Shadowing Superherous

Уилбур решил вырвать страницу из книги Томми и проскользнуть через его окно. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его уходе, он не хотел, чтобы его отговаривали или заставляли идти с кем-то. Он просто хотел выйти, надеть маску на лицо и слушать, как ветер нашептывает секреты ему на ухо. Ему нужно было немного времени для себя, и, будучи Сиреной, он сомневался, что кто-нибудь подойдет к нему. Итак, он бродил по улицам на уровне земли, высоко подняв подбородок и глядя прямо в глаза, но руки его были небрежно засунуты в карманы. Всего пара человек пересекли его путь, сразу же бросившись в противоположном направлении, как только узнали его. Он не доставлял им никаких хлопот, ему просто нужно было проветрить голову. Воздух сотворил с ним чудеса, его разум успокоился. Он отчасти стеснялся своего наряда, который и близко не подходил к тем вещам, которые он носил для злодейства, и его волосы, безусловно, были в беспорядке. Камеры могли заметить его, но поскольку он ничего не делал, это, вероятно, было бы просто предупреждением о замеченном, а не фрагментом видеозаписи, которой поделились. Так было до тех пор, пока кто-то не завернул за угол, убегая от чего-то. Уилбур не узнал их, но было очевидно, что они были замешаны в каком-то преступлении, судя по героям, которые гнались за ними по пятам мгновением позже. Все трое резко затормозили, оставив Сирену в неожиданном противостоянии с преступником Кошмаром и его стажером. — Что? — Уилбур настаивал, его голос был немного резким из-за изменяющегося. — Только потому, что я здесь, не означает, что ты должен прекратить свою маленькую погоню. — В некоторых отношениях я бы согласился, — Кошмар осторожно шагнул вперед, лишь частично загораживая Эндера. — Но я не думаю, что когда-либо видел тебя в более растрепанном виде, чем сейчас, Сирена. — Я точно не планировал натыкаться на людей, — Уилбур закатил глаза. — В данный момент мои приоритеты не в тебе. — Он повернулся лицом к другому переулку. — Иди умри, спасибо. — Позаботься об этом парне, Эндер, — приказал Кошмар. —Я разберусь с Сиреной. — Его стажер резко кивнул, и в мгновение ока погоня возобновилась. — Мне не нужно, чтобы ты разбирался со мной, — выплюнул Уилбур. — Я говорю, оставь меня, блядь, в покое. — Интересно, почему, — Кошмар крался прямо за ним, когда он изо всех сил пытался уйти. — Что-то связанное с маленьким предателем в ваших рядах? — Тень не предатель, — прошипел Уилбур сквозь стиснутые зубы. — Как ты смеешь предполагать, что он такой. — Тогда я удивляюсь, почему он пришел, чтобы найти меня при первой возможности. Уилбур замер прямо там, где стоял, его ботинки утонули в асфальте. Он всего на секунду закрыл глаза, когда его дыхание участилось. В этом не было ничего нового. Он уже слышал обо всем этом раньше. Томми пошел к героям, они знали это, они установили это. Просто было еще хуже слышать это из уст одного из больных ублюдков. Он продолжал идти, слегка наклонив голову и немного ускорив шаг. — Нечего сказать? — Кошмар усмехнулся. — Все хуже, чем я думал. — Отвали, — снова прошипел Уилбур. — Я тебе ни хрена не скажу. Кошмар промычал что-то, что прозвучало как смутное подтверждение. — Знаешь, он тот еще предатель. Сердце Уилбура могло пасть прямиком в подземный мир. Они сделали все, что было в их силах, чтобы сохранить возраст Томми в секрете. Теперь они, без сомнения, знали, что этим ублюдкам всегда нравилось совать нос в места, куда им не разрешалось. — Тебе-то что до этого? — Пробормотал он, вложив в свой голос всю горечь, на какую был способен. Уилбур услышал, как пара шагов позади него остановилась, заставив его на мгновение остановиться и оглянуться. Маска Кошмара непоколебимо смотрела вперед, склонив голову набок, чтобы рассмотреть его. Уилбуру захотелось врезать кулаком по куску пластика, посмотреть, как он разлетится вдребезги, и раз и навсегда раскрыть стоящего за ним монстра. — Что? — Уилбур выдавил из себя, любопытство перевесило желание просто оставить его ждать на бетоне. Герой только усмехнулся. — На мгновение мне показалось, что я услышал эмоции в твоем голосе, Сирена. Под маской Уилбур должен был кипеть от необузданных эмоций. Однако все, что он чувствовал, был ледяной холод оттого, что его оставили позади. — Возвращайся к Эндеру, — наконец приказал он. — Оставь меня, блядь, в покое. Не имея никакого выбора, Кошмар развернулся и пошел обратно в том направлении, откуда пришел, не сказав больше ни слова. Уилбур продолжал идти, держа глаза строго открытыми, чтобы не думать об этой улыбающейся маске. Ему казалось, что за ним наблюдают, но он не потрудился обратить на это внимание. --- Было поздно, но голоса не давали Томми спать. На самом деле, он был довольно настороже, как только услышал их, зная, что случайный ребенок, спящий на пожарной лестнице, совсем не желанное зрелище, на что так категорично указал сканер тем утром. Он испугался еще больше, когда узнал голоса в масках. — Мне не нужно, чтобы ты разбирался со мной, — голос Сирены эхом разнесся между зданиями, потрясая Томми до глубины души. — Я говорю, чтобы ты оставил меня в покое. Уилбур. Уилбур был здесь. Искал ли он его? С кем он разговаривал? — Интересно, почему. — Это был Кошмар. Кошмар и Сирена? Что делал Уилбур? — Что-то связанное с маленьким предателем в ваших рядах? Фраза поразила Томми, как удар ножом в сердце, он прижался спиной к стене, а руки начали дрожать. Он закрыл глаза как раз в тот момент, когда эти двое завернули за угол в его переулок, и уткнулся головой в колени, чтобы унять боль. Он уже чувствовал себя виноватым. Ему не нужно было этого . — Тень не предатель, — почти сразу же прошипел Уилбур в ответ. Сердце Томми должно было смягчиться, но оно только сильнее забилось в груди незнакомца. — Как ты смеешь предполагать, что он предатель? Но он был. Томми был предателем Синдиката. Ему доверили всю их информацию, их бои и их планы, и он согласился отдать все это за шанс стать кем-то другим. Он пытался не замалчивать другие детали, такие как то, что его заставляли убивать, обучение в восемь лет, вознаграждение за преступления, но это казалось таким незначительным, когда рядом стоял его брат. Он был так близок с Уилбуром. Едва до него дошла мысль, что он может никогда больше не увидеть его, если пойдет до конца. Он не думал об этом, он был настолько сосредоточен на жизнях, общей картине и становлении героем, что забыл о людях, которых любил. Уилбур возненавидел бы его, если бы узнал, на что согласился Томми. Его душа болела, он хотел пойти и заявить о себе. Он хотел заплакать в объятиях своего брата и сказать ему, что ему жаль, умолять о прощении, просто чтобы они приняли его обратно. Он бы сделал- Сделать бы он что-нибудь? Возможно, он сделал бы все, чтобы стереть время. Он сделал бы все, чтобы начать все сначала, когда ему было всего шестнадцать, когда они позволили ему по-настоящему влиться в общую картину. В те времена, когда они позволяли ему делать все, что они делали, в те времена, когда он нерешительно спросил, разрешено ли ему убивать, улыбаясь, когда его отец сказал ему "да". Он хотел, чтобы его снова обняли, зажали между его братьями, когда по телевизору что-то крутили, но никто не смотрел. Он хотел, чтобы у его семьи не было лишних секретов, с которыми они пришли. — Тогда я удивляюсь, почему он пришел, чтобы найти меня при первой возможности. Шаги прекратились, и Томми изо всех сил прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от крика отчаяния. Он позволил слезе скатиться не дальше носа. — Нечего сказать? — Найтмэр усмехнулся, когда молчание стало слишком долгим, когда стало ясно, что Уилбур ему не ответит. — Все хуже, чем я думал. — Отвали, — сказал его брат, как истинный ремесленник. — Я тебе ни хрена не скажу. Просто уйди, Томми умолял их обоих из места, которое мог слышать только он. Оставьте друг друга в покое. Никто из нас не может справиться с этим прямо сейчас . — Знаешь, он настоящий ребенок. — Томми подавил еще один крик разочарования, вцепившись в волосы и надеясь, что его заточение закончится. Он не мог заявить о себе, Уилбур узнал бы его без маски, и все было бы кончено. Уилбур убил бы Кошмара и забрал Томми домой, и все снова стало бы по-старому. — Тебе-то что? Если раньше ничто не разбивало его сердце, то теперь оно разбилось вдребезги. Когти пытались пробиться сквозь его грудную клетку и вырвать все это, каждую частичку того, что делало его человеком. Было бы проще, если бы у него не было никаких эмоций, не так ли? Ни совести, ни вины, ни преданности. Он был бы ходячим дроном, выполняющим приказы и вознаграждаемым любящей семьей. Это было то, чего они хотели? Нет, конечно, нет. Они хотели, чтобы он был счастлив, не так ли? Фил не знал, что слишком далеко завел Томми, он не знал, что у Томми были такие мысли. Вина Томми была в том, что он не сделал это более очевидным, не попросил о помощи и не сел и не взвесил все "за" и "против". Он разыгрывал эмоции, управляя яростью, которая пульсировала в его венах. Он принял рискованное решение, движимый новыми секретами и старым гневом, и теперь он застрял с этим. Либо это, либо он и остальные члены его семьи были все равно что мертвы. Он доверял героям, и от них зависело, как они это использовали. — Что? — Уилбур сплюнул, когда шаги Кошмара стихли, закончив разговор, но желая узнать, о чем думал герой под этим непоколебимым нарисованным взглядом. Этот человек действительно выглядел как злодей, если вы его не знали. Уилбур выглядел почти как герой, в мягком свитере, в который Томми всегда утыкался лицом, когда мог. Было бы здорово сделать это сейчас и позволить ткани скрыть его слезы. — На мгновение мне показалось, что я услышал эмоции в твоем голосе, Сирена. Помогите , умолял Томми всех, кто мог его слышать. Просто заставьте их уйти . Я не могу с этим справиться. Я не могу этого сделать . — Возвращайся к Эндеру, — наконец командует Уилбур. — Оставь меня, блядь, в покое. Томми почти вздохнул с облегчением, когда шаги героя против его воли стихли. Уилбур так же быстро вышел из переулка, не подняв глаз и не заметив человека, которого он искал, висящего прямо у него над головой. Еще одна слеза упала ему на руки, и он довольно долго смотрел на нее. — Малыш? Его глаза метнулись вверх, пытаясь отступить, даже когда его тело было прижато к стене. Он лишь слегка расслабился, когда увидел, что это был тот самый сканер из того утра, Фанди, с другим пальто, висящим у него на плечах. — Не пугай меня так, — он хватал воздух зубами, пока сканер спускался по металлическим лестницам. — Я просто хотел проверить, — пробормотал Фанди. — Я получил информацию, что в этом районе наблюдается некоторая активность. — Без шуток, — Томми смахнул набежавшие слезы. — Почему злодей и герой разговаривали по душам прямо передо мной? Фанди усмехнулся. — Я уверен, ты получил много информации, которую никогда не хотел знать. — Ты мог бы сказать это снова. Резкий ветер ударил ему в нос. Зима наступила намного быстрее, чем он ожидал, и с переменами времен года на сердце стало тяжело, и он пропустил праздники. К черту праздники. Его Хэллоуин был бы проведен в башне, если бы все шло по плану, вместо того, чтобы валяться на диване со своими братьями, смотреть дерьмовые фильмы ужасов и есть конфеты, пока их не вырвет. День благодарения не провели бы за обеденным столом со своими двоюродными братьями, а Рождество обошлось бы без обмена подарками между братьями. Годовщина смерти его матери была через неделю. — Томми, — Фанди подошел и присел перед ним на корточки. — Они тебя так сильно напугали? Томми слегка вздрогнул, плотнее прижимая к себе куртку сканера. — Просто... просто напомнил мне о вещах, которые я не хотел вспоминать. Маска Фанди смялась посередине, скрывая суровое замешательство за черной тканью. — Я не должен — начал он, и Томми понял, что должен остановить его на этом. — Я в порядке, — выдавил из себя Томми. — Со мной все будет в порядке. Я в порядке. Все в порядке, и у меня все отлично. Я ненавижу, что мне приходится быть здесь, я ненавижу, что не могу думать о них без психического срыва, но в моей ситуации я не мог быть лучше. Это было чудо, что он все еще функционировал. Любой другой в его ситуации мог бы просто позволить себе умереть и покончить с этим. — Я хочу помочь тебе, если смогу, — попытался Фанди. — Тебе вообще что-нибудь нужно? — У тебя есть машина времени? — усмехнулся Томми Фанди слегка усмехнулся, на его губах все еще играло беспокойство. — Если бы герои знали, они бы не дали мне к этому доступа, тебе пришлось бы поговорить об этом с Кошмаром. — Я бы предпочел этого не делать, — Томми выпустил длинную струю воздуха. — Я думаю... — Его разум лихорадочно перебирал все, о чем он мог бы попросить, все то, что было бы полезно ему как Тени, но было бы подозрительно иметь в качестве Томми. Так было до тех пор, пока он не наткнулся на самое необходимое для человека. — У тебя есть нож? Фанди смеялся до тех пор, пока Томми не замолчал. — О, ты не шутишь. — Мне бы очень пригодился нож. — Томми надавил. — Колоть дерьмо - одно из фундаментальных занятий человеческого развития. — По закону я не могу дать тебе нож. — Ну, что ты можешь дать мне незаконно? Фанди уронил голову на руки, прежде чем сунуть руку в карман и вытащить швейцарский армейский нож, подходящий для всех различных инструментов, которые, как он знал, сканеры используют ежедневно. — Ты не должен использовать это для каких-либо незаконных целей. — Он выключил основное лезвие. — Никаких грабежей, взломов и проникновений, грабежей, граффити... — Да, да, — Томми закатил глаза. — Я знаю, сука. Мне это нужно для самообороны. Вероятность ограбления людей на восемьдесят процентов ниже, если они первыми нанесут удар другому человеку. — Не могу поверить, что я это делаю, — вздохнул Фанди, прежде чем вложить складной нож в руку Томми. Томми просиял, когда сам открыл его, проведя большим пальцем по краю. Удар был не слишком острым, но достаточно острым, чтобы он, вероятно, мог проткнуть обычную одежду. Кожа и эластичные материалы, которые носили герои и злодеи, вероятно, блокировали бы его клинок, но он вполне мог целиться в кожу, если бы был в такой большой опасности. — Спасибо, большой человек, — выдохнул он, и Фанди слегка улыбнулся. — Когда ты встанешь на ноги, ты будешь у меня в долгу, — подтолкнул он, и Томми пробормотал оправдание, но все это было сделано беззаботно. — Поспи немного, малыш. — Увидимся, Фанди! Сканер снова вышел на улицы, и Томми сжал в руке нож с растущим чувством тревоги. Он решил, что завтра, пока еще светит солнце, он будет Томми, и когда небо опустится на его родную территорию, он позволит Тени говорить.