Запутанные частицы

Поход на северные племена был для Юн-ди далеко не простым. И не потому, что он разучился сидеть в седле или пользоваться мечом – как раз этим все еще молодой император наслаждался от души – а потому, что в этом походе сплелись в один клубок и заговоры, и покушения, и, непосредственно, сами завоевания. Только за месяц его пытались отравить трижды. Очень изощренно. Один раз занесли маленькую ядовитую гадюку в шатер, пропитали ядом подушку и посылали хорошо подготовленных наемников. Но только одна треть из перечисленного исходила от Хэй Дуна – правителя северных земель. Он действовал всегда прямо через приказы своим убийцам. Остальные же покушения шли из его дворца. Ли Фенг раз за разом отсекал головы предателей, но они, как грибы после дождя, не думали оканчиваться. Юн-ди отлично понимал, что пока он будет на троне, всегда найдется желающий смерти неугодного в чем-то правителя. Гарем огромный. Силы в нем борются друг с другом постоянно. Но наследников среди этого благолепия женской красоты гораздо меньше. Император не имел представления ни сколько у него детей, ни какие наложницы или жены их родили. Если быть уж совсем честным – он и в лицо юных принцев и, тем более, принцесс не знал. Сидя в своем рабочем кабинете и зализывая раны с поля боя, заодно разбираясь с навалившимися делами государства, Юн-ди лишь качал головой самому себе. Позор этому правителю: он не знал в лицо собственных отпрысков. Но, положа руку на сердце, мужчине было абсолютно все равно. Он – не отец ни разу. Все это – лишь часть его императорского правления и официоза. Требуют от Императора наследников – получите. Но никто не мог заставить Юн-ди что-то испытывать к этим безликим множественным лицам. Всю информацию, дары, имена советовал Ся Яозу. Как правило, в последний момент, чтобы Таньцзы не успел ее забыть. Сами дети в гареме были еще либо юными, либо маленькими, толком от них ничего не добиться в плане понимания государственных дел. Рано. Юн-ди поморщился от болей в ссадинах и ранах. Его Хуанхоу так и не соизволила родить наследника, хотя посещать ее Императору приходилось чаще, чем остальных, ведь она мать народа и должна родить принца. Тогда все стало бы гораздо легче. Ведь был бы законный наследник трона. Сейчас же им мог стать любой сын Императора. А это всегда - распри и борьба за власть. Однако для Юн-ди делить постель с этой женщиной, унылой и невероятно правильной, было пресно до зубного скрежета. Император даже не старался ее подготовить, наливал масла на руку и увлажнял женскую плоть. Даже кончая в ее лоно, он не мог отделаться от облегчения в душе, что у него вообще что-то получилось, глядя на это очень худое, почти костлявое тело. Их поженили, когда обоим было по тринадцать, а помолвку обговорили еще раньше. Его Императрица была идеальной... Картинкой. То, что, собственно, от нее и требовалось. Ни разу в жизни у молодого юноши, а потом уже и мужчины не возникло желания узнать – кто она, чем живет, увлекается... Полное равнодушие. Императорские безликие, но как на подбор прекрасные наложницы и жены, которые вечно таскались вместе с имеющимися наследниками и наследницами где-то рядом с ним, лишь бы помозолить в очередной раз глаза, не вызывали столько раздражения, как пресная и изможденная Хуанхоу. Ее болезненная худоба и слабое здоровье мешали оргазму полноценно выносить ребенка. Однако это то, что решили когда-то за него. И теперь Юн-ди оставалось лишь принимать волю предков и покойного отца-Императора. Хотя иногда Император задумывался, почему он до сих пор ее не убрал из своей жизни? Пока эта женщина удобна и знает свои обязанности, ему, в общем-то, все равно. Не будет этой женщины, заменят такой же другой. Он с некоторой ностальгией вдруг вспомнил налитые женские тела северянок. - Бися, стоит ли вновь позвать придворного лекаря? Вы измучены... – Ся Яозу почтительно склонился, ставя на столик насыщенный горячий отвар из столетнего женьшеня. - Измучены солдаты, которые спасали жизнь Чженя. Кто-то закрывал Нас своим телом, кто-то отдал за Нас жизнь, – строго осадил Император льстивые речи. – Распорядись, чтобы всем этим людям были оказаны необходимые почести и выплачено соответствующее щедрое вознаграждение. Генералов этого похода отметь особо – они проявили невероятное мужество. - Этот слуга все сделает. Теперь, когда северные племена усмирены, они будут присылать дань? В гарем тоже войдут женщины этих земель? Смею напомнить, что совсем скоро у нас состоится ежегодный отбор девушек-сю. Вдруг на этой фразе всегда отстраненный Император усмехнулся: - Этот год принесет Нам сюрпризы, Ся Яозу. Да, смотр состоится. Но прежде Чжень приказывает тебе убрать из гарема тех женщин, к которым Мы ни разу не прикоснулись, если за ними не стоит сколь-нибудь определенной политической силы или родни. Слишком много смуты в последнее время. Объяви, что Чжень не нашел их сколько-нибудь интересными. - Воля Сына Неба – закон для этого слуги. Но может ли он уточнить: убрать – это выслать или... - Ты считаешь Нас таким чудовищем, смотритель покоев? Ся Яозу, побледнев, рухнул на колени. Его фучэнь с громким стуком ударился об пол. Голова главного евнуха уже отбивала поклоны: - Этот жалкий раб просит о снисхождении, Бися! Он оговорился! Этот слуга достоин смерти, Бися! Прошу, пощадите... Юн-ди равнодушно взирал на это раболепие и мрачно усмехался самому себе. Конечно, этот евнух как никто знал, что Император перед ним именно чудовище. - Довольно, Ся Яозу. Встань. Для этих девушек найдешь хорошие семьи и отдашь их замуж, снабдив приданным. - Но, Шанди, их семьи... - Их семьи ждут, что каждая из них заберется в мою постель и тут же понесет очередной приплод, который будет использован в дальнейшем в борьбе за власть и влияние при дворе. Чжень знает. Однако, Мы думаем, что потенциальных наследников Нам уже достаточно. А ты лучше займись воспитанием принцев – трон не может пустовать. Нужен самый толковый из них. А на это потребуется время. - Этот слуга понял, – почтительно склонился Ся Яозу. Его руки все еще дрожали, но мужчина решительно сцепил их, закрыв кончики пальцев рукавами. – Когда Шанди намерен приветствовать свой гарем после долго отсутствия? Хуанхоу выражала нетерпение, да и жены с наложницами великого Императора горят желанием выразить свое почтение. Юные принцы и принцессы приготовили для Тяньцзы что-то интересное, дабы развеять скуку... Юн-ди слушал этот лепет, просматривая очередной доклад и после – записку из ведомства. - К императрице Чжень зайдет сам. Так требует этикет. С остальными разберись ты – отправь им дары, которые привезены с завоеванных земель. Но пусть не беспокоят. - Бися не хотел бы увидеть своих детей? - Нет, – вздох. – Чжень хочет, чтобы Нас оставили в покое. Ся Яозу прекрасно знал, что Император не различает ни юных принцев или принцесс, не знает имени ни одного ребенка – они словно не имеют к нему никакого отношения. Он был просто отцом-Императором и требовал полного повиновения. Лишь Тяньцзы, лишь их правитель. Поэтому не удивительно, что он даже не помнит в лицо ни одной наложницы, которых ему приносят евнухи, завернутых в покрывало из пуха цапли, и через определенное время забирают, не давая нарушать этикет и оставаться в постели Императора на всю ночь. Пожалуй, Император не узнает в лицо даже собственную императрицу, если увидит ее не в парадной и официальной одежде, как привык за столько лет. Главный евнух, почтительно склонившись, тихо покинул царственные покои. Сердце молодого императора в самом расцвете сил наглухо закрыто, либо там давно осталась лишь пустынная твердь. Такова цена власти – один на вершине мира. Юн-ди задумчиво посмотрел на расшитый настенный гобелен, который так удачно защищал от сквозняков и скрывал потайную дверь. В глазах было все то же - равнодушие. Он победил. Хэй Дун мертв. Но враги здесь еще живы. Наверно, это никогда не закончится. Уничтожаешь одних - приходят новые. Когда через несколько часов Император вошел в Задний дворец, где располагался гарем, и отправился в покои императрицы, евнухи стайками взбудораженных соек помчались каждый к своей госпоже, сообщить, что Тяньцзы изволил нанести визит Хуанхоу и, возможно, сделает выбор наложницы на ночь. Юн-ди про себя усмехался – напряжение не мешало бы сбросить. В походе ему находили местных девушек, которые не были против разделить ложе с красивым, пусть и незнакомым мужчиной. А вот когда были покорены северные племена и подписание вассального договора состоялось, в его постель ложились красавицы-северянки, иногда – смугленькие, иногда – с монгольской красотой, но все они были свежи, необычны и умело выполняли все, что от них требовалось в постели, зная, что служат новому владыке завоеванных земель. Разнообразие вокруг женской красоты было истинной усладой для глаз. В его гареме все женщины были плюс-минус примерно одинаковы. Юн-ди, вкусив по-женски налитых, сочных прелестей дев северных племен, позволив себе временный отдых, брал двух-трех наложниц за ночь, проверяя на них мастерство в весенних забавах. Ему, как молодому и полному сил мужчине, доставляло удовольствие смотреть на их округлые бедра, сравнивать эстетичность их грудей и цвет сосков. Нравилось видеть желание отдаться новому хозяину, угодить, целовать ноги и ластиться в брошенной небрежной ласке. Это льстило. Он мог порезать их бархатную кожу на лоскуты, и эти женщины бы приняли его каприз. Теперь они все – его рабыни. Но Юн-ди не использовал женщин как возможность доказать свою силу - это недостойно благородного мужа и правителя. Поэтому покатавшись с красавицами на простынях, он вскоре забыл о них, ни взяв с собой в столицу ни одной. Забеременеть из побывавших в его постели наложниц тоже никто не мог – Юн-ди никогда не оставлял таких лазеек и при ночных развлечениях никогда не терял головы – все под присмотром выпивали отвар против зачатия. Однако сейчас, входя в покои императрицы, где она уже ждала его намазанная в три слоя грима, скрывающего болезненность женщины, с тяжелой церемониальной прической и облаченная в богатые шелка, Император лишь мог думать о том, что близкого сексуального контакта с этой женщиной он просто не хочет. У него и так уже столько отпрысков – зачем и дальше спать с этой... Выберет толкового мальчика из уже подрастающих детей, живущих в гареме. А чтобы хоть как-то обезопасить будущего наследника от отравления или несчастного случая, Император до сих пор не присвоил титул никому из них. И пусть хоть перегрызутся его дражайшие супруги между собой, утверждая свою власть в гареме. Юн-ди был доволен собой в такие моменты. Дай этим скромницам и обольстительницам волю – войну за свое влияние развяжут, утопят в крови всех. И не только в гареме. Наложницы в своей борьбе за власть и влияние могут быть страшнее мужчин. Это факт. - Хуаншан, Ваша императрица приветствует Вас и поздравляет с успешным возвращением, – женщина, как и полагалось, опустилась на колени и поклонилась, не смея взглянуть на вошедшего. Ждать разрешения подняться ей пришлось довольно долго. Так Император выказывал ей неявное пренебрежение, и она это понимала. - Оставьте нас, – отдал строгий приказ Юн-ди. Его холодный тон заставил императрицу поежиться. Она боялась этого мужчину много лет. – Поднимайся, Мо Шу. Когда Император переходил на неофициальное обращение и называл свою императрицу по имени, значит, он пришел озвучить какие-то условия и требования, которые ей придется выполнять. И вряд ли они будут учитывать ее интересы. Императрица поднялась, сохраняя идеальную осанку и торопливо подошла к столику – налить чай супругу. - Ваша супруга выполнит свой долг и сделает все, что Вы прикажите. Позвольте спросить не ранены ли Вы, мой супруг? - Чжень прежде всего твой Император, а ты – Мать народа. Поэтому забота о здоровье Сына Неба – это святая обязанность той, которая носит данный титул, – холодно, словно механически, ответил Юн-ди, отпивая горячий лунцзин. Так же обязанность императрицы – следить за гаремом. Чжень уже отдал необходимые распоряжения по смене девушек, которых Чжень не трогал. Сейчас ты организуешь новые смотрины в гарем. Все должно быть готово через две недели. Не бери количеством, моя старательная Мо Шу, выбери достойнейших. Я лично буду оценивать их. Справишься? Императрица медленно кивнула, не выказав своего истинного отношения к новому набору женщин. К этому можно когда-нибудь привыкнуть? Твой супруг одаривает вниманием все новых и новых женщин, а на тебя едва смотрит. Это ли справедливость Неба? Еще и наследника законного нет... - Хуаншан, ваша императрица помнит свой долг и все сделает. Смеет ли эта несчастная надеяться, что супруг хоть немного скучал и проведет эту ночь в ее покоях? Юн-ди усмехнулся: - Ты так хочешь ребенка, Мо Шу, что готова даже на коленях меня умолять взять тебя? Тогда твое положение в гареме сразу станет незыблемым, верно? Мо Шу сильно стиснула руки под столом, не смея выразить недовольство перед этим мужчиной. Да. Она готова была умолять. Да, она готова была терпеть небрежное отношение и мало приятное соитие. В конце концов Император никогда не относился к ней как к желанной женщине. Хотя она старалась... Много лет... По началу Мо Шу считала, что в сердце Императора кто-то есть. Найти и извести эту соперницу было дело чести. Не может простая девка из наложниц быть выше императрицы в сердце Императора. Но с годами Мо Шу поняла, что в сердце этого мужчины было лишь одно – равнодушие. Даже титул "гуйфэй" этот мужчина раздавал по политическим соображениям. Любила ли она своего величественного супруга? Императрица не знала, просто ее с детства учили его любить. Не видя лица, не зная характера – ее учили любить Императора. И женщина старалась. Но сейчас, устав за столько лет искать хоть небольшой отклик в холодных глазах этого человека, императрица хотела только одного – ребенка. Законный наследник поможет женщине не только утвердить свою власть, но и гарантирует ей безопасное будущее. Мо Шу за столько времени, проведенных в качестве супруги, даже имени его настоящего не знала. - Эта несчастная просто очень тоскует по своему супругу, – тихим ровным голосом возразила императрица. - Чжень доволен. Ты можешь продолжать тосковать и дальше, делай это более старательно, чтобы Мы тебе поверили, – цинично и назидательно обозначил приговор Юн-ди. Неторопливо выйдя из покоев императрицы, мужчина отдал приказ принести из приемной комнаты «драконовый ларец», в котором, разделенные на секции, стояли рядами нефритовые жетоны, на которых были выгравированы имена всех наложниц. Императору осталось только наугад вытащить жетон и отдать евнуху. Юн-ди сделал это намеренно недалеко от покоев самой Мо Шу – знал, как это взбесит его дражайшую императрицу. Поздно ночью, когда свечи уже прогорели наполовину, а Благородная Супруга под ним была чрезвычайно утомлена от энергичных фрикций ее господина, Юн-ди вышел из прекрасного белого, словно редкий нефрит, тела, заканчивая свое удовлетворение руками. Белая тягучая жидкость, ради которой наложницы были готовы продать душу, осталась на гладком лобке его сегодняшней любовницы. Император чуть не рассмеялся вслух, видя разочарованное лицо Благородной Супруги. Для нее сейчас это был крах. И упущенная возможность зачать очередного отпрыска. - Мой господин, эта супруга сделала что-то не так? Вы сердитесь на нее? Почему Вы не осчастливили эту несчастную любящую Вас рабыню? Мое служение было плохим? Я могу остаться с моим господином и делать его счастливым всю ночь... Позволено ли мне? Бледное лицо молодой женщины было искренне печальным. Идеальным. Любящим. Маска, которая совершенствуется с годами здесь. Юн-ди всматривался в эти томные глаза с поволокой и искал внутри себя хоть малейший отклик. - Моя дорогая, не накручивай себя лишними мыслями. Чжень просто так захотел, - Юн-ди легко прикоснулся кончиками пальцев к бархатной коже раскинувшейся обнаженной женщины.. Затем мужчина отвернулся, накинул тяжелый расшитый халат, игнорируя полный мольбы взгляд, и распахнул двери в покои, встречая взволнованных евнухов. - Благородная Супруга нуждается в отдыхе. Проводите ее во дворец. Оставшись один, Юн-ди откинулся на деревянный стул перед своим рабочим столом и огромным количеством бамбуковых дощечек. Раны и ушибы снова разболелись, что не удивительно. Дать возможность забеременеть Благородной Супруге, да еще и принцем, – и разборки в гареме с императрицей станут еще более ожесточенными. Семья Благородной Супруги имела довольно сплоченную коалицию во Дворце. К тому же, насколько поведал ему Ся Яозу, Благородная Супруга Сун уже родила принцессу Императору. Давать дополнительных рычагов этой женщине явно не стоило. Император почувствовал легкую головную боль. Он закрыл глаза и постарался расслабиться. Завтра, а точнее – уже сегодня, прибудут его генералы с докладами.