Из-за дальних морей, из-за граней добра и зла
Он пришел в этот город, окутан вечерней мглой.
И одежда его была, как песок, бела,
Он принес людям золото и тепло.
— Прометей совершает классический культурный подвиг — добывает огонь. В некоторых вариантах мифа он зажигает факел о солнечное колесо. Это сближение огня и солнечного света очень характерно для первобытных мифов о культурных героях… Астра слушала лекцию с болезненным интересом. С одной стороны, тема была действительно захватывающей и актуальной лично для неё. А с другой, взволнованный и увлечённый голос молодой преподавательницы по истории античной литературы воскрешал старые воспоминания девочки. С таким же жаром на эту тему любила рассуждать её подруга, однокурсница и коллега, тоже решившая остаться в науке и преподававшая на той же кафедре. Как странно… Эванс совершенно не помнила ни имени её, ни лица. Сказать по правде, она и свою прошлую внешность совершенно забыла. А имя… Казалось, её с самого рождения звали Астрой. — Мисс Эванс, что я только что сказала? — Вы говорили о том, что Прометей — не только культурный герой, но и трикстер, — отозвалась девочка, заглянув в свой конспект. — И в качестве примера привели цитату из Теогонии: «Сын Иапета, меж всех наиболее на выдумки хитрый! Козней коварных своих, мой любезный, еще не забыл ты!» Так говорил ему Зевс, многосведущий в знаниях вечных. Подробнейший конспект лекции вело очередное Прытко-Пишущее Перо, которое в начале каждой пары приходилось настраивать на преподавателя, чтобы записывались только его слова, а не перешёптывания студентов на соседних партах. Разумеется, потом такой черновик приходилось переписывать — мало кто понял бы конспекты, написанные пером на пергаменте, да и структуры там не было никакой, просто запись прямой речи. Впрочем, эта необходимость ничуть не тяготила девочку, наоборот, так она запоминала гораздо лучше. Перо ей зачаровал Артур Уизли, с которым она смогла связаться при помощи Подморов. И надо сказать, первое близкое знакомство с семейством чистокровных магов оставило Астре на память такое же неизгладимое впечатление, как и первое посещение Косой аллеи. Волшебники были истинными порождениями своего беспокойного создателя. Неугасимая жажда творения, причём зачастую совершенно извращённая, лукавство, непредсказуемость, своя собственная система ценностей, любовь к шуткам, аллергия на строгий порядок, лёгкая безуминка и полное отсутствие логики — вот чем были люди с огнём Прометея в груди. После встречи с Артуром Уизли Астра осознала, почему Агата сделала такой акцент на том, что для заказа зачарования нужно очень подробно описать действие волшебного предмета. Перо пришлось переделывать три раза, а для зачарованных блокнотов и вовсе пришлось писать подробное ТЗ. Эванс настолько надоела скорость дистанционной коммуникации в этом средневековье, что она задумала получить волшебный аналог мессенджеров. Девочка закупила стопку совершенно одинаковых ежедневников и отправилась в кафе Фортескью, где совместно с Артуром было составлено тех. задание. Результат, по задумке Астры, должен был быть следующим: если два владельца блокнотов желают поддерживать переписку, они берут по парному листу и вкладывают их в свои блокноты. В верхней части страницы появляется имя собеседника, а сигнальную функцию выполняет бумажная закладка. Непрочитанное сообщение обозначается оранжевым, прочитанное — зелёным, а если адресат поставил пометку «срочно», закладка становится бордовой и начинает вибрировать. Проблемы вылезли, откуда не ждали. Например, Астре пришлось потратить немало времени, чтобы ограничить фантазию мистера Уизли, который хотел снабдить блокнот куда более яркими визуальными и звуковыми эффектами. Но аналога вопиллера Эванс бы не пережила, а потому Артуру пришлось уступить. Когда опытные образцы были обкатаны и признаны достаточно вменяемыми, Астра предложила ему сделать большую партию на продажу, но волшебник, к удивлению девочки, отказался. — Поймите, мисс, — с светлой улыбкой пояснил он, — я люблю свою работу, и мне не нужно ничего другого. Я изымаю, а на досуге зачаровываю магловские вещички, потому что мне это нравится. Но я совершенно не желаю заниматься одним и тем же зачарованием днями напролёт. — Тогда я хотела бы выкупить у вас авторские права на зачарование, — предложила слегка обескураженная Астра. — Но ведь идея зачаровать не весь блокнот, а отдельные листы принадлежала вам, мисс, — улыбнулся в ответ Артур, — а заклинания я использовал общеизвестные, они доступны всем выпускникам Хогвартса. Мне чужих денег не нужно. — Но ведь у вас большая семья… — Бросьте, мисс. Мы же волшебники и можем вырастить себе любой урожай и трансфигурировать любой предмет. А на всё остальное моей зарплаты и подработки вполне хватает. Поверьте, мисс, интересная задачка, с которой вы ко мне пришли, для меня гораздо ценнее, чем сейф, забитый галеонами. Мистер Уизли уже попрощался и ушёл, а Астра всё продолжала смотреть вслед его нескладной фигуре. Сейчас она осознала, что маглолюбец Артур Уизли был куда ближе к «имени настоящего волшебника», чем блистательный Люциус Малфой, мыслящий в совершенно магловских категориях выгоды и конкуренции. Внезапное откровение нахлынуло приливной волной. Тёмный волшебник — не аналог злого, нет. Тёмный — это необразованный, не понимающий сути, вышедший из обыкновенных людей. А светлый — просвещённый, стремящийся к свету истины творец, такой же, каким был его создатель. И теперь Астра была готова допустить, что в этом разграничении на тёмных и светлых был смысл. Хотя этот смысл давно затерялся в веках, а то и вовсе существовал лишь в её воображении. К несчастью, пока сама девочка находилась на тёмной стороне. Пусть она успела отказаться от части моральных рамок, свойственных маглам, её цели и стремления пока были совершенно обыденными. Но, быть может, её путь в мир магии — это путь познания? Всё это следовало тщательно обдумать, но позже, и уж точно не на этой лекции. Преподавательница в последнее время слишком выделяла Эванс из остальных студентов, и не из-за возраста, как можно было бы подумать, а из-за книги. Роман, вышедший всего два месяца назад, в середине ноября, получил куда больше внимания, чем Астра рассчитывала. Она была в ужасе, когда Майкл предложил выпустить книгу тиражом в десять тысяч экземпляров. Совершенно не верилось, что это может окупиться, но Уотерстоун был настойчив. Он переманил на свою сторону Эктора, и это сломило сопротивление девочки. — Астра, послушай, ты же помнишь, что деньги — не проблема? Тебе напомнить, как ты за десять минут заработала две тысячи фунтов? Думаешь, в этот раз удача тебя подведёт? Стоит отдать профессору должное, слова он подобрал правильно. После них Астра резко успокоилась и перестала паниковать, чему оба мужчины были только рады. Майкл договорился о закупке большой партии книг в магазины своего отца и ещё пары книжных, но где-то половина тиража осталась лежать на складах. Астра опять начала нервничать, но тут одновременно вышло несколько восторженных рецензий, на БиБиСи показали интервью Эванс, а Майкл запустил рекламную кампанию, и продажи в преддверии Рождества взлетели. После долгих размышлений девочка пришла к выводу, что причина успеха во многом заключалась в художественных приёмах, которые она использовала совершенно неосознанно. В двадцать первом веке они успели стать штампами и клише, но здесь выглядели ново и оригинально, а ещё очень привлекательно для читателя. Вполне ожидаемо книга быстро перестала быть просто подростковой. Характерно, что реакция старшего поколения оказалась невероятно разнообразной. Кто-то восторженно называл роман вторым «Именем Розы», кто-то даже не верил, что семилетка могла обладать соответствующими знаниями, чтобы написать такое, кто-то твердил об упадке современной литературы… Ничего нового, всё как всегда. К несчастью, преподавательница античной литературы относилась ко второй категории, а потому засыпала Астру каверзными вопросами, пытаясь вывести её на чистую воду. Повода, разумеется, девочка не давала, но сами подозрения раздражали. Вздохнув, Эванс отодвинула в сторону пергамент, по которому скользило Прытко-Пишущее Перо, которое всё равно никто, кроме неё, не замечал, и взялась за блокнот. Массовое производство таких она всё-таки организовала, наняв приятелей Уотерстоуна. Но, поскольку волшебный мир был довольно консервативен, да и не все доверяли чарам, выполненным кем-то чужим, особого дохода всё это мероприятие не давало. Хотя маглорожденные брали охотно. Одна из закладок в ежедневнике мигнула и поменяла цвет с зелёного на красный, и Астра поспешила открыть блокнот на нужной странице. «Согласовал на субботу с 12:00 до 14:00» значилось на листе острым почерком с левым наклоном. Вверху страницы аккуратными округлыми буквами красовалась надпись «А. Эванс — М. Уотерстоун». «Форма одежды?» — тут же уточнила Астра, вытащив из пенала перьевую ручку. «Твой обычный подойдёт», — последовал незамедлительный ответ. Кивнув самой себе, девочка захлопнула блокнот и вернулась к своим размышлениям. Ей предстояла встреча с читателями в одном из магазинов Уотерстоун, и, если честно, подобная перспектива пугала.