Near or far we’ll catch a star.

Глубокая ночь окутала темнотой небольшую комнату в охотничьем доме. Она поглощала, душила собой, забиралась внутрь и оседала глубоко в душе. Лишь узкая дорожка лунного света стелилась от окна прямиком на кровать с мятыми простынями, бежала по бледной коже, усыпанной родинками, по тёмным волнистым волосам, привыкшим быть заплетенными в косу. «Черномаги не видят снов, они проваливаются в блаженное небытие» — слова брата эхом раздавались в голове. И Рэймссу очень хотелось слиться с этим блаженным, отпустить мысли, когтями вцепившиеся в его сердце. Сколько же ему хотелось рассказать Реммао сейчас.. Но чем больше что-то тревожит, тем упорнее Рэйм молчит. К тому же, что он ему скажет? Глупости. Забот хватает и без этого. Но, закрывая глаза, перед ним вновь пляшет злорадный Ливий, против которого у черномага не было и шанса. Рэймсс проводит ладонью по едва влажному лбу. Внутри скопилось что-то колючее, холодное настолько, что даже палящее солнце бессильно. Нужно было согреться иначе, только вне стен этого дома — слишком уж тяжко. Воодушевлённый, он покидает постель, накидывает на себя желтоватую чуть шуршащую льняную рубаху — вторая часть ночного комплекта, часто игнорируемая, в отличие от лёгких светлых штанов. Парень собирает тёмные пряди в небрежный пучок, эстетика сейчас совершенно не волнует его. На свидании с Яхом, на посиделках с сумерками, с ночной тишиной, ему не нужно строить идеальный образ. Достаточно удобств. Он захватывает с собой кувшин хека, купленный на местном базаре, который собирается разделить со спокойным Нилом, а после покидает охотничий дом. Крадётся босыми ногами по песчанной дорожке, двигается быстро и тихо, будто ловкий кот на охоте. Юноша едва успевает осмотреться по сторонам, замечая тень, стремительно двигающуюся в его сторону. Охотник? Мелковат. Да и не мужчина это вовсе. — Тоже решила прогуляться? — в момент развернувшись, черномаг делает пару уверенных шагов навстречу преследователю. Тень вскакивает, а после замирает. Некромант едва сдерживает смех, видя до смерти испуганное лицо Дии. — Рэймсс.. — она произносит это одними губами, округлив глаза, тяжело выдыхает, в ответ слышит лишь приглушённый смех. — Я уже видела Анубиса... — Увидишь ещё раз — передавай привет. — он ехидно прищуривается, удобнее перехватив кувшин с пивом. Стоит ли говорить, что к богу смерти у кареглазого особое почтительное отношение? Девушка обидчиво дует губы, а после опускает глаза на «священный сосуд» в руках Рэйма. Такое зрелище не было для неё новизной — парень славился пристрастием к спиртному, хоть иногда и получал за выпивку от старшего брата. — Пьянчугам ночью дома тестно? —онейромант хмыкает, скрестив руки на груди. В её кулаке мелькнула небольшая склянка, случайно привлекая к себе внимание. Юноша, казалось, видел уже сотни, тысячи таких же в запасах у брата-черномага. Бутылëк с ибогой. — Я иду выпить на берегу. — он отводит взгляд, стараясь не подавать вида. Воспоминания складывались в пазл — все рассказы Эвы и о странностях подруги, и о её заначках, и о ночных прогулках — всë это оказалось правдой. Желание докопаться до причины, до мотивов Дии возрастало с каждой секундой. — Если хочешь, можешь составить мне компанию. Заманить, расспросить, узнать всё. Помимо интереса, Рэймсс так же переживал за Реммао — брат теряет хватку, если не замечает, как у него воруют столь небезопасную вещь. — А если нас заметят? — она чуть поежилась. Видимо, в планы онейроманта не входило тащиться к реке, ведь это намного опаснее, чем бредить в собственных снах. — Ну, красивый парень и милая девушка решили провести вечер на берегу Нила... — Рэйм вновь хихикает, почти сразу получая слабый удар локтем куда-то в бок. — Романтика.