Я на тебе, как на войне!

       Ключ в замочной скважине повернулся со скоростью света, и дверь тут же открылась. В квартиру, окутанную темнотой, ворвались две девушки, нарушая покой этого места. Губы Саши уже ныли от нескончаемых поцелуев, которые продолжались всю дорогу до сюда. Хотелось большего, гораздо большего. Им повезло, что лифт до девятого этажа доехал быстро и без лишних остановок, без лишних глаз. Узел возбуждения завязался в животе младшей и сильно тянул, не давая спокойно стоять на месте. Им пришлось отстраниться друг от друга на пару минут, чтобы скинуть обувь и верхнюю одежду. Это время показалось Трусовой вечностью. Когда Алёна освободилась из мешающей куртки, тут же силой прижала Сашу к стене, поднимая своё колено к её промежности. Девушка от такой резкости сдавленно простонала в очередной поцелуй, а её ноги подкосились. Пропади сейчас опора в виде Косторной, Саша бы упала на пол, не в силах пошевелить и пальцем. Старшая взяла инициативу в свои руки и начала медленно вести девушку в сторону спальни. Через считанные секунды та уже лежала спиной на кровати, рвано дыша от поцелуев в шею.        — Я так хочу тебя, такую желанную и горячую, — страстно прошептала Косторная в нежную кожу. Саша не смогла больше терпеть подобной пытки и резко сбросила с себя блондинку, меняя позиции, нависая сверху. — Сделай это, прошу тебя, — закусила губу та.        Александре Трусовой дважды повторять не нужно. Спустя мгновение девушка под ней уже лежала без футболки, а Саша исследовала её грудь, проводя языком, покусывая соски, нежно целуя. Косторная извивалась от таких действий девушки с волосами цвета огня, и с её губ слетали тихие вздохи. Наигравшись с грудью, младшая начала спускаться ниже, оставляя дорожку мокрых поцелуев. Когда её руки дошли до бёдер, Алёна ахнула и подалась тазом вверх.        — Настолько не терпится? — сглотнула слюну Трусова, медленно снимая леггинсы.        — Саш, я теку, как последняя сучка, и готова на это только с тобой. Пожалуйста, не медли, — взмолилась старшая.        Трусова и сама разрывалась от желания кончить, поэтому быстро стянула последний элемент одежды с блондинки, отчего та ахнула и сильно сжала простынь в кулаках. Саша припала к промежности, аккуратно проводя языком по половым губам, слизывая все соки. Ей безумно понравился вкус Алёны, что возбудило ещё сильнее. Рука в её волосах надавила сильнее, прося о продолжении. Девушка быстро облизала два пальца и начала медленно вводить, давая Косторной привыкнуть. Блондинка вскрикнула, но через пару секунд подалась бёдрами вперёд, насаживаясь на пальцы. Большое количество естественной смазки давало Саше полную свободу движений внутри фигуристки. Она вошла полностью, начиная водить пальцами, ускоряя темп. С каждым толчком стоны снизу становились всё громче. Трусова трахала Алёну, девушку, которую она хотела не первый год. Чувства вскружили ей голову, и она начала посасывать клитор, доставляя своей партнёрше неимоверное наслаждение. Пару толчков и слышен протяжный стон Косторной. Саша аккуратно вынимает пальцы, быстро облизывая, но не успев опомниться, оказывается прижатой к кровати. Растрёпанная и раскрасневшаяся от недавнего оргазма Алёна — та картина, которую младшая хочет сохранить в своей памяти навсегда и сейчас она понимает это. Косторной требуется лишь пару толчков, чтобы довести младшую до развязки, и она падает на кровать рядом с Сашей, притягивая ту как можно ближе, со всей нежностью целуя в висок.        — Спасибо тебе, малыш, — прикрывая глаза, проговорила Алёна.        — Я люблю тебя, — как бы наивно не звучало, эта реплика слетела с уст младшей, на что Косторная лишь слабо улыбнулась, целуя в губы и затягивая в сладкий сон.

***

       Япония казалась Жене новым миром, чем-то неизведанным, глотком свежего воздуха. Фигуристки каждый день гуляли по улицам Токио с открытыми ртами. Периодически они ездили и в другие ближайшие города, но столица оставалась в приоритете. Медведева была безмерно благодарна своей подруге за такую идею. И план Туктамышевой, как никогда, хорошо работал. Брюнетка начала намного чаще смеяться, и улыбка украшала её губы почти каждый день. Вечерами фигуристки прогуливались по районам, один краше другого, заходили в японские магазины и рестораны, где пробовали различные изысканности. Побывали даже в Токийском Диснейленде, где радовались наравне с пятилетними детьми. Парк аттракционов, в который они направились сегодня, был предпоследней точкой их путешествия. От одного проезда на американских горках у Лизы закружилась голова, поэтому она воздержалась от идеи Жени прокатиться ещё раз и осталась дожидаться около ларьков. Пока она наблюдала за кричащей где-то высоко подругой, телефон неожиданно зазвонил. Неизвестный номер.        Туктамышева подняла трубку, поднося к уху, — Алло?        — Лиза, только не сбрасывай, это Тутберидзе, Этери, — раздалось с того конца.        Брюнетка помотала головой, пытаясь вникнуть в сказанное. Ничего кроме «Бесплатный поход к стоматологу!» или «Наша студия предлагает вам массаж левого пальца правой ноги всего за 9900!» она услышать не планировала, — Да, слушаю.        — Скажи пожалуйста, Женя с тобой? Я несколько дней не могу до неё ни дописаться, ни дозвониться. Новости со всех сторон гласят, что она сбежала в другую страну.        — Во-первых, она не сбежала, а улетела. Добежать до противоположной точки планеты было бы рискованно, — слегка посмеялась Лиза. — Да, она со мной.        — Ты можешь дать ей трубку, извини за это, но я должна с ней поговорить, — чуть дрогнул голос блондинки.        — Этери Георгиевна, при всём моём уважении к вам, нет. Просто знайте, что с ней всё в порядке.        — Когда вы возвращаетесь?        — Уже скоро. Мне пора, всего наилучшего, — быстро проговорила Лиза, видя приближающуюся подругу, и сбросила трубку.        — Кто звонил? — спросила Женя, отдышавшись.        — Да так, знакомый. Пойдём лучше в ту сторону. Я посмотрела по карте, там колесо обозрения. Одно из самых высоких в Японии, — предложила Туктамышева, и фигуристки направились в западную сторону парка.

***

       После окончания разговора Тутберидзе ещё несколько минут держала телефон у уха. С каждым днём её волнение по поводу Жени возрастало. Нескончаемые вопросы лезли в голову, где она, что с ней происходит, о чём думает. Правда эти несколько дней раздумий пошли блондинке на пользу. Хотя это как посмотреть. После долгого монолога сама с собой длиною в ночь женщина пришла к выводу, что Медведева её привлекает. И привлекает не как спортсменка, не как возможность её обучать и вкладывать часть себя, а как девушка, взрослая и осознанная. Каждый свой вечер блондинка заканчивала с мыслями о ней, она ей снилась и будила по ночам пугающими снами. Как-то лёжа в ванной, рука Этери самопроизвольно потянулась к промежности, и она кончила, представляя перед собой свою воспитанницу. Это всё было так неправильно, но с другой стороны, ничего и не было. Тутберидзе разрывалась между запретными мыслями о молодом подтянутом теле фигуристки и понятиями правильности и справедливости. Обремени она девушку своей любовью, будет ли та счастлива с ней? Эти отношения могут привести к катастрофе. Это не просто эксперимент, это риск, угроза карьере обеих и спокойной жизни. Но если который день Этери думает о Жене, если она желает оказаться рядом с ней каждой клеточкой своего тела, если скучает по её запаху, на который раньше не обращала внимания, не значит ли это, что стоит попробовать? Тутберидзе не знала. Она боялась идти на такой риск, и это нормально, она не знает чувств Жени, хоть и видит в её глазах безмерное количество тепла. Это спокойно может оказаться обычной привязанностью, а Этери может потерять доверие девушки навсегда.

***

       Спустя пару дней Лиза начала замечать, что Женя скучает, по дому, по льду, по тренировкам и своему тренеру. Это значит, что план брюнетки почти сработал, осталось поставить лишь финальную точку. Проснувшись с утра пораньше, Туктамышева велела Медведевой быстро собираться, и под постоянные расспросы младшей, девушки покинули номер. Лиза прекрасно знала, что её подруга ненавидит сюрпризы, но этот был особенным, и брюнетка знает, что Женя отблагодарит её потом, несмотря на то, что сейчас злится из-за неизвестности. Такси остановилось около большого здания, и фигуристки направились внутрь. Медведева до последнего расспрашивала девушку о месте их пребывания, пока не почувствовала привычный холод. Туктамышева подмигнула младшей и открыла перед ней дверь, запуская на крытый каток. Сказать, что Женя была удивлена, не сказать ничего. Улыбка озарила её лицо, и она тут же побежала к бортику. Свежезалитый лёд отражал свет ламп. Кроме них ни души, и такая приятная звенящая тишина заполняет помещение. Лиза подошла к подруге, протягивая в руки коньки, искренне ей улыбаясь.        Выход на лёд спустя столько времени был бальзамом на душу. Брюнетка вспомнила, когда первый раз очутилась тут. Она была совсем малышкой, на льду было порядка тридцати таких же деток и несколько тренеров, что всеми силами пытались удержать интерес детей. Тогда Женя не особо их слушала, лёгкие упражнения, которые давались ей почти сразу, быстро надоели, и девочка начала делать что-то сама. Приблизительно тогда ей и заинтересовалась Этери. Их история началась с невинной фразы: «Я стану лучшей фигуристкой, которая у вас училась, и заберу все все медальки». Что ж, она не врала. На мировой арене несколько лет подряд Медведевой не было равных. Сейчас, скользя по льду, вдыхая холодный воздух, по телу разливалось тепло. Женя точно запомнит это надолго. Вдруг её чуть ли не сбивает с ног Лиза, закручивая в парном вращении. От неожиданности обе начинают смеяться, а через пару минут без сил падают на лёд в попытках отдышаться. Женя быстро поднимается и начинает набирать скорость. Она заходит на прыжок, отталкивается и взмывает в воздух. Секунда показалась ей вечностью, но дала осознать одно — что ей не хватало именно этого долгое время. Медведева чисто приземляет двойной лутц, всё-таки после отсутствия тренировок рисковать она не хотела. Брюнетка подъезжает к Лизе и крепко обнимает, получая взаимность.        — Я готова вернуться, я хочу домой, — еле слышно прошептала младшая.        — Мы поедем, сегодня же.        Девушки провели оставшиеся пол дня до вылета, пройдясь по магазинам. В одном из них Женя присмотрела очень красивый малахитовый браслет, и не смотря на немалую цену, купила сразу два. Когда до вылета оставалось меньше получаса, брюнетка перечитала все сообщения, оставленные Этери ей. Взгляд её помутнел, но лишь на пару минут, так как посадку на рейс уже объявили. Перед самым вылетом Туктамышева решила отправить сообщение тренеру. Казалось бы такое банальное: «Она скоро вернётся», заставили Тутберидзе весь день провести, словно на иголках. Откуда-то появился страх опоздать, пропустить приезд спортсменки, который заставлял каждую минуту бросать взгляд на экран телефона. Тренировка прошла мимо блондинки. Отдав по минимуму комментариев фигуристкам, женщина сорвалась домой. Даже маленькая Диана заметила её беспокойство, но расспрашивать не стала. Девочка часто понимала, когда лучше побыть рядом с мамой, а когда не трогать, поэтому сегодня самостоятельно отправилась в кровать, даже сумев прочитать перед сном пол страницы. Напряжение Этери нарастало сильнее. Это «скоро» от Туктамышевой было настолько же неопределённым, как и пугающим. Она даже не знала, в случае чего, куда ей нужно будет приехать. Может ей нужно в аэропорт? Но в который, да и когда? Все мысли перервал тихий стук в дверь. Женщина сначала даже подумала, что ей показалось, но через несколько секунд стук повторился. Она быстро подошла к двери и посмотрела в зрачок. Руки начало потряхивать, когда Этери открыла дверь. И вот перед ней стоит Женя, её девочка мило ей улыбается. Тутберидзе немного смутилась, но через долю секунды заключила девушку в крепкие объятия, доказывая себе, что она не галлюцинация, она здесь и пришла к ней.        — Это я на войне, как на тебе, Этери, — прошептала Медведева, улыбнувшись, сильнее прижимаясь к тренеру…