Синий свет надежды

Барри резко подскочил с кровати из-за того, что по всему Корпусу разнесся тревожный вой сирены. — Говорит Джон Стюарт, — раздался из динамиков напряженный голос Главы Корпуса. — К нам приближается Корпус Красных Фонарей. Всем дееспособным Фонарям собраться перед зданием Корпуса. — Блять, — Барри с бешено колотящимся сердцем подхватил халат и, с силой ударив по кнопке открытия дверей, выскочил из своей спальни, пробежал кабинет и оказался в медотсеке. Айи не было. По договоренности она должна была быть с остальным Корпусом на время тревоги, так что Барри был сам по себе. На секунду он остановился, глядя на тех, кто вышел из своих палат. У него было пять Фонарей с легкими увечьями, которых он оставил на ночь просто для контроля. Он кивнул им и махнул рукой, что могут идти. Еще двоих оперировала вчера Сораник, и они судя по всему были все еще без сознания. Две капсулы были до сих пор заняты, и таймер показывал, что одна освободится через сорок минут, вторая через час. После освобождения им требовалось еще около пары часов на перезагрузку, и это не добавляло Барри оптимизма. А еще был Хэл Джордан… — Стоять! — Рявкнул он, буквально спиной почувствовав, что тот попытался проскочить мимо него к выходу. — Ты меня не остановишь! — Прорычал Хэл. Барри чертыхнулся и, нагнав его, схватил за руку. — Я не собираюсь! — Крикнул он, соображая как ему заставить себя услышать. — Джордан, пожалуйста. Хэл вперил в него яростный взгляд, от которого Барри бросило в дрожь. Он и так заставлял себя сосредоточиться на деле и не думать о том, кто сейчас летел к Мого. Ему нельзя было паниковать. Не сейчас. — Ты не восстановился полностью, — медленно подбирая слова, начал он. — Думаешь, мне есть дело?! — Да заткнись ты! — Барри от бессилия топнул ногой. — Ты на ногах еле стоишь. — Мне не нужно стоять, я летаю, знаешь ли! — Все же прервал его Хэл, но наткнувшись на яростный взгляд и поджатые губы, стушевался. — Слушаю. — Подожди две минуты, — вздохнул Барри и выскочил обратно в кабинет. Быстро перебрав весь шкаф с препаратами, он достал тот экспериментальный коругарский состав, который готовила Сораник как раз для похожих случаев. Барри не был уверен в том, что его стоит использовать, но с другой стороны у них всех был хороший шанс сдохнуть сегодня ночью. Он вернулся обратно в общую комнату и показал ему ампулу и шприц. — Это делает из тебя терминатора на восемь часов, — произнес он. Хэл, кажется, обрадовался и тут же потянулся к ампуле, но Барри не позволил ее перехватить. — Она снимет болевые ощущения и вялость. Ты будешь чувствовать себя как обычно. Если тебя ранят, ты не почувствуешь боль или отток сил, но это не значит, что ты неуязвим. Ты всегда можешь сдохнуть от потери крови, остановки сердца или других причин. Ну и отходняк будет мощный. — Надрать задницу Атроцитусу за восемь часов и доползти обратно в медотсек, — резюмировал Хэл, сняв кольцо и подняв рукав футболки. Барри отрешенно заметил, что тот принял его подарок. — Коли. — Это твое здоровье, и эта штука явно не пойдет ему на… — Коли! — Рявкнул Хэл под очередной тревожный вой сирены. Барри кивнул, дрожащими руками вскрыл ампулу и набрал содержимое в шприц. Глубоко вздохнул, унимая дрожь, и вколол лекарство в мышцу на предплечье, внимательно следя за реакцией Хэла. Тому понадобилось что-то около минуты, прежде чем состав начал действовать. — Чувствуешь изменения? — Хэл кивнул и снова превратился в Фонаря. — Ну тогда иди и будь Хэлом Джорданом, — попытался улыбнуться он, но Фонаря уже и след простыл. Барри шумно выдохнул, пытаясь сконцентрироваться и не думать о нарастающем красном зареве за окном. Он сходил опустить жалюзи на окно в своем кабинете и вернулся в основное помещение медотсека, начиная готовиться к первым пострадавшим. Он настроил свою гарнитуру на прием основной линии связи Фонарей, чтобы иметь представление о том, что происходит снаружи. Первый удар пропустить было невозможно — пол затрясся под ним так, словно произошло землетрясение. Отдаленные взрывы были слышны даже здесь. Барри бессильно опустился на колени, разом теряя свою концентрацию. Был ясный день, когда небо начало окрашиваться в красный цвет. Никто не понимал, что происходит. Говорили о необычном атмосферном явлении, строили догадки… Затем по новостям прошла информация о мощных взрывах в Коаст-сити. В Балтиморе. О прилетах по военным объектам в разных странах. О инопланетных кораблях. Атроцитус не стал делать какого-либо обращения к землянам, он просто методично уничтожал то, что могло представлять опасность для его кораблей, и ставил свои вышки для выкачки необходимых ему ресурсов. А через несколько дней начали появляться инопланетные рейдеры, развлекавшиеся охотой на мирное население, грабежом и похищениями. Как будто присутствие Атроцитуса открыло для них сафари-парк без правил и ограничений. Он попытался сделать вдох, но воздух как будто выкачали рядом с ним. Еще вдох, еще… Быстрее и быстрее. Пальцы начало сводить, а ноги закололи сотни иголочек, постепенно лишая его чувствительности. «Гиперпноэ», — отрешенно подумал Барри. Мысли то начинали хаотично скакать, то резко замедлялись. Язык тоже начало покалывать, и Барри попытался сосредоточиться на выдохе. Ему нужно вернуться в норму, потому что если там сейчас происходит сражение Корпус на Корпус, то скоро в медотсеке появятся первые пострадавшие. Он не может сидеть на полу и задыхаться, пока кому-то другому нужна помощь. Вдох через нос. Сосредоточиться на медленном выдохе. Они знали, что нападение Атроцитуса будет в ближайшие дни — больше половины патрулей возвращались после стычек с Красными. А значит, раскрыть их базу было делом времени. Джон провел масштабную подготовку, вернул большинство Фонарей из миссий домой, они даже провели учебную тревогу. Вдох через нос, долгий выдох. Первый раз это состояние с ним случилось после выговора деда. Это была его первая сессия, и Барри, привыкший всегда получать исключительно высший балл за учебу, стоял как громом пораженный у доски с оценками за тесты. Он оказался где-то пятым в рейтинге из-за одного теста на восемьдесят баллов. Он не был уверен как так получилось, возможно, он перепутал клеточки при заполнении бланка, или неправильно понял суть вопроса… для него тогда произошедшее было шоком. Но оценка все равно была удовлетворительной и не предполагала пересдачи. Мать с отцом отнеслись к его «великому провалу» более, чем спокойно, объяснив, что так бывает в жизни, и оценки — не повод расстраиваться. А потом о рейтинге студентов узнал дед и высказал свое полное неудовольствие в свойственной ему жесткой манере. Барри начал задыхаться прямо при нем, потому что на него разом навалились все его страхи. Но дед коротко резюмировал: — Это гиперпноэ, Барри. Оно не опасно, тебе лишь нужно успокоиться, — и вышел из комнаты. В тот раз состояние было гораздо хуже — Барри просто не мог не паниковать, особенно чувствуя, как пальцы на обеих руках скрючивает в непонятные позы, и он не может заставить их разогнуться. Он ничего не видел из-за того, что слезы застилали глаза, и это делало происходящее еще более страшным. Надо отдать должное матери, что быстро прибежала в кабинет деда и начала выводить его из этого состояния: — Зажми зубы, — ласково, но твердо говорила она. — Вдох через нос. Сосредоточатся на выдохе. Медленно. Еще медленнее. Молодец. Давай еще раз. Это случалось с ним еще несколько раз позднее, но уже много лет все было хорошо. Даже стоя напротив Синестро и чувствуя огромный страх, он не начал задыхаться. Скорее всего тогда до самого последнего момента он просто продолжал верить, что все так или иначе образуется. Но не образовалось. Его отдали рейдерам, и он мог наблюдать из окошка быстро уходящего корабля последние минуты жизни своей планеты. И пусть конкретно с Атроцитусом он не контактировал, он знал, как далеко он способен зайти. Постепенно он почувствовал, что правую руку начало отпускать. — Вдох. Глубокий выдох, — звучал в его голове голос матери. Он приоткрыл слезящиеся глаза и чуть не шарахнулся назад. С ним действительно разговаривали, но это была не его мать, а Страж. Саид. Она держала его за руку, мягко поглаживая ее, и мантрой повторяла свои слова. — Почему вы здесь? — Прозвучало не очень внятно, но Страж поняла его. — Я нужна здесь, потому и пришла, — спокойно и размеренно сказала она. — Тебе нужно прийти в себя. Ее голос действительно подействовал на него успокаивающе. Теперь он снова слышал команды Джона в наушнике. Где-то вдалеке запищала капсула, окончившая свою работу, а значит, ему нужно было скорее подняться, чтобы проверить Фонаря, бывшего в ней, и поставить ее на перезагрузку. — Я разберусь с капсулой, — словно прочитала его мысли Саид. — Ты должен сосредоточиться на дыхании. Как только вернешься в норму — надень кольцо, оно поможет тебе успокоиться. Барри бессильно кивнул. Прошло сорок минут с начала тревоги, раз первая капсула закончила работу. Фонари, которые не могли напрямую сражаться, сейчас скорее всего собирали раненных, а значит, ему действительно нужно было вернуться как можно скорее. У него не было времени на страх, пока другие нуждались в его помощи. Он продолжил дышать, периодически проверяя свою левую руку. Чувствительность в ногах и правой руке уже вернулась. Он наугад сунул ее в карман и достал кольцо Синего Фонаря. Кольцо символизировало для него что угодно, но не надежду. — Забавно, приятель, — тихо сказал он, наконец сжимая и разжимая кулак левой руки. — В первый раз ты не работало, потому что рядом не было ни одного Зеленого Фонаря. А сейчас ты в самом центре Корпуса, но неисправно. Все, что мне остаётся, это надеяться на то, что чудо случится здесь, а не в другом конце космоса, как в прошлый раз. Он дрожащими руками надел кольцо, и то слабо засветилось на его пальце. *** Помогло кольцо или нет, Барри не знал. Он командовал, распределял, ставил диагнозы, отдавал указания, принимал решения. Фонарей с легкими ранениями не было — пока они были в сознании, они сражались, а значит, медотсек имел дело с тяжелыми случаями. Очень помогало присутствие Саид — она отправляла в стазис тех, кто был на грани, давая Барри время. Его помощники-Фонари тоже постепенно собрались рядом и забирали на себя переломы, контузии и прочие болезненные, но не критичные случаи. Выбирать не приходилось, поэтому первых троих Фонарей на грани отправили в освободившиеся капсулы. Сораник все еще нужна была на поле боя, а Таава не успел приехать до начала вторжения, так что теперь его можно было ждать только, когда все успокоится. Медотсек начал захлебываться примерно через полтора часа после первого раненого. Резко перестало хватать мест, помощники паниковали и не могли вспомнить, какие именно препараты им нужны для каких случаев, Барри почувствовал, что голова идет кругом и он уже не помнит, о чем говорил минуту назад. Медотсек был способен одновременно принять до четверти Корпуса, и уже не справлялся со своей задачей. — Очень нужно чудо… — бессознательно прошептал Барри, наскоро оперируя своего пациента и мысленно прося прощения. Конкретно в медотсеке они пока не потеряли никого, но количество Фонарей в стазисе пугало. Барри отключится раньше, чем успеет прооперировать всех. Быстро, но не суетливо, приказал он сам себе. Кольцо все это время слабо мерцало, но Барри не обращал на него внимания. Вспышка света ослепила его, а затем он услышал удивленные и ликующие возгласы. Ощущение надежды буквально затопило его, но это точно были не его собственные чувства. Раны на теле его пациента начали затягиваться, оставляя после себя лишь еле заметные шрамы и синяки. Его потухшее кольцо снова засветилось ярким зеленым светом. «С нами Святой Уолкер!», — раздался в наушнике голос Джона. Барри не знал, о ком именно речь, но догадался, что кто-то из настоящих Синих Фонарей нашел их. Его пациент больше не нуждался в помощи, так что Барри вышел в основную комнату медотсека. Большинство Фонарей уже повскакивали со своих мест, очевидно, чувствуя себя готовыми ко второму заходу. Остались только действительно критичные случаи. Барри не стал останавливаться и переспрашивать у Саид, а сразу направился к тем, кто требовал его внимания. Сражение завершилось в течение часа. Медотсек все равно был переполнен — вспышка надежды частично вылечила только тех, кто был ранен на тот момент. Но уже не было этого наползающего удушья от горы задач, которые надо было решать практически одновременно. Со временем к нему присоединись Айя и Сораник, а к моменту, когда Таава смог приземлиться на Мого, все уже вошло в более-менее контролируемое русло. Барри снял кольцо и убрал его обратно в карман халата. Он закончил последнюю операцию и, позволив забрать пациента обратно в палату, тихонько сполз на пол без сил. Все тело немного подрагивало от истощения и перевозбуждения, а в голове блаженная пустота перемежалась бешеными скачками мыслей. При всем желании он не смог бы подняться с пола. Он почувствовал, как чьи-то руки снимают с него очки, и открыл глаза. Рядом сидел Джордан и встревоженно смотрел на него. Его форма была вся в крови, что заставило Барри подорваться на месте. — Ты почему еще не в палате? Лекарство уже не должно действовать! Джордан перехватил его за плечи и усадил обратно: — Я нормально себя чувствую. Думаю, что надежда Уолкера сняла все побочные эффекты. И это не моя кровь, кстати. Барри заставил себя шумно выдохнуть и закрыть глаза. — Тебя осматривали? — Сораник сказала, что для победителя Атроцитуса я слишком здоровый, — хмыкнул он. — Так что все со мной хорошо. С боевым крещением кстати. Барри только кивнул, ожидая, что его оставят сидеть в операционной, но не тут-то было. Хэл одним легким движением подхватил его на руки под удивленный вскрик. — Ты что, взял меня на руки, как невесту?! — Могу через плечо перекинуть, — усмехнулся тот и, получив слабый тычок в грудь, чуть подкинул Барри, заставив его нервно вцепиться ему в плечи. — В душ или спать? — Я не способен на душ, — пробормотал Барри, закрыв глаза. — И тебя рядом терпеть не собираюсь. — Тебя все равно придется переодевать, чтобы уложить в постель, — поддразнил его Хэл и вынес из операционной в общий холл. Там уже было относительно тихо, но все еще неспокойно. — Если я буду не в состоянии переодеться, можешь положить меня на пол рядом с кроватью, — любезно разрешил Барри и, услышав удивленный смешок, сам улыбнулся. Он слишком устал и почти не соображал, что делает или говорит. Он услышал, как открылась дверь в его кабинет, а затем вторая, отделявшая его комнату. — А у тебя здесь просторно, — присвистнул Джордан. — Готовься, ставлю на пол. Барри медленно встал на ноги и пошатнулся от усталости. Хэл тут же поймал его за предплечья. — Осторожно, Док, — чуть насмешливо сказал он. — Мы не можем тебя потерять после всего сделанного. — Думаю, что больше и не нужен вам, раз у вас теперь есть крутой Синий Фонарь, умеющий исцелять силой своей надежды, — Барри раздраженно махнул рукой и отошел к шкафу, решив все-таки пойти сначала в душ. Хэл не сразу ответил на его выпад, но Барри слишком устал, чтобы проверить его реакцию. Сам себе он казался глупцом — его собственное кольцо не работало, и все его старания по устройству нормального медотсека, отвечающего нуждам Корпуса, сейчас казались ему смешными: если бы не Святой Уолкер, они бы не выстояли. Джордан, похоже, считал так же как и он, иначе как можно было расценить его молчание? Так что Барри ушел в душ, надеясь, что тот уйдет из комнаты. Конечно, стоило отдать Уолкеру должное — медотсек бы действительно захлебнулся, если бы пострадавшие продолжили поступать непрерывным потоком. Сам Барри был всего лишь человеком без способностей, и даже с инопланетными технологиями он не смог справиться быстро с нуждами Корпуса. Почему Джон и Стражи вообще решили его оставить, если он настолько бесполезен? Еще тогда на Земле он надеялся на то, что его новые силы помогут спасти его дом, но этого не произошло. Он надеялся быть полезным здесь, но это было как минимум глупо. Ноги уже еле держали его, так что Барри выключил воду и, наскоро растеревшись полотенцем и натянув чистую одежду, вышел из душа. — Ты не прав. Барри подскочил на месте и уставился в полумрак комнаты. Джордан вовсе не ушел, а сидел на полу у его кровати. — Ты напугал меня! — Возмутился Барри. — А если бы я голым вышел?! — Ты думаешь, что я голых мужиков не видел, что ли? — Приподнял брови Хэл. Барри поджал губы. — Так вот, ты не прав, — напомнил ему Хэл. — Во-первых, то, что ты сделал с момента своего назначения, больше, чем нормализация работы медотсека. Ты в это место жизнь вдохнул. И это говорю тебя я, а я тебя терпеть не могу. Барри ничего не ответил, продолжая стоять на выходе из душа и внимательно смотреть на него. — От Фонарей осталась только реальная элита, Док, — продолжил Джордан. — Остальные все погибли. И эта элита умеет только воевать. Мы создали эту базу по минимуму, чтобы было где поспать и поесть. Медотсек — три капсулы. Если бы тебя сегодня не было здесь, то спаслись бы три Фонаря, остальные бы погибли. Но ни один пациент сегодня не откинулся. Это огромное достижение. — Это не мое достижение, — парировал Барри. — Саид держала стазис, Фонари забирали не критичные случаи, Святой Уолкер своим появлением исцелил практически всех, кто был в медотсеке. — Ты этим всем дирижировал и оперировал всех, кому это было нужно, — продолжил Хэл. — Слушай, я знаю, что ты чувствуешь собственную беспомощность и потому злишься. Я просто хочу сказать, что никто не считает тебя беспомощным или ненужным. И я в том числе. Джордан поднялся с пола и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, оставив Барри стоять с бешено колотящимся сердцем. *** Бешеная карусель последних дней, кажется, наконец замедлилась. Зеленые Фонари разбили Красных, несмотря на кратное превосходство в численности последних. Погибших с почестями похоронили, пострадавших потихоньку выписывали, жизнь налаживалась. Джон даже обещал всем попойку, что не могло не радовать уставших Фонарей. Хэл не был уверен, что это хорошая идея, потому что веселье обычно заканчивалось чьим-нибудь вторжением. Хотя он был уверен, что до Синестро дело в ближайшее время не дойдет, а Атроцитуса они хорошо потрепали в этот раз. Хэл проломил бы ему череп, если бы не жесткий приказ Джона не убивать. Он все еще чувствовал бессильную ярость за то, что тот сделал с его родным домом. Разные Корпуса могли бесить друг друга годами, а потом объединяться против общего врага, но Хэл был уверен, что пока он жив, никакого примирения ни с Синестро, ни с Атроцитусом у них не будет. — Это была просто подходящая планета, Джордан, без обид, — усмехнулся ему в лицо Красный Фонарь, а дальше Хэл себя практически не помнил. Рассудок вернулся к нему только когда всех их омыло надеждой с прибытием Святого Уолкера. Ненависти его появление, правда, не убавило, и Хэл все еще собирался вывести Атроцитуса из игры навсегда. Сейчас эмоции снова притупились, поэтому он с отрешенной радостью думал о том, что Святой Уолкер сам нашелся. Поисковые миссии не были его коньком на самом деле, и Джон посылал его только потому, что ему не требовалась помощь. Уолкер сказал, что «свет надежды почти исчез», намекая на то, что другие Синие Фонари погибли, но на прямой вопрос Айи подтвердил, что Рейзер был жив. В последний раз они встретились перед тем, как Зеленые Фонари попали в ловушку, и отправился искать способ их спасти. Хэл верил этому. Рейзер и Айя были теми еще героями мелодрамы. Он наблюдал за ними практически всю свою карьеру Зеленым Фонарем, и мог сказать, что очередное воссоединение будет щемяще-нежным, и даже Киловог будет сморкаться в платочек. Святой Уолкер собирался улететь сразу, как только Саид и Гансет передадут ему еще несколько колец Надежды — создавать их было еще сложнее, чем кольца Воли, и до нынешнего момента Корпус Синих Фонарей состоял из шестерых. Заставить Уолкера остаться было невозможно, насильно надежда не работала, а сам Уолкер считал, что его предназначение — обучение новых Фонарей. Хэл искренне уважал его, но признавал, что тот был немного больным на голову фанатиком, а потому не завидовал будущим рекрутам. Рейзер — самый нормальный из них, в большинстве случаев улетал с Одима под любым удобным предлогом. Хэла напрягало то, что ожидая кольца, Уолкер хвостиком следовал за Доком везде: в медотсеке, в тренировочном зале, в столовой. Хэл не удивился бы, если бы узнал, что Уолкер облюбовал себе кабинет Дока в качестве временного пристанища. Док в свою очередь делал свое вежливо-отстраненное лицо, рассеянно улыбался и больше не показывал ту слабость, которую Хэл увидел после окончания боя с Атроцитусом. Но когда Святой Уолкер все же отбыл с Мого, он заметил, что Док вздохнул с облегчением.