DARK MIRROR

(...) Одна из самых престижных школ столицы располагалась почти рядом с домом семьи Кимов. А точнее, на квартал выше. Не удивительно, что туда и пошёл малыш Тэ, ведь его отец инвестировал в это учебное заведение. Попасть туда отребью на вроде Чонгука практически невозможно. Если только он не покажет хорошие результаты или не выиграет красную карту. Раз в год шёл розыгрыш таких карт, они позволяли любому ученику проходить обучение в «Высшей Школе Маурон» абсолютно бесплатно. Завтрак, обед и многие другие услуги оставались платными. Только образовательные занятия открыты для посещений владельца красной карты. Количество карт ограничено, их всего десять. Или есть вариант платить за учёбу. Но сумма немаленькая. Чонгуку исполнилось шесть, он рискнул сыграть и проиграл. На следующий год он второй раз рискнул, и вновь потерпел неудачу. — Папа, — единственный шанс быть к Татти ближе, это уговорить родителей найти деньги. — Я хочу учиться в Мауроне. Пожалуйста, — он лгал, что вытащит их из нищеты. Что приложит все силы и выучится, а потом найдёт хорошую работу. На деле Чонгук понятия не имел, что ему нравится, каким образом он не знающий даже алфавита, сумеет получить аттестат престижной школы, предназначенный для высшего слоя населения. — Хотя бы первый год обучения оплатить, пожалуйста. А дальше я сам. Я стану одним из лучших и учёбу в Мауроне мне оплатит государство. Или я найду подработку. — От твоего отца зависит, пусть работу идёт искать! — три года прошло, а их семья по сей день ест чай с хлебом. Чонгук вырос почти изо всей одежды. Ему скоро исполнится семь, и не успеет оглянуться как на носу учебная пора, а значит зачисление в школу. Гук переводит глаза на своего отца. Тот сидит в уголке и молчит. Тощий, некрасивый, убогий. То, что в раннем детстве было недоступным, ныне открылось и приобрело облик, взывающий к отторжению. — Отец, умоляю, — это единственный шанс видеть Тэхёна. Быть с ним рядом. Чонгук понравится ему. Татти оценит его глубокую душу, и они смогут подружиться. — Попробуй поучаствовать в лотерее, — предлагает отец. — У тебя голова светлая, я уверен, что ты выиграешь… — Лотерея закончилась три дня назад! — восклицает в отчаянии Чон младший. Он говорил отцу, а тот не слушал, вис у телека. — Десять учеников уже зачислены на бюджет! — Посмотрим, — сдаётся отец, не пытаясь ударить палец о палец. Это посмотрим длится не первый год к ряду и толку ноль. Они как жили в нищете, так в ней и гниют. Коллекторы замучили своими наездами, страшно из дому выйти, а здоровый альфа ленится даже малое сделать. — Слыхал? — папа суёт под нос маленького альфы кукиш. — Вот тебе, а не учёба. Он из тебя свою копию делает! — и начинает смеяться, только не весело, а горько. Чон младший надежду не теряет. — Дай мне шанс, ведь я для всех нас стараюсь! — и так долгие месяцы. Чонгук наседает на отца, а папа вторит. Когда терпению их приходит конец, омега собирает вещи и переходит жить к сыну в комнату. Манипуляция срабатывает. Альфа старший наконец решается и идёт искать работу. Неделю спустя он находит её. Но через пару дней теряет из-за своей болтливости, чем выбивает почву из-под ног своих домашних. Время поджимает. После начала учебного периода, зачислиться в Маурон будет почти невозможно. Папа идёт на крайние меры. Он созванивается через соседей с альфой, своим старым знакомым. Тот даже приезжает, они беседуют во дворе. Папа возвращается к угнетённому мужу и заявляет… — Либо ты дашь моему сыну шанс, вырасти человеком, либо катись ко всем чертям, тряпка! И только после этого отец находит неплохую, однако тяжёлую работу. С приходом дождей Чоны не без каторжных усилий собирают нужную сумму для первоначального взноса. Папа хлопочет над тем, чтобы найти сыну подходящую одежду. До первого дня учёбы неделя. Семилетний Чонгук места себе от счастья не находит. Он обещает родителям и своему сердцу, что постарается. Он обязан стать лучшим, найти себе друзей и заполучить расположение Татти. В школе Маурон много возможностей проявить себя. Там есть бассейн, музыкальная студия, спортивная площадка. Чонгук найдёт свой талант, прямо как Тэхён свой. Его ангельский голос дар небес, не иначе. Он уже проучился на нулевом уровне, затем в первом классе, и в этом году перейдёт во второй класс начальной школы. Чон Чонгук только поступит в первый. Всего в начальной школе четыре класса. В средней четыре и в старшей тоже четыре. Есть ещё возможность взять два дополнительных класса, но это крайний случай, когда ученик ещё не успел определиться куда поступить дальше. И того двенадцать лет учёбы. Целых двенадцать лет рядом с любовью всей жизни. Да, у каждой возрастной категории своё здание и свой отдельный вход. Но ведь их объединяют между собой коридоры. А ходить по учебке не запрещено, так думает Чонгук. Он сможет чаще видеть ангела. С каждым годом тот всё хорошеет и хорошеет. Меняет стиль одежды и причёски. Всё такой же благоухающий, прекрасный и недоступный. Безупречно одетые люди приводят в Маурон своих золотых деток. Они приезжают в учебку на джипах, бмв и порше, в то время как семья Чонов приходит пешком. Отец часто озирается по сторонам, ему некомфортно. Папа старается не обращать внимания на осуждающие взгляды, бормочущих себе что-то под нос учеников и их отлизанных родителей. Всё ради сына, можно потерпеть. Первый открытый урок проходит быстро, после выдаются ключ-карту по штуке на руки. Учитель желает деткам успехов и отпускает школоту. Отец провожает мужа и сына до ворот учебки, а после они расходятся в разные стороны. Папа с Чонгуком домой, альфа старший на работу. Теперь без неё никак. В долг в Мауроне учить не будут. Выпрут без зазрения совести, ещё и платочком в спину помашут. На особых правах Чонгук смело шагал через двор, из которого его взашей гнали, как скотину. Этот двор буквально стоит у границы двух миров. Там, где кончается клумба и начинается широкая дорога берёт начало и другой район. Скулка. Дом Тэхёна считается официально стоящим в центре столицы, а вот сокрытая за тополями Скулка раздражает и мозолит глаза многих риэлторов. За убогим домом Чонгука тянется лесополоса, а за нею железная дорога. И вот уже за железкой целый район точно таких же рухлятей. Люди из его дома бились за право, остаться в районе центра. Но в главном здании, он же дворец управления, поначертили всякого. То тут то там отстроили, облагородили и улучшили. Как оказалось порядок навели лишь в тех местах, где жили люди небедные, сидящие в креслах из натуральной кожи. И как правило в просторных кабинетах. Чонгуку всё это кажется порочным кругом. И ему надоело об этом думать. Он гордый шагал в новенькой школьной форме, выданной накануне всем ученикам. За ним семенил папа. На них оборачивались, шептались им в спины или попросту не обращали внимание. Наконец-то он не прятал взгляд, а шёл, высоко подняв голову. Гордый, полный сил и решимости семилетний Чонгук. Тэхён и Гуки начнут учиться в разных классах, зато они в одном здании. Будут часто пересекаться на одном из трёх этажей. Уйма возможностей подойти и заговорить. А лучше сделать омеге какой-нибудь подарок. Карманы у маленького альфы пусты, но это ненадолго. Он верит в удачу. Они теперь с Татти равные, ну почти. Так хочется думать. И как венец его успеха на ум приходят воспоминания о сегодняшней мимолётной встрече. Чонгук увидел Тэхёна, заходящего в свой класс. Рядом с ним под ручку шёл его друг с пелёнок омега Пак Чимин. О нём говорят по телевизору чуть реже. Его выкрашенные в вызывающе розовый цвет волосы привлекли внимание Чонгука. Омега ему сразу не понравился. Более того, он может помешать им с Тэ. Вид некоторых учеников поражал. Но в Мауроне никто не запрещал самовыражаться. Главное в начальной и средней школе носить форму. В старшей школе свободный дресс-код. Раннее утро заглянуло в комнатушку сквозь тусклое от времени стекло. Лучики солнца так и норовили попасть в гости к Чонгуку, и он впустил их, распахнув форточку. Сегодня его первый учебный день. Наспех позавтракав, мальчик как мог привёл себя в порядок. Отец уже ушёл на работу, а папа будто и не вставал. Лишь готовый чай и бутерброд доказывали обратное. Форма красивого, насыщенного зелёного цвета с нашивкой из золотых нитей на груди очень шла мальчику. К такому образу более сытый вид, причёску помоднее да обувку с ранцем подороже и от элиты не отличишь. Полный душевного подъёма парнишка быстро добрался до учебки. Открыл электронную преграду собственной ключ-картой и постарался убавить шаг. Дети из богатых семей спокойные, с раннего возраста им прививают манеры и вкус. Маленький альфа всеми силами пытался влиться в общий поток. Он ловил чужие взгляды, осторожно наблюдал, как и что делают другие. На выданном заранее листе была вся нужная информация, Гуки изучил её и почти сразу нашёл нужный кабинет. В классе находилось немного учеников. Появившийся на пороге Чон привлёк их лишь на долю секунды, а затем на него не обращали внимание. Это чувство встало за спину Чонгука и отказалось его покидать. Чужой. Все присутствующие активно болтают друг с другом, обсуждая темы, которые возникли задолго до этого дня. Он единственный сидит за последним столом с краю и ждёт начала занятия. И зачем только он пришёл на сорок минут раньше. Они тянулись гораздо дольше. Но парнишка даже рад такому к себе отношению. Никто не отвлекал его от мыслей о Татти. Перспектива видеть любовь всей своей жизни каждый день давала такой скачок энергии, что глаза у Гука чуть ли не искрились. Начало урока ознаменовалось сносным звонком. Ученики встали у своих столов, у каждого он персональный. Чонгук подглядел и заранее выложил на свою столешницу всё то же, что и другие. За исключением одной пёстрой книжечки. И его тут же охватило волнение. Приятной наружности учитель, довольно молодой омега, вошел в класс. Он представился и по очереди попросил представиться каждого ученика. Чонгук самый последний в списке. Он назвал своё имя и фамилию, несколько учеников довольно громко хихикнули. Чон не понял к чему это, но запомнил выражение лица преподавателя. На кроткую долю секунды уголки его губ приподнялись вверх. — Откройте спецтетрадь номер один, — сказал учитель Кан. Ребята сразу выполнили его указ, а вот Гук растерялся. Никто не говорил ему ничего ни про какую спецтетрадь. Он взял в руки самую обычную тетрадку и уставился в чистые строчки. У некоторых детей было по два экземпляра всех принадлежностей, о чём они сами и сказали, но делиться никто не спешил. — Извините, — неловкость прошибала до озноба. — Да? Что ты хотел? Представься. Заплетающимся языком мальчик назвал своё имя, опять. Он думал, что из-за запинок его повторно поднимут на смех, но напротив. Все его одноклассники глядели с некой злобой. — У меня нет… такой тетради, — признался Гук. Учитель поджал губы. — Скажи родителям, чтобы к следующему занятию приобрели. Чон кивнул и сел на место. Его смущение мешало думать. Немного успокоившись, мальчишка попытался настроиться на учёбу и с ужасом осознал, что уже все в первом классе знают алфавит, умеют считать до ста и понимают то, чему альфа пришёл сюда обучаться. Хорошо, что он занял последний стол. На его счастье, учитель не пытался у него что-то спросить. Коряво он рисовал буквы, выводя их в слова. В конце урока Кан подошёл к его столу. Чонгук замер. Ученики спокойно покидали помещение. Омега стоял над маленьким альфой и глядел в упор. Что делать Чон не знал. Он ждал. Молча учитель открыл его тетрадь, с неким огорчением поглядел на каракули. От неопытности Чонгук размазал по белоснежной поверхности пасту, отчего создавалось ощущение загрязнения. Ничего не сказав, омега вышел из помещения и Чонгук очень хорошо ощутил классовое различие. Он был другим. И запах его, и манеры, и даже внешность. Как и мечтал, он увидел Татти. Из всех уголков доносились шепотки о нём. Ким Тэхён звезда не только школы, но и в скором времени всей страны. Им интересуются и даже в высшем свете многие считают себя недостойными королевского общества Тэ. А куда Чонгук-то лезет? Он огорчился. Былой запал сразу потух. Не будет такой ангел даже глядеть в его сторону, не то, что дружить. А в мечтах всё было проще. Чонгук жался к стене, пока издали наблюдал сквозь прозрачные двери за Тэхёном. В окружении своей верной свиты омега сидел за красивым столом и обедал едой, которую Чонам доводилось видеть лишь по телевизору. Сам же альфа нажёвывал завёрнутый в грязный целлофан бутерброд, оставленный папой на столе подле завтрака. Ему до жути одиноко. Проглотив всухомятку обед, мальчик решил не отчаиваться окончательно и найти себе друзей среди тех десятерых, коим посчастливилось выиграть в лотерею. Они могут быть в таком же финансовом положении, как и его семья. Тем проще будет найти с ними общий язык. — Ничего, как-нибудь приживусь, — подумал Гук и пешком направился к дому. Как раз начинался мелкий дождь. *** Не прижился. Почти всю младшую школу, а вернее три класса он был изгоем. В лучшем случае его не замечали, в худшем толкали, ставили подножки, пачкали одежду и вечно подшучивали. Половину из этих шуток Чонгук не понимал. Он каждый день сталкивался с новыми словами. Старался изучать всю информацию, что давали учителя, но поток её буквально выносил мозги. Проблема в отсутствии доступа к гаджетам, стопорила изучение. Большую часть информации дети находили на планшетах в интернете. Денег у семьи больше не стало. Всё уходило на дорогую оплату учёбы в Мауроне, а та в свою очередь год от года росла. Как рос и сам Чонгук. Выданная первый раз бесплатно форма стала маленькой. Купить новую денег не было. А ходить в другой одежде не разрешали. Могли выгнать из класса, если пришёл не в униформе. Омегам выдавали ещё и юбку, и юбку-шорты, а вот у Чонгука был лишь один комплект одежды. И если папа сумел найти похожий материал и дошить недостающее в штанах, то рукава оголяли его кисти на добрых пятнадцать сантиметров. Он уже не мог избежать открытых насмешек. Другие ребята, из бедных, оказались более-менее на плаву. Они с годами нашли свои компании, адаптировались, а главное, их мозговитость прокладывала им путь дальше. Чонгук самый бедный, неотёсанный и отстающий ученик в Мауроне. Ему часто намекали, что лучше бы он подыскал себе другую школу. Сама мысль о таком ввергала в ужас и панику. За три года учёбы он ни разу не заговорил с Татти. Со стороны любовался им и смело, как ему казалось, сносил все нападки. Всё ради возможности глядеть. И лишь по особым случаям удачи с наслаждением вдыхал дивный аромат пиона, шлейфом тянущийся за безукоризненным принцем. Этот аромат манил не только Чонгука. Альфы всей начальной школы обожали Тэхёна, а омеги мечтали с ним дружить и буквально глядели ему в рот. Самому Киму младшему всё происходящее нравилось. Их семью периодически показывали по местному ТВ. Ким старший частенько давал интервью, а его муж блистал на обложках таких журналов как… «Лучший папочка года» «Безупречный дом и его хозяйственный омега» «Семья года» И ещё многих других. Он получал звания и титулы от различных организаций, всегда с гордостью демонстрировал своего любимого сыночка и красавца альфу. Словом — идиллия. О такой жизни можно только мечтать, что Гук и делал. Несмотря на свою помешанность, Чонгук никогда не выказывал прилюдно своих чувств к Тэхёну. Страх быть высмеянным, отвергнутым душил ночами. Порождал плохие сны, в которых предмет его воздыхания отворачивается, оскорбляет, отталкивает. Чонгук ото всех прятал свой большой секрет. В углу его тумбочки, притащенной с мусорки родителями, таился священный алтарь, посвящённый Татти. Если отодвинуть старую картонку, то можно его легко найти. Чонгук буквально молился на вырезанные из глянцевых журналов изображения Тэхёна. Приходилось искать их в мусорных контейнерах или даже воровать. Однако второе Чон сделал лишь единожды. Если в Мауроне прознают о таком, он вылетит навсегда, не имя возможности вернуться. Последний учебный год Тэхёна в младшей школе подошёл к концу. Он собирался перейти на следующий уровень образования. Средняя школа Маурона приписывала дополнительные занятия. Так расширенный курс предметов вводил в общие знания и давал разнообразную информацию, что облегчало ученику стремление определиться с выбором дальнейшего обучения. Чонгук боялся даже думать, что будет после. Возможно, Татти отучится положенные двенадцать классов и покинет Маурон. Наверняка родители уже присмотрели для него престижный университет. Оценивая себя здраво, Чонгук понял, что он далеко не умный ученик. И пусть в самом начале своего пути он клялся стать лучшим, набраться ума и показать себя, к концу учебного года в третьем классе его папу всё чаще вызывали для беседы. Прямо, конечно, не гнали, но давали понять, неплохо бы подтянуть сына в учёбе. А что мог необразованный омега из бедной семьи? Естественно, кормить учителей обещаниями. А дома срываться на Чонгуке. Сил взять себя в руки и воспользоваться такой редкой возможностью не хватало. Как Чон может считать, читать или вообще думать о чём-то, когда все его мысли наполнены только лишь Тэхёном? Начало пубертата меняло тело и гормональный фон взрослеющего альфы. Частые головокружения, вспышки гнева, таящегося внутри и не имеющего выход лишь усугубляли моральное положение мальчика. — Я ничего не умею, у меня нет талантов… — он прекрасно всё это понимал. Рисование не его. Петь он не может, в отличии от сладкогласного ангела Татти. Его привлекает спорт, но отсутствие возможности купить форму и принадлежности сковывают. Да и потом придётся взаимодействовать с учениками и преподавателями, а Чонгук старался отгородиться от их общества. Банальные боязливость и неуверенность напрягали. — У меня бедная семья, — год из года ничего не менялось. Такому как Чонгук судьбой приписано буквально прогрызать себе путь, а он трусит. В нём нет задатков лидера. Он не способен на хитрость или изворотливость. Плохо дело. Всё что остаётся, так это грезить о невозможном, доживая своё время покуда-поскольку. От расплескавшейся горечи парень зарыдал. Он не знал за что ему ниспосланы такие беды. Почему именно он родился в такой вот семье. Его родители были не самыми плохими, вместе с тем и хорошими их не назовёшь. Они старались не трогать Чонгука. Даже если видели, что с ним что-то не так, он подавлен или напуган, никто ни о чём не спрашивал. И Чон понимал их. Ну что они смогут? Пойти против богатых и зубастых? Их попросту раздавят, как маленьких жуков. *** Ещё один учебный год подошёл к концу. Пролетело лето и Тэхён покинул Чонгука. Он ушёл не далеко, но видеть его сложнее. Вряд ли старшенькие будут рады визитам Чонгука в свой корпус. Его будут гонять в два раза больше, а может и бить. Он понимает, что смелости бегать на смотрины Тэхёна не хватит. Придётся ждать официального перехода в первый класс средней школы. Целый год. Долгий, мучительный и выматывающий. В груди разрасталась яма. Чонгук проваливался в опустошение. Резкое ощущение пристального взгляда на себе вырвало его из раздумий. Он интуитивно повернулся и увидел, как трое сидящих на соседних креслах омег шепчутся и тычут на него пальцем. Виною зелёные рукава. Чёртовы короткие рукава. Выдающие в нём изгоя, бедняка и человека, которого, умри он завтра, никто и не вспомнит. Никому нет до него дела, разве что в моменты издёвок, когда кому-то охота разогнать скуку. Чонгук отвернулся, стараясь сосредоточиться на речи директора. — Дорогие ученики школы Маурон, — начал омега, стоящий на широкой сцене. Он уже не молод, но весь его вид показывает с каким тонким вкусом и изыском выбран наряд, причёска и лёгкий макияж. Уверенный голос с гордостью обращается к тем, до кого Чонгук не сумеет никогда дотянуться. Он сидит в красивом кресле очень роскошного актового зала и ему становится ясно виден разрыв между ним и всеми, кто тут присутствует. Состояние дежавю. Шепотки раздражают. Изо всех сил игнорируя их, мальчик сосредоточивается на громких словах, разлетающихся эхом по воздуху. Омежки посмеиваются и это бесит. Они уже открыто показывают ему языки, корчатся. Выгибают средние пальцы. Чонгук не сдерживается, пригибается и на корточках отползая, пересаживается поодаль. Омеги принимают это за вызов и точно так же следуют за ним. Присаживаются рядышком, продолжая громче бубнить. Им весело. Новая игра очень забавная. Не описать словами, что в такие моменты испытывает бедный, во всех смыслах, альфа. Он слышит звук в своей голове, словно что-то трескается и начинает просыпаться кусочками. Омеги решают, что будет круто начать плевать в него через соломинку бумагой. Обзывательства сопровождают каждый плевок. Всё нутро буквально вскипает и альфа готов убить их. — Чон-у-ук, — тянет с издёвкой омега, не отводя своих мерзких глазёнок. — Ты вонючка! Чон подымает голову. Его спас пожилой омега. Учитель этикета. Он подсел к омегам, сделал им негрубое замечание, и они тут же оставили его в покое. Отсели и даже не глядели в его сторону. Для него, вечно гонимого и обиженного это был поступок широкой души. За то, что хоть кто-то заступился за него, Чон готов был благодарить небеса. Только чуть погодя он догадался, что учитель успокоил хулиганов, лишь потому что они шумели и мешали ему слушать итоговую речь директора. Это огорчило юношу до отчаяния. Он обронил несколько слезинок, утирая их всё тем же коротким рукавом, из-за которого всё и началось. — А теперь, я хочу пригласить на эту сцену нашего прекрасного Тэхёна, — объявил директор и похлопал в ладоши. Прощальный концерт, на котором уже сколько лет подряд Татти неизменно ждали все ученики. И старшие, и средние, и младшие. Поцелованный богом омега пел так, словно прежде и правда был ангелом и голосил только на небесах. Весь зал встал на ноги, раскачиваясь под звучную мелодию, подпевая и роняя солёные капли. Встал и Чонгук. Он не мог оторвать взгляд от того, кого выбрал своим личным божеством. Попроси Тэхён его сердце, Чонгук отдаст, вырвав собственноручно из груди. Но Тэхён ничего не просил. Он такой красивый, сияющий поёт песню и улыбается. С ним хотят быть все, но это дозволено только деткам самых богатых и знатных. Собрав свой личный персонал для обслуги, Тэхён восседал в их компании. Любая подаренная им шмотка или дешёвая побрякушка тут же становилась предметом гордости и обретала сакральный смысл. Чонгук ненавидел всех, кто преграждал ему путь к возлюбленному. Чонгук понимал, что его помешанность на Татти мешает ему жить полноценной жизнью. Он вполне мог бы уйти в другую школу, по проще и сэкономить себе и родителям время, нервы, деньги. А там может, и друзья появились бы. Дети его уровня охотнее пойдут с ним на контакт. Да и учебная программа в обычных школах куда легче. Но вот именно ради этого момента, ради возможности смотреть и слышать Тэхёна Чон жил. В муках он дождался окончания лета, пришёл в школу. С усилием пережил самый тяжёлый в моральном и материальном плане год. С младшей школой покончено. Четыре года в прошлом. И вот он снова тут. Директор читает речь. Они все стали на год старше. Тэхён поёт. Чонгук вместе со всем залом подпевает, не сводя глаз с безукоризненного Татти. Он так изменился и стал ещё красивее. Наконец-то Чонгук переходит в первый класс средней школы. Лето минет и вновь в Маурон, на один этаж с принцем. В одно и тоже здание, поближе. Сердце его стучит от этой мысли сильнее. Домой он летит, счастливый, предвкушая скорейшую встречу с любовью всей своей жизни. Ему хочется поговорить с родителями. Они делают это не часто, потому что редко у кого-то бывает хорошее настроение. Сегодня особенный день. Чонгук забегает в подъезд, топая ногами, игнорируя еле живого соседа омегу. Парнишка забегает в квартиру и замирает на пороге. — Отец в больнице, — тусклым голосом произносит папа. Чонгук выронил из рук портфель. — Садись обедать. — Он уходит к себе, закуривая очередную сигарету. На обеденном столе в россыпи собственных крошек лежит вчерашний хлеб и стакан воняющего портянками чая.