбку на устах Саньду.       На следующий день, стоя у ворот, Лань Ванцзи и Вэй Усянь провожали главу Цзян, желая хорошей дороги. Пусть времени было мало, но за такой короткий промежуток они чуть-чуть сблизились, а Вэй Усянь понял, что тот им никакой опасности не составляет.