Full Fathom Five - продолжение

      Росс вернулся в Лондон ровно через неделю. А спустя ещё три дня общественность была взбудоражена известием о том, что сэр Джон Франклин отстранён от руководства экспедицией в связи с внезапно ухудшившимся состоянием здоровья. Правда, широкой публике не дано было узнать о намеренной перестановке причины и следствия: ухудшение здоровье сэра Джона как раз явилось следствием его отстранения, а не наоборот. Такого удара судьбы бедняга не ожидал. Внезапное желание Росса возглавить экспедицию поразило его, как гром среди ясного неба. Впрочем, не его одного — поражены были все, от лордов Адмиралтейства до представителей низшего класса, даже не читавших газет. История эта стала самой обсуждаемой в Англии на протяжении ближайших двух недель, пока широкая публика не привыкла к ней и не стала воспринимать, как данность.       Следует признать, большинство населения было только радо такому повороту событий — Джеймс Кларк Росс пользовался значительно большей популярностью, был ещё достаточно молод, красив и, судя по всему, удачлив, что прочило экспедиции несомненный успех. Франклина жалели, но сходились во мнении, что в его возрасте пора сидеть дома у камина и писать мемуары, а не бродяжничать среди льдов во главе оравы молодых, крепких и амбициозных мужиков.       Встретившись с Крозье в первый день своего приезда в Лондон, Росс ничего не сказал ему о своих намерениях. Оба они — и Френсис, и Фицджеймс — узнали новость из утренней газеты. И новость эта поразила их обоих. Френсис примчался в рекрутёрскую контору, где Джеймс как раз пытался прийти в себя от внезапно свалившегося на голову известия.       Промчавшись мимо ожидавших в тесной приёмной людей, число которых он так и не уловил, Френсис велел секретарю выйти и, заметив на столе у Джеймса сложенную газету, мрачно спросил:       — Читал?       — Угу.       — И что теперь?       — Будем жить, как прежде и выполнять свою работу, — угрюмо изрёк Джеймс.       — Он постарается избавиться от тебя, — Крозье машинально сжал руку в кулак.       — Посмотрим, как ему это удастся, — Джеймс осклабился, в который раз позабыв об отсутствии клыков.       — Теперь у него для этого будет масса возможностей, — вздохнул Френсис.       — Я постараюсь не дать ему ни единого шанса, — Джеймс ободряюще положил ему руку на плечо, демонстрируя уверенность, которой у него на самом деле не было.       — Тебе будет тяжело, — «обнадёжил» его Френсис. — Нам будет тяжело, — он сделал ударение на слове «нам».       — Фрэнк, давай не паниковать заранее. Посмотрим, как всё обернётся.       — Ничем хорошим для нас это не обернётся. Во всяком случае, можно поставить жирный крест на наших мечтах видеться почаще. Особенно наедине, — шёпотом произнёс Френсис.       — Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся Джеймс.       Он резко наклонился и запечатлел на губах Френсиса быстрый отрывистый поцелуй — тем более сладкий, чем больше риска он представлял для них обоих. От этого поцелуя Френсиса бросило в жар. Выбираясь из тесной каморки, он уносил в душе вместе с охватившим его горячим трепетом твёрдую уверенность, что они с Джеймсом всё преодолеют и никто не сможет разлучить их — даже новый начальник экспедиции.       Ближе к полудню Росс отыскал Френсиса на «Терроре», где тот наблюдал за ходом работ по обшивке корпуса. Когда Крозье доложили о его приходе, он выбрался к трапу, переступая через груды досок и листов железа и лавируя между занятыми делом рабочими и попытался изобразить на лице искреннюю радость от встречи со старым другом и новым начальником.       Они крепко обнялись, после чего Френсис пригласил Росса в кают-компанию и предложил выпить за его назначение. Росс не отказался, в шутку заметив:       — Чего другое, а виски на борту уже имеется…       — Не без этого, — ухмыльнулся Крозье, вынимая из буфета непочатую бутылку и два стакана.        Разлив по ним янтарную жидкость, Крозье приподнял свой стакан и отсалютовал им Россу:       — За нового начальника экспедиции.       Росс ответил похожим жестом. Они выпили, и Френсис, поставив на стол стакан с недопитым виски, задал мучивший его с утра вопрос:       — Как тебе это удалось?       — Я просто пришёл в Адмиралтейство и сказал лорду Гамильтону, что изменил своё мнение по поводу моего участия в экспедиции и готов принять руководство ею — вот и всё. Ведь все прекрасно понимают, что моя кандидатура на этот пост предпочтительнее всех прочих — не так ли?       — Разумеется, — улыбнулся Френсис. — Но… Ты ведь нарушил слово, данное Тот?       — Я поговорил с ней и убедил освободить меня от данного ей слова, — заявил Росс.       — Пожалуй, это было посложнее, чем убедить лордов Адмиралтейства? — Хмыкнул Крозье.       — Ты прав, — Джеймс взял стакан и задумчиво отпил глоток. — Поначалу она плакала и убеждала меня не делать глупостей. Но потом всё же вняла доводам рассудка.       — И что же ты ей сказал?       — Я сказал, что сэр Джон стар. И его полярного опыта явно недостаточно. У Фицджеймса такого опыта нет вообще. В случае чего, ты останешься там совсем один, без поддержки и помощи. И если с тобой и с экспедицией что-то случится — это будет моя вина, которую я себе никогда не прощу.       «Дьявол! — подумал Френсис. — Выходит, она согласилась из-за меня!» А вслух произнёс:       — Я благодарен вам обоим за заботу. Конечно, ты прав и твоё участие принесёт больше пользы. Я очень рад, — Френсис надеялся, что его слова звучат искренне. — Единственный минус во всём этом — мне очень жаль сэра Джона. Как он переживёт этот удар?       — Думаю, тяжело. Поэтому и хочу попросить тебя. Сходи к нему сегодня вечером и попытайся договориться, чтоб он принял меня. Скажи, что я ему искренне сочувствую и хочу лично принести свои извинения. Постарайся внушить ему мысль, что дело — прежде всего. И что ради общего блага можно отодвинуть личные амбиции на второй план.       — Хочешь подставить меня под перекрестный огонь? — Усмехнулся Френсис. — Сэр Джон — добрый человек и, пожалуй, из самолюбия не покажет, насколько он уязвлён. Но ты представляешь, что со мной сделает леди Джейн?       — Надеюсь, за тебя заступится мисс Крэкрофт, — усмехнулся Росс.       — Боюсь, что она составит компанию леди Джейн, как только я заикнусь о твоём желании посетить их дом.       — Думаю, ты всё же успеешь сбежать, если дело дойдёт до членовредительства, — расхохотался Росс. — Мне кажется, я слишком стар для подобных упражнений, — усмехнулся Крозье, допивая свой виски.       Вечером того же дня они с Фицджеймсом входили в гостиную Франклинов. Идею прийти в дом сэра Джона вдвоём подал Фицджеймс — и Френсис с радостью ухватился за неё. Им обоим представлялся удобный случай выразить семейству Франклин свои сожаления по поводу случившегося и как-то поддержать сэра Джона, поскольку оба понимали, какие чувства он испытывает в данный момент. Френсис надеялся, что присутствие Джеймса позволит ему избежать праведного гнева леди Джейн, который, за неимением рядом главного виновника, она, скорее всего, захочет излить на его ближайшего друга.       Им пришлось прождать в гостиной не менее десяти минут, пока леди Джейн не соизволила выйти туда со скорбным и укоризненным видом. Посетители поспешили выразить ей искреннее сочувствие и постарались заверить, что для них эта новость тоже оказалась неожиданностью.       — Френсис, неужели ваш друг не поделился с вами своими планами? — Язвительно поинтересовалась леди Джейн.       — Клянусь вам, мэм, он ни словом не обмолвился об этом, — искреннее воскликнул Крозье. — И меня сегодняшняя новость, честно говоря, как громом поразила.       — Но вы ведь рады тому, что экспедицию возглавит Росс? — Леди Джейн пристально вглядывалась в лицо Френсиса.       — Не скрою, Росс — мой друг. И мне привычнее служить под его началом. Но я считаю, что сэр Джон не менее опытный и знающий полярник, и он не заслужил подобного удара. Единственным его недостатком по сравнению с Россом является почтенный возраст. Видимо, этими соображениями и руководствовались лорды Адмиралтейства, принимая решение. Да и сам Росс не имеет ничего против сэра Джона. Он просил меня вымолить у вас разрешения нанести визит сэру Джону, чтобы лично объясниться с ним и принести свои искренние извинения.       — Боюсь, сэр Джон не сможет принять его, — холодно ответила леди Джейн. — Он слишком тяжело перенёс этот удар и в данный момент очень плохо себя чувствует.       — Неужели мы не сможем повидать сэра Джона? — Вкрадчиво поинтересовался Фицджеймс. — Нам очень хотелось лично выразить ему своё сочувствие и как-то поддержать его в столь трудный момент.       — Ах, не знаю, господа. Я спрошу у него. Но особо не надейтесь.       С этими словами леди Джейн выплыла из комнаты. И буквально через секунду в гостиной появилась её племянница.       — Добрый вечер, джентльмены, — произнесла она траурным голосом. — Хотя не могу сказать, что для нашей семьи он добрый.       — София, я от всей души сочувствую вам и сэру Джону, — тут же отозвался Френсис.       — Капитан Крозье, — обратилась к нему София официально-ледяным голосом. — Неужели вы, будучи близким другом сэра Росса не знали о его намерениях?       — Клянусь вам — не знал! — Воскликнул Френсис. — Для меня это стало не меньшей неожиданностью, чем для всех прочих. Он ни словом не обмолвился о своих намерениях. Держал всё в секрете…       София недоверчиво взглянула на него.       — Это правда, мисс Крэкрофт, — подтвердил Фицджеймс. — Мы узнали обо всём из сегодняшней газеты.       — Но… почему? Почему он изменил своё решение? Что сподвигло его на этот поступок?       — Я встретился с ним сегодня днём, — ответил Френсис. — Он сказал, что причина его решения — почтенный возраст сэра Джона и собственное его, Росса, чувство долга. Он сказал, что не простит себе, если что-то случится с сэром Джоном, а также с самой экспедицией. Его полярный опыт не должен пропасть втуне, когда речь идёт о столь ответственном для его родины деле. Никаких других причин он не озвучил.       — Странно, — задумчиво произнесла София. — Всё это очень странно… А как же его слово, данное жене?       — Он сумел уговорить миссис Росс освободить его от данного ей обещания, — вздохнул Френсис.       — Но, признайтесь, Френсис, вы рады такому повороту событий? — София пытливо заглянула ем у в глаза.       Тот ответил ей прямым и открытым взглядом.       — София, Росс — мой друг. И я, разумеется, мечтал о том, чтобы отправиться в экспедицию именно с ним. Чтобы всё было, как раньше, как в дни нашей молодости — наши корабли, льды, новые открытия, которые мы с ним сделаем вместе… Но я считаю, что Джеймсу нужно было соглашаться сразу, пока место начальника экспедиции было свободно. А теперь… теперь он поступил жестоко по отношению к сэру Джону.       Френсис опустил голову, словно на него ложилась ответственность за поступок друга. София тяжело вздохнула. У неё не было оснований не верить Френсису. Она знала его, как человека честного и искреннего, не способного на ложь.       — Дядя говорил, что Росс сперва добивался вашего отстранения? — Обратилась она к Фицджеймсу.       — Он рассказывал мне об этом, — кивнул Джеймс.       — А когда ему не удалось, он переключился на дядю, — София будто размышляла вслух.       Несомненно, во всех этих событиях была какая-то связь. Какая-то тайная причина, заставившая Росса предпринять столько телодвижений ради изменения состава экспедиции. Софии казалось, что кончик этой ниточки, ведущей к разгадке, почти у неё в руках. Но ей никак не удавалось ухватиться за него, мысль ускользала, но не уходила вовсе, принося неясное, но ощутимое беспокойство.       — Поверьте мне, мисс, я сам теряюсь в догадках о причинах и побудительных мотивах сэра Росса, — ответил Фицджеймс. — И, клянусь вам — ни я, ни Френсис не можем понять его поведения.       — Я верю вам, джентльмены, — София склонила голову. — Но дяде Джону от этого не легче.       В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась леди Джейн.       — Сэр Джон согласился принять вас, джентльмены. Но, прошу вас, постарайтесь не расстраивать его больше, чем он расстроен сейчас. Этот удар сильно подкосил его здоровье.       — Конечно, леди Джейн. Не беспокойтесь, — Фицджеймс почтительно поцеловал её руку.       «Умеет же он всех очаровывать, — подумал Френсис, который всегда был слишком неловким во всём, что касалось умения «подать себя», понравиться людям. — Всех, кроме одного человека, от которого зависит наша судьба».       Сэр Джон полулежал в постели на высоко взбитых подушках. Лицо его осунулось и как-то внезапно постарело. Кожа на щеках обвисла и посерела, морщины стали резче. Голову сэра Джона украшал ночной колпак, но Френсису показалось, что в его бакенбардах прибавилось седины.       — Заходите, джентльмены, присаживайтесь, — произнёс сэр Джон слабым голосом. — Простите, что принимаю вас в таком виде…       — Ну, что вы, сэр Джон, — тут же отозвался Джеймс. — Мы понимаем, сколь неожиданным и тяжким был удар, полученный вами. Мы с Френсисом сами в шоке от случившегося. Никто ведь не ожидал…       — А разве сэр Росс не делился с вами своими планами? А, Френсис?       Франклин посмотрел на него так пытливо и напряжённо, как смотрят маленькие дети, стараясь понять, не врут ли им взрослые. Сердце Френсиса сжалось от жалости. Только теперь он осознал, насколько стар был сэр Джон.       — Я сказал об этом леди Джейн, Софии и говорю вам: для меня эта новость столь же неожиданна, как и для всех прочих. Росс не делился со мной своими планами, он держал их втайне. Клянусь. Я встретился с ним сегодня уже после того, как прочёл газету, — воскликнул Френсис.       — Ну-ну, не горячитесь, друг мой, — Франклин взял Френсиса, стоявшего рядом с кроватью, за руку. — Я верю вам.       Рука у него была сухая и холодная. И какая-то слишком лёгкая. «Как осенний лист», — подумал Френсис, удивляясь собственной тяге к поэтическим сравнениям.       Леди Джейн, оставшаяся в комнате у изножья кровати, пристально следила за выражением лица мужа, готовая в любую минуту защитить его от назойливых посетителей.       — Сэр Джон, — обратился к нему Френсис. — У меня к вам весьма деликатное поручение. Росс попросил меня принести вам свои глубочайшие извинения и узнать, не позволите ли вы ему сделать это лично? Возможно, он хочет оправдаться в ваших глазах и как-то объяснить свой поступок.       Лицо сэра Джона внезапно посерело ещё сильней. Вокруг губ явственно проявилась синева, дыхание участилось и стало хриплым.       — Сэр Джон, простите меня, — воскликнул Френсис. — Я не думал…       — Уходите, джентльмены. Немедленно уходите! — Леди Джейн нетерпеливо махнула рукой в сторону двери и схватилась за колокольчик.       В спальню тут же вбежали София и горничная. Они бросились к постели сэра Джона и засуетились, накладывая компресс на лоб, пока леди Джейн отсчитывала капли лекарства в стакан с водой. Джеймс и Френсис поспешно ретировались в гостиную.       — Вот же дьявол! — Выругался Френсис. — Дёрнул меня чёрт за язык!..       — Ты же не знал, — попытался успокоить его Джеймс.       — Должен был догадаться, — мрачно ответил Френсис. — Чувствую себя последней скотиной…       — А вот Росс наверняка не чувствует, — бросил Джеймс.       — Само собой, — буркнул Френсис.       Они дождались возвращения леди Джейн, чтобы ещё раз принести ей свои извинения и справиться о самочувствии сэра Джона.       — Он очень плох, — сказала миссис Франклин. — Сердце… Думаю, джентльмены, вам лучше пока не тревожить сэра Джона своими визитами. И передайте сэру Россу, — ноздри леди Джейн хищно раздулись, — что его посещение не представляется возможным. Пусть он оставит свои извинения при себе.       Френсис понял — вот сейчас, в данную минуту миссис Франклин жалеет о том, что она леди и поэтому не может сказать, куда конкретно засунуть сэру Россу его извинения. Друзья покидали дом Франклинов с тяжёлым сердцем. Но, справедливости ради, следует признать, что сэру Джону всё же удалось с честью пережить этот удар и через месяц встать на ноги. Перед отправкой экспедиции он нашёл в себе мужество встретился с Джеймсом Россом, как и с его дядюшкой, своим тёзкой сэром Джоном Россом и смог вполне спокойно и с достоинством выслушать обоих. Извинения Росса были приняты, внешне всё выглядело более чем пристойно. Ну а что сэр Франклин думал обо всём этом по-настоящему, знал лишь он, да члены его семьи.                                                                         ***        Следующий вечер после визита к сэру Джону Френсис провёл в компании Росса. Поведав ему о неутешительных итогах посещения Франклина, Френсис поинтересовался, чем его друг и начальник собирается заняться в ближайшие дни.       — Первым делом я собираюсь добиться увольнения Фицджеймса, — без обиняков заявил Росс, потягивая вино за ужином у Френсиса. — Если он был нужен Франклину в качестве капитана «Эребуса», то мне он совершенно без надобности — я сам капитан «Эребуса». И я намерен поставить этот вопрос перед лордами Адмиралтейства.       Френсис похолодел. Он-то думал, что Росс, убедившись в том, насколько сильны покровители Фицджеймса, угомонится и оставит его в покое. Но не тут-то было. Росс упорствовал до тех пор, пока старик Барроу не заявил ему открытым тестом, что Фицджеймс останется в экспедиции в том качестве и на той должности, на которую был принят изначально. Поняв, что плетью обуха не перешибёшь, Росс сменил тактику. Теперь он изводил Фицджеймса придирками, ставя в вину любое, самое мелкое упущение и даже то, что на самом деле упущением не было. При этом всегда оставался отменно вежливым и с выжидательной насмешкой смотрел ему в глаза, будто спрашивал: «Ну, что? Уволишься ты наконец? Или будешь и дальше терпеть мои издевательства?» Фицджеймс терпел, отвечая на все нападки с юмором и вежливой доброжелательностью. Один Френсис знал, чего ему стоило «держать лицо».       Во время их редких встреч Френсис нежно обнимал любимого, стараясь утешить и успокоить его. Он с тревогой замечал, каким нервным и дёрганным стал его Джеймс. В одну из таких встреч в конце апреля Френсис спросил:       — Может быть, нам послать всё к чёрту и написать рапорт об отставке?       — И что дальше? Что мы будем делать дальше, Фрэнк?       — Жить. Поселимся где-нибудь в тихом местечке… — Неуверенно предложил Френсис.       Он прекрасно понимал, что это — не выход. Но смотреть, как изводится его Джимми, как рвёт его в клочья внутренняя душевная ярость, больше не было сил. А ведь они ещё даже не вышли в море!       — Я не могу позволить тебе упустить этот шанс, — ответил Джеймс. — Да и для меня такое решение будет означать полный крах карьеры в качестве человеческого существа. Ничего… Ничего, Френки. Уже скоро мы выйдем в море. Там станет легче.       — Сомневаюсь, — Френсис нежно привлёк к себе Джеймса и запустил пальцы в его волосы. Джеймс положил голову к нему на плечо и тихонько зарычал от удовольствия. — В море ты окажешься в полной его власти в закрытом пространстве корабля. Он попытается вывести тебя из терпения, обвинит в неповиновении и повесит. А меня не будет рядом, чтобы помешать этому.       Френсис и сам внезапно похолодел от нарисованной им картины. Но Джеймса его поглаживания всегда успокаивали, и он ответил почти беспечно:       — Там мы оба будем на виду. Все будут видеть, что он несправедлив ко мне. Думаю, он поостережётся явно изводить меня на глазах у всей команды.       — Но продолжит делать это тайно, в ожидании, что ты сорвёшься. А ты и так уже едва сдерживаешься. Даже если экспедиция продлиться всего год, в чём я сомневаюсь… Невозможно столько времени находиться в постоянном напряжении.       — Ничего, — Джеймс спрятал лицо на груди Френсиса и погладил его по щеке. — Зато ты будешь находиться в пределах видимости. И ещё… У меня есть для тебя сюрприз. Когда мы выйдем в море, ты о нём узнаешь.       — А сейчас нельзя? — Вздохнул Френсис, которого вовсе не успокаивала мысль о каком-то необыкновенном сюрпризе.       — Сейчас нельзя, — улыбнулся Джеймс, целуя любимого.       Френсис продолжал тревожиться за Джеймса. И с приближением срока отплытия тревога его нарастала. Он был мрачен, и в те вечера, когда не встречался с Фицджеймсом, не мог удержаться от выпивки.       Росс регулярно интересовался причиной его меланхолии, на что Френсис неизменно отвечал, что он недоволен ходом подготовки экспедиции, качеством продовольствия и затягиванием сроков отплытия. Росс был с ним согласен, но даже его авторитета и пробивных качеств не хватало, чтобы улучшить положение дел. Приходилось мириться с неизбежным и надеяться, что всё обойдётся.       Несколько вечеров перед отплытием Росс провёл в обществе жены, приехавшей проводить его вместе с маленьким сыном. Это дало возможность Френсису встречаться с Джеймсом на его квартире, которую Джеймс оплатил до конца мая. Они не могли позволить себе оставаться там на ночь — служба требовала их присутствия на кораблях. Но те несколько часов, которые им удавалось урвать для себя, были самыми незабываемыми в жизни обоих. Воспоминания о ласках Джеймса были для Френсиса мучительными — он отдал бы всё на свете, чтобы их встречи длились вечно. Но в то же время эти воспоминания придавали обоим сил и решимости перенести предстоящую разлуку, хоть и частичную.       Френсиса мучили тяжёлые предчувствия. Ему казалось, что он теряет Джеймса. Несмотря на то, что в его объятиях Френсису удавалось забыть о них, всё остальное время предчувствия эти регулярно возвращались. И, как ни уговаривал он себя, что Джеймс будет рядом, на соседнем судне, в пределах видимости, ощущение надвигающейся беды не проходило.       Джеймс всеми силами старался разогнать тучи в душе любимого. Френсис не делился с ним предчувствиями, но не мог скрыть своего подавленного настроения. Справиться с этим могли только объятия, поцелуи да неистовые ласки Джеймса. Эта надрывность и острое ощущение надвигающейся беды делали их встречи незабываемыми.       Но вот отгремели звуки военного оркестра и отзвучали трескучие напутственные речи у причалов Гринхита. «Эребус» и «Террор» отдали швартовы и под гордые звуки гимна «Правь, Британия» и крики «Ура» медленно двинулись вниз по реке к открытому морю.       Стоя на мостике, Френсис едва удерживался от искушения ежеминутно подносить к глазу старую надёжную подзорную трубу, чтобы наблюдать за тем, что происходит на «Эребусе». Точнее, за тем, кто был для него дороже всех на свете. Ах, как прекрасен был Джеймс в парадной форме! Ему могли возразить, что другой Джеймс не менее прекрасен — и это была правда. Но сердце Френсиса не хотело слышать доводов рассудка. А глаза не желали замечать никого, кроме единственного человека, ставшего отрадой и смыслом его жизни.       Хорошо ещё, что «Эребус» шёл впереди «Террора», и Френсис мог вполне оправданно пялиться в подзорную трубу на Джеймса, делая вид, что осматривает горизонт. Впрочем, это не мешало ему выполнять привычные капитанские обязанности — опыт, знаете ли, не пропьёшь!       Френсис понимал, что в ближайшие несколько дней ему не суждено лично встретиться с Фицджеймсом. Тем сильнее его сердце трепетало каждый раз, когда он мельком замечал его на капитанском мостике «Эребуса». Однако, чем дальше корабли продвигались вперёд, тем реже это происходило. Конечно, Фицджеймс не мог проводить всё время на капитанском мостике, тем более, что это место по праву занимал Росс. Но что-то подсказывало Френсису, что конфликт между этими двумя Джеймсами вышел на новый уровень, и его предчувствия начинают сбываться.