Сцена 31
Все идут по коридору замка, граф Пален хватает Александра и оттаскивает за угол, прижав к стене.
Александр. Ах, что вам надобно от меня?
Пален. Вы ему признались?
Александр. В чём?
Пален. В заговоре! Сегодня, когда я оставил вас наедине с императором в кабинете!
Александр. Нет… не было возможности. Мы оба были без очков.
Пален. Но если не вы, то кто?.. Он знает, я чувствую… он что-то знает.
Александр. Граф, мой отец только и думает, что о заговорах, вы ведь его знаете! Не думаю, что он знает больше того, чем знал всегда… Кстати… (смущённо) я бы хотел выйти…
Пален. Откуда?
Александр. Из заговора. Я не уверен, что у меня хватит сил…
Пален. Ваше Высочество! (торжественно). Слишком поздно. Император не пощадит ни меня, ни вас. Либо мы его, либо он нас! Это ваш единственный шанс на спокойную жизнь! Необходимо произвести переворот немедленно! Сегодня!
Александр (в ужасе). Как сегодня? Но я не готов…
Пален. Вы хотите умереть страшной смертью? Я видел у императора указ о вашем аресте и оскоплении! Вы думаете, сегодня за ужином он вам что хотел сказать этим отрезанным пирогом?
Александр. Сказать пирогом?
Пален. Поздно отступать. Сегодня быстренько совершим переворот, а потом…
Александр. А потом?..
Пален. Вы будете делать, что хотите!
Александр. Серьёзно?
Пален. Конечно! Вы будете распоряжаться своей жизнью свободно…
Александр. Хорошо, граф… но только при условии, что никто не пострадает!!! Даже собака.
Пален (недоумённо). Какая собака?
Александр. Которой, по вашим словам, отец собирается оставить престол.
Пален. Не по моим! По его словам, заметьте! И мда… хорошо, я вам обещаю, что ни одна собака не пострадает.
Александр (с облегчением). Тогда хорошо… (спохватившись). А отец? Что с ним будет?
Пален (в замешательстве). Ну… Мы уговорим его отречься от престола.
Александр. А если он откажется?
Пален. Мы сделаем так, чтобы он обязательно согласился. Но, как вам известно, не разбив яиц, не приготовить омлет…
Александр (недоумённо). Не понимаю, о чём вы. Какой омлет? Я не собираюсь ничего готовить… для этого у нас есть прислуга!
Пален. Это такое образное выражение. «Кто как жуёт, тот так и живёт»… «Мило не мило, а съесть надо»…
Александр. Не понимаю…
Пален. «Чай пить – не дрова рубить»… или вот это: «Овца не помнит отца, а сено ей с ума нейдёт»…
Александр (оскорблённо). Граф, зачем же обзываться? Я вас понял! Что требуется от меня?
Пален (шёпотом). Взять шефство над полками, ведь как известно, в любом перевороте всё решает армия. Кому присягнёт – тот и правит…
Александр. Я могу подрядить Семёновский.
Пален. Почему Семёновский?
Александр. Остальные меня не слушаются…
Пален (задумчиво). Может, всё же стоило посвятить в наши планы вашего брата Константина?
Александр. Нет, что вы! Я же просил: главное, без жертв!
Расходятся в разные стороны.
Александр (бросая напоследок). Помните, граф, вы мне пообещали, что не совершите никакого насилия над моим отцом!
Пален (очень серьёзно). Я вам обещаю, что не совершу никакого насилия над вашим отцом!
Александр уходит.
Пален (вполголоса). Надо наведаться к Зубову… Посмотреть, как идёт подготовка.
Сцена 32
Какая-то комната в Михайловском замке. Время около 22.00 вечера. Платон Зубов сидит за столом и пьёт водку. Заходит граф Пален.
Пален (недовольно). Вы что это, решили выпить для храбрости… Полбутылки?
Платон Зубов (заплетающимся языком). Почему по бутылке… тут всего одна была…
Пален. И то верно…
Садится за стол и наливает себе рюмку. Пьёт, закусывает огурцом.
Платон Зубов (взволнованно). Граф, я вам как на духу скажу… всё это дело… очень опасное. Я вам не рассказывал, какой сон мне приснился? Дурной сон, ох, дурной…
Пален. Что за сон?
Платон Зубов. Приснилась мне спальня императора Павла. А там… там! (зажмуривается) Там такое! Всюду кровь и кишки… и полный кошмар… и я понимаю, что произошло жестокое убийство!
Пален (хрустит огурцом). Да что вы, Платон Александрович, ей-богу… Вот уж кому-кому, а вам императора-то даже как-то странно жалеть… ладно бы наследник престола, всё же сын родной… но вы! любовник его матери!
Платон Зубов. Признаться, я сильно влюблён в Елизавету Алексеевну, так что я был бы не против стать любовником не только матери, но ещё и жены сына императора.
Пален (закатывая глаза). Да что же сегодня до всех всё так туго доходит! Я говорю о том, что кому, как не вам радоваться содержанию вашего сна!
Платон Зубов (испуганно). Что вы, что вы, граф! Это до вас туго доходит… ведь это там, в спальне императора… были везде мои кровь и кишки! В том-то и дело!
Пален. О Господи…
Платон Зубов. Боюсь я его, граф… ох как боюсь! Бывало, лежим мы с Екатериной Алексеевной, и тут заходит ОН… (замирает)
Пален. Ну и?
Платон Зубов. А что «и»? И смотрит… знаете, так… осуждающе! (наливает себе ещё водки) Я этот взгляд всю жизнь помню. У меня от него дрожь по всему телу! Бррр… мне правда Григорий Потёмкин говаривал, что Павел Петрович и на него так смотрел бывало, когда тот с Екатериной Алексеевной… (махнув рукой) А, ну да что уж тут вспоминать! А я ещё тогда сдуру и растерянности ему сказал, мол, выйдите и дверь закройте.
Пален (задумчиво). Мда, невежливо как-то.
Платон Зубов. Вот-вот… надобно потом было хоть подойти и спросить, чего, мол, заходили, Павел Петрович?
Пален. Сон-то когда приснился?
Платон Зубов. Так сегодня… в ночь с четверга на пятницу… такое дело!
Наливают ещё водки и пьют. Сидят молча.
Пален. Ну давай, Платон Александрович… (протягивает ему рюмку). Как говорится, не чокаясь!
Сцена 32
Без четверти полночь. Покои Елизаветы Алексеевны. Стук в дверь.
Елизавета Алексеевна открывает дверь. На пороге стоит Александр.
Елизавета Алексеевна (удивлённо). А ВАМ что здесь надобно?
Александр (умоляюще). Можно войти?
Елизавета Алексеевна. Вы настаиваете?
Александр. Если вы меня не впустите, то мне придётся…
В это время где-то в недрах замка раздаётся вопль ужаса.
Александр (отпихивая Елизавету Алексеевну врывается в комнату). О Боже, Боже… скорее закройте дверь!
Закрывает дверь, оборачивается с облегчением.
Елизавета Алексеевна (немного нервно). Я не ждала вас, признаться, в такое время у себя… Ибо вы всё равно никогда не приходили.
Александр (с облегчением). Ах, я просто не могу оставаться один в такой момент!
Елизавета Алексеевна. В какой момент?
Александр. Как?! Вы что, не слышали этот ужасный крик?! Императора сейчас свергают!
Адам Чарторыжский появляется в дверях в одних панталонах.
Адам Чарторыжский. Сейчас?!
Александр (радостно бросаясь к нему). О Боже! Какое счастье, что ты здесь! Как это прекрасно, что в такой тяжёлый момент мы все вместе… (с упрёком жене) А кстати говоря… Елизавета Алексеевна, почему вы мне не сказали о том, что вы собираетесь у вас сегодня ночью?
Елизавета Алексеевна. Я даже не знаю, что вам сказать…
Александр. Знаете, я чувствую, что вы относитесь ко мне предвзято… Это печально… я вот вас на все наши кружки приглашал!
Адам Чарторыжский (спешно одеваясь). Ну сейчас не это главное! Что ты там говорил про переворот?
Александр (хватаясь за голову). Да! Это ужасно! Я не знаю, что мне делать!
Адам Чарторыжский. А тебе поручено что-то делать?
Александр. Нет, но… Ты слышал этот крик?!
Адам Чарторыжский. Пойду-ка я схожу, узнаю… что там…
Выходит.
Александр падает на постель, закрыв лицо руками.
Елизавета Алексеевна. Что с вами?
Александр. Вы что, не видите? Я страдаю! Я понимаю, что вам всё равно, ведь вы относитесь к моей семье пренебрежительно! Боже! Как же мне быть?
Елизавета Алексеевна. Саша, я не знаю, КАК вам быть… но я знаю, ГДЕ вам быть…
Александр. Да? И где?
Елизавета Алексеевна (раздражённо). Ну явно не в моей комнате! Если вы переживаете об отце, идите к нему и остановите всё!
Александр (задумчиво). Я думал об этом, но я не могу… ведь если я пойду туда, это будет означать, что я знал о заговоре… и ничего ему не сказал, хотя он столько раз меня спрашивал: «Ты знаешь о заговоре?». Он ужасно рассердится… и возможно, даже меня побьёт… и на этот раз заслуженно!
Елизавета Алексеевна. Знаете, мне тоже хочется вас побить…
Александр (возмущённо). За что?! Ах, какая вы злая! Что я вам плохого сделал?
Елизавета Алексеевна А что вы сделали мне хорошего?
Александр (снова задумавшись). Ну… а что вы хотите, чтобы я для вас сделал? Вы ни о чём не просили…
Елизавета Алексеевна (теряя терпение). Мы женаты почти восемь лет! И что было между нами за эти восемь лет?
Александр. Ну… многое.
Елизавета Алексеевна (оскорблённо). Ни-че-го! Я живу как соломенная вдова! А вы приходите ко мне, когда вам что-то нужно… либо моя пудреница, либо место, где спрятать ваши корсет и чулки… и я вынуждена отбиваться от вашей матушки, которая пристаёт ко мне с вопросом: когда же у нас будут дети? Что вот у неё к восьмому году брака, видите ли, их было уже пятеро, и я никак не укладываюсь в рамки… и что я должна ей отвечать? Что в нашей паре детей предпочли бы рожать вы?
Александр. Я открылся вам, моей жене! Я открыл вам свою душу, доверил свою тайну, ввёл в наш либеральный кружок, а вы… вы!!! (снова падает на кровать, закрыв лицо руками).
Елизавета Алексеевна. О, я предпочла бы не знать ваших тайн…
Входит Адам Чарторыжский.
Адам Чарторыжский. Я узнал, кто кричал. Это Платон Зубов.
Александр. Неужели? Что с ним случилось?
Адам Чарторыжский (пожимая плечами). Вроде сон ему какой-то страшный приснился… А что у вас тут происходит? (с подозрением смотрит на них)
Александр. У нас семейная ссора. Елизавета Алексеевна недовольна своим положением…
Адам Чарторыжский (удивлённо). Ты ему рассказала?! Недовольна?.. Я думал, ты счастлива…
Елизавета Алексеевна. Речь не о…
Александр. Вот и я о чём! Она должна быть счастлива! А вместо этого я слышу упрёк, что этим своим положением она обязана мне…
Адам Чарторыжский (с подозрением смотрит на Елизавету Алексеевну). Так, так… а вот это уже интересно…
Елизавета Алексеевна. Он говорит не о том положении, в котором я оказалась, а о… другом!
Адам Чарторыжский. Я ничего не понимаю…
Александр. Ах, о чём вы вообще! Меня беспокоит гораздо больше совсем иное… моя жена – моя жена считает, что меня не должно заботить положение отца! Да, я согласен, что не всё между нами было гладко, но!.. Но мне кажется, что мне пытаются навязать совсем не мою роль!
Адам Чарторыжский (отводит Елизавету Алексеевну в сторону). Что всё это значит?!
Елизавета Алексеевна. Не то, что ты думаешь!
Адам Чарторыжский. Ты говорила, между вами ничего нет! Мы собирались сказать ему вместе и обо всём договориться! Тогда как понимать его слова о роли отца, твоём положении, и главное… почему он пришёл к тебе ночью?!
Елизавета Алексеевна. Если бы я могла понять, что вообще происходит в голове моего мужа… прошу тебя, не думай, что я могла…
Адам Чарторыжский. Спать со своим мужем в тайне от всех?
Елизавета Алексеевна (язвительно). Я думала, ты знаешь, почему это невозможно!
Адам Чарторыжский. То есть если бы это было возможно, ты бы…
Елизавета Алексеевна. Будь это возможно, между нами бы сейчас вообще не было этого разговора.
Адам Чарторыжский (подходя к Александру). Выйдем на минуту…
Александр (с опаской). Туда? В смысле… наружу?
Адам Чарторыжский. На пять минут!
Выходят.
Адам Чарторыжский. У меня к тебе один вопрос. Если бы ты узнал, что Елизавета Алексеевна беременна… у тебя были бы сомнения в том, что ты отец этого ребёнка?
Александр (про себя). Какой странный вопрос… не зря она так нервничает сегодня… и обижена на меня! Нужно хорошо подумать, прежде чем отвечать!
Комната Елизаветы Алексеевны.
Входит Александр, один, без Чарторыжского.
Елизавета Алексеевна. А где же Адам?
Александр (несколько утомлённым голосом). Он очень странный! Задавал мне какие-то дикие вопросы… спросил, от кого бы вы могли бы быть беременной!
Елизавета Алексеевна (холодея). И что вы ему ответили?
Александр. Не беспокойтесь! Я не позволил вас скомпрометировать, и чтобы вы больше не говорили о своём ужасном положении, я, естественно, заверил его, что вы могли быть беременны только от меня, своего мужа…
Елизавета Алексеевна. О не-е-е-е-ет…
Александр. Да, и он ещё задал очень странный вопрос… я бы сказал, бестактный! Спросил… кхм… сплю ли я с вами, как с женой, и как часто?
Елизавета Алексеевна (падая на кровать и закрывая лицо руками). Я не хочу знать, что вы ему ответили!
Александр (успокаивающе). Не беспокойтесь, я заверил его, что постоянно это делаю на протяжении всех восьми лет. И сегодня собирался, после того как весь этот ужас закончится… за этим к вам и пришёл. (с энтузиазмом) И я на всякий случай добавил даже, что вы уже многократно были от меня беременны, но у вас были выкидыши, и мы поэтому никому об этом не рассказывали, дабы не бередить раны. Последний мой ответ его, кажется, огорчил, и он ушёл. А кстати, Елизавета Алексеевна, почему он задаёт мне подобные вопросы, находясь у вас в столь поздний час? (вздыхая) Честно говоря, он очень странный в последнее время. Он явно что-то скрывает от меня, и одновременно будто пытается попасться мне на глаза… он всё время мне попадается, уже который раз! А недавно он и вовсе заявил мне… что хочет, чтобы я стал отцом его ребёнка! Если это то, о чём я думаю… если сопоставить логически все факты… (пауза) Неужели он влюблён в меня? Елизавета Алексеевна, что с вами?
Елизавета Алексеевна (лёжа на кровати, закрыв лицо руками). Вы что, не видите? Я страдаю…
Сцена 33
Платон Зубов просыпается с криком. В ужасе озирается, трижды крестится. Он по-прежнему сидит в комнате, за столом. Рядом храпит Пален… Валяется пустая бутылка из-под водки и недоеденные огурцы.
Платон Зубов (смотрит на часы: те показывают два ночи). Батюшки! Проспали! Всё проспали! Ему ж вставать через два часа!
Хватает шляпу, револьвер, табакерку и, спотыкаясь, выбегает из комнаты. Бежит по замку. Окружающая обстановка выглядит подозрительно. Все двери распахнуты, мебель перевёрнута, охрана храпит, валяясь на полу.
Добегает до покоев императора. Останавливает в нерешительности.
Платон Зубов. Хм, а где же все наши?
Вспоминает сон, передёргивается.
Двери в покои императора чуть приоткрыты.
Платон Зубов осторожно заглядывает внутрь.
Комната. Вокруг кровати молится группа людей в чёрных капюшонах. Горят свечи.
Один из них оборачивается.
Платон Зубов (смущённо). Извините, я, видимо, ошибся…
Идёт обратно в коридор. Останавливается на месте, размышляет и возвращается обратно. В этот же момент из комнат гуськом выходят люди в капюшонах, держа в руках свечи и, бормоча что-то, идут мимо.
Платон Зубов. Что за… эй…
Идёт в комнату. Медленно заходит, подходит к кровати. Смотрит.
Платон Зубов (с воплем выбегая обратно в коридор). А-а-а-а-а! Люди!!! На помощь!!! А-а-а-а-а!!!
Пален (выбегает, держась за голову и спадающие штаны). Что такое? Что? Где?
Платон Зубов (застыв на месте и глядя на него). Император того…
Пален. Чего?
Платон Зубов. П-помер.
Пален (хватая его за воротник и тряся). Ты чего несёшь-то, пьянь подзаборная? Что значит «помер»?
Платон Зубов. Клянусь! Я захожу, а он того… лежит на кровати…
Пален. Лежит на кровати? Так, может, он спит?
Платон Зубов (с сомнением). Это вряд ли. Он убран…
Пален. Куда убран?
Платон Зубов. А вы пойдёмте со мной… сами гляньте…
Идут в спальню. Стоят перед кроватью. Павел лежит на спине, сложив руки на груди, в парадном мундире. По бокам кровати горят свечи.
Пален (медленно поворачиваясь к Зубову). Это… Чего такое… а?
Платон Зубов (пятясь назад). Я не знаю… я зашёл… а он лежит…
Пален. Что ты с ним сделал?!
Платон Зубов. Клянусь! Пальцем его не трогал! Это не я!!! Я вообще… я только проснулся… я ж с вами там спал. Рядом.
Пален. А кто?!
Платон Зубов (с надеждой). Так, может, он сам?.. Самоубился? В припадке умопомрачения…
Поворачиваются и смотрят на постель и лежащего на ней Павла.
Пален. Сам? И свечи кто зажёг и в мундир его одел?
Платон Зубов. Так сам и зажёг! Сам и оделся… вы вспомните, как он за ужином, а? Со всеми попрощался… он планировал самоубивство!
Пален. Как? Как он себя убил?
Платон Зубов. Да бог его знает… какая разница-то?
Пален (нагибаясь и доставая из-под кровати окровавленный топор). Так, а это что тогда? И вот это? (держит отрубленную кисть руки)
Платон Зубов. Это не моё!
Пален. Ясно одно. Тут что-то произошло… не мог он сам себя… (смотрит на Павла) Не верю я ему. Он бы меня предупредил или записку оставил. (Смотрит на Зубова.) Ох и врёшь ты… ох, врёшь… Гляди. Дверь сломана. Окно разбито. А это, похоже, чьи-то зубы на полу валяются… Иди посмотри, у него все зубы на месте?
Платон Зубов. Вот уж нет, я к нему не притронусь!
Пален (сморит на него). Ладно, а у тебя?
Платон Зубов. Вроде да…
Пален (почёсывая затылок). Мда… мда… дела… Не так я себе это представлял… совсем не так… будем разбираться…
Выходит из комнат.
Пален (оглядывая валяющихся по углам людей). ТАК! КТО УБИЛ ИМПЕРАТОРА?!
Сцена 34
Роковая ночь 12 марта. Покои Елизаветы Алексеевны.
Александр и Елизавета Алексеевна сидят на кровати и играют в карты.
Елизавета Алексеевна (зевая). Вы опять в дураках…(бросает карты)
Александр (недовольно). Ну и ладно… не повезёт в картах, повезёт в любви, как известно…
Елизавета Алексеевна (приподнимая бровь). Иногда в карты научиться играть проще.
Шум в коридоре, грохот, крики. Двери распахиваются, на пороге стоит граф Пален с безумными глазами.
Александр (ещё более недовольно). Граф, кто вам разрешал врываться к моей жене в спальню посреди ночи?! Елизавета Алексеевна, у вас, однако, проходной двор! А я ещё изволю к вам стучать.
Пален. Ваше Величество, но я искал вас… и вас не было в ваших покоях… (озадаченно) Там какие-то другие люди…
Александр (небрежно). Да, я там нечасто бываю, там… (осекается) Как вы сказали? «Ваше Величество»? Почему вы так ко мне обращаетесь?
Пален (принимая важную позу). Ваше Величество, я здесь, чтобы сообщить вам важную новость! Прошу вас пройти со мной в гостиную. Там уже все собрались…
Александр (с опаской). А здесь не можете сказать?
Пален. Нет.
Александр (бросается к Палену, на ходу запинаясь о ковёр и падая). Я догадался!
Пален (помогая ему подняться). Ну-ну, аккуратнее…
Александр (в волнении хватая его за рукав в волнении). Вы по поводу переворота?
Пален (загадочно). Пока не могу сказать…
Александр. О, что с моим отцом?!
Пален (отводя глаза). Я пока не могу сказать.
Александр. Скажите только: с ним всё в порядке?
Пален. Ваше Величество, я пока не могу сказать… идёмте.
Александр (бросаясь обратно на кровать). Вы от меня что-то скрываете!
Пален (нетерпеливо). Да, и если вы хотите узнать, что именно, пройдёмте в гостиную! Там уже ваш брат и все остальные…
Александр (хватая Елизавету Алексеевну и тряся). Это ужасно! Я знаю, произошло что-то ужасное! Я должен одеться!..
Пален (теряя терпение). Вы одеты!
Александр. Но подходящим ли образом? Если бы вы сказали мне, что именно…
Пален (сдёргивая его с кровати и таща за собой). Ну, хватит, Александр Павлович, вас все ждут! Мы не можем начать без вас…
Александр (в ужасе цепляясь за изголовье кровати). Начать что?! Сейчас ночь! Это не может подождать до утра?
Пален (устало). Елизавета Алексеевна, посодействуйте, я же не могу его отнести туда силой, право…
Елизавета Алексеевна (зевая). Саша, отпустите мою кровать, вы её сломаете. Успокойтесь. Раньше выйдем – раньше ляжем.
Выходят из покоев и идут по коридору. В коридоре суматоха, слуги бегают туда-сюда, двери распахнуты, везде горит свет.
Мимо Александра пробегает с чемоданом камердинер Павла – Кутайсов.
Александр (шёпотом Елизавете Алексеевне). Что это всё значит, как вы думаете?
Елизавета Алексеевна. Даже думать не хочу. Я хочу спать. Но сегодня мне это явно не удастся…
Александр (провожая взглядом Кутайсова). Может, мы переезжаем обратно в Зимний? О, это было бы замечательно!
Сцена 35
В гостиной сидит Константин. Входят Пален и Александр с Елизаветой Алексеевной. Пален плотно закрывает дверь.
Александр (недоумённо оглядываясь). А где все? Вы сказали, что ВСЕ собрались…
Пален. Все, кто нам нужен. (Поворачивается лицом к ним.) Итак, Александр Павлович… Константин Павлович… Я собрал вас чтобы сообщить, что… (ласково обращаясь к Александру). Ну-ну, вы только не расстраивайтесь…
Александр (с подозрением). Смотря что вы мне скажете.
Пален. Ну обещайте, что не будете расстраиваться!
Александр. Как я могу вам это обещать, если вы скажете что-то, что меня расстроит?
Пален. Тогда хотя бы постарайтесь не показывать, что вы расстроены!
Александр. Как это?
Пален (раздражённо). Не падайте в обморок!
Александр (в ужасе хватаясь за сердце). О Боже! Если вы так говорите, значит, хотите сказать мне что-то, что меня наверняка расстроит…
Константин. Короче, мы тут всю ночь будем сидеть? (подходит к брату, встаёт за его спиной). Пален, я его держу, если что, говорите уже наконец!
Пален (глубоко вздыхая). Сейчас скажу.
Константин. Ну?
Пален. Итак… (достаёт из кармана платок и вытирает лоб) Ох, что-то я сам разнервничался…
Елизавета Алексеевна (направляясь к двери). Так, позовёте меня, когда решитесь.
Пален (на одном дыхании). Ваш отец умер!
Елизавета Алексеевна (замирая у двери и резко оборачиваясь). Что? Мой отец умер? Так я знаю! Ещё пять лет назад…
Пален. Да не ваш! А их! (тычет в Александра и Константина) В смысле, наш! (вздымая руки к потолку) Наш отец, государь император Всероссийский самодержец Павел Петрович Романов скончался!!!
Пауза.
Константин (в шоке). Вы издеваетесь?
Александр (бледнея сильнее, чем бледнеет обычно и заикаясь). Как умер… то есть уже? В смысле… от чего?
Пален. Слава богу, вы не лишились чувств, я этого боялся…
Александр. Конечно, не лишился, я ведь хочу узнать, что произошло!!! (подбегая к Палену и вновь хватая его за воротник) Говорите! Говорите! Ах, что вы молчите! Я знал, что вы хотите сказать мне что-то ужасное…!!!
Пален. Александр Павлович…
Александр (тряся его за воротник). Он был жив! А теперь умер? Как? От чего? Давно ли? Где он?
Пален (пытаясь отцепить его от себя). Успокойтесь, я прошу вас, всё хорошо…
Александр: Хорошо?! Мой отец умер!!! Хотите сказать, что это хорошо?! Вы обещали, что не тронете его!
Пален. Так я его и не трогал…
Константин (в шоке). Вы издеваетесь?
Александр. О, я знал, когда шёл сюда! Я не хотел идти!!! Я чувствовал!!! (бросается на колени и закрывает лицо руками) Это УЖААААААСНО!!!
Пален (в шоке отступая). Право, лучше бы вы лишились чувств.
Елизавета Алексеевна (подходит к Палену). Что случилось с императором?
Пален. Скончался. Увы.
Елизавета Алексеевна. Но от чего?
Пален (почёсывая затылок). Право, и я хотел бы знать… но бог весть… Может, от старости?
За дверью нарастает грохот, звуки ударов. Дверь вылетает, сорванная с петель. В гостиную врывается Марьфёдорна в ночной рубашке и в халате, с безумными глазами.
Марьфёдорна (Палену). От старости?! Вы сказали, от старости?! Негодяй! Мерзавец! Мошенник! УБИЙЦА!!! О, я порву вас на куски, я вырву ваше бездушное сердце, я скормлю ваши мозги собакам, я сдеру с вас кожу живьём!
Елизавета Алексеевна. Я всегда знала… приятнейшая женщина…
Пален (пятясь назад). Вот только этого не хватало…
Пятится по комнате, пробираясь к выходу, преследуемый Марьфёдорной.
Марьфёдорна. Берегитесь! Я буду вас убивать!!!
Пален (Александру). Ваше Величество, ждите меня здесь, я скоро вернусь… а пока мне нужно увести вашу матушку…
Выбегает из комнаты, преследуемый Марьфёдорной.
Сцена 36
Всё та же гостиная. Александр рыдает, стоя на коленях, Константин, по-прежнему в шоке, бормочет что-то под нос, Елизавета Алексеевна нервно ходит по комнате туда-сюда. Вбегает Адам Чарторыжский, закрывает двери.
Адам Чарторыжский (Александру с энтузиазмом). Саша! Я только что узнал… как ты? (смотрит на него) Ты выглядишь каким-то расстроенным…
Елизавета Алексеевна (ехидно). Нет, он просто решил помолиться.
Александр (рыдая). Я лишился отца! Конечно, я расстроен! Я сирота!
Адам Чарторыжский (радостно подпрыгивая). Да! И теперь можно делать всё, что мы захотим! Переворот свершился! Слышите, на улице?
Елизавета Алексеевна. Что там?
Адам Чарторыжский. Салют… (подбегает к окну) Саша, скорее вставай! Сейчас не время! Надо взять себя в руки! Скорее вставай! (пытаясь поднять его с пола) Елизавета Алексеевна, помогите мне! Его нужно показать войскам!
Елизавета Алексеевна. Ну вот ещё… мне вредно поднимать тяжести.
Александр (отпихивая Адама). О Боже, дай мне умереть! Почему я не лишился чувств?! Я бы хотел потерять сознание, чтобы не переживать этих мучительных минут!
Дверь распахивается, в гостиную вновь влетает растрёпанный, в порванном камзоле, граф Пален.
Пален (в ужасе). Ваше Величество! Скорее! Нужно действовать! Нет времени ни на что… ваша матушка… она… (хватается за бок) она уже близко… она меня убить хочет… она требует, чтобы присягали ей, а не вам!
Вбегает Марьфёдорна.
Александр (падая на колени и хватая полы её халата). Матушка!! Я присягаю вам!!!
Пален. Ааааааа!!!
Елизавета Алексеевна (рука лицо).
Вбегает Саблуков с саблей.
Пален. Слава богу! Вы пришли! Спасите меня от этой безумной женщины!!!
Саблуков (возмущённо подходит к Палену). Вас? Но вы – негодяй!
Пален. Хорошо-хорошо… пусть так, главное, спасите!
Саблуков (наступая на него). Вы подлец!
Марьфёдорна (замогильным голосом). Он убийца!
Пален (в отчаянии). Да вы-то откуда знаете такие подробности? Марьфёдорна, кто вам сказал, что государя убили, а? Вот откуда вам знать, что я имею к этому отношение? Может это вы того… этого… его сами и порешили?
Марьфёдорна (в шоке). Я?! Чтобы я?! Вы хотите сказать, что я могла посягнуть на жизнь моего обожаемого супруга?!
Пален. Он хотел с вами развестись и жениться на другой!
Саблуков (несмело). Ну, кстати да, это мотив…
Пален. Он от вас дверь заколотил! Это ли не предчувствие, что вы можете совершить против него преступное злодеяние?
Марьфёдорна. Ах, злодей! Мошенник! Пытаетесь втянуть меня в свои преступные злодеяния?! Меня! Да я… да я вас… Саблуков, арестуйте этого человека!
Пален (увереннее наступая). А где были вы, Марьфёдорна, в ночь с 11 на 12 марта, а?
А вы были ближе всех к его стене! Так что уж извините, но если вы не перестанете угрожать мне убийством, то это я вас арестую по подозрению в убийстве!
Александр (дрожащим голосом в возникшей тишине). Вы же сказали, что батюшка сам изволил скончаться… самостоятельно. Пален, вы что, опять меня обманули?
Пален (устало). Да бог его ж знает… вскрытие покажет…
Александр снова начинает рыдать.
Марьфёдорна (гордо подняв голову). Я ухожу! Не желаю находиться с вами в одних помещениях, презренный злодей!
Пален. Давайте-давайте… Утро вечером, как говорится.
Марьфёдорна уходит. Пален потирает ушибленный бок, осматривает лохмотья камзола.
Пален. Да, верно государь говорил – фантастическая женщина! Только попади к ней в руки! Ух!
Саблуков (мечтательно-восторженно). Да… а какая красавица была по молодости!
Пален. И темперамент, однако, имеется…
Саблуков. О да, этого не отнять.
Пален. Её можно понять: нервы… молодая ещё женщина с таким-то темпераментом…
Елизавета Алексеевна. Господа, вы, кажется, отдалились от темы.
Пален (спохватываясь). Саблуков, помогите мне привести Александра Павловича в чувство!
Саблуков (оскорблённо). Помогать вам? Ни за что! Это попахивает бесчестьем!
Пален. Это попахивает нашатырём. Елизавета Алексеевна, у вас есть нашатырь? (потирая бок) И что-нибудь от побоев…
Елизавета Алексеевна. Увы, я его израсходовала на своего мужа.
Пален (нетерпеливо). Саблуков, право, сейчас не время для благородства!
Саблуков (задумчиво). Вы правы: долг есть долг! (бьёт Палена под дых, тот со стоном сгибается пополам).
Саблуков. Вот теперь мы квиты.
Пален (хрипит). Ну пусть так… одним больше ударом, одним меньше…
Переводит дыхание. Пожимает руку Саблукову. Вместе они подходят к плачущему Александру.
Пален. Ваше Величество, заканчивайте валять дурака, ваша матушка ушла. Вам не нужно притворяться расстроенным!
Александр (возмущённо). Притворяться? Я не притворяюсь!
Саблуков (пытается поднять его с пола) Да-да, вы страдаете глубоко и страшно… но вы уже пострадали здесь достаточно. Давайте перейдём, чтобы пострадать в другое помещение… например, на балкон.
Александр. Пострадать? На балкон?! Вы хотите сбросить меня с балкона?!
Пален. Мы хотим, чтобы вы пострадали перед нашим полком! Не в смысле пострадали, как жертва… а в том плане, чтобы вы продемонстрировали им свою скорбь и себя заодно… как наследника престола!
Александр (рыдая ещё пуще). Нет-нет, не уговаривайте меня! Я никуда не пойду, я умру здесь!!!
Пален (Саблукову устало). О нет, я сдаюсь… я не в силах его убедить, ибо он невменяем! Я и не ожидал, что он так расстроится! Честно говоря, я и сам начинаю расстраиваться, ибо пока мы имеем одни неудобства из-за смерти императора!
Адам Чарторыжский (подходит к Елизавете Алексеевне). Умоляю, приведите его в чувство, как вы умеете это делать! Мы же все вот-вот погибнем!
Елизавета Алексеевна (вздыхая, подходит к Александру). Саша, посмотрите на меня!
Александр (поднимая глаза). Ну что вам ещё надо?!
Елизавета Алексеевна (спокойно). Я беременна.
Александр (перестав плакать, и в изумлении смотря на неё). Вы беременны? Но от кого?!
Елизавета Алексеевна смотрит на Адама Чарторыжского. Тот, насвистывая что-то, отходит в угол.
Елизавета Алексеевна (ехидно). От вас. От кого же ещё я могу быть беременна, кроме как от моего законного мужа? Вы сами так сказали.
Александр (вставая с колен с трагическим лицом). Так и вы тоже… и вы с ними заодно! Вы все! Все меня обманули!
Падает без чувств.
Саблуков (укоризненно). Ну вот, что вы наделали! Не могли выбрать более подходящее время для такой новости?
Елизавета Алексеевна (пожимая плечами). А что, он же перестал плакать.
Пален. Ну, в таком виде мы точно не можем его никому продемонстрировать. (Задумчиво.) Что же делать? Хм… впрочем, ведь есть ещё и второй цесаревич…
В этот момент стены замка сотрясает оглушительный грохот. С потолка срывается люстра. Все с воплем бросаются по углам.
Все. О Боже, что это, что это?!
Александр (приходя в себя). О нет! Это что, война?! Войны я точно не выдержу… Это ужааааасно!!!
Елизавета Алексеевна (в наступившей тишине). А где, кстати, Константин Павлович?
Сцена 37
Адам Чарторыжский. Я узна́ю, что там! (выбегает из комнаты)
Александр с помощью Елизаветы Алексеевны поднимается с пола и снова падает в кресло. За дверью слышны выстрелы, крики и ругань.
Пален в страхе хватает за руку Саблукова. Тот вырывается.
Саблуков. Фу, не прикасайтесь ко мне, я вас презираю!
Пален (с досадой). А ведь я действительно ничего не сделал!
Возвращается Адам Чарторыжский. На его лице ужас.
Адам Чарторыжский. Господа, у меня плохие новости! Константин носится по замку с саблей и револьвером и расстреливает людей! Это ужасно, но он, кажется, манифестировал.
Пален (озадаченно). Уже издал манифест?
Адам Чарторыжский (открывая окно и вставая на подоконник). Нет, но, вероятно, на фоне трагических обстоятельств у него вышло из-под контроля и обострилось его врожденное безумие… Вы как хотите, а я уношу ноги!
Прыгает.
Адам Чарторыжский (слабый крик внизу). Чёрт возьми, я, кажется, сломал ноги только что…
Елизавета Алексеевна (смачивая свой носовой платок водкой из графина и прикладывая на лоб Александру). Мда, печально… раньше Константин Павлович людей не убивал.
В коридоре слышны выстрелы и голоса. Пален в страхе смотрит на Саблукова.
Саблуков (прыгая на подоконник). Я предпочту сломать ноги, чем попасться под руку князю Константину!
Слышен голос Марьфёдорны за дверями: «Да-да, он там, там! Убийца государя»!
Пален (сокрушённо). Я её недооценил…
Дверь вновь слетает с петель. На пороге стоит разъярённый пьяный Константин. В одной руке у него сабля, в другой – бутылка.
Елизавета Алексеевна (озадаченно). Когда он успел употребить алкоголь?
Константин (разбивая бутылку об стену и направляясь к Палену). Ну всё, тебе кирдык…
Пален (в панике визжа), Саблуков, помогите! Спасите! Он сумасшедший!
Саблуков. Увы, но единственный, кто мог сдерживать безумные порывы жестокости князя Константина был покойный государь… прощайте, Пален! Пусть земля вам… (смотрит вниз) И мне будет пухом!
Прыгает вниз.
Пален. Мы погибли…
Елизавета Алексеевна. Не мы, а вы, граф. Константин Павлович приучен не нападать на членов своей семьи. Соболезную…
Константин стреляет в Палена, промахивается.
Константин (отбрасывая револьвер). А к черту! Я тебя голыми руками разорву…
Пален прыгает на подоконник, крестится.
Пален. Я сам… я сам! (прыгает вниз)
Адам Чарторыжский (голос снизу). Ай!!! Чтоб вас…
Сцена 38
Полуразвалины Михайловского замка. Рассвет. Где-то слышны крики и выстрелы. Александр сидит на большом булыжнике и с тоской смотрит на горизонт. Проносят носилки с людьми. Два пьяных прохожих петербуржца, обвешанные разноцветными праздничными лентами и гирляндами, пошатываясь, проходят мимо.
Первый прохожий (глядя на замок). Эх, хорошо, что император помер и не увидел этого. Он бы расстроился… столько сил в постройку вложил! Эх! И года не простояла, а денег вгрохали!
Второй прохожий. Да… а верно: и получаса со смерти государя не прошло, а они тут всё развалили уже… ох уж эта аристократия, етить её налево!
Первый прохожий. И правильно государь им леща давал! Безбожники… а от чего он помер-то, кстати?
Второй прохожий. От старости, говорят, помер.
Первый прохожий. Глупости. От какой такой старости? Нету такой болезни. Я думаю, помер он от забот и переживаний… как все государи. И хто ж теперь будет у нас государем?
Второй прохожий. Да никто!
Первый прохожий. Как это никто? Так не бывает. Завсегда кто-то должон быть. Как же без государя?
Второй прохожий. А вот так! Из ихних никто не хочет быть! Старший наследник, говорят, в Америки уехать собирается. А второй вроде как умопомешательством страдает… и тоже отказывается.
Первый прохожий. Ну, значит, будет у нас государыня императрица-вдова.
Второй прохожий. Эх, опять немка на престоле? Тьфу… Может, они из Европ кого пригласят?
Первый прохожий. Эх-эх, тяжела судьба русского народа… Хто ж о ём подумает? Делают что хотят… Вечно у нас то немцы, то бабы, то помешанные! Горе народу русскому, ох, горе!
Уходят, пошатываясь.
Сцена 39
Елизавета Алексеевна провожает взглядом мужиков. Её глаза наполняются слезами.
Елизавета Алексеевна (подходя к сидящему в прострации Александру). Саша, я сейчас услышала удивительный разговор двух простых русских мужиков!
Пересказывает ему разговор.
Александр (печально вздыхая). Из всего этого я могу сделать лишь один неутешительный вывод.
Елизавета Алексеевна. Какой же?
Александр. Вы, иностранка, знаете русский язык лучше меня. Я с трудом понимаю их это… мужицкое изречение…
Елизавета Алексеевна. Саша, я понимаю что вам плохо, но необходимо что-то делать. Вы посмотрите, во что превратили замок!
Александр. Да-да… (смотрит на замок) Знали бы вы, во что они превратили моё сердце! О чём я думаю? Этот замок напоминает мне об отце… столько мечтаний, планов, детских грёз – и всё разрушено в один миг! Все иллюзии… он, как его замок… был воздвигнут и смятён…
Елизавета Алексеевна (рука-лицо)
Александр (задумчиво). Вот вы говорите: народ! Простой русский мужик – вот это и есть Россия! Россия… что такое Россия? И чего она хочет? Неужели моей крови?
К ним подбегает запыхавшийся Саблуков.
Саблуков. Ваше… (смотрит на Александра) В общем, Александр Павлович, плохи наши дела! Константин Павлович уже почти всех в замке перестрелял… когда стрелять будет не в кого, он пойдёт дальше в город…
Александр. Город… Петербург! Вы заметили, как мрачны его стены? Как много ворон сегодня кружило! Враги обступают его, как коршуны… враги России…
Саблуков. Понятно, вы тоже сошли с ума! (тихо в сторону) Или притворяется, чтобы уйти от ответственности… кто ж его на самом деле разберёт!
Елизавета Алексеевна. Вы нужны России, Саша! Только вы можете остановить этот кошмар, который царит теперь.
Александр (трагически). Нужен… но смогу ли я? Способен ли я? Я сижу на развалинах замка, но это, по сути, развалины моей жизни!
Саблуков. К сожалению, это не все плохие новости…
Александр (безразличным голосом). Вы хотите сказать, что может быть ещё что-то хуже того, что со мной произошло?
Саблуков. Безусловно. Нам всем грозит смертельная опасность. Дело вот в чём… в городе, как вы знаете, сегодня была большая пьянка. Ну все напились, и тут и разнеслась новость, что император, мол, скончался. И вот какой-то человек возьми и сообщи при этом, что император скончался, а нового нет и, мол, в России теперь безвластие… и ещё один человек сказал, что Михайловский замок разрушен… и что вот надо сейчас срочно всем идти и брать всё, что можно унести! Одним словом (выдыхает) в данный момент сюда движется пьяная толпа людей с подручными средствами, которая намеревается захватить развалены замка, ну и все прочее… Зуб даю на отсечение, что они никого тут не пощадят! Ибо русскому мужику, как известно, дай свободу, ну и… гуляй, рванина!
Елизавета Алексеевна. Какой кошмар! А где же наши гвардейцы? Где императорская армия! Надо срочно ставить всех на оружие! Идите и прикажите им встать на защиту!
Саблуков (разводя руками). Никак нельзя, Елизавета Алексеевна, армия и полк ведь подчиняются императору! Только он может отдавать им приказы… к тому же в армии и вовсе раскол. Одни не верят в смерть императора и требуют, чтобы им тело предъявили… Другие участвовали в городской пьянке и сейчас храпят мертвецки пьяные…
Из-под развалин раздаётся тихий стон и оттуда вылезает в порванной и пыльной одежде граф Пален.
Саблуков. (злорадно). Ага! Вот и вы! Тот, кто заварил эту кашу! Довольны?! И что теперь прикажете делать?
Пален (на коленях подползая к Александру). Голубчик, спасайте! Только на вас вся надежда…
Александр (отпихивая его). Нет, нет и не просите! Я не стану! Я уже не тот, что прежде… Раньше я сомневался, стоит ли мне уезжать в Америку, и когда именно… но теперь все мои сомнения отпали! (встаёт) Я всё решил. Это самый подходящий момент! Я немедленно эмигрирую за границу!
Направляется в сторону огромной дыры в стене.
Елизавета Алексеевна (возмущённо). А как же я?! Вы оставите меня одну в моём положении? Беременную?
Александр (подумав немного). Ну так и быть. Можете поехать со мной, если хотите. Я усыновлю вашего ребёнка, от кого бы он ни был… возможно, это знак свыше… Это жертва! Смерть порождает новую жизнь, смерть сменяется жизнью! Вы женщина, и я обязан проявить к вам солидарность, сестра! Но больше никого не возьму! (смотрит на всех) Вы все ужасные люди, господа!
Уходит.
Саблуков. Вот и всё, господа. Один наследник престола уезжает в Америку, а второй… (смотрит на силуэт князя Константина на крыше, размахивающего саблей) Второй, вероятно, отправится в сумасшедший дом.
Елизавета Алексеевна. Он уже в нём! Мы все в нём! Как я устала… (садится на камень)
Саблуков. Что ж, ничего не поделаешь… придётся идти…
Пален. Куда?
Саблуков (вздыхает). К императрице Марьфёдорне. И просить принять власть и российский трон. Больше не к кому. Николаю Павловичу ещё десять лет до совершеннолетия… если он тоже не «сдвинется» по дороге.
Пален в ужасе рыдает и рвёт на себе волосы.
Саблуков. А я вас предупреждал! Я говорил вам много раз! Не надо свергать императора! Не надо свергать императора! Хуже будет! Какой-никакой он был, а всё же человек добрый, ответственный и умный… ну да, случались у него припадки безумия! Ну с кем не бывает, ей-богу! Ну даст пару раз в рожу, ну сошлёт в Сибирь – так потом успокоится, пирогов поест и назад поворотит… ещё и награду какую выдаст за моральный ущерб, так сказать… Вы попробуйте сами Россией управлять!
Елизавета Алексеевна (в шоке). То есть вы хотите сказать, что моя свекровь будет императрицей?! (тихо себе под нос) Мне конец…
Саблуков (уходя). А вам-то что? Вы ж в Америку уедете…
Уходит.
Елизавета Алексеевна смотрит на всё вокруг. На развалины замка, рассвет на горизонте, приближающуюся толпу пьяных горожан, рыдающего графа Палена.
Елизавета Алексеевна. Но я не хочу в Америку… я не хочу, чтобы мой ребёнок был американцем!
Тихий стон из-под развалин. Высовывается голова Адама Чарторыжского.
Адам Чарторыжский. Лу, дорогая… иди к нему! Иди и уговори его принять корону! Ты одна на него имеешь влияние! Убеди его остаться… спаси Россию! (ей вдогонку) Да, и пришли заодно кого-нибудь, чтобы меня вытащили… у меня ноги сломаны, а граф Пален, упав сверху, ещё, кажется, мне и рёбра переломал… (Палену) Ненавижу вас, Пален!!! Всё из-за вас! Охо-хо…
Елизавета Алексеевна закрывает глаза, выдыхает и решительно направляется к дыре в стене где скрылся Александр.
Сцена 40
Елизавета Алексеевна заходит в комнату к Александру. На кровати лежит гора вещей и чемоданы.
Елизавета Алексеевна (осуждающе). Неужели вы покинете здесь всё и просто сбежите?
Александр. Я не могу иначе! Я и раньше хотел убраться отсюда подальше, но сначала боялся расстроить бабушку, потом боялся… просто боялся отца… а теперь меня ничто больше не удерживает!
Елизавета Алексеевна. Но как же ваш долг перед отечеством?
Александр (в раздражении). У меня есть и другие братья! Почему всегда все требуют, чтобы я исполнял свой долг? Это нечестно! Я с самого детства только и слышу о том, чего и кому я должен! А между тем мои запросы всегда были более чем скромны! (упирает руки в бока) Я хочу только одного: чтобы меня ОСТАВИЛИ В ПОКОЕ!
Елизавета Алексеевна. Но ведь вас никто не заставлял участвовать в заговоре!
Александр. Но я был обманут! Я и помыслить не мог, что переворот может закончиться смертью моего отца!
Елизавета Алексеевна (ехидно). А то, что ваш отец может сделать своим преемником собаку, вы помыслить могли?
Александр некоторое время молча смотрит на неё, недовольно хмурится.
Александр. Елизавета Алексеевна, если вы будете заставлять меня чувствовать такой дискомфорт, я не возьму вас в Америку!
Закидывает в чемодан вещи.
Елизавета Алексеевна (подходит и выдёргивает что-то из чемодана). Так, а вот это моё!
Александр. Да пожалуйста, забирайте…
Елизавета Алексеевна. И вот это… (вытаскивает свой пеньюар) А вот это на вас вообще не налезет!
Александр (в сердцах бросая чемодан). Ну и ладно! Вообще ничего брать не буду! В новую жизнь отправлюсь без вещей! (идёт к двери)
Елизавета Алексеевна (в отчаяньи). Саша, вы… вы трус!
Александр замирает на месте, медленно оборачивается к ней. Так же медленно подходит и смотрит в глаза.
Александр. Это не сработает. Я и без вас знаю, что я трус. Ну и что? И зачем России трус-император? К тому же я не хочу быть императором! Посмотрите на меня. Разве я похож на того, кто похож на императора?
Елизавета Алексеевна (задумчиво). У вас искажённое представление о себе, я знаю… а если бы вы могли быть… императрицей, а не императором?
Александр (озадаченно). Я об этом не думал… И не пытайтесь меня уговаривать и запутать! Я не могу быть императрицей, потому что императрицей уже является моя матушка, и в крайнем случае ей бы стали вы, как моя жена.
Елизавета Алексеевна. О да, это единственное препятствие… (удерживает его за руку) Саша, вы помните день нашей свадьбы?
Александр. Да, конечно, но при чём тут это?
Елизавета Алексеевна. И то, что было потом, после свадьбы…
Александр (задумчиво). А разве что-то было?
Елизавета Алексеевна (берёт его за руку и усаживает рядом). Я хочу рассказать вам… и напомнить одну историю… и если это вас не переубедит, то можете уезжать!
Александр (встревоженно выглядывая в окно). Только рассказывайте быстрее, я тороплюсь! Эти страшные люди скоро будут здесь, и я не хочу пострадать ещё больше, чем я уже пострадал…
Елизавета Алексеевна. Итак, всё началось в 1793 году в день нашей свадьбы… (задумывается) Началось для вас. Для меня, как выяснилось, на этом всё, скорее, закончилось, даже не начавшись…