***
Зайдя в комнату, Нил почувствовал лишь холод, пронизывающий до костей и заставляющий поёжиться. Странно, но он точно помнил, что когда уходил из спальни, то окно было закрыто. На кровати лежала записка. Вся сплошь в тёмных кровавых пятнах. Некоторые из них были ещё свежими, однако это сейчас не имело особого значения. Эффект дежавю настораживал, заставляя омегу почувствовать себя, как птица в замкнутой клетке, как зверь, пойманный браконьерами… Дверь резко захлопнулась, но Джостен предположил, что это было просто последствие сквозняка. Взяв дрожащими от прохлады пальцами «послание», он вздрогнул.Попробуй не дёргаться, Натаниэль…
К шее прижалось что-то холодное, и Нил был готов поспорить, что это было точно не оружие Эндрю. — Соскучился, Младший? — Голос Малкольм тихо раздался в тишине, едва её нарушая. На нож слегка надавили, заставляя тонкий слой кожи разойтись, пропуская кровь, которая тоненькой тёплой струйкой потекла вниз, впитываясь в чистую ткань толстовки. — Ты убьёшь меня? — Нил казался сам себе жалким, однако ничего не мог с собой поделать: как бы сказала Эбби — гормоны… — О, нет. — Изображая удивление, проворковала Лола. — Ты нужен Натану живым. — Расплываясь в зверской улыбке, сказала та. Внутренности Нила сжались в один сплошной комок, готовые в любой момент оказаться наружи только от мыслей о том, что с ним сделает старший Веснински: отрубит ему голову тесаком? — нет, слишком банально и просто; отрежет нижние конечности, чтобы тот больше не смог сбежать от него, а позже убьёт? — возможно, но всё же недостаточно, чтобы заставить Джостена корчиться на полу, прося о пощаде и моля остановиться; убьёт на его глазах ещё не до конца сформировавшийся плод, а потом и разделается с ним, извращённо, нечеловечески? — да, и даже не моргнёт взглядом, убьёт и рассмеётся ему в лицо, видя как белки его глаз закатываются, оповещая о том, что они больше никогда не откроются, не посмотрят и не пронзят своей голубизной. — Ты сам выйдешь из общежития, а иначе мы убьём всех, и в этом будешь виноват ты, Натаниэль. — Угрожающе тихо проговорила Малкольм, отпуская Нила и толкая того к двери. Омега нервно открыл дверь, вытирая рукавом толстовки кровь на своей шеи и медленно пошёл в сторону кухни, стараясь казаться как можно более спокойным и непринуждённым. Окинув взглядом всех собравшихся там «лисов», Джостен направился к выходу, стараясь скрыть рукой кровавый след на ткани. — О, Нил! — Радостно проговорил Хэммик, переводя на него свой взгляд. — Ты умеешь играть в карты? — Нет. — Он умел, но какое это сейчас имело значение, если он умрёт через пару часов, а существование Нила Джостена и вовсе станет воображаемым, так как смерть заберёт Натаниэля Веснински, так долго скрывавшегося под разными псевдонимами и фальшивками, боявшегося посмотреть правде в глаза. — Я хотел подышать воздухом. — Ложь симфонией вылетала из его рта, заученная, заменившая в его жизни правду. Быстро надев обувь, Нил потянулся к ручке двери, однако голос Эндрю остановил его: «Не слишком поздно для прогулок?» — Нет. — Кажется, сегодня его словарный запас был явно скуден. — Мне пойти с тобой? — Спросил блондин, сложив руки на груди. — Не стоит. — Сказал Нил, продолжив. — Спасибо, ты был великолепен. — Повернувшись, тихо пробормотал Джостен, однако достаточно громко для того, чтобы его услышал Миньярд. Выгнув бровь, альфа промолчал, лишь бросив, чтобы тот не задерживался. Эх, знал бы он, что больше никогда его не увидит… Не желая тянуть время и подвергать «лисов» опасности, Нил быстро повернул ручку и закрыл за собой дверь, теперь уже навсегда прощаясь со всеми. Они забудут его, совсем скоро никто даже не вспомнит о существовании Нила Джостена, которого никогда и не было. совсем скоро он лишь станет галлюцинацией… Выйдя на улицу, Нил заметил полицейский внедорожник, за рулём которого расположился Джексон. Пара мужских крепких рук резко обхватила его запястья, подталкивая тело к машине: Ромеро. Затолкав Джостена на заднее сиденье к Малкольм, он сел на переднее, и машина тронулась. — А где птичка-то? — Задала вопрос Лола, протирая острие ножа и застегнув железные наручники на его руках. — Мертва. — Смысла врать не было, да и эта информация особо никого смысла и не несёт, по крайней мере против него она использована быть не должна. Верно ведь? — Не ври мне, Младший — Опасно проговорила Малкольм, приблизив холодное оружие к ладони Нила и проведя им по фаланги пальца, распарывая кожу на лоскуты и заставляя кровь вытекать, капая на обшивку машины. — Где Хэтфорд? — Вероятно, на том свете. — Съязвил Джостен, почувствовав, как острие вновь проникает в его кожу, повреждая все связки. Возможно, он больше никогда не сможет взять клюшку в руки… — А ты такой же, как и папаша. Эх, ты почти в моём вкусе, был бы только чуть постарше. — С фальшивой скорбью проговорила альфа, беря подбородок Нила в руки и вглядываясь в его глаза, безэмоциональные: хоть убейте, но он никогда не покажет им насколько ему сейчас больно. — Озабоченная шлюха. — Выплюнул Нил, поворачивая свою голову в противоположную сторону. — Всё такой же дерзкий. — Делая новые порезы, заметила Лола. — Ничего, скоро мы это поправим. — Протянув руку, она попросила у Джексона прикуриватель, который был ей очень доброжелательно протянут. — Как думаешь, твоя кожа быстро под ним расплавится? — Спросила Малкольм, поднося тот к лицу Джостена. Нил не хотел думать. Стараясь абстрагироваться от жгучей и невыносимой боли, раздавшейся под левом глазом, омега думал обо всём, о всём, что не было бы связано с его семьёй, прошлым и настоящем. В голове ярко запечатлелся образ Эндрю, и лис думал только о нём. Он ничего им не скажет, никогда не покажет насколько ему невыносимо больно как душевно, так и морально: он унесёт это с собой в могилу, даже если и не будет похоронен, но эта тайна умрёт с ним, и как бы ему не было прискорбно это признавать, но и с их ребёнком… — Ты им что-то рассказал? — Смотря на прикуриватель поинтересовалась та, прижимая тот вновь в щеке, на месте с прошлым порезом. — Нет. — Прошипел Нил, чувствуя, как горит его кожа, а выдержка заканчивается, всё больше грозясь вылиться в один сплошной крик, полный боли и отчаянья. — Поверим ему, Роми? — Поворачиваясь в сторону родственника, спросила та. — Недостаточно убедительно, тебе не кажется? — Протянул тот, втыкая предмет пыток на его прежнее место. Не ответив, Лола закатила рукава толстовки, уже красной, и провела лезвием по всей длине руки, окрашивая каждое нетронутое ранее место в бордовый цвет, делающий кожу вязкой, липкой, зарождая желание содрать с себя шкуру. Автомобиль резко остановился, отчего тело Нила по инерции поддалось вперёд врезаясь в сидение, располагающееся напротив. Человек в полицейской форме подошёл к машине, начиная обговаривать какие-то детали с Джексоном и Ромеро. — Брякнешься, и я отрежу тебе ноги. — Оставив прикуривателем новый ожог на коже рук, проговорила Малкольм. Честно, Нил был без понятия, откуда он у неё появился… Дверца с его стороны открылась, а пара рук потянуло его на себя, намеренно задевая недавно оставленные раны, из которых до сих пор продолжала сочиться алая жидкость. Кажется, тромбоциты явно не справлялись со своей работой… К несчастью, его перетащили в багажник чёрной лакированной машины. Безусловно, попытка сбежать могла бы быть, но уж точно не тогда, когда он даже пару шагов нормально сделать не может и, буквально, истекает кровью. Даже при большом желании он не выживет: занесся инфекцию, он тоже умрёт. Он умрёт в любом случае, и это будет сегодня… Лола залезла после него, однако это не отменяло того факта, что прямо сейчас она была в опасной близости от него и прижималась к нему всем своим телом, вызывая приступы рвоты. — Закрывайте. — Кинула она напоследок, переводя взгляд на Нила и сжимая своими пальцами его ладонь, тем самым заставляя кровь вновь выступить на поверхность израненной кожи. Автомобиль тронулся. Вся оставшаяся часть «путешествия» прошла в тумане. Единственное, что помнил Джостен — это боль, много боли, везде. Кажется, за такой короткий срок он ещё никогда не испытывал столько эмоций, конечно же, отрицательных. Видимо, организм выдохся, а потому Нил просто напросто не помнил, когда его веки сомкнулись, а сознание ушло в сплошную темноту.***
Первое, что увидел Нил, когда открыл глаза, так это Лолу Малкольм, как бы это прискробно не звучало… — О, уже очнулся?! — Воскликнула та, сверля его своим тяжёлым, безумным взглядом, и подходя к нему. — А ты слепая? — Кое-как прохрипел Джостен, чувствуя, как чужая, противная рука берёт его за запястье и тянет к другой стене. Странно, но наручников он не обнаружил. На самом деле его сейчас волновал совершенно другой вопрос: почему Натан ещё не здесь? Нет, безусловно, он хотел, чтобы его и дальше не было, однако это всего лишь был вопрос времени… — Это надолго затянется? — Поинтересовался Нил, смотря прямо в глаза Лолы, безучастно, отстранённо. — Ты про убийство или ожидание? — Уточнила Малкольм. — Ты умрёшь не сразу. Учитывая то, насколько много мы на тебя потратили денег и сил, он будет пытать тебя мучительно долго. Прошёл час, возможно два, однако это всё лишь нагнетало, запугивало, заставляя внутреннего омегу выть и скулить, метаться из стороны в сторону и просто напряжённо сидеть. Возможно вариант превратиться в лиса и рассматривался, однако что ему это даст? — уж точно не жизнь… Дверь скрипнула с протяжным воем, и на лестнице послышались тяжёлые, представляющие собой смерть шаги. — Ну привет, Младший. — В тусклом свете подвала показалась рыжая макушка Натана Веснински, хищно улыбающегося, готового в любую секунду наброситься на свою жертву и раскромсать ту на маленькие кусочки, которые обязательно сгниют, а позже превратятся в перегной. — Я сказал «привет». — Мужчина медленно опустился перед ним на корточки, держа в руках наточенный тесак, выглядевший так, словно он только что был куплен, а не убил до этого момента кучу людей. Губы Нила дрогнули, однако он попытался собрать в себе последние крупицы самообладания и попытаться выговорить хоть что-то: «Привет» — Голос звучал тихо и неуверенно: он был раздавлен; прямо сейчас вместо него здесь сидел подавленный мальчик с испорченной психикой и хрупким телосложением; прямо сейчас здесь сидел не Нил Джостен, а маленький Натаниэль Веснински, зашуганный, боявшийся сказать хоть малейшее пререкательство. — Смотри на меня, когда говоришь. — Натан использовал свой альфа голос, а потому омега Нила просто не мог ослушаться, а всё, что ему оставалось, так это просто взять и подчиниться, так легко, так просто, так жалко и унизительно. — К сожалению, ты не оправдал моих ожиданий, в который раз, Натаниэль. Морияма отказался от тебя в последний момент. Ну чтож, мне это только на руку. — Томно протянул Веснински. «Отказался» — это слово набатом звучало у Джостена в голове. О нём говорили так, словно он являлся вещью и вовсе никогда не был человеком. К нему относились так, словно он был игрушкой, испорченной, использованной, а позже выкинутой на свалку. — Я не вещь. — Кое-как выдавил из себя Нил, стараясь не выдать свой искренний страх и опуская глаза в пол. — Ты омега, а значит, смирись с этим. — Звук пощёчины эхом отскочил от стен подвала. Нил медленно прижал свою окровавленную руку к месту удара и вновь поднял глаза на лицо своего отца. Появившееся со временем, но всё же заметные морщины; голубые, как бушующее во время шторма море; яркие оранжевый волосы, похожие на огонь — вот он, портрет Натана Веснински, портрет его отца. — Думаю, я слишком долго тебя искал, чтобы сейчас вести с тобой беседу. — Осматривая острие тесака, задумавшись, проговорил Мясник. — Сначала я отрублю тебе ноги, чтобы ты больше никогда не смог от меня сбежать. — Расхаживая по комнате, начал перечислять он. — Затем я вспорю тебе живот и выверну из него все органы по очереди, включая и твоё отродье, а после… — Проведя рукой по идеально уложенным волосам, он слегка задумался. — … я убью тебя. — Вот он приговор, который, как казалось Нилу, он был готов услышать. Реальность оказалась жестокой, а слова били прямо в самое сердце. Хотелось кричать, выть, плакать, делать всё, но точно не умирать, не тогда, когда он стал по-настоящему счастлив. Натан медленно и размашистыми шагами приблизился к нему, упираясь тесаком в голень. Единственное, на что он повернулся, был шум, раздавшийся у входа в помещение, а после вой. Вой Эндрю. Честно сказать, Нил уже не особо понимал, что происходило. Он просто хотел быть в тепле, желательно в общежитие Пальметто и в объятиях своего альфы… Тесак медленно соскользнул с его ноги, разрезая ткань джинсов и довольно глубоко входя в кожу, достаточно для того, чтобы нервная система Нила дала сбой, и он всё-таки закричал, видя в углу улыбающуюся Лолу. Сказать по правде, всё произошло слишком быстро, и он уже не помнил, когда череп и мозг Натана пронзила железная горячая пуля, а его вязкая, противная кровь брызнула на его лицо, смешиваясь с собственной. У него сдали нервы, он, буквально, сходил с ума, иначе он и не мог объяснить почему его пробрал смех, и он схватился за волосы, начиная медленно раскачиваться из стороны в сторону, дабы полностью успокоиться. Сейчас ему было все ровно на боль… — Нил, да или нет? — Перед ним тихо, почти беззвучно, на колени опустился Эндрю, боясь притронуться, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже по сравнению с той, какой она сейчас была. — Да. — Также тихо пробормотал омега, поднимая заплаканные глаза на Миньярда, который аккуратно закрепил рыжика в свои тёплые и надёжные объятия. — Ты в безопасности. — Пробормотал на ухо лису альфа, медленно поглаживая Нила по спине. — Теперь да.