Хроники Чёрного Пламени

<...>Битва на Краснотравном поле не стала первой победой короля Деймона, но всё же именно она стала ключом, что отпер все семь врат Королевской Гавани и позволил без лишней крови занять принадлежащий ему по праву Железный Трон. Сейчас, как мы знаем, всё складывалось в его пользу, однако даже в момент самого сражения это было не так очевидно. В своих «Воспоминаниях о Втором Танце Драконов, оставленных его очевидцем и участником» лорд Юстас Осгрей, прошедший вместе со своими сыновьями в составе армии Его Милости от Мандера до самой столицы, в числе поворотных моментов битвы называет дуэль короля с сиром Гвейном Корбреем, медлительность Вороньих Клыков Бриндена Риверса, а также неразумное решение отправить отряд сира Бенедикта Баттервелла на фланг. Молниеносный удар рыцарской конницы предопределил исход первой части сражения: лорд Доннел Аррен и наследник лорда Темплтона попали в плен, а помимо сира Гвейна сторонники Дейрона Лжерождённого потеряли убитыми сира Мейкара и сира Бриндена Риверса, лорда Хамфри Хейфорда, лорда Марка Темплтона с двумя братьями, сира Джастина Стонтона, дядю и регента малолетнего лорда Грачиного Приюта, а также множество других рыцарей, присягнувших ложному королю. Этим, однако, битва не кончилась. Не успел сир Осберт Хайтауэр, кузен лорда Высокой Башни, нагнать бегущих людей Хейфорда, как вылетел прямиком на конницу торопившегося на помощь брату Бейлора Дорнийца, также прозванного Копьеломом. Войско своё старший сын Дейрона набирал в Дорнийских марках, откуда была родом его жена, леди Дженна Дондаррион, и в самом Дорне, и уже одно это не способствовало единству в его стане. Наличие общего врага и выдающегося рыцаря во главе (а благородные качества сира Бейлора признавал сам король Деймон) до определённой степени сплачивало людей, с молоком кормилиц впитывавших ненависть друг к другу, но полностью примирить Фаулеров и Мартеллов с их соседями Дондаррионами и Селми не могло. Люди Бейлора, встретивши Чёрных, первыми пришли в себя, и сиру Осберту самому пришлось обратиться в бегство. Несмотря на общее смятение ему удалось послать вестового королю, и тот едва успел собрать своё войско вместе и перестроить порядки, чтобы встретиться с кузеном лицом к лицу. «Воспоминания» лорда Осгрея полны драматичных описаний отдельных схваток, очевидцем которых он быть никак не мог, поскольку они происходили на разных концах поля. Кроме того, приводимые им сведения не отличаются точностью и последовательностью: вероятно, мейстер Эдгерран, записывавший за своим лордом историю Второго Танца, включил в неё рассказы других участников битвы на Краснотравном поле, гостивших в Холодном Рву. С нашей точки зрения достойным упоминания является только встреча Бейлора Дорнийца с другим кузеном. Младший брат короля в тот день поднял с трупа затоптанного конями Кровавого Ворона Тёмную Сестру и с нею в руках вступил в бой со старшим сыном самозванного короля. Даже лучшим оружейникам Королевской Гавани, вооружавшим королей и богатейших лордов, не сравниться с высоким и тёмным искусством Древней Валирии, создавшим знаменитые мечи. Бейлор Копьелом пал от руки Эйгора Риверса, ставшего в тот день лордом Биттерстилом. Со смертью сира Бейлора распалось звено, связывавшее марочников и дорнийцев: уцелевшие более не представляли собой единой силы, каждый рыцарь и лорд держался своего знамени или знамени своего соседа, но в конечном счёте они были разбиты. Лишь немногим их них удалось уйти, хотя едва ли поспешное и беспорядочное бегство можно назвать достойным рыцарства поступком. Несколько дней спустя эти четыре сотни явились под стены Королевской Гавани, принеся с собой Красному двору горькую правду о поражении, а вскоре в столицу потянулись вороны, несущие на чёрных крыльях не менее горькие для короля-самозванца вести. Как уже было сказано, лорд Аррен во время первой половины сражения командовал авангардом, но был на голову разбит королевским войском и попал в плен. Лорд Осгрей, средний сын которого стоял в карауле у шатра верховного лорда Долины, указывает, что тот вёл себя высокомерно, заносчиво и именовал короля Деймона с его детьми и лорда Биттерстила не иначе как «шлюшьими ублюдками», а остальных слуг Его Милости «изменниками». Как и многие другие суждения лорда Юстаса, подобное вызывающее поведение пленного представляется нам сомнительным, тем более что великий мейстер Мерион в своём труде «Драконы: чёрный и красный» говорит о том, что лорд Доннел был серьёзно ранен и едва ли мог вести себя так, как описывают «Воспоминания». До нас дошло письмо лорда Доннела Аррена в Красный Замок и записанное собственноручно – его великий мейстер Мерион приводит в точности. Письмо полно сетований на злую судьбу, волю Отца Небесного и Воина, проигнорировавших горячие молитвы о даровании победы. Лорд Аррен писал Дейрону Лжерождённому с мольбой о прощении за нанесённое армии Красных поражение, а также обещал за себя и юного лорда Темплтона уйти в Ночной Дозор, чтобы смыть собственный позор, ежели его король выкупит их из плена. Само по себе такое предложение, сделанное в отношении двух знатных лордов, не вызывает удивления. Деймон Первый, будучи лучшим представителем рыцарской традиции своего времени, естественно, мог предложить лорду Аррену выкупить себя, однако таких сведений не сохранилось. В самом письме лорд пишет о предложении выкупа, как о решённом деле: якобы, «единокровные братья Его Милости [т.е. Дейрона Лжерождённого]» готовы оный выкуп принять; можно предположить, что, если это предложение и было сделано, то король озвучил его устно и без фиксации. Однако примечательнее самого письма является отсутствие какой-либо реакции на него: Дейрон не принял, но и не отверг прошения присягнувшего ему лорда, оставив его под властью «мятежников». Тем не менее, пленение хозяина Орлиного Гнезда и гибель нескольких его вассалов не означали немедленной капитуляции всей Долины. Лорд Кайл Корбрей, узнав о гибели своего брата Гвейна на Краснотравном поле, поклялся отомстить и за него, и за рыцарство Долины, и за погибших сыновей лжекороля. К нему же примкнули Уэйнвуды, Линдерли, Колдуотеры и Белморы. Всё это были лорды с Перстов и Лунных гор, чьи земли разделяли высокие кряжи, а соединяли лишь перевалы и узкие тропы. Вместе они могли выставить не менее трёх тысяч человек, но и этому воинству бы потребовалось время, чтобы пройти своими горными дорогами и собраться вместе, и поэтому едва ли письмо лорда Корбрея успокоило Дейрона. Однако союз, собранный Корбреем, стал лишь первым из многочисленных последствий битвы на Краснотравном поле, который расходились, как круги на воде, и набирали силу, как лавина, несущаяся с заснеженных вершин. Лорд Хайгардена Лео Тирелл, прозванный Длинным Шипом, на протяжении всей войны, длившейся к тому времени без малого год, оставался верен Дейрону Лжерождённому и нанёс несколько весьма чувствительных поражений верным королю Деймону силам. Так, совместно с Вебберами он выступил против Амброзов и захватил оставленный без защиты замок; именно его действия вынудили сира Квентина Болла покинуть Запад и присоединиться к своему королю и ученику в Просторе. Под началом лорда Тирелла были значительные силы, однако, узнав, что Деймон идёт к столице, Хранитель Юга решил созвать все свои знамёна. Это решение стало для него роковым сразу по двум причинам. Во-первых, некоторые лорды к тому времени поддерживали сразу обе стороны. К таковым относился, например, лорд Джон Хайтауэр, сам оставшийся в Староместе, но отправивший к Чёрным своего кузена со значительным отрядом, и лорд Окхарт. Были и другие симпатизанты делу истинного короля, число которых по мере движения его армии к Черноводной продолжало расти. Открыто поднять красное знамя с чёрным драконом они не осмеливались, опасаясь повторить судьбу Амброзов, но в их силах было затянуть сбор армии Тирелла и своего они добились – лорд Лео не успел соединиться с дорнийцами Бейлора Копьелома, и те были разбиты. Во-вторых, известия о победе короля на Краснотравном поле сподвигли многих сомневающихся определиться с выбором стороны, и выбор этот был сделан не в пользу Дейрона Красного. Нам доподлинно неизвестно, когда вассалы Хайгардена сговорились против своего сюзерена: сами участники заговора по понятным причинам предпочитали не оставлять каких-либо следов, а более поздние свидетельства противоречивы. «Семь исповедей» септона Джастина говорят, что заговор сложился ещё до начала последнего похода Длинного Шипа, его поддерживает (хоть и по другим причинам) лорд Юстас, но им обоим возражает Мерион. С последним стоит согласиться и нам: не стоит искать сложное там, где есть простое объяснение. Нерешительность лордов Простора растаяла, как роса по утру на их полях, стоило чаше весов склониться на сторону Чёрных. Знал об угрозе с тыла и король, не торопившийся продолжать свой путь на север: Тирелл бы догнал его прежде, чем Королевская Гавань открыла бы ворота, а кроме того, его армии, порядком измотанной последним сражением, нужна была передышка. Однако даже в таком случае его сил могло быть недостаточно для повторения успеха Краснотравного поля, но уже с просторской армией – Мерион приводит письма самого короля и его приближённых, свидетельствующих, что о заговоре своих сторонников они были не осведомлены. Чтобы упрочить свои позиции, как в политическом, так и в военном плане, Деймон решил рискнуть и обратиться за помощью к верховному лорду Штормовых земель, до той поры воздерживавшегося от участия в войне на чьей-либо стороне. Здесь надлежит упомянуть, что представлял собой дом Баратеонов к 196 году от Завоевания. Штормовым Пределом правил шестидесятипятилетний лорд Ройс Баратеон, прозванный Посмертным из-за того, что родился через семь дней после гибели своего лорда-отца Борроса, пламенного сторонника Эйгона Второго в Первом Танце. Если первые сто лет существования Семи Королевств потомки Аргеллы Дюррандон и Ориса Баратеона активно участвовали в политике государства, были десницами королей, гвардейцами и лордами Малого Совета, то со смертью лорда Борроса их звезда закатилась. Первые шестнадцать лет своей жизни его сын провёл под регентством своей матери и двух отчимов, а после не смог найти себе места при дворе Эйгона Третьего и его потомков: королевский двор не терпит пустоты. В столице лорда Ройса считали нелюдимым, но сам говорил о себе, что «слишком горд, чтобы просить»; примечательно, что в Красном Замке говорили, что «лорд Ройс слишком туп, чтобы намекать, и слишком ленив, чтобы что-то делать». Этой-то нерастраченной властностью и нереализованными амбициями и воспользовался Деймон Первый. К Баратеонам направился гонец с предложением о встрече, которое было принято. Теперь мы знаем, что переговоры велись в небольшом септрии, расположенном на землях Грандисонов, между наследником престарелого лорда Ройса сиром Робаром и самим королём Деймоном. В конечном итоге ему удалось добиться присяги Баратеонов: принцесса Калла Блэкфайр, старшая дочь короля, должна была стать невестой десятилетнего Лионеля Баратеона, сына сира Робара, а младший брат последнего, сир Роберт, облачился в белое и стал лордом-командующим Королевской Гвардией Деймона Первого. Над Штормовым Пределом рядом с чёрным оленем взвился чёрный дракон, а в Живописном лорд Ройс встал во главе собранной армии, и двинулся навстречу лорду Тиреллу. Длинный Шип узнал о поражении на Краснотравном поле на полпути между Тёмной Лощиной и Эпплтоном, где дожидался отставших Хайтауэра, Бисбери и Маллендора, и предпочёл выступить немедленно. Его знаменосцы, однако, предпочли выступить на правильной стороне, и потому осадили Хайгарден, в котором осталась лишь леди Тирелл с малолетними детьми и небольшой гарнизон. Лорд Лео, хотя и извещённый об измене и осаде родового гнезда, предпочёл идти вперёд, а не назад и под Смититоном встретился со второй армией Чёрных под командованием лорда Ройса. Схлестнувшись со штормовиками в битве, Хранитель Юга возглавил одну из атак и поспешил прорубиться к лорду Баратеону, но в этот момент на сторону последнего перешли Флоренты, Рованы, Редвины, Тарли, Фоссовеи и Крейны. Согласно хроникам Штормового Предела и Кузнечного, лорд Тирелл даже не понял, что стал жертвой более крупной и опасной измены: Длинный Шип всё-таки вызвал на бой Ройса Посмертного и успел его спешить. История даже сохранила его слова: — Для вас всё кончено, милорд, вы проиграли. Сдавайтесь. — Для меня всё может быть и кончено, но сдаться придётся тебе, мальчишка, — ответил лорд Ройс, годившийся Тиреллу в отцы. Баратеон оказался прав лишь в последнем: в следующие же мгновения охрану лорда Лео перебили, а он сам угодил в плен к собственным вассалам Флорентам. Сам хозяин Штормового Предела, хотя и был тяжело ранен, остался жив и умер только через пять лет в собственной постели от повторного удара. Таким образом под знамёнами короля Деймона оказался почти весь Простор, за исключением Хайгардена и Хаммерхолла, а также Штормовые земли от Крюка Масси до Дорнийских марок, хранивших верность Дондаррионам и леди Дженне, вдове Бейлора Копьелома. Собрав свои силы в единый кулак у Тамблтона, король возобновил свой марш к Черноводной.