Нам не до сна, мы дети богов — наша участь известна.
В наших зрачках — острые грани вечного льда,
А на клыках — свежей кровью пахнет вода!
— Неплохой результат для первого раза, я считаю, — улыбнулся Уотерстоун, поднимая, за неимением вина, чашку с чаем. Астра отсалютовала в ответ и в задумчивости уставилась в окно, за которым виднелась витрина Флориш и Блоттс, где на самом видном месте красовалась книга Эванс. Девочка не один месяц потратила на то, чтобы переписать свою историю для волшебной публики, закапываясь в книги и выискивая реальные примеры магии древнегреческих жрецов. Ей хотелось везде, где только можно, опираться на исторические факты, а для этого необходимо было перелопатить гору источников. Не то чтобы Астру пугала такая перспектива. Учёба в университете подразумевала регулярное написание исследовательских работ и статей, поэтому результат своих трудов девочка могла применить в обоих мирах. Впрочем, не всегда её труд оценивался по достоинству. Она пришла из мира, где большинство существующих здесь философских и социальных теорий давным-давно устарело, а на смену эпохе постмодернизма пришёл загадочный метамодерн с его трансверсальным разумом и физическими теориями, перенесёнными в гуманитарную сферу. Сложно было дискутировать с умудрёнными мужами, которые застыли посреди антропоцентричного мира, не имея под рукой твёрдого фундамента постгуманизма, который здесь ещё только предстояло построить. Ещё сложнее было не смеяться в голос от наивных рассуждений о будущем мирового сообщества, насквозь пропитанных колониальным духом и даже не скрывающих отзвук «бремени белого человека». Впрочем, конкретно эти труды Астры вполне окупились, судя по динамике продаж. Волшебники и волшебницы оказались охочи до приключенческой литературы. В основном, конечно, читателями были подростки, но частенько и родители брали томик для своих детей, «чтобы умные книжки читал, а не глупостями своими занимался». Всё дело было в позиционировании — Майкл предложил рекламировать книгу как «основанную на реальных событиях» и «научно-познавательную». В принципе, так всё и было, Астра переложила реальные исторические факты на современный лад. Эх, маркетинг он такой маркетинг… — Ну что, я подключаю своих ребят? — с весельем в глазах предложил Уотерстоун. — Давай, — только махнула рукой Астра, — деньги вроде есть. Троица однокурсников Майкла уже успела набить руку на трансфигурации мерча для магловского мира, а для магического они зачаровывали отпечатанные на магловских же типографиях книги. Теперь им предстояло дать волю своей буйной фантазии и сделать аналог для магического мира. Анимированные статуэтки, значки, карточки, какая-то заумная настольная игра по мотивам книги, наборы стикеров — безумная новинка для магического мира, комикс по мотивам, который рисовало отобранное у Астры перо, и ещё тысяча сумасшедших мелочей, вникать в которые у девочки не было ни сил, ни желания. В Уотерстоуне проснулся наследственный талант к коммерции, а редкие идеи из будущего, подсказанные Эванс, вывели результаты его труда на новый уровень. Астра же окончательно поняла, что всё это — не её. Да, ей нравилось писать книги, продумывая сюжет до последнего поворота и подстраивая его под историческую реальность, нравилось придумывать интересные магические вещички, нравилось выдавать оригинальные идеи, но совершенно не нравилось зарабатывать деньги. Чуть глубже посмотрев на себя, девочка осознала, что вся суть её действий — это попытка переделать окружающий мир так, как ей кажется наиболее правильным и гармоничным. Хотя, понятное дело, в итоге всё сводилось к банальной жажде контроля, основанной на страхе перед неизвестностью. Да, Астра была бы счастлива навсегда поселиться в квартире отца, чтобы ничто не отвлекало её от книг. Но внешний мир не оставлял попыток напомнить о своём существовании, а потому девочка по привычке брала на себя ответственность за окружающих и старалась выстроить процессы, в которых участвовала, самым рациональным способом. Почему? А потому что лучше, чем она, с этим не справится никто. Она не доверяла никому и упорно не верила в возможность и эффективность коллективной работы. Нет, всё же Астра не была отстранённым наблюдателем, как бы ни пыталась она натянуть на себя эту безумно привлекательную роль. Мысленно перелистывая в памяти дни жизни в этом новом мире, она находила всё больше подтверждений тому, что даже тогда, когда от неё совершенно ничего не зависело, она вмешивалась в естественный ход вещей и меняла его так, как считала правильным. И дело было не в синдроме спасателя, а в личных представлениях о гармонии, которые всегда зудели на краю личности и не оставляли даже шанса на невмешательство. Или… А было ли это её? До сего момента Астра искренне считала, что в интернате вела себя тихо, как мышка. Три раза ха! Манипуляции с сознанием взрослых с целью сделать их более чуткими к проблемам детей, пусть девочка и убеждала себя всеми силами, что это не её дело. Влияние уже на детей, чтобы заставить их думать, задавать вопросы и учиться, а не стремиться к выгодному замужеству. Тонкие воздействия на обещания и клятвы, в конце концов! Сейчас, бездумно глядя сквозь окно кафе на шумный человеческий поток Косой аллеи, Астра вспоминала жителей школы имени Екатерины Сиенской и словно чувствовала их судьбы, осознавая, насколько крупные перемены она им принесла. И если сначала девочка грешила на привычки опытного педагога, а потом на гейс, который навесил на неё то ли Таранис, то ли сам этот мир, то сейчас начала подозревать, что спутала причину со следствием. Оглядываясь назад, Астра видела, как раз за разом перед ней вставал выбор — отстранённо наблюдать или вмешаться. И если поначалу она всё ещё могла держаться первого варианта, твердя, как заведённая, мантру «это не моё дело», то чем дальше, тем меньше эта мантра помогала. Когда-то, ещё в прошлой жизни, девочка искренне гордилась тем, что научилась не влезать в чужие проблемы и отдавать ответственность другим, но этот мир показал, что то было лишь наносным. Инстинкты сталкивались с разумом, и впервые в жизни Астра не знала, как будет лучше. Если бы могла, она разобрала бы эту реальность на детали, а потом собрала бы в новом, идеальном порядке. Абсолютный перфекционизм. И дай Таранис, чтобы в будущем он выливался исключительно в что-нибудь столь же невинное, как разработка зачарованных блокнотов только лишь потому, что совы медленно летают, а мобильных телефонов с функцией смс ещё нет. — Что-то ты не выглядишь весёлой, — вернул Астру в реальность обеспокоенный голос отца. — Ты устала? Пойдём домой? — Просто задумалась, — отмерла девочка. — Пойдём. Они медленно шли по Косой аллее, и каждый думал о своём. Астра так глубоко ушла в свои мысли, что на сменившуюся обстановку внимания не обратила, пока Эктор не выдохнул смущённо: — Упс! Кажется, мы не туда свернули. Никакого раскаяния в его голосе не слышалось. — Кому ты заливаешь, наркоман адреналиновый? — буркнула девочка, оглядывая мрачные стены Лютного переулка. Страха не было, волнения тоже. Даже недовольства сложившейся ситуацией. Другая часть её всплыла из глубин личности и хищно оглядывалась в поисках опасности или добычи. Это был отзвук эмоций, которые испытывал её питомец, получивший имя Кай. Он уже достаточно подрос, чтобы сопровождать хозяйку на охоте, и успел распробовать азарт погони и вкус добычи. Первая жертва традиционно посвящалась Таранису, а у остальных убитых зверей Астра забирала только те части тела, что годились для зельеварения. Оставшееся, в том числе побеждённый дух, доставалось волчонку, который от этого рос как на дрожжах. Девочка тоже не отказалась бы от подобного способа усиления себя любимой, но Певереллы строго-настрого запрещали потомкам подпитываться с помощью поглощения духов. Сначала Астра не очень понимала, чем это отличается от считывания слепка личности мертвецов, особенно для Повелителей Смерти — те могли принять в себя отпечаток целиком, а не как Говорящие со Смертью, только подглядеть последние воспоминания. Но после общения с личностью оборотня стало понятно, что поглощённый дух безвозвратно разрушит личность волшебника. Астра не особо расстроилась такому раскладу. Получить силу можно было и другими путями. Убийством, например. Обстановка, кстати, способствовала. — Честное слово, сегодня я в Лютный не собирался. — Беспечность в голосе Эктора сменилась беспокойством. Это было не слишком похоже на профессора, поэтому Астра вышла вперёд, загораживая мужчину. Кончики пальцев закололо, между ними промелькнули мелкие искры. С тех пор, как девочка получила доступ к волшебному лесу в своих снах, недостатка в источниках энергии у неё не было — каждый убитый и принесённый в жертву дух пополнял её источник. Эвансы спешно двигались по узкому проулку, не встречая никого на своём пути. Напряжение нарастало. И сзади, и по ходу движения Астра ощущала угрозу, а потому не сбавляла темп. Поворот, поворот, очередной отрезок грязной мостовой, лестница… И тут девочку словно под руку толкнули. Нельзя, никак нельзя светить здесь силой Тараниса, поэтому вместо привычных молний вперёд полетел флакон с зельем Живого огня. По стене и камням мостовой побежал весёлый огонёк. Раздался громкий вопль. Дезиллюминационное заклинание стекло с волшебника, который бился сейчас в судорогах на земле, пытаясь сбить объявшее его пламя. В другой конец переулка улетел второй флакон, содержимое которого затянуло переулок стеной густого тёмно-зелёного тумана. Насчёт этой стороны можно было быть спокойным на какое-то время, а потому Астра шагнула к поверженному противнику, который уже перестал кричать. — Жертвую тебе, Таранис, — прошептала она, наклоняясь, чтобы даже по губам фразу нельзя было прочитать. Пламя тут же сменило цвет на ярко-голубой и оставило после себя привычный череп. Астра нагнулась, чтобы его поднять, и только это спасло её от прилетевшего откуда-то сверху изумрудного луча. За туманной стеной слышался всё нарастающий гул заклинаний. — Уходим, — рявкнул Эктор, подскакивая к дочери. Та только зубами скрипнула, чувствуя, как за пупок её цепляет крюк портключа. Решение профессора было рациональным, но интуиция подсказывала, что какую-то возможность они безвозвратно упустили.