Shadowing Superherous

Томми и Ранбу решили снова заскочить в свою любимую лавку-мороженое после школы. Ранбу казался настолько уставшим, насколько это вообще возможно, а Томми все еще был на взводе из-за того, что произойдет этой ночью. Он должен был встретиться с Эндером, который также был Ранбу, который сидел прямо рядом с ним, чтобы поговорить о том, как он попадет в башню в качестве героя. Судя по тому, что Ранбу недосыпал, он действительно пошел и поговорил об этом с людьми, что, с одной стороны, успокоило его нервы, а с другой - подстегнуло их. — Новости о Синдикате все еще продолжаются. — Ранбу сделал рискованный ход, возобновив разговор, глядя в телевизор, пока шли титры. — Ты слышал, что Тень снова заметили? Томми промычал подтверждение, и у него слегка скрутило живот. Но это был Эндер, герой, которого спасла Тень, конечно, он бы думал обо всем этом. Все еще было странно смотреть на Ранбу и осознавать, что ночью он был совершенно другим человеком. — Никто не знает, почему он исчез и внезапно появился снова. — Ранбу ткнул пальцем в свою домашнюю работу по математике, как будто она могла его укусить. — На одном из снимков было похоже, что он ранен. — Так ему и надо, — пробормотал Томми. На тот момент клеветать на собственное имя вошло у него в привычку. Ранбу и Таббо всегда говорили о героях в выгодном свете, и поэтому Томми пришлось сделать то же самое. — Может быть, он, наконец, бросит злодейство. Томми заметил, как Ранбу съежился, но притворился, что ничего не заметил. Ранбу не смог бы дать ему хорошего ответа, который не был бы ложью, и это лишь на некоторое время сбило бы Ранбу со следа. Просто до тех пор, пока он снова не исчезнет с радаров или не появится на новом. — Однако в драке никто не причинил ему вреда, — спросил Ранбу. — Что с ним случилось? Томми прикусил внутреннюю сторону щеки так сильно, что пошла кровь, но не осмелился и пикнуть. — Может быть, Синдикат пытается привести его в форму или что-то в этом роде. На этот раз Ранбу поморщился сильнее, а Томми не отрывал взгляда от стола, в миллионный раз перечитывая одну и ту же фразу в своем учебнике и по-прежнему понятия не имея, что там написано. — Мне почти жаль этого парня, — Ранбу понизил голос, и Томми поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Это никогда не длилось долго, Ранбу всегда увядал при зрительном контакте. — Как... может быть... может быть, его вынудили к этому... или... — Почему тебя это волнует? — Томми закатил глаза. — Тень убивал людей, как и остальные члены Синдиката. Я думал, ты был против всего этого. — Я! — Ранбу быстро понизил голос после вспышки гнева. — Я не сторонник убийства, но... Сирена, невозможно сказать, что этот человек мог сделать с людьми. Что, если он контролирует Тень? Это остановило Томми как вкопанного. Совсем не в этом дело. Уилбур никогда не пытался контролировать его ни из-за чего, кроме розыгрышей и его собственной безопасности. Однажды Томми не заметил пистолет, направленный прямо ему в голову, и Уилбур приказал ему пригнуться, так что пуля просто промахнулась мимо него. Уилбур ненавидел командовать людьми, которых он знал, он сказал, что это все равно что смотреть, как они умирают, как жизнь просто утекает прямо из их глаз. Однажды Уилбуру пришлось усыпить Фила, чтобы тот мог безболезненно оправиться от травмы, состояние Уилбура было нестабильным в течение нескольких недель. Дело было не в том, что Томми делал все это не по своей воле, а в том, что он не понимал, что в образе жизни, который выбрала его семья, было что-то неправильное. Он понял, что они совершали плохие поступки, только когда его моральный компас окончательно противоречил тому, что они считали правильным, и оставил его выяснять все ужасные вещи, которые они совершили. В это было труднее поверить, не так ли? Все остальные выросли в условиях закона, постоянного наказания за воровство, ложь и убийство. Они вообще не смогли бы увидеть, как Томми вырос, когда все это активно поощрялось, никогда не противоречило. Иногда его даже вознаграждали за это. Но этого никто не увидит. Это не подтвердилось бы в суде. Но если его контролировали разумом? Это бы выдержало испытание. Уилбур стал бы отрицать это, если бы ему даже дали возможность дать показания, но это даже не имело бы значения. Никто бы ему не поверил, если бы он не заставил их поверить ему. Томми мог бы зайти так далеко, что сказать, что Сирена так долго контролировала его разум, что он забыл о своих обычных моральных принципах - они промывали ему мозги до тех пор, пока он кого-то не убил, и чары не рассеялись. — Что заставило тебя подумать об этом? — Спросил Томми после молчания, которое было слишком долгим, чтобы быть нормальным, но он сомневался, что Ранбу вообще заметит, потому что тот казался таким же погруженным в свои мысли, каким и был. Ранбу еще немного помолчал. — Ходили слухи о том, что Тень спас героя от смерти от Блейда за мгновение до того, как он выглядел раненым. Томми поджал губы. — Я этого не слышал. — Это всего лишь слухи, — прошептал Ранбу, — Но их было достаточно, чтобы заставить меня задуматься. Ранбу ушел примерно через час, сказав, что ему нужно кое-куда отлучиться. Томми понял, что это как-то связано с его ситуацией, когда Ранбу снова сослался на тренировку. Он задержался совсем ненадолго. Он смотрел, как новости переключаются между разными сюжетами, а видео двухдневной давности все еще крутилось внизу экрана. Как бы то ни было, подписи появились в ответ на древнего политика со слишком кустистыми бровями. Личности Тени и Синдиката нужны больше, чем когда-либо. Если мы не найдем этих преступников в ближайшее время, они придумают способ уничтожить весь город и забрать нас с собой. Подробнее в разделе шесть. Томми взял свой рюкзак и пошел по улицам города, как обычный школьник. Его беспокойство росло с каждым шагом, который он делал ближе к своему - их дому. Он не пошел бы туда, он не мог туда пойти, но его "оперативная база" была ближе, чем он хотел. Это был не слишком большой риск. Он уже удалил со своего телефона все, что они могли использовать, чтобы отследить его, и не похоже, что Техноблейд мог вынюхать его из-за угла. Он просто не мог избавиться от ощущения, что, возможно, они выйдут из-за угла и столкнутся друг с другом. Но он добрался туда без проблем, взобравшись по лестнице, которая свисала со стены здания. Он плюхнулся на платформу пожарной лестницы и положил рюкзак под голову, плотнее закутываясь в толстовку с капюшоном. Было не слишком холодно, но достаточно ветрено, чтобы чувствовать себя некомфортно. Он мог бы выжить, будучи бездомным. В конце концов, он был злодеем. Он ненавидел то, что ему приходилось это делать только для того, чтобы не быть связанным собственной семьей. Ради своего большего блага, своей задницы, он не позволил бы отнять у него свободу. Лучшим в том, чтобы быть злодеем, была свобода, которая приходит с нарушением правил. Никто не мог удержать его, если только они не загоняли его в угол для проверки силы, и все было выставлено напоказ. Сегодня у него был шанс стать героем. Он снова был бы связан правилами, но, по крайней мере, он не был бы в бегах, по крайней мере, ему не грозила бы смертельная опасность, по крайней мере, он был бы хорошим. Время шло, Томми наблюдал, как звезды мигают в городских огнях. Его волосы шелестели от каждого порыва ветра, и он изо всех сил старался не дрожать. Это был его дом, на данный момент это была его безопасность. Он мог быть обеими сторонами самого себя и не беспокоиться о том, чтобы скрывать это от кого-либо. От кого бы он это скрывал? Он был один, и так и должно было быть. По крайней мере, он догадался. Он никогда раньше не был один. Он никогда раньше не выходил на улицу один, как прошлой ночью. Это было небезопасно. Он был моложе того возраста, который ему был нужен, чтобы стать героем, поэтому он не мог выйти и сражаться с героями самостоятельно. Он был злодеем на тренировке, даже если его все еще считали полноценным преступником, даже если он занимался этим четыре года. — Все когда-нибудь случается в первый раз, — прошептал он себе под нос, а затем достал из сумки другую рубашку. Оно было черным, и он упаковал его только для того, чтобы не заострять внимание на том, чтобы цвет не выделялся из его одежды. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, прежде чем снять толстовку, надеясь, что будет достаточно двигаться, чтобы избавиться от холода. Без пяти минут полночь Тень был активен и прыгал по крышам. Его маска была приклеена к лицу, и тени жужжали по бокам от него. Он вертел головой по сторонам, высматривая как героев, так и злодеев, но ни с кем не столкнулся, прежде чем спуститься в переулок, в котором загнал Эндера в угол прошлой ночью. Эндер резко развернулся, когда его ноги коснулись пола, поза медленно расслабилась, когда они узнали силуэт. — Я рад, что ты пришел, — выдохнул герой. Томми мог представить улыбку под их маской. Томми потребовалась минута, чтобы убедиться, что устройство для изменения голоса находится у него на шее, прежде чем ответить. — Я рад, что ты пришел. Чувства Томми пришли в полную боевую готовность. Он полностью погрузился в окутавшую его темноту, осматривая переулок, в то время как Эндер немного попятился. Звук раздался откуда-то сверху, легкий скрежет металла. Когда Томми поднял глаза, он заметил носок ботинка, свисающий с края крыши. Он двигался плавно, как вторая натура, его тени приспосабливались, скрывая его и создавая очертания с того места, где он только что был, заставляя любого, кто мог подслушивать, не подозревать о постепенно приближающейся угрозе. В мгновение ока он схватил горсть ткани и потащил их обратно в переулок, пока они вопили. Томми прижал их к стене, прежде чем они успели сопротивляться. — Что это такое, Эндер? — Томми сплюнул, держась за воротник костюма Кошмара. — Какая-то подстава? — Н- нет! — Эндер подбежал к тому месту, где был прижат их наставник. Кошмару хватило ума не двигаться. — Он здесь, чтобы помочь! Томми позволил теням соскользнуть с большей части своей формы, оставив лицо в темноте. — Шпионя за нашим разговором? — Я прошу прощения, — заговорил Кошмар, хотя в его голосе звучал легкий сарказм. — Я только хотел получить представление о ситуации, прежде чем представиться. Несмотря на здравый смысл, Кошмар не сопротивлялся, и у Томми не было причин ему не верить. Прошлой ночью Эндер сказал, что они не имеют права голоса по поводу того, кто может войти в башню, и кто не может вернуться с тем, кто сможет. Кошмар был одним из самых влиятельных героев и долгое время находился в системе. Для него имело бы смысл высказаться по поводу того, кто стал героем. Не говоря уже о том, что он был наставником Эндера. Итак, какими бы глупыми ни казались его действия, Томми отпустил его, отступив, чтобы дать двум героям побыть наедине. — Ты не собираешься сохранять свое превосходство? — Кошмар склонил голову набок. Томми всегда думал, что этот человек двигался скорее как злодей, чем как настоящие злодеи. Вы действительно никогда не могли разглядеть его намерений за этой маской, и он всегда выслеживал свою жертву, прежде чем наброситься. — Я уверен, ты чувствовал бы себя в гораздо большей безопасности, если бы один из героев в этом переулке был прижат к стене. — Мне не нужно, чтобы ты издевался надо мной, Кошмар. — Томми скрестил руки на груди. — Я уже понимаю, насколько это рискованно. — Неслыханно, — согласился герой. — Хорошо известный злодей хочет стать героем. Томми прислонился к противоположной стене, надеясь, что его непринужденная поза успокоит бешено колотящееся сердце. — Допустим, я изменил свое мнение. — Почему? — спросил Кошмар. Эндер практически вжался в стену его тень,мельтишила рядом, но Томми переместил ее, чтобы следить за маской другого. — Что не так с твоим образом жизни сейчас? Разве вам с Синдикатом не нравится усложнять нам жизнь? Может быть, когда-то. Может быть, когда-то так и было, но он больше не мог оглядываться назад и вспоминать хорошие времена. Не тогда, когда он продолжал видеть, как умирают люди, не тогда, когда он продолжал видеть, как люди истекают кровью, как его семья страдает, а герои находятся в их власти. — Я...— Томми подавил свои колебания. Он не мог рисковать прямо сейчас. — Я больше не могу. — Нет? — Найтмэр не дал ему даже секунды на молчание. — Дай угадаю, Синдикат понял, что ты не нужен? Они решили вышвырнуть тебя? Эндеру, похоже, это не понравилось, их подбородок слегка опустился. Томми предположил, что они прищурились. — Твое предположение не могло быть более ошибочным. — Томми закатил глаза, хотя они и не могли этого видеть. — Они хотят, чтобы я принял более активное участие. — Чем? — У Томми внутри все переворачивалось от всех этих вопросов. — Внедрением? Игрой в хорошего парня? Попытками заполучить союзников, а затем наблюдением за тем, как горят мосты? — Я не могу продолжать убивать людей! — Томми закричал. Его устройство для изменения голоса затрещало, ломаясь в последний момент, так что последнее слово было произнесено его собственным голосом. Он быстро набрал номер обратно, бросив взгляд на Эндера, чтобы убедиться, что они ничего не узнали. Тем не менее, слова продолжали литься рекой. — Я... когда я сделал это в первый раз, это не покидало мои кошмары в течение месяцев . Я - каждый раз, когда я попадаю в ситуацию, из которой не могу выбраться, они нянчатся со мной, просто потому, что я, блядь, не могу убивать людей. И я просто... я больше не могу этого делать. Одна из его слез уже упала на пол, прежде чем у него появился шанс остановить ее. Он зажмурился, чтобы это не повторилось, он не мог позволить проявиться подобной слабости. Не сейчас. — Ты убил дважды, — указал Найтмэр, но не двинулся вперед. Томми прислушивался к его шагам. — Зачем тебе делать это снова? За его глазами нарастала тяжесть, и от этого на сердце становилось только тяжелее. Тихий ворчливый голос в его голове повторял предательство снова и снова, и это было ужасно, но он уже смирился с этим. Он будет сражаться против своей семьи, он знал это. Почему это казалось таким постоянным ? — Я просто хотел, чтобы они гордились мной, — выдохнул он. — Я уже сделал это однажды, — послышался нервный смешок. — Почему во второй раз должно быть хуже? Вдалеке послышался вой сирены, и Томми почти подумал, что это для него, чтобы забрать свое разбитое сердце и заменить его другим. — Тень... — Начал Эндер, и Томми поднял голову, чтобы посмотреть своему лучшему другу в глаза. — Сколько тебе лет? Конечно. Зачем любому разумному взрослому хотеть, чтобы ‘они гордились’? он, вероятно, говорил как гребаный ребенок. — Семнадцать. Он услышал, как Эндер резко вздохнул, без сомнения осознав, что они одного возраста, даже если разница в несколько месяцев. Через два месяца Ранбу исполнится восемнадцать, а Томми все еще застрянет в странном промежутке между взрослостью и детством. — Поправь меня, если я ошибаюсь, — снова начался Кошмар. — Но это значит, что тебе было четырнадцать, когда ты начал заниматься злодейством? — Тринадцать. — Томми поиграл с подолом своей рубашки. — Но я начал тренироваться в восемь. — Восемь... — Эхом отозвался Эндер. У них задрожали руки, но Томми не заметил бы этого, если бы не присмотрелся. — Ты убил двух человек, — вернул разговор Найтмер. — Это два полных пожизненных заключения, которые тебе пришлось бы отбыть. Томми сделал шаг назад, но кивнул. — Если ты действительно серьезно относишься к тому, чтобы стать героем, у тебя будет возможность получить прощение, если будет доказано, что ты изменился. — Томми затаил дыхание, зная, что было что-то еще. — Но для того, чтобы я даже подумал об этом, башне потребовалась бы демонстрация лояльности. Я предоставлю тебе выбор. Черт, ладно. Это могло закончиться плохо, он знал, что это будут две вещи, которые ему не понравятся. Это было бы нелегко, например, доставка кофе, или стажировка, или что-то в этом роде. Это был бы законный поворот, что-то, что показало бы городу, что он готов перейти на другую сторону и никогда не возвращаться. — Ты можешь либо сообщить башне местоположение, где действует Синдикат — Дерьмо. Его собственный дом? Если бы он дал им этот адрес, они узнали бы, кому он принадлежит, и, в свою очередь, раскрыли бы все свои личности. — Или ты можешь снять свою маску. Прямо здесь, прямо сейчас. Томми сделал четыре шага назад, повернувшись спиной к выходу в переулок. Он не мог разделить ни того, ни другого. Эндер сразу узнал бы его и связал бы со своим отцом и братьями, и все они погибли бы. — Это выбор без выбора, они индентичны, — выдохнул Томми, не сводя глаз с героя в зеленом. — Оба этих варианта раскрывают личность всего Синдиката. — Совершенно верно, — кивнул Кошмар. Он по-прежнему не делал попыток преследовать его. — Но один из них может быть оформлен как несчастный случай. Если бы он снял маску, герои могли бы сообщить новость о том, что он был схвачен, и началась бы охота на Синдикат. Позже они могли бы рассказать общественности, что Тень раскрыл свою личность в знак лояльности после того, как Синдикат был заперт и его больше никто не видел. Томми хотел быть героем, но он не хотел стать причиной гибели своей семьи. Он знал, что вопрос не в том, найдут ли их, а в том, когда они будут найдены, но они никогда не простили бы ему, если бы по его вине они оказались в тюрьме. Он не мог так с ними поступить. — Я не могу, — выдавил из себя Томми. — Я предал их достаточно, даже находясь здесь, и - я - они никогда не простят меня. — Ты думаешь, они простили бы тебя за то, что ты перешел на другую сторону и сражался против них? — Может, и не простят меня, — Томми понизил тон. — Но, по крайней мере, они не будут стремиться убить меня. — Мы защитим тебя, — Кошмар шагнул вперед. Томми отступил на два шага. — Мы защитим тебя от них. — Ты не можешь уберечь своих героев! — Крикнул Томми. — Ты не смог помешать им убить твоих друзей! Ты даже не смог помешать им убить Эндера! — Эндер вздрогнул и отступил на шаг при упоминании об их участии. — Почему ты приложишь больше усилий, чтобы защитить меня, убийцу, чем своих собственных героев? В тишине стрекотали сверчки, спрятанные в трещинах тротуара, невидимые, но всегда присутствующие. Личность Томми уже была под угрозой. Ранбу мог выяснить это в любой момент, если бы он просто посмотрел достаточно внимательно. Это был только вопрос времени. И, возможно, Ранбу был достаточно предан их дружбе, чтобы сохранить секрет для организации, но не было смысла рисковать этим. Он бы не хотел разрывать Ранбу между двумя его жизнями, он знал, каково это. Если бы у него было достаточно времени, чтобы извиниться перед своей семьей и сказать им бежать, у него не было бы проблем с тем, чтобы отдать себя организации героев. Он не знал, как они отреагируют, он не знал, покинет ли он этот дом, когда они снова схватят его, но если у него будет шанс… если бы у него был шанс, этого было бы достаточно. — Я готов раскрыть тебе свою личность, — наконец прошептал Томми, как будто сам не веря в это. — Но не сейчас. Нет, пока ты не покажешь мне взамен, что не сдашь меня при первом удобном случае. — Как, по-твоему, мы это сделаем? — Маска Кошмара насмехалась над ним, но его голос казался искренним. Возможно, он был просто взволнован, взволнован тем, что наконец-то посадил свою семью, людей, которые всегда были рядом с ним, за решетку. — У меня есть идея, — Эндер выступил вперед, и Томми почувствовал почти облегчение. — Что мешает тебе стать линчевателем? Это была хорошая идея, но он думал об этом раньше. — Я не могу смириться с тем, что выступаю одновременно и против злодеев, и против героев. Это просто напрашивается на то, чтобы меня арестовали. — Что ж, — Кошмар склонил голову набок. — Я могу смириться с одной стороной этого. Если я помешаю героям схватить тебя, будет ли это достаточно большим проявлением лояльности? Томми вдохнул, чувствуя, что его легкие впервые открываются, и кивнул. — Тогда взамен, — предложил Эндер. — Если ты не сделаешь ничего противозаконного и будешь выполнять только героическую работу, у нас не будет никаких причин выдавать тебя. Кошмар согласился с этим, и Томми почувствовал, как в груди нарастает смутное чувство. Это то, чего он хотел. — Скажем, через три недели, — выступил вперед Кошмар, и Томми решил не отступать. — И через три недели ты либо сообщите нам свою личность и местонахождение Синдиката, либо мы тебя арестуем. Это... это было справедливо. — И если я предоставлю тебе один из двух вариантов, я стану героем с полным прощением. Томми убедился, что уловил кивок, прежде чем взять героя за руку, соглашение было скреплено рукопожатием. Он выдохнул, как только их руки разъединились, глядя на крыши, когда Кошмар повернул в противоположном направлении. — Тень! — позвал Эндер, и Томми оглянулся, когда к нему быстро подбежал герой на тренировке. — Будь сильным, хорошо? Я болею за тебя. — Крикнул Эндер. — Тень! Томми улыбнулся. — Спасибо, Эндер. Я буду рядом, если понадоблюсь. — Возвращаемся к себе. И их пути разошлись. Томми побежал обратно к пожарной лестнице, которую он использовал в качестве укрытия, а герои вернулись в башню, чтобы предупредить всех героев о достигнутом ими соглашении. Единственное, чего он не ждал с нетерпением, так это возвращения в новости.