Shadowing Superherous

Ранбу пришлось взять себя в руки, прежде чем он вошел в зал заседаний. Это было место только для старейших и мудрейших героев, только для самых влиятельных наставников и лучших бойцов на поле боя. Говорить о важных вещах, обычно связанных с деньгами, могли только главы организаций или высокопоставленные политические чиновники. Ранбу не был полноценным героем, он не был наставником, он не был тренером, политиком или главой организации, но его пригласили на эту встречу, и поэтому он мог пойти туда. Он был бы в центре внимания, когда входил. Никто не будет знать, почему он там оказался, и когда Дрим объяснит это, он определенно окажется в центре внимания. Но он должен был быть там. Это было для Тени. Он мог помочь кому-то так, как никто никогда раньше не делал, если бы просто вошел. Итак, Ранбу протиснулся в одну из двойных дверей и опустил глаза к земле, поскольку чувствовал, что за ним наблюдают, как булавочные уколы. Он почувствовал шокированный взгляд Нихачу, подозрительный взгляд Сапнапа и взгляд Дрима, полный тщательно скрываемых эмоций, который поманил его сесть слева от него. — Это Ранбу, — сказал Дрим, как только сел, привлекая к тренировочному герою гораздо больше внимания, чем ему хотелось. — Он вовлечен в эту тему и имеет такой же вес, как любой голос здесь. Последовало несколько кивков и пара многозначительных взглядов, но ни слова протеста против его присутствия. — Итак, — начал Дрим, разложив бумаги перед собой, чтобы он мог видеть все свои пункты сразу. Никто не осмеливался взглянуть на его бумаги. — То, что я вам говорю, обсуждению не подлежит, это решение уже подтверждено, его просто нужно выполнить. Еще несколько кивков, и Паффи откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — За голову Тени больше не назначена награда. — Что? — О, и это был Виккстар. Ранбу внутренне съежился и отчаянно хотел остаться в стороне от этого спора, потому что он должен был начаться либо в этой комнате, либо сразу за ее пределами, если бы Дрим попросил его выйти. — Выслушай меня, Викк, — Дрим едва обратил на него внимание. — Тень не будет представлять для нас угрозы, по крайней мере, в ближайшие недели. Кажется, произошла какая-то... междоусобица между членами Синдиката. Ники наклонила голову. Как герой, отвечающий за сканеры, она ни за что не позволила бы кому-то из Синдиката ускользнуть от ее внимания. Ее маленькая талантливая армия теней была одной из причин, по которой они могли отслеживать передвижения Синдиката, потому что, в то время как Тень умела обходить их и прятаться, остальные из них - нет. — Две ночи назад произошла обычная драка между Синдикатом и несколькими героями. — Это были старые новости. Я был там с Ранбу. Ники, были задействованы несколько твоих сканеров. Сапнап, как обычно, опоздал. — Упомянутый герой фыркнул что-то невразумительное, но Ранбу заметил, как он закатил глаза. — В итоге Ранбу остался позади, и он бы погиб от Блейда, если бы Тень не обратился против других участников. — Долг жизни, — предположила Ники, и все остальные напряглись. — Умно, если они собираются внедриться. — Но это не так, — продолжал настаивать Дрим, откладывая в сторону одну из своих бумаг. — Я тоже так сначала думал, но, похоже, у Тени были какие-то другие идеи. Я прошу, чтобы мои следующие слова остались в пределах этой группы, понятно? Все вокруг кивают. Викк, казалось, колебался, но даже он согласился. — Тень спросил Ранбу, — показал Дрим, — Как ему стать героем. — Ты хочешь сказать, что это не инфильтрация? — На этот раз Паффи наклонился вперед. — Он хочет попасть в башню героев, разыгрывая предателя своей собственной стороны. — Я подумал то же самое, — повторил Дрим. — Но когда я пошел поговорить с Тенью, я обнаружил, что в картине есть кое-что еще. — На одну короткую минуту он опустил взгляд на свои бумаги. — Я попросил у него какое-нибудь доказательство лояльности и предложил ему несколько альтернатив. В конце концов, Тень согласился сообщить нам свою личность. С другой стороны комнаты послышался вздох и еще пара перешептываний между стоящими плечом к плечу партнерами. Ранбу мог видеть, как у всех кружились головы, пытаясь придумать оправдание тому, почему Тень вот так отказался от своей личности, если он все еще был на стороне Синдиката. — Тень, конечно, колебался, — Дрим небрежно пожал плечами, но Ранбу видел, как волнуют его открывающиеся возможности. — Итак, мы решили дать небольшую отсрочку. В течение следующих трех недель Тень будет работать линчевателем. Чтобы показать нам свою лояльность, он не будет совершать никаких преступлений, будет активно помогать мирным жителям и не будет нападать ни на кого из героев, если его не спровоцировать. — Последовало несколько неуверенных кивков. — Чтобы показать ему нашу лояльность и способность выполнить сделку, мы воздержимся от его задержания, и если ему угрожает смертельная опасность - скажем, Синдикат пытается его убить - мы должны вмешаться и защитить его. Это наш единственный шанс положить конец Синдикату, и если Тень умрет до того, как это произойдет, неизвестно, сколько времени пройдет, прежде чем у нас появится еще одна подобная возможность. Ранбу почувствовал, как кровь прилила к ушам. Внезапно это показалось слишком простым. Он доверял - ну, может быть, доверял не совсем подходящее слово, но он, по крайней мере, верил , что Тень говорит правду. Но ему показалось, что это... это казалось слишком простым. Он бы не осмелился заговорить об этом. — Что же тогда произойдет по истечении трех недель? — Викк говорил с горечью. Не было вопроса почему, все знали о его безграничной ненависти к маленькому злодею, и если бы они встречались на поле чаще, возможно, они были бы настоящими врагами. — По истечении трех недель Тень либо сообщит нам свою личность, либо местонахождение штаб-квартиры Синдиката. — Дрим откинулся на спинку стула. — Или мы арестуем его и сами снимем с него маску. Но если он все-таки доведет дело до конца, то получит полное прощение и приглашение в Башню Героев. — Чушь собачья! — Викк немедленно вскочил со стула. Дрим только прищурился, даже не дрогнув. — Вы собираетесь полностью помиловать убийцу? Даже не обычного убийцу, а одного из героев? — Дрим хранил молчание, бросив вызывающий взгляд на одного из старейших героев в здании. — Тень убил Лазаря - Бима своими собственными руками, а затем свернул шею одному из сканеров Ники. Если бы вы хотели смягчить его наказание, я был бы менее против, но полное помилование?! — Долг жизни Ранбу не подлежит обсуждению, — Дрим говорил ровным голосом, он был хорош в таких вещах, но в его тоне безошибочно угадывался гнев. Если бы это было направлено против него, Ранбу бы вздрогнул. — Тень хочет стать героем, а героев нельзя предварительно посадить в тюрьму. Если бы он не согласился поделиться информацией о Синдикате, я бы арестовал его до того, как был погашен долг, но мы должны воспользоваться этим шансом. — Вы не можете дать убийце полное прощение, — твердо заявил Викк. — Что это говорит о нас? Мы были бы готовы приукрасить жизни двух людей и доверить им технологию, которая у нас есть в этом здании, просто для того, чтобы снять с него маску? — Личность Тени позволила бы выявить всех троих других участников простым сканированием с городских камер. — Дрим не пошевелил ничем, кроме рта, даже не дернулся. — Я был бы готов простить два убийства, чтобы поймать трех человек, которые убили сотни. — Возьми свои слова обратно! — Викк указал через стол. — Лазарь должен быть отомщен, а не забыт! — Тени семнадцать лет. Слова слетели с губ Ранбу еще до того, как он осознал, что они сорвались. Только когда каждая пара глаз в комнате уставилась на его фигуру, он понял, что одно простое утверждение ничего не изменит. — Тени семнадцать, — повторил Ранбу, слегка понизив голос в надежде, что у него не перехватит горло. Он не отрывал взгляда от стола и вдохнул. — Он начал заниматься злодейством в тринадцать лет, он начал тренироваться, когда ему было восемь. — И что? — Викк зарычал. — Синдикат безумен, в этом нет ничего нового. — Итак, — Ранбу снова слегка повысил голос, позволяя своему разочарованию темой заполнить пустые паузы в его словах. — Тени столько же лет, сколько и мне. У него никогда не было времени повзрослеть, и если бы он начал тренироваться девять лет назад, у него не было бы времени сформировать собственную мораль. Ранбу стал сверхосознанно прислушиваться к собственному дыханию, но выпустил воздух, уловив едва заметный кивок Дрима. — Тень говорил с нами прошлой ночью. — В его голосе прозвучала пауза, но не перерыв. — Он признался, что до сих пор не знал, что у него есть выбор в жизни. Он признал, что за то, что мы считаем неправильным, он был вознагражден. Он признал, что единственный раз, когда его моральные принципы изменили ему, это когда он убил в первый раз. Он убил Лазаря, потому что был бы вознагражден за это, и когда все, что он получил, были кошмары, он понял, что это было неправильно. На этот раз заговорил Паффи. — Вы ссылаетесь на невменяемость? Ранбу кивнул. — Ничего из того, что он делал, не было правильным, но он этого не знал. Викк наконец сел, пробормотав что-то, что звучало именно так, как будто по крайней мере, он чувствовал себя виноватым. Дрим слегка ухмыльнулся ему, подбадривая, и Ранбу расслабленно откинулся на спинку стула. — Все согласны оставить Тень в покое на следующие три недели, исходя из предпосылки получения статуса Синдиката? За хором "да" последовало только одно "нет" от упрямого Виккстара. — Викк, я могу и заберу тебя с поля боя, — прищурился Дрим. — Ты не испортишь нам все это. Викк сжал руки в кулаки и прищурил глаза. — Хорошо. Но меня все равно нужно убедить, если ты хочешь полностью помиловать его. — Я могу с этим поработать, — самодовольно сказал Дрим. Викк с отвращением прищурился, быстро взял свою сумку и вышел из комнаты. Дверь хлопнула, но улыбка Дрима не уменьшилась. — У кого-нибудь еще есть возражения? Ники подняла руку. — Это не возражение, просто вопрос. Ты сказали, что мы должны быть готовы помочь ему, если он попадет в ситуацию, угрожающую жизни. Герои ставят жизни мирных жителей выше своих собственных, но при чем здесь Тень в линии наследования? Дриму пришлось на минуту задуматься об этом. — Я бы посоветовал относиться к нему как к собрату-герою, поскольку, если все пойдет по плану, он скоро им станет. — И в шансе, что нам, возможно, придется выбирать между жизнями? Дрим мягко улыбнулся. — Вы все герои. Я могу доверить вам всем принять решение о том, чья жизнь важнее всего, когда дойдет до этого. — Он остекленело посмотрел на Ранбу, которому было труднее усидеть на месте под его взглядом. — Я надеюсь, что вы все осознаете предоставленную нам возможность и решите отреагировать соответствующим образом. В другой части города Синдикат был обеспокоен. --- Фил ходил взад-вперед. Он знал, что ходит взад-вперед, но все, казалось, проходило как в тумане. Он не мог оставаться неподвижным больше минуты, ему нужно было ходить вокруг да около и чем-то себя занять. Он сделал все, что мог, чтобы встать и двигаться, и теперь все, что он мог сделать, это проложить дорожку на своем ковре и успокоить свой кружащийся разум. В доме стояла гробовая тишина. Не было ни шалостей в гостиной, ни вечеров в кино, ни Томми, пристававшего к каждому из них с домашним заданием. Не было никакого громкого всплеска энергии или простого призыва к тому, что он уходит. Исчезли слоноподобные шаги, которые можно было услышать между этажами, и исчезли крики в три часа ночи, когда Томми выигрывал любой матч, в котором он играл. Исчезли осторожные заглядывания в его комнату с вопросом, не хочет ли он пойти с ними куда-нибудь той ночью. Некоторое время ответ был отрицательным. Каждый мог сказать почему. Когда Томми впервые положил конец чьей-то жизни, ему месяцами снились кошмары, и он практически жил в спальне Фила. Он обнаружил сильное отвращение к чему-то, что они трое научились делать не задумываясь, и они предположили, что Томми, который был рядом с ними, когда они убивали раньше, с радостью перенял бы эту привычку. Они побудили его попробовать еще раз, и это стало для него переломным моментом. Им не следовало давить на него. Филу не следовало давить на него. Это - просто так было - всем им было бы намного проще, если бы Томми мог выпутываться из ситуаций самостоятельно, вместо того чтобы ждать спасения, когда единственным вариантом было покончить с собой. Он сделал это, они подтолкнули его, и он довел дело до конца. После этого Томми некоторое время никуда не выходил, и его исчезновение ощущалось как в их рядах, так и в городе. В новостях рассказывали обо всех их заговорах, пытаясь угадать, куда подевался молодой злодей. Любой член семьи мог одним взглядом взглянуть на ребенка и понять, как тяжело ему видеть свое альтер-эго в новостях. Но, несмотря на все это, Фил никогда бы не ожидал, что Томми так выйдет из себя. Почему Томми отвернулся от собственной семьи ради ничтожной жизни героя? Это был бы средний палец для Найтмера период траура по башне, а затем все снова было бы по-прежнему. Прошли недели с тех пор, как они убили героя! Пришло время. Фил ничего не мог с собой поделать, он огрызнулся. Он хотел ответов, и казалось, что их взгляды были слишком разными, чтобы смотреть друг другу в глаза. Герой есть герой, и это то, для чего его послали. Томми был не новичком в целях Синдиката, он активно выражал свою неприязнь к башне, как и к любой другой. Почему он сорвался? Зачем ему защищать нового героя, с которым он никогда раньше не взаимодействовал? И почему, вместо того, чтобы попытаться увидеть их сторону или продолжать пытаться убедить их, он просто сбежал? Фил летал над городом больше раз, чем мог сосчитать, но Тень был известен тем, что его трудно было найти. Фил обучил его таким образом, чтобы убедиться, что его сила делает его невидимым, скрытым, пока он не нанесет удар. Единственное место, куда Фил знал, что Томми идет, была школа, потому что ему еще не звонили об отсутствии, но каждый раз, когда он пытался встретиться там с Томми, тот исчезал прежде, чем у него появлялся шанс даже заметить его. Он мог бы забрать Томми из школы до конца дня, но ему не хотелось, чтобы в этом была необходимость. Он думал, что однажды это произойдет. Он думал, что однажды ночью на улице Томми вернется, прибежит и нырнет к нему в постель. Если бы Фил все еще злился, он мог бы справиться с этим, но он не мог смириться с отсутствием. Он думал, что вернется домой до выходных, потому что если школа была его безопасным убежищем, то суббота обещала стать адом. Было шесть утра, а Томми все еще не переступил порог этой двери, проведя еще одну ночь в неизвестном месте. Входная дверь со скрипом отворилась, и шаги Фила на мгновение замерли, мимолетная надежда зародилась там, где отсутствие Томми лишило его сил. Цветок увял только после того, как Техно запер за собой дверь и рухнул на диван. — Не повезло, — вздохнул близнец. — Я не смог найти его даже как гражданского Фил плюхнулся на подушки рядом с ним, его рука нашла руку Техно без необходимости искать. — Уилбур уже несколько дней не выходил из своей комнаты — Фил прикрыл глаза. — Я думал, что он вернется сегодня вечером. — Ты все это время не спал? — Фил бросил на Техно резкий взгляд. Конечно, он не спал, как он мог? Как он мог заснуть, когда пропал один из его детей? — Спать, Фил. Если он не вернулся до сих пор, то не вернется до вечера. — Я здесь отец, — слегка пожурил Фил, хотя Техно всегда был защитной силой в семье. — Тебе пора ложиться спать. Тебя не было дома всю ночь. — Я буду жить, — пожал плечами Техно, хотя в его тоне не было и тени юмора. Было трудно думать о чем-либо другом. — Где он вообще мог остановиться? — Фил размышлял вслух. Тишина казалась просто убийственным присутствием. — Томми ни за что не стал бы проводить три ночи на улице. — Парень упрям, когда хочет, — попытался Техно, хотя даже он мог признать, что это было натянуто. — Мамы Ранбу всегда были добры к нему. Глаза Фила распахнулись. Об этом он не подумал. — Я должен позвонить им, — начал он, вставая, чтобы подойти к телефону. Техно только схватила его за рубашку, потянув обратно на подушки. — Мы не можем так рисковать, и ты это знаешь. — Фил сжал кулак. — Его мамы позвонили бы, если бы он пробыл там больше дня, а если они его не видели, они просто позвонят героям. — Фил не отрывал взгляда от пола с суровым выражением лица и чувством решимости. — Это то, что делают люди, когда пропадают их дети. — Я знаю, — выдохнул Фил, — Но я не могу позволить этому продолжаться еще один день. — Его взгляд переместился на Техно. — Он мог быть мертв. Или - схвачен? Он мог уже быть в тауэре или в тюрьме, и они просто ждут, пока не вытянут из него достаточно информации, прежде чем объявить об этом и прийти за нами. — Папа. И это всегда заставляло Фила замирать на месте, это всегда заставляло его на мгновение отключать свой разум. — Томми не дурак, — сказал Техно с новой тишиной. — Он так легко себя не выдаст. Мы бы услышали об этом, если бы у него были проблемы. Фил замолчал, тяжело дыша. — Но что, если... что, если он ушел добровольно?— Взгляд Техно посуровел, и Фил опустил глаза в землю. — Неужели я так сильно облажался? — Конечно, нет, — заверил Техно. — Томми ничто, если он не лоялен. Ему просто нужно немного времени. — Техно никогда не был склонен к привязанности, но Фил почувствовал, как чьи-то руки обняли его за плечи. — Он вернется. А если нет, он даст о себе знать, когда будет готов. Филу едва удалось кивнуть. Было еще рано, и он знал, что если бы Томми провел ночь на улице, он бы проснулся прямо сейчас.