Пути-дороги

Месье Жюль был прав – приходит новое утро, прогоняя старые тени. Пришло время отчитываться перед нанимателем. - Я слышал, вы готовитесь к отъезду? – окликнул Якова месье Жюль. - Сегодня вечером. Месье Жюль удивился: - В ночь? Дождитесь завтрашнего экспресса. Штольман покачал головой: - Я и так задержался слишком надолго. Месье Жюль вздохнул: - На четыре дня. Вы правы – иногда это слишком много. Я бы пообещал, что здесь вас всегда будет ждать лучший номер – но ведь вы не вернетесь. Но, очевидно, дело уже раскрыто? - Пожалуй, - коротко ответил Штольман и поспешил в кабинет. Мистер Эдвардс уже не скрывал беспокойства. Штольман начал не торопясь: - Признаюсь, больше всего в расследовании убийства меня сбивал с толку один факт - никто из действующих лиц не имел хоть какого-то внятного мотива. Но ведь гибель мистера Грегора стала вовсе не первым несчастным случаем в вашем семействе. Все началось задолго до этого. - О, это когда моя Элизабет едва не сорвалась с обрыва! - воскликнул мистер Эдвардс. Штольман покачал головой: - Гораздо, гораздо ранее. Семь лет назад, когда вся ваша семья разом едва не погибла. Вы уцелели только благодаря счастливой случайности. Вот здесь и следовало задуматься - кому была выгодна гибель вашей семьи? Ответ однозначен - мистеру Грегори, единственному наследнику, вынужденному прозябать в захолустье без каких-либо дальнейших перспектив. Он бывший инженер – он мог с легкостью устроить любую аварию. Однако же предприятие сорвалось, Грегори затаился на время, возможно, ожидая благоприятных для себя перемен в дальнейшем. Покалеченную девочку в расчет он, скорее всего, не принимал. Но две недели назад произошло очередное покушение. Что же изменилось? Вполне очевидно - весной принято решение о помолвке, уничтожавшее все дальнейшие надежды Грегори. Но моим умозаключениям не хватало доказательств. И я нашел их. Древесная труха в мешке для гольфа. Грегори переносил в мешке отысканные на свалке старые трухлявые брусья, которыми он заменил надежные перила. Опять же – с его опытом работы на шахтах, он думал, что рассчитал всё точно. Мистер Эдвардс, крепко стиснув губы, с каменным выражением лица повернулся к детективу: - Но если так, то вполне очевидно - гибель кузена была лишь несчастным случаем? Штольман покачал головой: - Для окончательного вывода мне не достает еще пары кусочков мозаики. Но могу сказать определенно - вашему семейству более ничего не угрожает.        Неспешный обед подходил к концу. На следующий день разъезжалось большинство отдыхающих, и сегодня никто не спешил расходиться. Уже по-осеннему неяркое солнце заглядывало в высокие стрельчатые окна, легкий, чуть зябкий ветерок врывался в приоткрытые двери террасы. Яков задержался у входа, обвел взглядом столовую. Мистер Спенс старательно угощал коктейлем миссис Уайтред. Та улыбалась вежливо и тоскливо. Мистер Гарфильд привычно подремывал над очередной газетой. Неслышно скользящий по залу Джон разносил напитки. Элизабет так и не пришла. Штольман вздохнул и направился к мистеру Эдвардсу. От этого дела зависело слишком многое - он, Штольман, не мог проиграть. Мистер Эдвардс, неловко согнувшись, сидел за столиком у недавно разожжённого камина. Месье Жюль, устроившись в соседнем кресле, наливал в его бокал темное, как ночь, вино из старой даже на вид, пузатой оплетенной бутылки. Детектив остановился у стойки. - Да, любой из зятьев - чужая кровь, - донесся до него обрывок фразы. Месье Жюль продолжал негромко: - Когда погиб мой единственный сын - начинались смутные времена, а я уже считал себя старым холостяком. Я так и не решился ничего изменить. Он горестно обвел глазами зал: - Я совершил ошибку тогда. Мистер Эдвардс, поверьте пожилому, много повидавшему человеку: сорок три года — это еще не старость. Это всего лишь начало зрелости. Штольман с сожалением проводил взглядом темную бутыль и шагнул к мистеру Эдвардсу. Но тот, не заметив детектива, повернул в другую сторону и подошел к миссис Уайтред. Что-то говорил ей торжественно и серьезно, и с каждым его словом женщина улыбалась всё смущеннее и радостнее. Выглядела она сейчас не просто хорошенькой, а даже и настоящей красавицей. Детектив подсел за столик к месье Жюлю, кивнул в сторону мистера Эдвардса: - Несколько неожиданное событие, не так ли? - О, день, начавшийся столь тяжелым известием, должен же был продолжиться чем-то приятным, - умиротворено поглядывал на парочку месье Жюль. - Вы знали о Грегори? - немного удивленно произнес Штольман. - Возможно, вам рассказал один молодой человек, который сопровождал Элизабет и мог многое заметить? - Вовсе нет. Никто из моих служащих не позволит себе высказывать необоснованные подозрения. Но я пожилой человек, мистер, я долгие годы сижу за стойкой, я смотрю и слушаю, и делаю выводы... - А теперь вполне удачно воспользовались моментом. Пожалуй, женившись, мистер Эдвардс уже не будет настаивать на срочной помолвке. Став свободной, Элизабет сможет вернуться сюда. И нетрудно догадаться, куда именно она вложит своё приданное. - Что плохого, если у молодых людей будет своё перспективное дело? Из них получится хорошая пара. Отец Альбера – офицер, мать из достойного английского рода. Мистер Эдвардс не будет в восторге, но и возражать уже не сможет. Штольман глянул спокойно и пристально: - Вот только расследование еще не окончено. Кто-то же все-таки убил мистера Грегори. Месье Жюль вежливо спросил, старательно набивая трубку табаком: - Так к чему же привело ваше расследование? - Видите ли, Элизабет спасло только чудо. И вряд ли убийца собирался останавливаться. Поэтому и следовало задать вопрос - кто же в таком случае был заинтересован в смерти мистера Грегори? Ответ несложен: прежде всего, разумеется, мистер Эдвардс и мисс Элизабет. Но мистера Эдвардса, по здравому размышлению, я исключил из числа подозреваемых, да и хрупкая девушка вряд ли смогла бы справиться с сильным мужчиной, явно настороженным и ожидающим нападения. И вот я опять оказался в тупике. Месье Жюль безуспешно пытавшийся раскурить постоянно гаснувшую трубку, молча поглядывал на детектива. Так и не дождавшись вопроса, Штольман продолжил: - Остается Альбер, успешно очаровавший Элизабет, но, по вполне понятным причинам, отвергнутый её отцом. С первого взгляда все кажется ясным - очень красивый, но бедный молодой человек, хромая, но богатая девушка. Увы, всем распоряжается ее отец, дальнейших перспектив никаких. Альбер не получает ни деньги, ни девушку. Ему незачем рисковать. И тогда я взглянул с другой стороны. Одинокий юноша, потерявший всех родных, упрямый и гордый - и красивая, сильная, отважная девушка. Да, у него был мотив. Любовь — это очень серьезный повод, даже и для убийства. Но у юноши железное алиби. И вот мы опять в тупике. Наконец-то раскуривший трубку месье Жюль поднял голову и с некоторым сопереживанием взглянул на детектива: - Так чем же все-таки завершилось ваше расследование, уважаемый мистер Штольц? Тот довольно сощурил глаза, откинувшись на высокую спинку кресла: - О, это было только начало. Я внимательнее присмотрелся к неоспоримому алиби молодого человека. Многочисленные туристы видели Альбера начиная с половины двенадцатого. Убийство же произошло с 10.30 до 11.00. Всё это время Альбер находился в ресторане, в дальней комнатке, из которой нет другого выхода. Лишь окно, выходящее на крутой обрыв. Разумеется, пройти там невозможно. Но откуда же там тропа? Хотя, в любом случае, Альбер никак не мог оказаться на месте убийства, до которого почти пять миль пути по извилистой горной дороге. Если только он не шел напрямик, через скалы, по тропам, известным лишь ему да диким козам. И ему не нужно было подходить вплотную, камень, метко брошенный из пращи - и оглушенного мужчину без особого труда удалось скинуть в пропасть. Месье Жюль укоризненно покачал головой: — Это сказки, всего лишь сказки. Что-либо подобное в любом случае нереально. Необходимо иметь крылья, чтобы за сорок минут суметь добраться туда и обратно. Довольный Штольман взглянул прямо в глаза: — Вот! Остаётся самое главное – показания мистера Гарфильда, безукоризненного свидетеля. Однако же никто не может подтвердить в какое время они покинули пансионат. Альберу ничего не стоило достать часы из кармана задремавшего джентльмена, перевести их, скажем, на час назад, разбудить его и отправиться на экскурсию. В ресторане уставшего мистера угостили сытным завтраком, парой бокалов крепкого пива, и оставили дремать под присмотром надежного товарища. Вернувшись, Альбер вновь перевел часы, разбудил сэра Гарфильда, и отправился с ним у всех на виду ловить форель. Безукоризненный план. Но юноша допустил лишь одну, совсем маленькую ошибку - переводя часы, ошибся на десять с половиной секунд. Нелегко оказалось соответствовать вековому швейцарскому качеству. Месье Жюль взирал с крайней задумчивостью: - У вас богатая фантазия, мистер Штольц, признаться, крайне неожиданная для германца. - Не забывайте – я жил в России, так что мне никогда не приходилось жаловаться на недостаток воображения, - усмехнулся детектив. - В любом случае, это всего лишь ваши соображения, к тому же, ничем не подкрепленные. - О, да. Обвинение ему не грозит, все лжесвидетели наверняка будут молчать. Но у меня иная цель. Я не служу в полиции, и такие дела мои наниматели не стремятся выносить на всеобщее обозрение. А мистеру Эдвардсу вполне достанет этих умозаключений. - Которыми вы, возможно, разрушите счастье двух молодых людей. - Увы, моя работа часто приводит к подобным результатам. Месье Жюль вскинул неожиданно пристальный взгляд: - Но стоит ли она того? Спокойно и твердо глянул детектив: - Он убийца, месье Жюль. Старый усталый мужчина аккуратно положил на стол дымящуюся трубку: - Кто из нас без греха? Я был несколько моложе тогда, а наши спокойные городки вдруг стали напоминать разворошенные осиные гнезда. Даже к нам явилась группа солдат. Размахивали оружием, кричали о повстанцах – мы все тут попрятались, разумеется. А потом они нашли Марджинку и поволокли в сарай... Тогда мы с товарищем достали из-под крыши ружья, подошли сзади и спокойно перестреляли всех шестерых. Затем я брал их за руки, Марджинка - за ноги, грузили на тачку, а Гаспар отвозил к ущелью. Не мною сказано - не судите, да не судимы будете... Штольман чуть повернулся, пододвинувшись ближе к огню. Когда-то сломанные ребра вновь ныли, словно перед непогодой. В камине чуть слышно потрескивали поленья, медленно рассыпаясь ярко алеющими угольками: - Возможно, Альбер действительно не решился обвинить клиента, и вы вычислили виновника без его помощи. Но ведь вы были тем, кто принимал решение. Ведь кто-то же должен был натолкнуть на мысль Альбера и организовать ему безукоризненное алиби. Месье Жюль вздохнул: - Здесь горы, мистер Штольц, испокон веков. Наша плоть и кровь. Вам не понять, но горы взрастали на нашей крови. Иногда это наш долг – принимать решение. И я вовсе не был главным. Слишком много совершено ошибок, чтобы брать на себя смелость отвечать за других. Я всего лишь пытаюсь предоставить каждому возможность выбирать самому. Штольман всё же поднял голову: - Дело не только в моем долге перед нанимателем, хотя и это важно. Им не стоит начинать жизнь со лжи. И вы не правы, месье Жюль – Элизабет вернется сюда, даже если я обо всем расскажу мистеру Эдвардсу. ...В давно уже опустевшем зале молча сидели двое мужчин, задумчиво глядя на угасающее пламя.