Послевкусие забвения

Слишком светло. Комнату заливал солнечный свет, его лучи падали на лицо Бомгю, который с трудом открыл глаза. Затуманенный взгляд пробежался по окружению, сфокусировавшись только через несколько секунд после того, как к парню вернулось сознание. Слева от него возвышалась перегородка из белой ткани, что закрывала что-то по ту сторону. Бомгю нахмурился, моргнув в непонимании, повернул голову в другую сторону и увидел тоже самое. Свет проникал в комнату из окна позади мягкой кровати, на которой лежал он. — Где я? — прохрипел парень. Слова получились негромкими, практически неслышимыми. Окружение навевало чувство дежавю. Всё вокруг было белое, светлое и совсем не похожее на школьный коридор, где должен был быть Бомгю. И под лопатками больше не было холодного пола, голова касалась подушки, перед глазами не расплывалось злое лицо Шин Инсу. Подобное уже происходило: однажды Бомгю проснулся в больничной палате, окружённый запахом лекарств. — Подождите… я что… в медпункте? Он приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Тогда же виски сковала невыносимая боль, а живот скрутило. Первым, что почувствовал парень после пробуждения, оказались ненавистными ему симптомы после черепно-мозговой травмы, преследующие его уже пару месяцев. Он откинулся обратно на подушки, закрыв глаза. Раз он в медпункте, то нужно воспользоваться возможностью и переждать приступы мигрени, смешанной с тошнотой и потерей координации. В следующее мгновение Бомгю снова открыл глаза и уставился в потолок: так просто они не пройдут, даже если заснуть или приложить что-то холодное ко лбу. Бомгю глубоко вздохнул и сел на кровати, борясь с головокружением. Где-то рядом с койкой должен был находиться его рюкзак с полупрозрачным контейнером. Он аккуратно огляделся по сторонам, шея заныла, как и грудь. Шин Инсу не жалел сил, когда наступал на свою жертву. Наконец, сумка была обнаружена висящей на спинке кровати. Бомгю подцепил её одной рукой, снял и только начал доставать контейнер, как шторки отодвинулись и в проёме показалась женщина в белом халате. — Как себя чувствуешь? — она отодвинула ткань до конца. Бомгю натянул вежливую улыбку на губы: — Нормально. Аджумма, вы не могли бы дать мне немного воды? — Хорошо. Пока парень убирал всё на места, женщина сходила за водой. Она протянула ему стакан, после чего раздвинула остальные шторы. Таблетки в руке Бомгю перекатились, он закинул их в рот и запил, прикрыв глаза. В последний раз ему было так плохо в больнице, так как в остальное время он успевал выпивать лекарства и предотвращать мигрень. — Скажи мне, что у тебя болит? — медсестра, выглядевшая как девушка, только закончившая университет, встала рядом с кроватью. — Да так, по мелочи. «Хотя места ударов заметно болят», — подумал про себя парень. Он старался не делать резких движений, поэтому медленно поворачивал голову к медсестре или в сторону. — А сколько я проспал? — Всего полчаса. По крайней мере в медпункте. Я бы порекомендовала тебе побыть здесь до того момента, пока ты не почувствуешь себя лучше. Но можешь не волноваться насчёт уроков: об инциденте будет доложено классному руководителю. — Спасибо, — парень отвесил лёгкий поклон. Медсестра ответила тем же и ушла вглубь комнаты, которую теперь можно было хорошо осмотреть. Медпункт состоял из семи коек, огороженных друг от друга стойками со шторами: четыре у стены с окнами, три напротив. Всего три окна открывали вид на школьный двор, ведь жалюзи были подняты. Из медпункта открытая дверь вела в соседнюю комнату, куда и ушла женщина. По видимости, там был кабинет медсестёр и хранилище необходимых медикаментов и инструментов. Сейчас в медпункте Бомгю был единственным учеником. Он поставил стакан на тумбочку рядом с кроватью и обнаружил на ней йод, ватные палочки, пластыри и заживляющую мазь. Наверное, медсестра приготовила их заранее, чтобы он мог обработать свои раны. Парень опёрся руками о край кровати. Боль всё ещё расползалась по всей голове, тошнота окрашивала все эмоции в противные краски, да и мысли проворачивались в голове слишком лениво. Ломота завладела почти всем телом. Все воспоминания о случившейся драке вернулись к парню, и он уже догадывался, что произошло позже: скорее всего, кто-то отнёс его сюда и поспешил на первый урок. — Я потерял сознание… — он говорил медленно, протягивая каждый слог. — Это сыграло мне на руку или только ухудшило ситуацию? Наверное, Инсу подумает, что я совсем слабак и продолжит терроризировать меня… Но мне придётся разбираться с ним, даже если это не так. Замок на входной двери внезапно щёлкнул. Бомгю обернулся в сторону звука: девушка с короткими волосами приоткрыла дверь и заглянула в помещение. Кровать парня находилась прямо напротив, так что школьница сразу же столкнулась с его взглядом. Она открыла дверь лишь наполовину, остановилась и даже не огляделась, когда Бомгю поймал взгляд её лисьих глаз. Девушка поджала губы, стиснула металлическую ручку, за которую держалась, но так и не отвернулась. На её лице не заиграла дружелюбная улыбка даже в тот момент, когда она слегка поклонилась. Парень кивнул, поправив чёлку и обратив внимание на имя, что выделялось на тёмно-синей ткани жилетки: Чон Ёнми. У неё была прямая чёрная юбка вместо брюк, а на шее галстук из атласной ленточки с бежевой запонкой посередине. Переглядываясь, они сохраняли тишину, отчего-то ставшую хрупкой как хрусталь. Ёнми сделала шаг внутрь, держа вторую руку опущенной прямо вдоль тела. Наконец, кинув взгляд в сторону второй двери, она заговорила: — Сонбэним, медсестра всё ещё здесь? Её голос прозвучал увереннее, чем предполагал Бомгю, даже приветливо. Он кивнул: — Да. Она в том кабинете. — Спасибо, — в ответ кивнула она. — А… Почему вы здесь? — Да попал в одну передрягу, — губы Бомгю растянулись в лёгкой ухмылке. — Утро понедельника всегда не нравилось мне. Ёнми оглядела его с ног до головы и остановилась на глазах, от которых отражался солнечный свет. Бомгю сидел боком к ней, линия его волос светилась, отчего черты лица были частично скрыты, но блики всё-таки нашли себе место в его взгляде. На губе темнела линия запёкшейся крови, под глазами — синяки. Девушка отпустила ручку и вошла в медпункт, дверь за ней закрылась. — Значит, это были вы? Я слышала о том, что произошло на третьем этаже. А… — Ёнми одной рукой заправила волосы за ухо. — Что произошло? — Повздорили. Наверное, ты знаешь Шин Инсу? Так вот, я познакомился с ним поближе. На одно мгновение взгляд девушки как будто потемнел, однако в следующую же секунду она моргнула и широко улыбнулась: — Да, я знаю его. Простите, если я вас потревожила, просто… Мне надо к медсестре. — Ничего страшного. Ёнми мимолётно поклонилась и ушла в кабинет к врачу. Всего через минуту она снова оказалась в комнате с Бомгю, но уже с белой коробочкой в руках, и повернулась к парню, который потирал виски. Боль как будто не собиралась покидать его голову, хотя тошнота почти прошла. У него хотя бы исчезло желание побежать в туалет и выплюнуть свои внутренности, что легло могло произойти, не выпей он таблетки. Девушка опустила глаза в пол: перед ней предстала расплывчатая тень Бомгю. — А можно я кое-что спрошу у вас? — внезапно вскинула она голову. Выпускник повернулся к ней с приподнятыми бровями. — Сонбэним, вы ведь заканчиваете третий год старшей школы? — Да, верно. А ты? — Я второгодка. — Тогда ты можешь перестать звать меня «сонбэним». — А… хорошо. Прошу прощения, если доставила вам неудобства. Выздоравливайте! — поклонилась она в очередной раз. Бомгю поблагодарил Ёнми, наблюдая, как она выходит из помещения и закрывает за собой дверь. По коридору пронёсся цокот, выскакивающий из-под каблуков из-за быстрого шага своей хозяйки. Парень опустил голову. Вернувшись в школу, он будто бы впервые пришёл сюда: ему пришлось изучать здание, знакомиться с учителями, искать друзей. И если первые два пункта давались достаточно легко, то последний так и оставался «без галочки в списке». Он мог считать своим другом Хану, но всё-таки она была его младшей сестрой. У парня оставались одноклассники, с некоторыми из которых он мог перекинуться парой слов на переменах, однако никто из них не написал ему. Они встретили его с удивлёнными лицами, поздоровались, обсудили за спиной и уже через пару дней забыли о том, что к ним в класс вернулся ученик. Только, к сожалению, Шин Инсу, Нам Джинхо и Пак Союн обратили должное внимание на Бомгю. В первый же день его избили, повторили это на следующий, поиздевались на протяжении недели и довели до потери сознания ровно через семь дней после его возвращения. Точнее, его довёл до такого состояние один единственный человек. Но кое-что показалось Бомгю странным в последней драке с ним. Он вскользь облизнул губы, сведя брови к переносице. — Почему я почувствовал себя… загнанным в угол? Злость и непонимание переросли в отчаяние, желание вырваться и сорваться на Инсу, чтобы больше не получать от него ударов. Только вот отчаяние это так глубоко засело в груди парня, что даже сейчас он ощущал холод от его липких щупалец. Подобное всегда захватывает человека с головой, безжалостно окуная его в бездну из бессвязных мыслей. Бомгю осторожно откинулся на кровать, останавливая свой взгляд на белом потолке и раскидывая руки в стороны. Ушибы вмиг напомнили о себе, заставляя парня шипеть и кривиться от боли, ведь новые раны наложились на старые. Заболели бока, грудь, лопатки, затылок, шея. Однако всё это не шло ни в какое сравнение с той болью, которую он испытал, когда однажды он не смог ничего вспомнить из последних двух-трёх лет своей жизни. Когда Бомгю пришёл в себя после нескольких операций и посмотрел в глаза матери, вдруг понял, что чего-то не хватает. Не хватало воспоминаний. Парень хорошо помнил, как спрашивал у всех вокруг, что с ним произошло, метался на кровати, резко отвечал на все вопросы, а потом вдруг погрузился в глубокую апатию. Он не мог вспомнить лица своих одноклассников, школу, что он изучал, с кем общался. Первый месяц был для него чистым отчаянием, так что он хорошо знал это чувство. Почему же он вновь встретился с ним лицом к лицу во время драки с Инсу? И почему оно показалось ему старым, пропитавшим его разум. Вторая странность, на которую обратил внимание Бомгю, — неотделимая от него злость. Такая бездонная и в то же время тусклая, словно он злился не на что-то конкретное, а на всё сразу. Шин Инсу с его странным желанием отыграться на нём не вызывал подобного чувства, он больше раздражал, чем злил. И всё-таки Бомгю ощутил это только в тот момент, когда его «враг» получил полное преимущество над ним. Размышления парня были прерваны мелодией, что оповещала конец урока. Он повернул голову в сторону двери, чёлка упала на глаз. Бомгю мог сколько угодно пытаться разобраться в природе своих чувств, но сейчас ему казалось более важным вернуться на уроки, чтобы больше не пропускать их и не пытаться нагнать программу. Всего через десять минут в медпункт вошёл очередной гость. Староста подошёл к кровати своего одноклассника, мимолётно оглядел его и остановил свой взгляд на лице: — Как себя чувствуешь? Старшеклассник тотчас сел, не обращая внимание на прилив боли, и улыбнулся: — Лучше, чем ожидалось. — Учитель Хо просил тебя зайти в учительскую после уроков. Хочет обсудить с тобой произошедший инцидент. — Хорошо, — кивнул он. — Слушай, а кто принёс меня сюда? — Я, — староста спрятал руки в карманы брюк. Это был очень краткий и резкий ответ, от которого Бомгю только вскинул брови и как будто задержал дыхание: в остальном парень остался неподвижен. Кто угодно мог взять на себя задачу донести одного из старшеклассников до медпункта, но он не ожидал этого от своего старосты. Хотя кое-что ему вспомнилось только сейчас: прямо перед тем, как потерять сознание, он видел брелок-ёжик, показавшийся ему знакомым. Именно его носил на своём рюкзаке лидер класса Бомгю. Сейчас на нём не было рюкзака, зато был он сам, отстранённый и готовый в любую секунду уйти. Парень склонил голову: — Спасибо, Субин-хён. Не ожидал, что это будешь ты. — Не стоит, я делал свою работу, — губы парня растянулись в тонкой улыбке. — А вот чем занимался ты, раз тебя так поколотили? — Не знаю. — То есть? — Я не имею понятия, почему Шин Инсу так жаждет моей крови. А сегодня я просто… немного повздорил с ним. — Как всегда, короче говоря. Бомгю свёл брови к переносице, тогда как Субин опустил глаза в пол, столкнувшись с недоумённым взглядом своего одноклассника. Он отвернулся в сторону, делая вид, что разглядывает комнату. Это был первый раз, когда староста проявил инициативу в разговоре: обычно к нему подходил Бомгю и сваливал на него кучу вопросов. За один диалог они обменивались двумя-тремя репликами, и на этом всё заканчивалось, в отличии от Шин Инсу, с которым всё было с точностью до наоборот. Но об Инсу парень узнал только тогда, когда пришёл в школу. Имя Субина же ему называли ещё до возвращения в стены учебного заведения. Староста вытащил руки из карманов и спрятал их за спиной. — С возвращением в школу, Бомгю. — По-моему, как-то поздно для такого, — протянул парень. — Лучше поздно, чем никогда, согласен? А так, — поджал он губы. — Я был очень занят, чтобы поговорить с тобой. Только сейчас у меня выдалась свободная минутка. — Да, вторым уроком у нас физ-ра… Может быть, ты сядешь? — Бомгю похлопал по кровати. Субин покачал головой. — Ну ладно… Слушай, мы же общались до моей амнезии? Староста заглянул в глаза однокласснику. Так делали все, кто когда-то был знаком с Бомгю, в момент, когда решали: отвечать ему на этот вопрос или нет? Субин придерживался дистанции, и это отражалось в глазах, при свете солнца окрашивающихся в цвет крепко заваренного кофе. Хотя они отличались чистотой, все мысли владельца оставались скрытыми от посторонних. Таким посторонним оказался и его одноклассник, что ждал ответа, сидя на кровати и не отрывая от него взгляда. — Да, общались. Бомгю выдохнул и развернулся к старосте так, чтобы смотреть на него, не поворачивая головы. Он положил руки на колени. — Мы были друзьями? Субин немного пригладил волосы на затылке, прежде чем ответить: — Ну, можно и так сказать… — Или… мы были просто знакомыми? — А откуда ты знаешь, что мы общались? — Мне сказала об этом сестра. Когда я был в больнице, ко мне приходили родственники и рассказывали о том, что со мной было до потери памяти. Я не помню последние два года жизни, так что пытаюсь разузнать о себе от близких мне людей. — Сестра? И что она сказала? Бомгю вздохнул, отвернувшись: — Что у меня был хороший друг-одноклассник. Я познакомился с ним ещё на первом году обучения в старшей школе, неплохо о нём отзывался, но ничего конкретного она мне рассказать не смогла. Как она поняла, это был ты, Чхве Субин, — снова поднял он глаза к парню. — И… нас с тобой что-то связывало, но в этом году мы перестали общаться. Прямо перед несчастным случаем, который произошёл со мной. Вот и всё. Субин помрачнел, оглядел одноклассника и вдруг уголки его губ опустились. Глаза блеснули, но не от злости, как сначала показалось Бомгю, а от чего-то другого. — Она права… А она узнала это от тебя? — Не знаю, — покачал головой выпускник. — Она не говорила. — Её ведь зовут Хана? — Да… А откуда ты знаешь? — Ну раз мы были друзьями, я должен об этом знать. Внезапно Бомгю наклонился вперёд: — Так мы всё-таки были друзьями! — И ключевое слово «были», — поморщился Субин. — Мы перестали общаться примерно за месяц до твоей госпитализации, поэтому я не знал, что ты попал в больницу. У нас с тобой возникло недопонимание, и мы сошлись на мысли, что стоит… закончить наше общение. Последнее предложение староста произносил по кусочкам, заранее продумывая то, что он скажет. На его лицо легла тень, отброшенная тучей под названием «прошлое». У каждого человека есть воспоминания, окрашенные в определённые цвета. Люди могут поделиться ими, кратко объяснить их или оставить в памяти нетронутыми. Однако и сами воспоминания могут внезапно появиться перед глазами, отправляя человека обратно в конкретный момент его жизни. Сначала это кажется проблемой — потом благословением, в том случае, если собственная память осталась травмированной после падения с лестницы. Субин смотрел в чёрные глаза Бомгю и видел его растерянность, прячущуюся за широкой улыбкой и смелостью, которую он проявил во время разговора с Шин Инсу. Мало кто в школе решался возразить ему или, более того, нарваться на кулак. Не смотря на то, что его одноклассник вернулся в школу после двухмесячного пребывания в больнице, он не прогнулся и напомнил о себе прошлом. Бомгю знал Субина минимум два года, забыл, как он выглядит, встретил спустя почти шестьдесят дней и впервые проговорил с ним больше двадцати секунд. Староста смотрел на человека, который подходил к нему каждый день, совершенно не подозревая, что конкретно их связывало в начале третьего года старшей школы. Тишина не успела опустить покрывало на одноклассников, когда Бомгю протянул себе под нос: — Что-то я со всеми поругался тогда… А что за недопонимание? Субин откашлялся: — Мы думали о разном. Совершенно по-разному видели… сложившуюся тогда ситуацию, и понимали, что не переубедим друг друга. Так получилось, что ты относился к нашим отношениям более беспечно, чем я, и это повлекло за собой некоторые недосказанности. Всё это время Бомгю не отрывал от него взгляда, поэтому заметил, как тот начал переминаться с ноги на ногу. — Так говоришь, как будто я тебя чем-то обидел. Староста открыл рот, закрыл, словно рыбка, и усмехнулся: — Если быть точным, то ты просто открыл мне глаза. На самом деле, я пришёл сюда, чтобы убедиться в том, что ты ничего об этом не помнишь. — Всё было настолько плохо? — Нет. Не думаю. До этого мы хорошо общались. Я помогал тебе с английским в свободное время, мы иногда ходили гулять. А потом ты отстранился от меня и закрылся в себе из-за какой-то ссоры с родителями. О ней мне ничего неизвестно, кроме того, что она тебя сильно подкосила. — Опять эта ссора… — прошептал про себя Бомгю. Субин не обратил на это внимания, продолжая ровным голосом вести повествование: — Вот тогда-то ты и перестал со мной делится переживаниями. Это было в самом начале года… — нахмурился парень. — Ты пропал, а потом я узнал от одноклассников, что мы, оказывается, вообще не друзья. С тех пор я не особо следил за тобой и тем, что происходило в твоей жизни. Старшеклассник столкнулся со взглядом старосты, совсем не изменившимся за то короткое время, что они говорили об их отношениях в прошлом. Такой же смятенный, похоронивший что-то в своей глубине. Внешне Субин оставался спокойным, даже холодным, однако он не переставал осматривать своего одноклассника, отворачиваться, когда тот слишком пристально вглядывался в его глаза, и отвечать на его вопросы. Бомгю прикусил губу. Почему-то именно это движение заметил староста и сжал одну ладонь другой, всё также держа руки за спиной. — А что насчёт истории с девушкой и мной? — Я знаю всё тоже, что и остальные, — пожал печами Субин. — Мы тогда уже перестали общаться. — Понятно… Я хотя и не знаю, что тогда со мной произошло, но прошу прощения, — Бомгю отвесил лёгкий поклон. Его собеседник вскинул руку, чтобы остановить его. — А что ты ещё можешь рассказать обо мне? Староста замялся: — Даже не знаю… Может быть, то… что ты очень любил читать, поэтому часто бывал в школьной библиотеке… Когда заканчивались уроки и было время до занятий в академии, ты уходил туда и брал какую-нибудь книжку. Иногда даже засиживался допоздна, но при этом так и не вступил в литературный клуб. — Почему? — Вроде бы потому что… был занозой в заднице и не хотел меняться? Бомгю рассмеялся: — Что? — Тебе поставили условие, что примут только в том случае, если ты станешь более тихим и покладистым, — краешки губ Субина приподнялись, и на щеках появились маленькие ямочки. Его взгляд внезапно потеплел. — А разве я не такой? — Тогда таким точно не был, — покачал он головой. — А ещё тебя всегда очень беспокоили оценки. Насколько я помню, ты говорил, что в средней школе это было не так выражено, но при поступлении сюда у тебя появилась прям мания быть отличником. Во время экзаменационных недель ты жил в учебниках и тетрадях. И многие тебе завидовали, потому что за это время ты не получил ни одной «бэшки». Бомгю задумчиво кивал головой, слушая своего одноклассника. — А ты хорошо меня знал. Мне говорили только то, что я просто был отличником. — Получается, да, мы были довольно близки. — А… — парень живо вскинул голову. — Давай оставим некоторые вопросы на потом? У нас ещё будет время поговорить, а пока что я пойду на урок. В конце концов, я староста. Субин кинул взгляд на плечо Бомгю, пока тот сидел с открытым ртом и пытался понять, что только что произошло. Сначала он несколько секунд моргал в полной тишине, а потом слегка улыбнулся: — Хорошо. Спасибо, что наконец-то соизволил заговорить со мной. Пока Субин наблюдал за своим одноклассником, улыбка исчезла с его лица, уступив место невозмутимости, с которой он произнёс: — Простого «спасибо» будет недостаточно. — Спасииииибоооо? — Нет, это уже слишком. До встречи! Он отошёл от кровати, помахав Бомгю, который в свою очередь откинулся на руку, что поставил позади себя, и повторил движение старосты. — Пока! Субин легко открыл дверь и уже сделал шаг из комнаты, как обернулся к парню и поймал его взгляд, о чём-то задумавшись. Он видел знакомое и в то же время странное выражение глаз своего одноклассника, которое искусственно создала амнезия. Или она просто позволила ему появиться, потому что больше не было причин для того, чтобы прятать подобное от чужих людей. Субин отвернулся и закрыл за собой дверь. Он уже сказал всё, что хотел, и впечатление от разговора медленно оседало в его груди. Последнее движение старосты выглядело странно в глазах Бомгю. Улыбка исчезла с его губ почти сразу же, как он остался в комнате один. Вместо неё пришла сосредоточенность, и с собой она привела напряжённость, которая успела стать спутницей парня за то время, что он думал о своём прошлом. Субин неплохо держался, но он всегда оставался на расстоянии вытянутой руки, не приближаясь и не отдаляясь от одноклассника. Раз они были друзьями, то и их расставание должно было быть более болезненным, чем расставание обычных знакомых. Тем не менее Бомгю чувствовал только призрачную грусть, покалывающую сердце. Как он и обещал, после уроков зашёл в учительскую. По дороге туда выпускник обдумывал поведение своего бывшего друга. Изначально его занятость казалась неотъемлемой частью его работы, однако теперь, судя по всему, была лишь предлогом, чтобы не общаться с Бомгю. Они хорошо поговорили в медпункте, и на этом их взаимодействие закончилось. Остались только редкие взгляды Субина, которые он кидал на парня, в ответ смотрящего ему в глаза. Их парты находились на разных рядах: староста сидел во втором ряду на третьей парте, а Бомгю — на первом ряду и последней парте. Всего в каждой линии от доски до противоположной стены находилось по шесть парт, и общее количество учеников доходило до двадцати четырёх. Среди них, особенно в перемену, было трудно не встретиться с кем-то взглядом, но чаще всего Бомгю видел тёмные, словно кофейная гуща, глаза старосты. Раньше такого не было. — Наверное, он хотел узнать, как я поведу себя после всего, что он мне расскажет, — под нос пробормотал парень, пока шёл по коридору. — Но… если судить по словам Субин-хёна, то мы прекратили общение по обоюдному согласию. Как он сказал, мы решили, что нашу дружбу стоит прекратить. Но почему? Что такого произошло, что мы так решили? Неужели всё это из-за какой-то семейной ссоры? Но какой? Почему ни родители, ни Хана мне о ней не говорили? Блять! — Бомгю резко остановился и зачесал волосы назад. — Что нахуй здесь происходит? Я копаюсь во всё этом уже два месяца, и до сих пор у меня на руках нет ничего конкретного! Даже Тэхён с Каем попросили дать им время, чтобы обдумать всё. Я что, шутка для вас? Или вы думаете, что мне в кайф бегать за людьми и допытываться у них, что они знают обо мне? Шин Инсу, родители, тонсены, одноклассники — все молчат… Или я был ебаным интровертом, и поэтому никто ничего обо мне не знает? — парень вздохнул. — На самом деле, это бы всё объяснило, но не успокоило бы меня… У кого ещё мне спрашивать? Точно! Бомгю внезапно вскинул голову и посмотрел на металлическую дверь с белой табличкой под потолком: «Учительская». Вскоре он уже был внутри, оглядываясь по сторонам и тихо шагая между рядами учительских столов. Его школа представляла собой общеобразовательное учреждение для мальчиков и девочек, так что в ней изучались все общие предметы, и штат учителей был немного больше, чем в узкоспециализированных школах. После уроков некоторые учителя проводили дополнительные занятия, а некоторые оставались для заполнения необходимых документов в учительской. В тот момент, когда в комнате оказался ученик, в ней присутствовало около пяти педагогов, которые даже не обратили на него внимание. Столы стояли вплотную друг к другу, их разделяли непрозрачные перегородки. Учебники, тетради, стаканы с канцелярией, фотографии и папки с бумагами — всё это составляло натюрморт рабочих мест учителей. — О, Бомгю-я! В проходе появился мужчина средних лет в тёмно-синем костюме с крашенными чёрными волосами и круглыми очками на носу. На пиджаке, над сердцем, блестел белый бейджик, на его левой руке со светом играли часы. Он был без галстука, но с до конца застёгнутыми пуговицами на белой рубашке. Бомгю слегка поклонился, когда учитель Хо помахал ему, предлагая подойти к нему поближе. — Учитель Хо, вы хотели обсудить сегодняшний инцидент, верно? Мужчина со вздохом сел за свой стол и развернулся на стуле лицом к парню. — Да, — сцепил он ладони домиком, облокотившись о свои колени. Бомгю огляделся по сторонам: — Я думал, Шин Инсу тоже будет здесь. — С ним бесполезно разговаривать, — в этот же момент взгляды учителя и ученика столкнулись. Парень чуть опустил голову. — Сегодня я уже пытался с ним поговорить, но он в любом случае продолжит себя вести так, как ему захочется, — голос учителя звучал ровно и немного устало. — Именно поэтому я хочу обсудить это с тобой. Что произошло? Бомгю одним пальцем поправил чёлку: — Мы повздорили. Он толкнул меня, я резко на это отреагировал, и в результате Инсу избил меня. — Всё ясно, — вздохнул учитель Хо. — Я слышал от других учеников, что он отыгрывается на тебе уже неделю. Но ты вернулся неделю назад. Это правда? — Да. Я старался никак на это не реагировать, поэтому не приходил к вам. — В следующий раз просто обращайся ко мне. В конце концов, я ваш классный руководитель, — учитель развёл руки в стороны. — В моих обязанностях заботиться о вас до самого выпуска, так что можешь не переживать и приходить ко мне с жалобами. Хотя доносительство никогда не было хорошей идеей, я хочу, чтобы ученики полагались на меня. — Но вы уже сказали, что говорить с Шин Инсу бессмысленно… — Но это не значит, что он не может получить наказание. Я знаю, что ты любишь решать проблемы самостоятельно, Бомгю-я, но иногда можно и обратиться за помощью к старшим. Бомгю нахмурился, опуская взгляд в пол. Учитель Хо вряд ли бы произнёс сейчас «я знаю», если бы плохо общался с парнем перед собой или никогда бы с ним не сталкивался. Не со всеми учениками классные руководители имеют доверительные отношения, и, тем более классный руководитель может хорошо знать не всех своих учеников. Он сказал, что его выпускник любил разбираться с проблемами без помощи других людей, а значит, имел о его личности хоть какие-то представления. Бомгю стоял неподвижно, только покусывая губы. — Я вас понял, учитель, — кивнул он. — Прошу, избегай Шин Инсу. Я извиняюсь за него, — на мгновение склонил мужчина голову, — поэтому и зла на него не держи. Так будет лучше для вас обоих: он не получит штрафные очки, а ты останешься нетронутым. Кстати, как твоё здоровье? — Спасибо за беспокойство. Я в порядке, — Бомгю отвесил такой же лёгкий поклон, какой только что сделал учитель Хо. Педагог округлил глаза: — Даже не смотря на то, что тебе сегодня досталось? Почему ты сознание потерял? — Наверное, потому что ударился головой. Парень поднял руку к затылку, который до сих пор саднил. Он и не подозревал, что ушиб окажется таким серьёзным. В ответ мужчина цокнул: — Надеюсь, всё будет в порядке. — Учитель Хо… А можно я кое-что спрошу у вас? — Что же? — Вы не знаете, кто замял ту историю, в которой участвовали я и девушка-второгодка? На одно мгновение испытывающие взгляды ученика и его учителя пересеклись. — Почему тебя это интересует? — Любопытно стало. Это были вы? Мужчина ласково улыбнулся: — Эти дела уже в прошлом. История улеглась сама собой, и я советую позволить ей лежать на дне. — А что с ней не так? — Да ничего, — покачал учитель Хо головой. — Не самая интересная история, которая лишь немного потревожила школу. По-моему, даже не все были в курсе. Да и вообще, ничего удивительного в том, что парень встречается с девушкой, я не вижу. — Насколько я знаю, что-то произошло в самой школе. Разве это не должно было насторожить учителей? — Бомгю сделал один шаг к учителю, который прокашлялся. — Ты слишком много об этом думаешь. Мало кто из учителей был посвящён в произошедшее, а я, как твой классный руководитель, только удостоверился в том, чтобы видео не попало в широкий доступ. — Видео? В этот же момент мужчина замялся, а Бомгю свёл брови к переносице. — Не суть важно. Раз ты об этом забыл, значит, так и надо. — Но… — Бомгю-я, об этом все уже давно забыли. Никому эта история больше не интересна, и, послушайся моего совета, оставь это в прошлом. У тебя впереди целая жизнь, так зачем зацикливаться на том, что уже произошло? Отпусти и иди вперёд. Бомгю столкнулся со взглядом, в котором отражалась его растерянность. Учитель Хо дал понять ему, что пытаться узнать что-то ещё бесполезно. В молчании наблюдая за Бомгю, он откинулся на спинку кресла, вежливо улыбнувшись. Парень несколько секунд смотрел только в глаза своему учителю, потом отвернулся и нахмурился. Снова никакой конкретики. Однако кое-что другое привлекло его внимание. На одном из столов все бумаги были сложены очень аккуратно, а остальные предметы стояли слишком неестественно для постоянного рабочего места учителя. Монитор накрыли белой тканью, кресло задвинули до упора, канцелярские предметы и вовсе исчезли с поверхности стола. Свет, падающий сверху, освещал учебники по английскому языку, различные тренажёры для практики языка. И всё-таки, больше всего Бомгю заинтересовали стикеры с напоминаниями на перегородке. Этот почерк он уже где-то видел, причём не раз и не два, а на постоянной основе. Бомгю повернулся к классному руководителю, указывая на стол сбоку от них: — Учитель Хо, а чьё это рабочее место? — Это? — мужчина повернул голову в указанном направлении. — Учителя Чхве, он преподаёт у нас английский язык. Ты его не помнишь? — Нет. — Это студент из педагогического, пришёл к нам на практику. Недавно ушёл на больничный, вот со дня на день ждём его возвращения. — А… — протянул парень. — Спасибо. — Уже поздно, может быть, ты пойдёшь домой? Или остаёшься в школе на дополнительные? — Нет, сегодня я иду в академию. До свидания! Бомгю поклонился и, получив в ответ кивок, развернулся на пятках. Он вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Вместо ответов на вопросы он получил советы, однако узнал нечто новое о своём прошлом. Более того, его не отпускало чувство дежавю, с которым был связан стол молодого преподавателя. Смотря на рабочее место классного руководителя, Бомгю не ощущал ничего подобного, хотя должен был видеться с ним чаще, чем с учителем английского, каким бы плохим не было его знание иностранного языка. Видео — вот что стало новинкой. Бомгю шёл по коридору, поправляя рюкзак на спине, пока эта новинка снова загружалась в интернет.