О лисьих следах в высокой траве

      Ссора — почти как маленький бой.       В битвах с оружием настоящим, звенящим сталью или потоком Гидро в руках, Чайльду бывать куда привычнее, конечно. В них всё просто и понятно: россыпь алых бусин на пробитой броне — поражение, поверженное тело противника в ногах — победа. Слова же — оружия хитрые, коварные, непростые... Чан Шэн с ними обращается так же ловко, как Предвестник с глазом Бога, и — хотя признавать это не хочется совершенно — Тарталья порой оказывается бессилен против хищно щерящей ядовитые клычки змеи.       Просить пощады, впрочем, совершенно не в стиле рыжего вояки.       — Тц, какая... — Чайльд азартно щурится: думает, подбирает колючку побольнее да пообиднее, змеюку иногда и в ответ укусить можно, та всё равно в долгу не останется. Чан Шэн уже покачивается в грозной стойке напротив, будто не словами, так клыками тяпнет — и...       — Угомонились бы, — мягко, но устало улыбается лекарь, отвлёкшись от разложенных на столе перед ним трав. Взгляд двух пар глаз, тёмно-голубых и красноватых, когда-то его собственных, устремляется на Бай Чжу — и тот отвечает на оба, негромко хмыкнув. — Совсем как дети, ну в самом деле...       Привычно журя подругу и возлюбленного за излишний пыл в ссоре — уж больно часто те начинались из-за сущего пустяка, а заканчивались чересчур грубо — Бай Чжу улыбается. Пока эти двое не слишком раззадорены, примирить их несложно, и, оказываясь рядом, лекарь старался поймать момент, пока полушутливая ругань не перешла в серьёзную, обидную ссору. Иначе пришлось бы в который раз быть вынужденным терпеть вид либо грозного, молчаливого осуждения Чан Шэн, либо не менее сурового, а оттого — будто совсем опустевшего лица Предвестника... и, если честно, травник не желал выбирать, чьё недовольство будет отравлять атмосферу в хижине после очередной бессмысленной перепалки. Потому и легче было пресечь такое в самом начале, пока оба не увлеклись достаточно, чтобы в конце обидеться друг на друга всерьёз.       Чайльд в самом деле притихает, осаженный — и, оставшись без соперника, умолкает и Чан Шэн, раздражённо прошипев что-то без слов и скользнув по руке лекаря тому на плечи, устроившись там и будто бы заснув. Встав с ней из-за стола, Бай Чжу мягко, почти невесомо приглаживает рыжие вихры сидящего рядом Тартальи, утешая вояку; Чайльд же чуть бодается в ответ, принимая скромную ласку.       Ссора — почти как маленький бой: так же горит кровь в пылу перепалки, так же метко бьют брошенные слова. Но тем, кто живëт под одной крышей, не следует поднимать друг на друга оружие; и потому лекарь, обычно не вмешивающийся в чужие речи, какими бы те ни были, понемногу привыкает останавливать своих иногда не в меру азартных близких.