Бледнея, луна опустилась меж сонных холмов,
И я задремал на Этге, где рек начало начал.
Нет, не от ветра увяли листья в лесу.
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал
Вновь заглянуть в воспоминания мертвеца Астра осмелилась нескоро. Только через несколько месяцев, когда уже закончился семестр Михаила, она предприняла новую попытку. Любопытство не позволило девочке оставить без внимания её первые трофеи — черепа напавших на неё Пожирателей смерти. Начала она с женского черепа и потом долго плевалась. — Если это и есть чистокровное воспитание, то я рада, что выросла маглой, — констатировала Астра наутро. Сразу стало понятно, что Джеймс Поттер — ещё не образчик ограниченности потомственных магов. Мировоззрение Алекто Кэрроу было типично средневековым, то есть современный человек иначе, кроме как упоротым, его назвать не мог. Магическое мышление у волшебницы — это было бы смешно, если б не было так грустно. И ладно бы, Астра поняла, если бы Кэрроу действительно прислушивалась к реальности и видела знаки судьбы. Нет, она просто впитала от родителей жёсткую систему ценностей, в которые свято верила, и находила подтверждения ей везде, где можно и где нельзя. Факты, которые в систему не укладывались, разумеется, по старой доброй традиции, игнорировались. Примерив на себя такой образ мыслей, Астра потом ещё долго отходила от потрясения. Алекто, казалось, собрала комбо из вообще всех возможных когнитивных искажений, из-за чего Эванс приняла решение выкорчевать из себя все следы её личности, сразу же, резко и не жалея. Некоторые знания и навыки всё же задержались, но их Астра просеивала сквозь критическое сито гораздо пристальнее, чем что-либо ещё до этого. Куча прочитанных книг по окклюменции не спасала. Как с разочарованием отметила для себя девочка, эта наука ограничивалась исключительно защитой сознания от внешнего воздействия. Никакого улучшения памяти, ментальных библиотек, манипуляций с воспоминаниями и прочей прелести. Даже пассивные щиты оказались мифом. Окклюменция учила двум простым вещам — распознаванию атаки и её отражению. По сути, всего лишь пресловутая дисциплина разума. Продвинутая медитация, если хотите. В какой-то мере, конечно, окклюменция могла помочь, но случай Астры был явно нетипичным. Певереллы по этому поводу ничего внятного сказать не могли, и девочка подозревала, что они обладали какой-то божественной защитой или чем-то вроде того. Кем был их Господин, Астра так и не выяснила — кандидатов было слишком много. Очевидно, что божество, связанное со смертью, но какое конкретно? Эванс подозревала Кернунна, но никаких аргументов в пользу этого варианта пока не находилось. Так или иначе, сейчас девочку спасал только пресловутый самоконтроль и самоанализ. А выкинуть чужие качества, особенно пока они не успели закрепиться на физическом уровне, было довольно просто. Астра даже осмелилась ещё пару раз погрузиться в воспоминания ведьмы, чтобы попробовать отыскать там полезную информацию и поближе понять общество, в которое ей предстояло влиться. С каждым разом восприятие чужой сути давалось ей всё легче, как и фильтрация лишних ошмётков чужого «Я». Амикус Кэрроу, за воспоминания которого Астра взялась лишь зимой, особых проблем ей не принёс. А вот дальше девочка совершила ошибку и взялась за третий череп, который, как оказалось, принадлежал оборотню. Ещё и сделала это за день до полнолуния. Первое погружение в воспоминания ошеломило Астру. Сознание оборотня от человеческого отличалось гораздо сильнее, чем сознание волшебника от сознания магла. Но основная проблема заключалась вовсе не в этом. Оказалось, что дух волка — это вовсе не метафора. И дух этот, если убить оборотня в человеческой форме, не умирал, а перемещался куда-то на иной пласт бытия. И когда Астра неосторожно сунулась к отпечатку личности носителя вируса ликантропии, его волк поспешил то ли отомстить убийце, то ли подселиться в новое тело. К собственному счастью, девочка быстро сообразила, что бороться с захватчиком нужно не на уровне разума, где и так было порядочно мешанины, оставшейся от воспоминаний оборотня, а в мире-во-сне. Там дух выглядел точно так же, как те изменённые волки, что напали на неё в первую ночь здесь. Уничтожить его не составило труда. — Возвращаю тебе твоё, Кернунн, — прокомментировала Астра, стоя над огромным чёрным трупом, и тот рассыпался прахом, оставив на своём месте сотканный из белоснежного тумана призрак волчонка. Вот только исчезать тот не торопился. С нарастающим то ли раздражением, то ли беспокойством девочка смотрела, как тот целенаправленно ползёт в её сторону, слепо поводя мордочкой. — Напоишь своей кровью — будет тебе слуга верный, — негромко предложил Катбад, появившись рядом. Астра с сомнением поглядела на духа в облике волчонка. — На кой? — Дом охранять будет, покуда тебя нет. Али путь тебе в иные края откроет. — Интересно, — протянула девочка. Слова про иные края звучали загадочно, но перспективно. Наклонившись, она рассекла кожу на кончике пальца кончиком стрелы из колчана и дала волчонку слизнуть выступившие капли. Белый туман тут же облёкся в плоть, и Астра прижала к груди ворчащий комок меха. — Ну и что мне с ним дальше делать? — хмуро поинтересовалась она. — Кормить, пока не подрастёт, силой делиться, — пожал плечами старик. Астра только плюнула и ушла в кувырок, чтобы встать на ноги уже на знакомой поляне у реки. За прошедшие полтора года свободное пространство здесь немного расширилось, плотная стена терновника отодвинулась дальше, вглубь леса, оставив на берегу несколько групп деревьев, за которыми Астра внимательно ухаживала под руководством Катбада. Каждый день, только появившись здесь, она неспешно обходила свои маленькие владения, и даже новый житель её маленького царства не прервал привычного ритуала. Вот и сейчас она подошла к группе деревьев, погладила густые веточки тиса, влив в каждое деревце капельку изумрудной магии, кровью окропила корни орешника, для яблони принесла ведро воды из реки, аккуратно следя, чтобы самой не коснуться сонных струй. Рядом с рябиной пришлось простоять минут двадцать, выслушивая оптимистичный шелест листочков — ей всегда было, чем поделиться с Астрой. Остролист приветливо протянул листья к девочке, и она поспешила поделиться с ним золотистым светом. Совсем близко уже был его черёд, приближался Йоль, и остролист набирал силу. Ольха купала ветви в воде и листьями шелестела немного обиженно — пусть Астра честно заплатила за отломленную ветвь, деревце демонстративно окрасило скол в алый цвет, показывая, как ему плохо. Волшебница на это только головой покачала, не желая идти на поводу у вымогательницы. Оставив волчонка в доме у камина ползать по огромной шкуре, девочка вернулась к яблоне и погладила её по стволу, оставляя на морщинистой коре след крови от разрезанного пальца. — Пустишь меня в лес? Деревце согласно дрогнуло, его листва раздвинулась, открывая спрятавшуюся в середине неприметную веточку, единственным отличием которой был серебристый цвет. Астра плотно сжала ветвь, и она удивительно легко отломилась, оставшись в руке у девочки. Взмах, и терновник неохотно раздвинулся, открывая проход в чащу. Вообще сюда девочка старалась лишний раз не соваться. Более-менее безопасно было рядом с её домом, на туманной равнине кто-то живой встречался редко, а вот лес кишмя-кишел самыми разнообразными тварями и зверями, которые зачастую земных животных напоминали лишь отдалённо. Но сейчас поход сюда был необходим — одной кровью и силой нежданный питомец сыт не будет. «Схлопнув» вокруг себя створки воображаемой раковины, девочка вошла в лес, ощущая, как по коже проходят волны ледяных покалываний. Здесь использовать магию было опасно — на дармовую энергию как мотыльки слетались самые разные твари, с большинством из которых Астра предпочитала не связываться. Поэтому полагалась сейчас она только на лук в руке и кинжал за поясом. Последний она нашла в доме и подозревала, что он ритуальный, но за неимением лучшего пришлось использовать его в утилитарных целях. В детских руках он казался скорее коротким мечом. Натянув на лук тетиву, Астра поспешила вперёд. Каждый раз местность перед ней возникала новая. На этот раз это была влажная низина, заросшая подлеском, в которой отчётливо слышалось журчание воды. Вокруг царили сумерки, с неба падал мокрый снег. Не успевшая замёрзнуть влажная земля на звериной тропе прекрасно сохраняла следы, поэтому девочка старалась идти по её краю и постоянно оглядывалась в поисках опасности или подходящей добычи. Множество самых разнообразных звуков витало вокруг, заставляя Астру вздрагивать, а один раз она даже поспешно скрылась в кустах, пропуская мимо себя семейство крупных кабанов. Наконец тропинка привела её к водопою. Подождав, пока кабаны скроются в лесу, девочка пробралась в заросли сухой осоки и приготовилась ждать. Голые кусты вокруг были посредственным укрытием, но альтернативы были ещё хуже, так что приходилось терпеть шелест и острые уколы прибрежного камыша. Сидеть в засаде Астре пришлось недолго — вскоре на смену кабанам пришла косуля. Она нервно прядала ушами и постоянно отрывалась от воды, чтобы оглядеться, но опасности ждала от леса, а не от зарослей осоки у самой воды. Рывок тетивы заставил косулю дёрнуться в сторону, но стрела, словно заговорённая, всё равно нашла свою цель, впишись в горло прекрасному животному. Она прошла пару метров на подгибающихся ногах и упала, заливая землю кровью. Теперь действовать нужно было быстро. На запах крови примчится куча желающих поживиться чужой добычей. Перевернув косулю на спину, Астра вытащила кинжал и вспорола шкуру от грудины до паха. Ни мясо, ни шкура ей были не нужны, так что бритвенно острое лезвие вскрыло грудную клетку. Воздух тут же наполнился паром и мерзким запахом требухи. Девочка поморщилась и поскорее вырезала ещё горячее и подрагивающее сердце животного. Короткий рокочущий звук заставил её поднять глаза. В десяти ярдах от неё стоял гигантский кабан, раза в три больше тех, которых она встретила на звериной тропе. Клыки этого отливали золотом, а маленькие чёрные глазки были умными и злыми. — Это моя добыча, — твёрдо заявила Астра. — Я пришла только за сердцем, остальное оставляю тебе. Кабан что-то недовольно пророкотал и опустил голову к земле. — Это моя добыча, — повторила волшебница. — Но я могу вылить кровь в воду и посмотреть, кому она нужна больше, чем тебе. Огромное существо замерло, подумало пару секунд и отодвинулось в сторону, освобождая проход. Астра усмехнулась. Знакомиться с аванком, который жил в ближайшем омуте, ей тоже не хотелось, но если бы потребовалось, она без колебаний выполнила бы свою угрозу. Закинув добычу в заплечный мешок, внутренний слой которого был сделан из вощёной ткани, девочка двинулась в обратный путь. Отойдя от реки на сотню ярдов, она вновь взмахнула веткой яблони и шагнула в туманную дымку, возникшую перед ней. Как в волчонке поместилось сердце оленя, которое примерно было равно ему по объёму, Астра не задумывалась. В конце концов, здесь всё было условно, и дух пожирал не плоть, а силу убитого зверя. Вновь уложив задремавшего волчонка, резко увеличившегося в размерах, на шкуру у камина, девочка сомкнула окклюментивные щиты, выныривая в обычный сон. Она не беспокоилась, что с питомцем что-то случится, пока её не будет. Как показала практика, время в том мире шло по своим правилам. Там могло пройти несколько дней, а в реальности — всего ночь. Даже меньше, как подозревала Астра, ведь нормальный сон никто не отменял. Днём же, казалось, время в том мире практически замирало, предоставляя Астре возможность продолжить с того момента, на котором она остановилась. Это было интересно, но пока никаких закономерностей девочка отыскать не смогла. Было, впрочем, ясно, что сон в том мире остаётся сном, потому что самые дикие ситуации воспринимались совершенно обыденно, а сама девочка совершала вещи, которые потом никак не могла объяснить себе же. Это даже не было интуицией, нет. Просто в каких-то моментах поступить определённым образом казалось до того естественным, что даже задумываться об этом Астра начинала только утром. Ей оставалось радоваться, что так происходило исключительно во сне. Страшно было бы жить, не имея выбора, даже иллюзорного. Хотя, казалось, именно так жрецы жили раньше.